- Ну не могу, не могу я тебя взять, понимаешь? - гляд в стол, бубнил Иван.
- Why not?"#18"" - воскликнула она.
Помощь Шишкина им уже не требовалась, и он стоял рядом со скучающим лицом.
- Да потому что ты - англичанка! - заорал Иван. - А я должен бить англичанку! А тебя... Эх, Аида, Аида... - Иван вдруг часто заморгал и потрогал шишку на своем лбу.
Фанни вновь горячо заговорила, Иван поднял на Шишкина глаза.
- Все то же самое, Иван Васильевич, - объяснил Шишкин.
- Да мен за тебя не то что с комдивов снимут - не расстреляли бы! Да и Наталья...
- Иван потерянно махнул рукой.
- Natalia? - воскликнула Фанни.
- Это наш главнокомандующий, - быстро объяснил ей Шишкин.
Фанни вдруг что-то закричала, выбрасывая вперед указательный свой пальчик.
- Чего? - обессиленно спросил Иван.
- Она говорит, что, если вы не возьмете ее с собой, Иван Васильевич, она наложит на себя руки, - растолковал Шишкин.
- Ишь ты! - возмутился Иван. - А ты ей скажи, что тогда вернусь и эти руки ей повырываю! Скажи, скажи!
Шишкин стал переводить, но англичанка вдруг выхватила из кармашка маленький блестящий браунинг, приставила его к своему виску и нажала на курок. Пистолетик щелкнул, но стрелять не стал. Иван засмеялся.
- Что? Выкусила?
Патроны-то я повыбрасывал! Дура! Скажи ей, Шишкин! Только без дуры...
Фанни швырнула пистолетик на стол и забилась в истерике.
Новик вздохнул, глядя на нее, и бросил Шишкину:
- Ладно! Скажи там, чтоб спешивались. Выступим ночью.
Была ночь. Утомленная и счастливая Фанни боялась заснуть и, засыпая, повторяла в полузабытьи слова, которые Иван наверняка понимал иначе:
- I'll kill you, my centaur..."19""
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИСТОРИЯ, К СЧАСТЬЮ, НЕ ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ ИСТОРИЕЙ ОТТОГО, ЧТО ПО ТОЙ ИЛИ ИНОЙ ПРИЧИНЕ ПОТОМКИ НИЧЕГО НЕ ЗНАЮТ И ДАЖЕ НЕ ДОГАДЫВАЮТСЯ О ТЕХ ИЛИ ИНЫХ ЕЕ СОБЫТИЯХ.
ВЕЛИКИЙ ПОХОД ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ИНДИИ - ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКТ, МЫ ЭТО УТВЕРЖДАЕМ И ДОКАЗЫВАЕМ. ОДНО ИЗ МНОГИХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ЭТОГО ФАКТА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО НИКТО НИКОГДА И НИГДЕ ДАЖЕ НЕ ПЫТАЛСЯ ДОКАЗЫВАТЬ ОБРАТНОЕ.
Глава первая
Штат Утар-Прадеш.
25 декабря 1922 года.
ИЗ ТРЕХ НАПРАВЛЕНИЙ ПОХОДА ЦЕНТРАЛЬНОЕ (КОМАНДИР ШВЕДОВ) ОКАЗАЛОСЬ САМЫМ НЕУДАЧНЫМ - ДИВИЗИЮ РАЗБИЛ ОТРЯД ФАНАТИКОВ-СИКХОВ. ПОЭТОМУ БЫЛО ПРОИЗВЕДЕНО СЛИЯНИЕ ОСТАТКОВ ДИВИЗИИ ШВЕДОВА С ДИВИЗИЕЙ НОВИКОВА. КОМАНДИРОМ СТАЛ ШВЕДОВ. О ТОМ, КАК РАЗВИВАЕТСЯ НАСТУПЛЕНИЕ КОЛОБКОВА НА АГРУ (ЗАПАДНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ), НИКАКИХ ДАННЫХ НЕ БЫЛО.
На берегу безымянной реки, присев на перевернутую вверх днищем старую, дырявую лодку, вели невеселую, но неизбежную беседу Брускин и Новиков.
- За что, я не понимаю, за что?! - взорвался Новик.
Брускин грустно улыбнулся, глядя на Новикова как на неразумного ребенка, и заговорил со вздохом:
- Эх, Иван Васильевич, Иван Васильевич... Связь с иностранкой для партии - не проступок, а преступление.
- Да я же беспартийный, Григорь Наумыч, - пробубнил отупевший от обиды Иван.
- В данной ситуации для партии это хорошо, а для вас плохо. Между прочим, кое-кто мне уже напоминал, что вы условно расстреляны... Надо ехать в Москву, Иван Васильевич, в Москву, в Москву! Воздушной эстафетой. Приведете подкрепление, а к этому времени страсти здесь поутихнут.
Вдоль берега скакала на белой кобыле Наталья во взбившейс почти до паха юбке. Мельком глянув на Ивана и Брускина, она обернулась, посмотрела на преследующих ее верховых и засмеялась нехорошим женским смехом.
От волнения и обиды у Брускина задрожали губы, но усилием воли он взял себя в руки. Новик скрипнул зубами.
Южное предгорье Гималаев.
15 января 1923 года.
Слева от Новика стоял Шишкин, справа - большой деревянный ящик с ручкой, в котором были любовно уложены экзотические индийские фрукты.
Летчик Курочкин переводил полный сомнения взгляд с ящика на Шишкина и обратно, подумал и решил прибегнуть к эмпирике: вначале поднял с видимой на лице натугой ящик, затем, обхватив, поднял Шишкина, после чего поставил Новику условие:
- Или - это, или - это...
Шишкин улыбался, заправляя за пояс выбившуюся сорочку. Иван сосал в раздумье ус.
- О чем задумался, Иван Васильевич? - поинтересовался Шишкин, но Новик не отвечал, продолжая пребывать в глубоком раздумье, и улыбка стала таять на благостной физиономии индийского пленника.
Новик цокнул языком и сожалеюще взглянул на Шишкина.
- Да... Прости, Шишкин, но я Григорь Наумычу обещал...
- Иван Васильевич, а разве же вы мне не обещали?! - с отчаянием в голосе воскликнул Шишкин, но Новик не слышал.
- Ты же знаешь, как он свою бабулю любит, на дню по десять раз ее поминает...
- Иван Васильевич... Двадцать пять лет на чужбине... Заложник идеи... потерянно бормотал Шишкин, ходя вокруг Новика.