любого другого человека. И если бы в тот момент, когда вы вскакивали бы на коня, поблизости
нашелся друг, который сказал бы: “Бингли, а не лучше ли вам на недельку задержаться?” – быть
может, вы так бы и поступили и никуда не поехали – другими словами, застряли бы еще на
целый месяц.
– Вы только доказали, – воскликнула Элизабет, – что мистер Бингли несправедлив сам к
себе. И превознесли его больше, чем это сделал он сам.
– Мне приятно, что вы обращаете слова моего друга в похвалу мягкости моего характера, –
сказал Бингли. – Но боюсь, ваше толкование его слов прямо противоположно мысли, которую
вкладывал в них Дарси. Он-то, разумеется, думает, что при таких обстоятельствах для меня
лучше всего было бы наотрез отказаться и ускакать как можно быстрее.
– Разве мистер Дарси находит, что опрометчивость вашего первоначального решения
искупалась бы упрямством, с которым вы его выполнили?
– Честное слово, мне трудно вам объяснить, в чем тут дело. Пусть лучше Дарси говорит за
себя.
– Вы хотите, чтобы я защищал мнение, которое мне приписываете, но которого я не
высказывал. Допустим, однако, дело обстоит так, как вы говорите. Вы помните, мисс Беннет, мы
предположили, что друг, который захотел отсрочить отъезд, выразил только желание, просьбу и
даже ничем этой просьбы не объяснил.
– А разве вы не видите заслуги в готовности легко уступить настояниям друга?
– Неразумная уступка не сделала бы чести умственным способностям обоих.
– Мне кажется, мистер Дарси, вы недооцениваете влияние дружбы или привязанности. А
между тем уважение к просителю нередко может заставить человека выполнить просьбу, даже
не вникая в то, насколько она обоснована. Я не имею в виду случай, который вы предположили в
отношении мистера Бингли. Мы можем подождать, пока подобные обстоятельства возникнут в
действительности, и уже тогда будем судить о разумности его действий. Но, говоря вообще, если
бы кто-то попросил друга отказаться от не слишком важного шага и тот ему уступил, не
дожидаясь логических доказательств, неужели бы вы за это его осудили?
– А не следует ли нам, прежде чем обсуждать вопрос дальше, точнее определить
значительность просьбы, так же как и степень близости между друзьями?
– Совершенно необходимо! – воскликнул Бингли. – Давайте условимся обо всех мелочах, не
забывая даже о росте и силе друзей, – это, мисс Беннет, может иметь гораздо большее значение,
чем кажется на первый взгляд. Поверьте, если бы Дарси не выглядел по сравнению со мной
таким верзилой, я бы с ним меньше считался. При известных обстоятельствах и в определенных
местах он, признаюсь, заставляет себя бояться, особенно в собственном доме и когда ему нечего
делать в воскресный вечер.
Дарси улыбнулся, но Элизабет почувствовала, что в глубине души он уязвлен, и сдержала
улыбку. Мисс Бингли была возмущена нанесенным ему оскорблением и разбранила брата за его
глупую болтовню.
– Я разгадал ваш замысел, Бингли, – сказал его друг. – Вам не нравится наш спор, и вы
решили таким способом с ним покончить.
– Быть может. Споры слишком похожи на диспуты. Если вы и мисс Беннет отложите ваши
пререкания до тех пор, пока я уйду из комнаты, я буду вам премного обязан. И тогда вы сможете
говорить обо мне все, что вам вздумается.
– Ваша просьба, – сказала Элизабет, – не требует жертвы с моей стороны. А для мистера
Дарси было бы гораздо лучше, если бы ему удалось закончить письмо.
Мистер Дарси воспользовался ее советом и дописал письмо до конца.
Освободившись, он попросил мисс Бингли и Элизабет немного развлечь компанию
музыкой. Мисс Бингли устремилась к фортепьяно и, любезно предложив Элизабет выступить
первой – от чего та столь же любезно, но более искренне отказалась, – уселась за инструмент.