Я как раз занимался обедом, когда о ней пришли первые известия. К судну подошли три самых печальных и скорбно выглядевших капитана, каких мне когда-либо приходилось видеть, и попросили позвать на пару слов нашего шкипера.
- Доброе утро, капитан Харт, - сказал один из них, когда наш шкипер и старший помощник вышли на палубу.
- Доброе утро, - ответил наш шкипер.
- Вам знакомо вот это? - спросил второй капитан, поднимая на трости платье мисс Маллоу.
- Боже мой, - сказал наш шкипер. - Надеюсь, с бедной девочкой ничего не случилось?
- Ее больше нет, - сказал третий капитан.
- Как это случилось? - спросил наш шкипер.
- Она сняла это, - первый капитан указал на платье.
- Ничего не понимаю, - заметил наш шкипер.
- Я так и думал, - сказал первый капитан. - Она сняла это.
- Это вы уже говорили, - перебил его наш шкипер довольно резко.
- И снова стала мальчишкой, - продолжал второй капитан. - И я вам скажу, самым хитрым и несносным маленьким негодяем, которого я когда-либо брал в команду!
Три капитана переглянулись и разразились громовым хохотом. Они подпрыгивали как сумасшедшие и хлопали друг друга по спинам. Потом они спросили, кому из нас она дала пощечину и кто мистер Фишер, а кто мистер Скотт, и сообщили шкиперу, что он самый нежный отец на свете.
Вокруг нас собрались матросы со всех соседних судов, и мы с трудом уговорили их разойтись, вылив на них несколько ведер воды и забросав углем.
Мы стали посмешищем всего порта, и шкипер чуть не лопнул от злости, когда мимо нас проходила шхуна, где на мостике стоял капитан с таким видом, будто он совсем не замечает на носу этого проклятого мальчишку, который делал книксены и посылал нам воздушные поцелуи.