находитесь среди своих…
– Честное слово, я не сказала ничего, что не могла бы повторить в любом доме нашей
округи, за исключением Незерфилда. Он никому в Хартфордшире не нравится. Гордость этого
человека оттолкнула от него решительно всех. И едва ли вы найдете кого-нибудь, кто отозвался
бы о мистере Дарси лучше, чем я.
– Не стану прикидываться огорченным, что мистера Дарси или кого бы то ни было другого
оценивают по заслугам, – сказал после небольшой паузы мистер Уикхем. – Однако с мистером
Дарси это случается довольно редко. Люди обычно бывают ослеплены его богатством и властью
или подавлены его высокомерными барскими замашками. Его видят таким, каким он желает
выглядеть сам.
– Даже поверхностное знакомство позволило почувствовать, насколько у него тяжелый
характер.
Уикхем только покачал головой.
Когда ему удалось снова заговорить с Элизабет, он спросил:
– И долго мистер Дарси проживет в этих местах?
– Вот уж не знаю. Когда я была в Незерфилде, об его отъезде не говорили. Надеюсь, его
пребывание по соседству не отразится на вашем намерении поступить в ***ширский полк?
– О нет! Мне незачем уступать ему дорогу. Пусть сам уезжает, если не хочет со мной
встречаться. Мы не состоим в дружеских отношениях, и мне всегда тяжело его видеть. Но других
причин избегать его, кроме тех, которые я могу открыть всему свету, не существует. Прежде
всего это сознание причиненной мне жестокой обиды. А еще – мне мучительно больно оттого,
что он сделался таким человеком. Его отца, покойного мистера Дарси, я считал лучшим из
смертных. Он был моим самым близким другом. И меня мучают тысячи трогательнейших
воспоминаний, когда судьба сталкивает нас с молодым мистером Дарси. Он причинил мне
немало зла. Но я все бы ему простил, если бы он не опозорил память отца и не обманул так
сильно его надежд.
Элизабет слушала его, затаив дыхание, чувствуя, что разговор захватывает ее все больше и
больше. Однако деликатность темы помешала ее расспросам.
Мистер Уикхем перешел к предметам более общим: к городу Меритону, его окрестностям
и, наконец, к его жителям. Одобрив все, что ему удалось повидать, он высказал тонкий, но
вполне ощутимый комплимент местному обществу.
– При поступлении в ***ширский полк я прежде всего имел в виду завести здесь
постоянные и притом приятные дружеские связи. Я знал, что это прославленная и достойная
войсковая часть. Но мой друг Денни особенно соблазнял меня своими рассказами о городе, в
котором полк в настоящее время расквартирован. Сколько внимания проявляют здесь к
офицерам! И как много приобрели они здесь приятных знакомств! Да, общество, признаюсь,
мне необходимо. Я – человек, разочарованный в жизни, и душа моя не терпит одиночества. У
меня непременно должны быть занятия и общество. Меня не готовили к военной карьере. Но,
волею обстоятельств, теперь это – лучшее, на что я могу рассчитывать. Увы, моей сферой
должна была стать церковь. Меня воспитывали для духовной стези. И я бы уже располагал
отличным приходом, будь это угодно джентльмену, которого мы упомянули в нашей беседе.
– Неужели это возможно?
– О да, покойный мистер Дарси предназначал для меня лучший приход в своих владениях –
сразу же после того, как в нем должна была открыться вакансия. Он был моим крестным отцом
и не чаял во мне души. Заботу его обо мне нельзя описать словами. Он так хотел меня
обеспечить и верил, что это ему удалось! Но приход освободился и… достался другому.
– Боже правый! – воскликнула Элизабет. – Это неслыханно! Как мог мистер Дарси
пренебречь волей отца?! И вы для своей защиты не обратились к закону?
– Формальные недоговоренности в посмертных бумагах не позволили мне искать в нем