Мистер Дарси был доволен этим решением. Элизабет пробыла в Незерфилде достаточно
долго. Чары ее действовали на него гораздо сильнее, чем ему бы хотелось. К тому же мисс
Бингли была с ней чересчур резка, а к самому Дарси приставала чаще, чем в обычные дни. Он
весьма мудро рассудил, что ему следует избегать всяческих знаков внимания по отношению к
Элизабет, которые позволили бы ей заподозрить, что от нее может зависеть его счастье. При
этом он сознавал, что, если подобные догадки уже успели зародиться в ее голове, их
подтверждение в значительной степени зависит от того, как он себя поведет накануне ее
отъезда. Укрепившись в своем намерении, он сказал ей за всю субботу не более десятка слов, и,
хотя им пришлось около получаса пробыть вдвоем в одной комнате, он в течение всего времени
с таким усердием читал книгу, что даже не взглянул в ее сторону.
В воскресенье, сразу после утреннего богослужения, наступила наконец желанная для
большинства минута разлуки. Любезность мисс Бингли к Элизабет, так же как и ее
привязанность к Джейн, перед самым отъездом заметно возросли. При расставании старшую
сестру заверили, что встреча с ней – в Лонгборне или Незерфилде – всегда будет радостным
событием. После того как мисс Бингли нежнейшим образом обняла Джейн и даже протянула
руку ее сестре, Элизабет рассталась со всей компанией в прекрасном расположении духа.
Мать встретила их не очень приветливо. Миссис Беннет была удивлена их приездом,
полагая, что они весьма неразумно причинили всем столько хлопот, и не сомневалась, что
Джейн опять заболеет. Отец, напротив, хотя и в сдержанной форме, дал им понять, что он
доволен их возвращением – ему сильно не хватало старших дочерей при семейных беседах. В
отсутствие Джейн и Элизабет вечерние разговоры потеряли значительную часть своего
остроумия и почти весь свой смысл.
Они застали Мэри, как обычно, погруженной в изучение музыкальной гармонии и основ
человеческой природы и выслушали несколько новых цитат и нравоучительных изречений.
Совсем в ином роде были сообщения Кэтрин и Лидии. С прошлой среды в полку произошло
множество событий: несколько офицеров обедали у их дядюшки, был подвергнут телесному
наказанию рядовой и распространились самые упорные слухи, что полковник Форстер намерен
жениться.
ГЛАВА XIII
– Надеюсь, моя дорогая, вы позаботились, чтобы у нас был сегодня хороший обед? –
спросил на следующее утро за завтраком мистер Беннет. – Я полагаю, что за нашим столом
может появиться некое новое лицо.
– О ком вы говорите, мой друг? Насколько мне известно, никто к нам не собирается. Разве
заглянет Шарлотта Лукас… Но для нее, я надеюсь, наши обеды всегда достаточно хороши. Не
думаю, чтобы она особенно привыкла к подобному столу у себя дома.
– Я имею в виду приезжего джентльмена.
Глаза миссис Беннет заблестели.
– Приезжего джентльмена? Уверена, что это мистер Бингли! Ах, Джейн, негодница, как же
ты не сказала раньше? Ну что ж, я буду рада увидеть мистера Бингли. Но, боже мой, какой ужас
– у нас не будет рыбного блюда! Лидия, душенька моя, дерни, пожалуйста, колокольчик. Надо
сию же минуту отдать распоряжение миссис Хилл.
– Речь идет не о мистере Бингли, – отвечал ее муж. – Я жду человека, которого еще никогда
не видел.
Слова эти вызвали общее удивление, и, к полному удовольствию мистера Беннета, все
члены семейства забросали его вопросами. Позабавившись всеобщим любопытством, он в конце
концов дал следующее разъяснение:
– Около месяца назад я получил вот эту эпистолу, на которую ответил две недели спустя.
Дело казалось настолько тонким, что я предпочел его предварительно обдумать. Ее написал мой
кузен, мистер Коллинз, тот самый, который после моей смерти сможет вышвырнуть вас из этого