нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно
мне и хорошо!» Вот как, сударь! А между собой-то, сударь, как живут!
Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из
зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы
пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого
на нем нет, обличье-то человеческое истеряно. А те им, за малую
благостыню, на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних. И
начнется у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям. Судятся-
судятся здесь, да в губернию поедут, а там уж их ждут да от радости
руками плещут. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; водят
их, водят, волочат их, волочат; а они еще и рады этому волоченью, того
только им и надобно. «Я, говорит, потрачусь, да уж и ему станет в
копейку». Я было хотел все это стихами изобразить…
Борис. А вы умеете стихами?
Кулигин. По-старинному, сударь. Поначитался-таки Ломоносова, Державина… Мудрец был Ломоносов, испытатель природы… А ведь тоже
из нашего, из простого звания.
Борис. Вы бы и написали. Это было бы интересно.
Кулигин. Как можно, сударь! Съедят, живого проглотят. Мне уж и так, сударь, за мою болтовню достается; да не могу, люблю разговор рассыпать!
Вот еще про семейную жизнь хотел я вам, сударь, рассказать; да когда-
нибудь в другое время. А тоже есть, что послушать.
Входят Феклуша и другая женщина.
Феклуша. Бла-алепие, милая, бла-алепие! Красота дивная! Да что уж
говорить! В обетованной земле живете! И купечество все народ
благочестивый, добродетелями многими украшенный! Щедростию и
подаяниями многими! Я так довольна, так, матушка, довольна, по
горлушко! За наше неоставление им еще больше щедрот приумножится, а
особенно дому Кабановых.
Уходят.
Борис. Кабановых?
Кулигин. Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем.
Молчание.
Только б мне, сударь, перпету-мобиль найти!
Борис. Что ж бы вы сделали?
Кулигин. Как же, сударь! Ведь англичане миллион дают; я бы все
деньги для общества и употребил, для поддержки. Работу надо дать
мещанству-то. А то руки есть, а работать нечего.
Борис. А вы надеетесь найти перпетуум-мобиле?
Кулигин. Непременно, сударь! Вот только бы теперь на модели
деньжонками раздобыться. Прощайте, сударь! (Уходит.)
Явление четвертое
Борис(один). Жаль его разочаровывать-то! Какой хороший человек!
Мечтает себе и счастлив. А мне, видно, так и загубить свою молодость в
этой трущобе. (Молчание.) Уж ведь совсем убитый хожу, а тут еще дурь в
голову лезет! Ну, к чему пристало! мне ли уж нежности заводить? Загнан, забит, а тут еще сдуру-то влюбляться вздумал. Да в кого! В женщину, с
которой даже и поговорить-то никогда не удастся. А все-таки нейдет она у
меня из головы, хоть ты что хочешь… Вот она! Идет с мужем, ну, и
свекровь с ними! Ну, не дурак ли я! Погляди из угла, да и ступай домой.
(Уходит.)
С противоположной стороны входят: Кабанова, Кабанов, Катерина