чтобы как бы невзначай встретиться с ним на садовой дорожке. Едва ли, однако, она
осмеливалась предположить, сколько любовного красноречия ожидало ее на месте встречи.
К обоюдному удовлетворению, молодые люди договорились обо всем настолько быстро,
насколько это допускали пространные словесные обороты мистера Коллинза. Когда они
входили в дом, он уже со всей настойчивостью умолял ее назвать день, который сделает его
счастливейшим из смертных. И хотя в данную минуту это его желание еще не могло быть
удовлетворено, девица вовсе не была склонна отнестись легкомысленно к счастью своего
кавалера. Глупость, которой жених был наделен от природы, лишала предсвадебную пору
всякого очарования, ради которого невесте захотелось бы сделать ее более продолжительной. И
для мисс Лукас, которая согласилась выйти за него замуж только для того, чтобы устроить свою
судьбу, было безразлично, когда именно ее замысел осуществится.
Немедленно было испрошено согласие сэра Уильяма и леди Лукас, данное ими с полной
готовностью. Положение мистера Коллинза, занимаемое им даже в настоящее время, делало эту
партию весьма удачной для их дочери, за которой они могли дать очень небольшое приданое. К
тому же ему предстояло так разбогатеть в будущем! Леди Лукас с интересом, гораздо большим,
чем она испытывала к данному предмету когда-либо раньше, стала прикидывать, сколько лет
способен протянуть мистер Беннет, а сэр Уильям весьма убежденно заявил, что, когда мистер
Коллинз вступит во владение Лонгборном, он и его жена вполне смогут появляться в Сент-
Джеймском дворце. Короче говоря, радости всей семьи не было границ. Младшие сестры стали
надеяться, что их вывезут в свет на год-два раньше, чем они могли прежде рассчитывать. Братья
перестали бояться, что Шарлотта умрет старой девой. Сама она казалась достаточно спокойной.
Она достигла своей цели и старалась теперь обдумать создавшееся положение. Выводы ее были
в основном удовлетворительными. Мистера Коллинза, разумеется, нельзя было считать ни
умным, ни симпатичным человеком; общество его было тягостным, а его привязанность к ней –
несомненно воображаемой. Но тем не менее ему предстояло стать ее мужем. Несмотря на то,
что она была невысокого мнения о браке и о мужчинах вообще, замужество всегда было ее
целью. Только оно создавало для небогатой образованной женщины достойное общественное
положение, в котором, если ей не суждено было найти свое счастье, она хотя бы находила
защиту от нужды. Такую защиту она теперь получала. И в свои двадцать семь лет, лишенная
привлекательности, она прекрасно сознавала, насколько ей повезло. Самой неприятной
стороной предстоявшего брака было предчувствие того, как к нему отнесется Элизабет Беннет,
чьей дружбой Шарлотта особенно дорожила. Ее подруге новость должна была показаться
совершенно невероятной и, возможно, вызвать с ее стороны резкое осуждение. И хотя это
обстоятельство не поколебало бы решимости Шарлотты, все же оно могло нанести ей глубокую
душевную рану. Она захотела рассказать обо всем подруге сама и потому потребовала от
мистера Коллинза, чтобы, вернувшись к обеду в Лонгборн, он ни словом не обмолвился о
случившемся. Обещание хранить тайну было дано, разумеется, с полной готовностью.
Выполнить его оказалось, однако, не так легко. Долгое отсутствие мистера Коллинза возбудило
столько любопытства в семье Беннетов, что по возвращении в Лонгборн он был подвергнут
самому тщательному допросу. Уклончивые ответы потребовали от него некоторой
изобретательности и в то же время большой самоотверженности, ибо ему очень хотелось
похвастаться перед ними своими любовными успехами.
Так как мистеру Коллинзу предстояло на следующее утро покинуть Лонгборн слишком
рано, чтобы повидать кого-нибудь из семьи Беннетов при отъезде, церемония прощания
произошла перед тем, как дамы должны были отправиться спать. При этом миссис Беннет
самым любезным и приветливым образом сказала ему, насколько она будет рада видеть его в
Лонгборне, когда дела позволят ему снова их навестить.
– Вашим приглашением, сударыня, – ответил мистер Коллинз, – я особенно дорожу, ибо
мечтал его получить. А потому можете не сомневаться, что я им воспользуюсь, как только это