деревню. В течение пожара полиция ходила по деревням и арестовывала, хватала
рабочих. Они охотятся на людей, как отлавливают собак уже в течение недели, но
им этого недостаточно. Заключенные запираются в здании школы, они даже не могут
отправить свои естественные нужды и должны это делать как свиньи, в той же
комнате".
Заукель предоставил фюреру "программу по трудоиспользованию", по которой
планировалось вывезти в Германию женщин и мужчин в возрасте от 17 до 35 лет не
менее миллиона шестисот тысяч. И действовать "без ложной сентиментальности!"
Потом границы возраста расширили — от 14 до 50.
План был перевыполнен.
Заукель: "Из шести миллионов иностранных рабочих, прибывших в Германию, даже
двести тысяч не прибыли добровольно".
Донос представителя министерства по делам оккупированных районов:
"Мероприятия, проводимые Заукелем, вызвали большое волнение среди местного
населения. Мужчины производили санитарную обработку девушек, насильно снимались
фотографии голых женщин, многие запирались в товарные вагоны для утехи
командиров транспорта. Женщин насильно связывали и тащили в одних сорочках через
города к железнодорожным станциям".
Инструкция СС: "Если есть необходимость, следует сжигать деревни. Все население
должно быть предоставлено в распоряжение начальника по набору рабочей силы".
В Белоруссии в районе Ганцевичи (юго-восточнее Барановичей) немецкие карательные
экспедиции сожгли в первой половине марта 1943 г. десятки сел и деревень,
расстреляли сотни жителей в виде репрессии за неявку жителей для отправки на
немецкую каторгу.
"5 февраля нацисты сожгли белорусское село Жаулки, убив 512 человек. Затем
пришли в соседнее село и заявили: если не найдутся добровольцы для работы в
Германии, вас ждет та же учесть. Естественно, добровольцы нашлись".
В результате главный идеолог рейха Розенберг сетовал: "В результате мер по
набору рабочей силы целые области обезлюдели".
То же — естественно. Те, кого не загребли и не увезли, убегали к партизанам,
прятались, травили себя, жгли кислотой, увечили, вешались.
Жители насмотрелись на вереницы изможденных, голодных, еле стоящих на ногах
советских военнопленных, которых гнали в 1941 г. как свиней на бойню, а теперь
смотрели на те же вереницы мирных жителей, что гнал немец в свое логово с той же
озверелостью, и естественно не желали попасть в ряды остробайтеров. Зверства
фашистов происходили каждый день, что тоже много говорило о «порядке» и о том,
что ждет несчастных на работах в Германии.
Свидетельства. Протоколы Нюренбергского процесса:
"День и ночь идут эшелоны невольников из оккупированных районов России,
Белоруссии, Украины. Людей грузят как скот. Обессилевших и больных выбрасывают
из вагонов под откос, устилая труппами дорогу на запад".
Раиса Давыденко, г. Миллерово: "В холодных вагонах товарняка было так тесно, что
нельзя было даже повернуться. Всю дорогу нас морили голодом".
Варвара Бахтина, с. Николаево Курской области: "В Курске нас впихнули в телятник.
Выходить не разрешали. В Льгове высадили и проводили комиссию. В присутствии
солдат нас заставляли раздеваться донага, осматривали тело.
Чем ближе к Германии, тем больше пустел наш вагон. Больных и умирающих от голода
людей выбрасывали на станциях. В Германии нас заключили в лагерь, где находились
советские военнопленные. Это был участок в лесу, обнесенный колючей проволокой.