сестру умственным развитием и душевными качествами. Незерфилдским дамам было бы трудно
поверить, что человек, занятый торговлей и проживающий неподалеку от собственного склада
товаров, мог быть так хорошо воспитан и так приятен в обращении. Умная, приветливая и
изящная миссис Гардинер была на несколько лет моложе миссис Беннет и миссис Филипс.
Лонгборнские племянницы ее обожали. Особенно близкая дружба связывала ее с двумя
старшими мисс Беннет, которые нередко гостили у нее в Лондоне.
Первым делом миссис Гардинер по приезде в Лонгборн было раздать привезенные подарки
и описать новейшие столичные моды. Покончив с этим, она должна была исполнить более
скромную роль слушательницы. Миссис Беннет, горько сетуя на судьбу, сообщила ей о
множестве печальных событий. Со времени последней их встречи все они натерпелись стольких
обид и огорчений! Подумать только, две ее дочери уже вот-вот должны были выйти замуж. И
вдруг все пошло прахом…
– Мне не в чем упрекнуть Джейн, – продолжала она. – Если бы она могла, она бы вышла за
мистера Бингли. Но Лиззи! Вы не можете себе представить, сестра, как тяжело сознавать, что,
если бы не ее дурной нрав, она уже сейчас называлась бы миссис Коллинз! Он сделал ей
предложение в этой самой комнате, а она ему отказала. И теперь у леди Лукас дочь окажется
замужем раньше, чем у меня! А Лонгборнское имение так и уйдет по мужской линии. Эти
Лукасы – удивительно ловкий народ, никогда не упустят своего. Мне грустно говорить о них
подобные вещи, но, увы, это в самом деле правда. Я и так совсем больна и издергана, а мне то и
дело перечат в собственном доме. Да еще под боком живут соседи, которые думают прежде
всего о собственной выгоде. Как хорошо, что вы приехали именно сейчас, – иначе от кого бы мы
вовремя узнали, что теперь опять носят длинные рукава!
Миссис Гардинер, уже знакомая по письмам Джейн и Элизабет с большинством этих
новостей, постаралась ответить возможно более кратко и из сочувствия к племянницам
переменила тему разговора.
Оставшись с Элизабет наедине, она снова заговорила о прошедших событиях.
– По-видимому, это и в самом деле была бы для Джейн прекрасная партия, – сказала она. –
Как жаль, что она расстроилась! Но такие вещи часто случаются. Молодые люди, подобные
мистеру Бингли, – я его себе представила по вашим рассказам, – легко могут влюбиться на
короткое время в хорошеньких девушек. А затем, – стоит им только куда-нибудь уехать, – так же
легко их забывают. Непостоянство этого рода наблюдается на каждом шагу.
– Прекрасное утешение при описанных вами обстоятельствах, – сказала Элизабет. – Но к
нам оно не применимо. Мы пострадали не случайно. Не так часто вмешательство друзей
заставляет вполне независимого молодого человека перестать думать о девушке, в которую он
был влюблен по уши.
– Выражение “влюблен по уши” настолько избито, обманчиво и неопределенно, что почти
ничего не означает. Его одинаково часто употребляют, описывая чувство, возникшее в
результате получасового знакомства, и истинно глубокую привязанность. Скажи мне,
пожалуйста, мистер Бингли в самом деле был очень влюблен в . Джейн?
– Мне еще никогда не приходилось наблюдать более явного увлечения. Он становился все
невнимательнее по отношению к окружающим, и его мысли сосредоточивались на ней одной. С
каждой их встречей это становилось заметнее. Устроив бал в своем доме, он обидел двух или
трех девиц, не пригласив их танцевать. Я сама дважды заговаривала с ним и не получала ответа.
Можно ли требовать более убедительных признаков? Разве невнимание к окружающим – не
лучшее доказательство влюбленности?
– О, да! Именно такой влюбленности, которую, по моим представлениям, должен был
испытывать мистер Бингли. Бедная Джейн! Мне так ее жаль – при ее характере она не скоро
оправится, лучше бы это случилось с тобой, Лиззи! При твоем чувстве юмора ты бы справилась с
этим гораздо быстрее. Но как тебе кажется, не сможем ли мы уговорить Джейн поехать с нами в