пришлось бы испытать, подумай я плохо о нем или об его сестрах. Позволь же мне смотреть на
все в благоприятном свете – в таком, в котором их поведение выглядит вполне естественным.
Элизабет не могла отказать ей в этой просьбе. И с этого времени в разговорах между
старшими мисс Беннет имя мистера Бингли почти не упоминалось.
Миссис Беннет все еще продолжала удивляться и горько сетовать по поводу его отсутствия.
И хотя почти каждый день Элизабет растолковывала ей истинное положение вещей, трудно
было надеяться, что ее мать когда-нибудь сможет отнестись к отсутствию мистера Бингли с
большим спокойствием. Сама не веря своим словам, дочь старалась убедить мать, что
ухаживание Бингли за Джейн было следствием легкого и преходящего увлечения, которое
исчезло, как только он перестал с ней встречаться. Но хотя миссис Беннет со временем и стала
признавать правдоподобность такого взгляда, Элизабет приходилось, по крайней мере, раз в
день повторять ей все с начала до конца. По-настоящему ее утешала только мысль о том, что
мистер Бингли должен вернуться в Незерфилд к началу лета.
Мистер Беннет отнесся к случившемуся совсем иначе.
– Итак, Лиззи, – сказал он как-то раз, – у твоей сестры, насколько я понимаю, немного
разбито сердечко. Поздравь-ка ее от моего имени. Барышни любят время от времени разбивать
себе сердце – почти так же, как выходить замуж. Это дает пищу для размышлений и чем-то
выделяет их среди подруг. Ну, а когда придет твой черед? Ты ведь не допустишь, чтобы Джейн
немного тебя опередила, не так ли? Пора, пора. В Меритоне хватит офицеров, чтобы разбить
сердца всем девицам в округе. Не остановиться ли тебе на Уикхеме, а? Отличнейший малый –
может вскружить голову кому угодно.
– Благодарю вас, сэр, но меня устроит и не столь блестящий кавалер. Не всем же должно
везти так, как Джейн.
– Это верно, – сказал мистер Беннет. – А как приятно сознавать, что у тебя есть заботливая
мамаша, которая при подобных обстоятельствах ничего не упустит…
Общество мистера Уикхема принесло жителям Лонгборна немалое облегчение, рассеяв
уныние, в которое впали многие члены семьи Беннет под влиянием печальных событий
последнего времени. Они видели его весьма часто, и в их представлении к остальным его
положительным качествам добавилась еще одна черта: полная откровенность. Все, что Элизабет
когда-то услышала от него – о его обиде на мистера Дарси и о причиненном ему этим человеком
ущербе, – было объявлено теперь Уикхемом во всеуслышание и обсуждалось публично. И
окрестные жители с удовлетворением сознавали, насколько они были правы в своей неприязни к
Дарси еще задолго до того, как раскрылось его подлинное лицо.
Старшая мисс Беннет была единственным существом, которое допускало, что в этой
истории могут быть какие-то неизвестные хартфордширскому обществу смягчающие
обстоятельства. Неизменная кротость побуждала ее ко всему относиться снисходительно и
всякое зло объяснять недоразумением. Но все остальные осуждали мистера Дарси как
последнего негодяя.
ГЛАВА II
Наступила суббота, и после недели, потраченной на изъяснения в любви и предвкушение
будущего блаженства, мистер Коллинз вынужден был расстаться со своей дорогой Шарлоттой.
Боль разлуки, однако, сглаживалась для него заботами о подготовке дома к приему невесты, ибо
он имел все основания надеяться, что вскоре после его следующего приезда в Хартфордшир
наступит наконец день, который сделает его счастливейшим из смертных. Со своими
родственниками в Лонгборне он расстался не менее торжественно, чем в предыдущий раз, снова
пожелав здоровья и благополучия своим прелестным кузинам и пообещав прислать второе
благодарственное письмо их отцу.
В следующий понедельник миссис Беннет имела удовольствие принять у себя брата и его
жену, которые прибыли, чтобы, по обыкновению, провести в Лонгборне Рождество. Мистер