– Ах, Джейн, от кого оно? Что там такое? Что он тебе написал? Скорее, скорее, Джейн!
Говори же, милочка!
– Оно от мисс Бингли, – сказала Джейн и прочла вслух:
“Моя дорогая, если Вы не согласитесь из жалости к нам пообедать сегодня вместе со мной
и Луизой, мы можем возненавидеть друг друга на веки веков, так как пребывание двух женщин
tete-a-tete в течение целого дня никогда не обходится без ссоры. Приезжайте как можно скорее.
Мой брат и его друзья обедают с офицерами.
Вечно Ваша
Кэролайн Бингли”.
– С офицерами! – воскликнула Лидия. – Как же тетя об этом ничего не сказала?
– Обедают в другом месте? – сказала миссис Беннет. – Какая досада!
– Могу я воспользоваться коляской? – спросила Джейн.
– Нет, дорогая, поезжай лучше верхом. Собирается дождь, и тебе там придется
переночевать.
– Неплохо придумано! – сказала Элизабет. – Если только вы уверены, что ее не отвезут
домой сами хозяева.
– Но ведь карета мистера Бингли будет с мужчинами в Меритоне. А у Хёрстов вовсе нет
лошадей.
– Мне все же хотелось бы поехать в коляске.
– Милочка, я уверена, что папа не сможет дать лошадей. Они нужны для работы на ферме,
не правда ли, мистер Беннет?
– Лошади нужны для работы на ферме гораздо чаще, чем их удается для этого получить!
– Если вы используете их там сегодня, мама будет довольна, – сказала Элизабет.
В конце концов от отца добились подтверждения того, что лошади заняты. Джейн должна
была поэтому ехать верхом, и мать проводила ее до ворот, с довольным видом предсказывая
ухудшение погоды. Надежды эти вполне оправдались: не успела Джейн выехать, как начался
проливной дождь, который привел в беспокойство ее сестер и чрезвычайно обрадовал мать.
Дождь продолжался весь вечер без перерыва, так что о возвращении Джейн не могло быть и
речи.
– Как хорошо я придумала! – не раз восклицала миссис Беннет, как будто она не только
предсказала, но сама и вызвала ухудшение погоды. Однако только на следующее утро она смогла
полностью оценить великолепие своего замысла. Завтрак подходил к концу, когда из
Незерфилда прибыл слуга со следующей запиской, адресованной Элизабет:
“Дорогая Лиззи, сегодня утром я очень плохо себя почувствовала – должно быть, оттого,
что вчера основательно промокла. Наши добрые друзья и слышать не хотят о моем возвращении,
пока я слегка не поправлюсь. Они настаивают также на том, чтобы меня осмотрел мистер
Джонс, – поэтому не тревожьтесь, если услышите, что он меня навестил. У меня всего только
головная боль и небольшое воспаление в горле.
Твоя и т. д.”.
– Что ж, моя дорогая, – обратился к жене мистер Беннет, когда Элизабет прочла записку
вслух, – если ваша дочь серьезно заболеет и, быть может, умрет, – каким утешением будет
сознавать, что произошло это в погоне за мистером Бингли, осуществленной по вашим
указаниям.
– Я не опасаюсь за ее жизнь. От простуды не умирают! За ней будут хорошо ухаживать, и,
пока она там, ничего плохого с ней не случится. Если бы можно было взять экипаж, я бы ее
навестила.
По-настоящему встревоженная Элизабет решила проведать сестру. И так как экипажа не
было, а ездить верхом она не умела, ей не оставалось ничего другого, как отправиться в
Незерфилд пешком. Она объявила об этом намерении.