возвращают с небес на землю. И уж когда ты весь тут и
никто тебе не мешает, хоть ненадолго остаешься
наедине с самим собой и начинаешь думать, один, без
посторонней помощи. Когда копаешься в саду, самое
время
пофилософствовать.
Никто
об
этом
не
догадывается, никто тебя не обвиняет, никто и не знает
ничего, а ты становишься заправским философом —
эдакий Платон среди пионов, Сократ, который сам себе
выращивает цикуту. Тот, кто тащит на спине по своей
лужайке мешок навоза, сродни Атласу, у которого на
плечах вращается земной шар. Сэмюэл Сполдинг,
эсквайр, сказал однажды: «Копая землю, покопайся у
себя в душе». Вертите лопасти этой косилки, Вилл, и да
оросит вас живительная струя Фонтана юности. Лекция
окончена. Кроме того, изредка очень пользительно
отведать зелени одуванчиков.
— А вы давно ели зелень одуванчиков на ужин, сэр?
— Не будем уточнять.
Билл кивнул и легонько стукнул ближайшую
корзинку носком башмака.
— Так вот, насчет этой травы. Я еще не все вам
сказал. Она растет так густо, что наверняка заглушит и
клевер, и одуванчики.
— Господи помилуй! Значит, уже на будущий год мы
останемся без вина из одуванчиков? И ни одной пчелы
над лужайкой? Да вы просто с ума сошли! Послушайте,
сколько вы заплатили за эти семена?
— Доллар корзинка. Я купил десять штук вам в
подарок.
Дедушка полез в карман, вытащил старомодный
длинный кошелек, отстегнул серебряную застежку и
извлек три бумажки по пять долларов.
— Билл, вы только что совершили превыгодную
сделку — заработали пять долларов. Извольте сейчас же
отправить всю эту чересчур прозаическую траву в овраг,
на помойку, — словом, куда хотите, только покорнейше
прошу, не сейте ее у меня во дворе. Я знаю, у вас самые
похвальные намерения, но я все-таки уже достиг весьма
почтенного возраста и с моими желаниями не грех
считаться в первую очередь.
— Хорошо, сэр. — Билл нехотя сунул деньги в
карман.
— Вот что, Билл: вы просто посеете эту новую траву
когда-нибудь в другой раз. Как только я помру, на