вертелись колеса его Машины счастья. Это должна быть
машина, которая поможет мальчишкам персиковый
пушок на щеках сменить на мужественную щетину, а
девчонкам — превратиться из нескладных гусениц в
ярких бабочек. И в зрелые годы, когда счет ударам
сердца идет уже на миллиарды, когда лежишь ночью в
постели и только тревожный дух твой скитается по
земле, эта машина утолит тревогу и человек сможет
мирно дремать вместе с палыми листьями, как засыпают
осенью мальчишки, растянувшись на копне душистого
сухого сена и безмятежно сливаясь с уходящим на покой
миром…
— Папа!
По лужайке ему навстречу бежали дети, все
шестеро: Саул, Маршалл, Джозеф, Ребекка, Рут и
Ноэми, — младшему было пять, старшему пятнадцать;
каждому хотелось взять у отца велосипед, каждый
спешил коснуться его руки.
— Мы тебя ждали! У нас сегодня мороженое!
Лео двинулся к веранде, чувствуя невидимую в
темноте улыбку жены.
Пять минут прошло в блаженном молчании — все
рты были заняты; потом Лео поднял вверх ложку
серебристого мороженого, точно в нем и заключалась
тайна вселенной и касаться ее следовало очень
осторожно, и спросил:
— Лина, что ты скажешь, если я попробую изобрести
Машину счастья?
— Что-нибудь случилось? — тотчас спросила жена.
* * *
Дедушка вел Дугласа и Тома домой. На полпути
мимо роем метеоров пронеслась орава мальчишек, и
среди них Чарли Вудмен и Джон Хаф: сила их
притяжения была так велика, что они оторвали Дугласа
от Тома и дедушки и увлекли за собой к оврагу.
— Не заблудись, внучек!
— Нет, нет, дедушка, не заблужусь!
И мальчики скрылись в темноте.
А дедушка с Томом прошли весь остальной путь до
дома в молчании, и только когда они уже вошли в
калитку, Том сказал.
— Надо же — Машина счастья! Вот здорово!
— Не пыхти, — сказал дедушка.
Часы на здании суда пробили восемь.
Часы на здании суда пробили девять; становилось
поздно, — в сущности, на этой скромной улочке
маленького городка в большом штате огромного
континента на планете Земля, мчащейся в пропасть
вселенной, в никуда или куда-нибудь, была уже ночь, и