огромный фолиант.
Разговор по пути в Меритон почти все время поддерживал один мистер Коллинз,
высокопарная болтовня которого лишь изредка прерывалась вежливыми замечаниями его кузин.
Однако, очутившись в городке, младшие сестры совершенно перестали обращать на него
внимание и принялись оглядываться по сторонам в поисках офицеров, так что отвлечь их от
этого занятия могли только выставленная в окне лавки особенно нарядная шляпка или образчик
только что привезенного муслина.
Внимание барышень вскоре привлек неизвестный молодой человек благородной
наружности, который прогуливался вместе с каким-то офицером по противоположной стороне
улицы. Когда они поравнялись, офицер поклонился. Это был сам мистер Денни, о времени
приезда которого Лидия хотела разузнать в Меритоне. Его спутник произвел на девиц
неотразимое впечатление, и они принялись гадать, кто бы это мог оказаться. Китти и Лидия
решили выяснить это не откладывая и пересекли улицу, как бы направляясь в находившуюся
неподалеку лавку. Им посчастливилось перейти на другую сторону как раз в ту минуту, когда
молодые люди, повернув назад, подошли к тому же самому месту. Мистер Денни сразу с ними
заговорил, попросив разрешения представить своего друга, мистера Уикхема, который прибыл с
ним накануне в Меритон и, как он счастлив сообщить, был зачислен в их полк. Все
складывалось самым благоприятным образом, ибо, чтобы стать окончательно неотразимым,
молодому человеку не хватало лишь полкового мундира. Внешность его вполне располагала в
его пользу. В ней все было хорошо: правильные черты лица, отличная фигура, приятные манеры.
Представленный дамам, он сразу обнаружил склонность к непринужденной беседе – счастливую
склонность, в которой не чувствовалось ни малейшей искусственности. Компания продолжала
стоять, любезно болтая, когда послышалось цоканье копыт и вдали показались скакавшие вдоль
улицы Дарси и Бингли. Увидев знакомых дам, всадники подъехали ближе и засвидетельствовали
им свое почтение. Говорил главным образом Бингли, речь которого почти целиком была
обращена к старшей мисс Беннет. По его словам, они направлялись в Лонгборн, чтобы
осведомиться о ее здоровье. Мистер Дарси подтвердил это кивком головы и, вспомнив о своем
намерении не засматриваться на Элизабет, внезапно остановил взгляд на незнакомце. Элизабет,
которая в это время случайно посмотрела на того и другого, была поражена действием на них
этой встречи; оба изменились в лице – один побледнел, другой покраснел. Через несколько
секунд мистер Уикхем притронулся рукой к шляпе – приветствие, на которое мистер Дарси едва
ответил. Что это могло означать? Придумать этому объяснение было невозможно. И так же
невозможно было удержаться от желания проникнуть в скрывавшуюся за этим тайну.
Через минуту мистер Бингли попрощался и ускакал вместе со своим другом, как будто так и
не заметив происшедшего.
Мистер Денни и мистер Уикхем проводили молодых леди до дома мистера Филипса и здесь
раскланялись с ними, несмотря на настойчивые приглашения Лидии зайти в дом, поддержанные
громкими восклицаниями высунувшейся из окна миссис Филипс.
Эта дама всегда была рада видеть своих племянниц. А недавнее отсутствие двух старших
мисс Беннет делало приход Джейн и Элизабет особенно желанным. Она тут же стала говорить о
том, как удивило ее их раннее возвращение в Лонгборн. Они вернулись в чужом экипаже, и
миссис Филипс могла бы об этом ничего не узнать, не попадись ей на улице мальчишка из
аптеки мистера Джонса, который сказал, что он больше не носит лекарств в Незерфилд, так как
обе мисс Беннет оттуда уехали. В эту минуту ее внимание было привлечено к мистеру Коллинзу,
которого ей представила Джейн. Миссис Филипс встретила его самым любезным образом, на
что гость отвечал еще большей любезностью. Извиняясь за то, что он вторгся в дом, не имея
чести быть с ней знакомым, мистер Коллинз льстил себя надеждой, что его поступок может
быть все же оправдан родством с молодыми леди, представившими его ее вниманию. Миссис
Филипс почувствовала благоговение перед столь воспитанным гостем. Однако ее тут же