— ходи другой дорогой, но эти проклятые мальчишки
все равно лезут напролом. Когда-нибудь он пойдет туда
и больше не вернется.
БОЛЬШЕ НЕ ВЕРНЕТСЯ. Это может означать что
угодно. Бродяги. Преступники. Тьма. Несчастный случай.
А главное — смерть!
Один во всей вселенной.
На свете миллион таких городишек. И в каждом так
же темно, так же одиноко, каждый так же от всего
отрешен, в каждом — свои ужасы и свои тайны.
Пронзительные, заунывные звуки скрипки — вот музыка
этих городишек без света, но со множеством теней, А
какое
необъятное,
непомерное
одиночество!
А
неведомые овраги, что засасывают, как трясина! Жизнь
в этих городишках по ночам оборачивается леденящим
ужасом: разуму, семье, детям, счастью со всех сторон
грозит чудище, имя которому — Смерть.
Мать снова громко позвала в темноту:
— Дуглас! Дуг!
И вдруг оба почувствовали — что-то случилось.
Сверчки умолкли.
Стало совсем тихо.
Он и не знал, что бывает такая тишина.
Беспредельная, бездыханная тишина. Отчего замолчали
сверчки? Отчего? Какая этому причина? Прежде они
никогда не умолкали. Никогда.
Значит… Значит…
Сейчас что-то случится.
Казалось, овраг напрягает свои черные мышцы,
вбирает в себя все силы спящих городков и ферм на
многие мили вокруг. Великая тишина пропитанных
росой лесов, и долин, и накатывающихся как прибой
холмов, где собаки, задрав морды, воют на луну, вся
собиралась, стекалась, стягивалась в одну точку и в
самом сердце тишины были они — мама и Том. Вот
сейчас, сию минуту что-то случится, что-то случится.
Сверчки всё молчат, звезды опустились так низко, что,
кажется, протяни руку — и на пальцах останется
позолота. Их не счесть, звезд, они жаркие, колючие…
Все
растет,
разбухает
тишина.
Все
острей,