нельзя будет, когда ты туда явишься.
– Зато я смогу присмотреть за Джейн, а это все, что мне нужно.
– Может быть, Лиззи, все же послать за лошадьми? – спросил отец.
– Нет, право, не нужно. Я даже буду рада пройтись. Расстояния не замечаешь, если перед
тобой определенная цель. Да тут и всего-то каких-нибудь три мили. К обеду я буду дома.
– Восхищаюсь твоей готовностью помогать ближнему, – сказала Мэри. – Но каждый
душевный порыв следует поверять разумом. Во всяком деле, мне думается, нужно прилагать
силу, соразмерную необходимому действию.
– Хочешь, дойдем вместе до Меритона? – предложили Кэтрин и Лидия.
Элизабет согласилась, и три девицы вышли из дома одновременно.
– Если мы поспешим, – сказала по дороге Лидия, – мы, быть может, еще застанем капитана
Картера перед отъездом.
В Меритоне они расстались. Младшие сестры отправились к жене одного из офицеров, а
Элизабет быстро зашагала вперед, пересекая одно поле за другим, торопливо перебираясь через
насыпи и прыгая через канавы, пока не оказалась перед Незерфилдом, усталая, в забрызганных
грязью чулках и с пылающим от напряженной ходьбы лицом.
Ее провели в комнату для завтрака, где собралось незерфилдское общество за исключением
Джейн. Приходу Элизабет все были немало удивлены. Сестрам мистера Бингли казалось просто
невероятным, что она могла пройти в такую рань, при такой погоде да еще в полном
одиночестве целых три мили пешком. И хотя она была принята весьма любезно, Элизабет
понимала, что в их глазах поступок ее не заслуживал одобрения. В поведении мистера Бингли,
напротив, можно было заметить признаки чего-то большего, чем простая любезность. В нем
чувствовалось расположение и признательность. Мистер Дарси был немногословен, а мистер
Хёрст вообще не сказал ничего. Первый размышлял о том, насколько она похорошела,
разгоряченная быстрой ходьбой, и в какой мере ее побуждения оправдывали столь смелую
прогулку. Мысли второго были целиком сосредоточены на завтраке.
Сведения о состоянии здоровья Джейн были мало утешительны. Мисс Беннет провела
тревожную ночь и, хотя встала с постели, чувствовала себя настолько плохо, что не смогла
выйти из комнаты. По просьбе Элизабет ее немедленно провели к больной. Приход сестры
очень обрадовал Джейн, которая не написала, насколько ей хотелось бы ее повидать, только из
опасения вызвать чрезмерную тревогу. Однако она почти не могла говорить и, когда мисс
Бингли оставила их вдвоем, сумела только выразить благодарность за необычайную доброту, с
которой о ней здесь заботились. Элизабет ухаживала за больной молча.
После завтрака пришли сестры мистера Бингли, и Элизабет почувствовала к ним симпатию,
увидев, сколько заботы и внимания оказывают они своей подруге. Приехавший вскоре аптекарь,
осмотрев больную, сказал, что, как и предполагалось, заболевание вызвано сильной простудой,
потребовал принятия самых энергичных мер, предписал постельный режим и обещал прислать
микстуру. Предписание было исполнено сразу, так как лихорадка и головная боль все время
усиливались. Элизабет не покидала сестру ни на минуту. Другие дамы также почти не
отлучались – правда, делать им было больше нечего, так как мужчин не было дома.
К трем часам Элизабет почувствовала, что ей пора возвращаться, и неохотно об этом
сказала. Мисс Бингли предложила ей экипаж, и она почти готова была им воспользоваться.
Однако Джейн так огорчилась предстоявшей разлукой, что мисс Бингли поневоле пригласила
Элизабет провести еще некоторое время в Незерфилде. Приглашение было с благодарностью
принято, и в Лонгборн послали слугу, чтобы предупредить родных и доставить необходимое
платье.
ГЛАВА VIII
В пять часов дамы ушли переодеваться, и в половине шестого Элизабет позвали к столу.
Отвечая на вежливые расспросы о здоровье больной, она с удовольствием отметила про себя