доставила бы всем несравнимое наслаждение. А как, Дарси, обстоят дела у Джорджианы?
Мистер Дарси весьма одобрительно отозвался об успехах своей сестры.
– Что ж, я рада услышать о ней столь похвальный отзыв, – произнесла леди Кэтрин. –
Пожалуйста, предупреди ее от моего имени, что ей ничего не добиться без достаточного
усердия.
– Ручаюсь вам, сударыня, она не нуждается в подобном предостережении, – ответил мистер
Дарси. – Она упражняется очень прилежно.
– Тем лучше. Упражнения никогда не могут быть лишними. Когда я буду писать ей в
следующий раз, я посоветую ей ни в коем случае не пренебрегать упражнениями. Мне
постоянно приходится втолковывать молодым девицам, что без прилежных занятий в музыке
нельзя добиться успехов. Ведь вот сколько раз я объясняла мисс Беннет: она не сможет играть
по-настоящему хорошо, если перестанет упражняться. И раз у миссис Коллинз нет своего
инструмента, она вполне может ежедневно приходить в Розингс и играть на фортепьяно в
комнате миссис Дженкинсон. В этой части дома она никому не помешает.
Мистер Дарси, казалось, был несколько смущен бестактностью своей тетки и ничего не
ответил.
Когда с кофе было покончено, полковник Фицуильям напомнил Элизабет о ее обещании
поиграть ему, и она села за фортепьяно. Он придвинул свое кресло поближе. Леди Кэтрин
прослушала пьесу до середины, а затем, так же, как и раньше, принялась болтать с другим
племянником, пока тот не оставил ее и, перейдя с обычным для него задумчивым видом к
инструменту, не расположился таким образом, чтобы лучше видеть лицо хорошенькой
исполнительницы. Элизабет это заметила и при первой же удобной паузе сказала ему с лукавой
улыбкой:
– Вы хотели меня смутить, мистер Дарси, приготовившись слушать с таким вниманием мою
игру. Но я вас нисколько не боюсь, хоть ваша сестра играет столь превосходно. Упрямство не
позволяет мне проявлять малодушие, когда того хотят окружающие. При попытке меня
устрашить я становлюсь еще более дерзкой.
– Мне незачем доказывать, что вы ошибаетесь, – ответил мистер Дарси. – Не могли же вы в
самом деле считать меня на это способным. Я достаточно с вами знаком, чтобы знать, как часто
вы утверждаете то, чего вовсе не думаете.
Такой отзыв о ней заставил Элизабет от души рассмеяться. И, обращаясь к полковнику
Фицуильяму, она сказала:
– Мистер Дарси может неплохо обрисовать мой характер, научив вас не верить ни одному
моему слову. Мне на редкость не посчастливилось; в тех местах, где я надеялась хоть немного
пользоваться доброй славой, я встретилась с человеком, способным вывести меня на чистую
воду. В самом деле, мистер Дарси, с вашей стороны не великодушно припоминать все дурное,
что вы разузнали обо мне в Хартфордшире. Могу добавить, что это и неосторожно, так как
может вынудить меня дать вам отпор. И тогда как бы и в отношении вас не открылось нечто
такое, что не обрадует ваших близких.
– Я этого не боюсь, – сказал он с улыбкой.
– Ради бога, откройте нам, в чем его можно обвинить, – воскликнул полковник
Фицуильям. – Должен же я знать, как он ведет себя за пределами родного дома.
– Ну так вы об этом узнаете! Но приготовьтесь услышать нечто чудовищное. Могу вам
сообщить, что в первый раз мы встретились с мистером Дарси в Хартфордшире во время бала. И
чем, вы полагаете, он на этом балу отличился? Несмотря на недостаток молодых людей, он
соизволил принять участие только в каких-нибудь четырех танцах! Мне жаль вас огорчить, но
дело обстояло именно так. Он танцевал лишь четыре раза. И это в то время, когда многие
молодые леди вынуждены были сидеть из-за отсутствия кавалеров. Надеюсь, вы не станете этого
отрицать, мистер Дарси?