крикнула Элис.
Миссис Бентли кричала, звала, но они исчезли, точно
мотыльки в ночи.
— Простите, — сказал Том. Он снова стоял на
лужайке и глядел на миссис Бентли. Потом и он ушел.
«Они унесли мое колечко, и мою гребенку, и
фотографию, — думала миссис Бентли; она стояла на
крыльце и вся дрожала. — И ничего не осталось, совсем
ничего! Ведь это была часть моей жизни!»
Ночью, лежа среди своих сундуков и безделушек,
она долгие часы не смыкала глаз. Она обводила
взглядом тщательно сложенные в стопки лоскуты,
игрушки и страусовые перья и говорила вслух:
— Да полно, мое ли все это?
Может быть, просто старуха пытается уверить себя,
что и у нее было прошлое? В конце концов, что минуло,
того больше нет и никогда не будет. Человек живет
сегодня. Может, она и была когда-то девочкой, но
теперь это уже все равно. Детство миновало, и его
больше не вернуть.
В комнату дохнул ночной ветер. Белая занавеска
трепетала на темной трости, что стояла у стены рядом
со всякой всячиной, копившейся долгие годы. Порыв
ветра качнул трость, и она с негромким стуком упала
прямо в пятно лунного света на полу. Сверкнул золотой
набалдашник. Это была парадная трость ее покойного
мужа. Казалось, он указывает ею сейчас на миссис
Бентли, как это бывало, когда они — очень редко! —
ссорились и он увещевал ее своим мягким, печальным и
рассудительным голосом.
— Дети правы, — сказал бы он ей. — Они у тебя ни
чего не украли, дорогая. Все это уже не принадлежит
тебе. Оно принадлежало той, другой тебе, и это было
так давно.
Господи, подумала миссис Бентли. И тут, словно
зашипел валик старинного фонографа под стальной
иголкой, она ясно услышала свой разговор с мужем.
Мистер Бентли, такой подтянутый, даже немного
чопорный, с розовой гвоздикой на безукоризненном
лацкане, говорил ей:
— Дорогая, ты никак не можешь понять, что время
не стоит на месте. Ты всегда хочешь оставаться такой,
какой была прежде, а это невозможно: ведь сегодня ты
уже не та. Ну зачем ты бережешь эти старые билеты и
театральные программы? Ты потом будешь только
огорчаться, глядя на них. Выкинь-ка их лучше вон.
Но миссис Бентли упрямо хранила все билеты и
программы.
— Это не поможет, — говорил мистер Бентли,