сочувствии. Дом и хозяйство, церковный приход и птичник, а также все, что с этим связано, еще
не утратили для нее своего очарования.
Карета была наконец подана, багаж – привязан снаружи, свертки – рассованы внутри, и
было объявлено, что все готово к отъезду. После нежного прощания с подругой Элизабет
направилась к экипажу в сопровождении мистера Коллинза, который, пока они шли по саду,
попросил засвидетельствовать свое искреннее уважение ее семье вместе с благодарностью за
гостеприимство, оказанное ему в Лонгборне прошедшей зимой, и поклонами, увы, незнакомым
ему мистеру и миссис Гардинер. Затем он помог ей усесться в экипаж. Мария последовала за
ней, и дверца уже было почти закрылась, когда мистер Коллинз внезапно с некоторым ужасом
вспомнил, что отъезжающие ничего не попросили передать дамам из Розингса.
– Впрочем, – добавил он, – вы, разумеется, желали бы, чтобы я передал им ваше нижайшее
почтение вместе с глубокой благодарностью за оказанное вам гостеприимство?
Элизабет не имела против этого никаких возражений, после чего дверце наконец дали
захлопнуться, и карета тронулась.
– Боже ты мой! – воскликнула Мария после нескольких минут молчания. – Кажется, будто
мы только день или два назад сюда приехали. А как много за это время произошло разных
событий!
– В самом деле, порядочно, – со вздохом подтвердила ее спутница.
– Подумать только, мы девять раз обедали в Розингсе! Да еще два раза пили там чай!
Сколько мне придется об этом рассказывать!
Элизабет добавила про себя: “И сколько мне придется скрывать!”
В дороге они почти все время молчали. Без всяких происшествий через четыре часа после
отъезда из Хансфорда они подъехали к дому мистера Гардинера, где им предстояло провести
несколько дней.
Джейн выглядела неплохо, а в ее душевном состоянии Элизабет не могла разобраться из-за
множества развлечений, о которых позаботилась для них миссис Гардинер. Но сестры
возвращались теперь вместе в Лонгборн, и там у Элизабет должно было найтись для
наблюдений вполне достаточно времени.
Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы сдержаться и не рассказать Джейн еще до
приезда в Лонгборн о предложении мистера Дарси. Поразительная новость – столь лестная для
тщеславия Элизабет, от которого ей не удавалось избавиться доводами рассудка, – настойчиво
побуждала ее к откровенности. И она едва ли смогла бы с собой совладать, если бы не боялась
дойти до излишних подробностей и еще больше расстроить Джейн, неосторожно упомянув о
мистере Бингли.
ГЛАВА XVI
Шла вторая неделя мая, когда три молодые леди, покинув Грейсчёрч-стрит, выехали в
городок*** в Хартфордшире. Приближаясь к гостинице, в которой их должен был встретить
экипаж мистера Беннета, они убедились в исполнительности возницы, увидев головы Китти и
Лидии, выглядывающие из окна столовой во втором этаже. Две девицы премило провели в
городке целый час, посетив модную лавку, поглазев на часового и приготовив салат с огурцами.
После взаимных приветствий младшие сестры с торжеством показали старшим накрытый стол,
уставленный обычными для гостиниц холодными закусками, восклицая при этом:
– Взгляните, как мило! Не правда ли, приятный сюрприз?!
– Мы собираемся вас угостить, – добавила Лидия, – только вы должны снабдить нас
деньгами, потому что все, что у нас было, мы потратили вон в той лавке.
Тут она принялась показывать свои покупки.
– Посмотрите, какую я себе купила шляпку. Конечно, так себе. Можно было даже не
покупать. Но я подумала, что с тем же успехом могу и купить. Дома я ее распорю и посмотрю,
нельзя ли сделать из нее что-нибудь попригляднее.