- Смотри, что ты наделал!
Он посмотрел на неё из-под тяжелых век.
- Где это?
Она зашла слишком далеко.
- Ты говоришь глупость. Ты всегда так думаешь, когда я слишком много болтаю. Я должна молчать, как сфинкс?
- Где это?
- Клянусь, Харри, я ничего не принимаю уже несколько месяцев. С того времени...
Воспоминания сдавили ей горло. В день рождения трехлетнего Билли его увезли в то место и оставили там.
- Скажи мне, где это, черт возьми!
Он начал опустошать медицинский шкафчик в ванной. Там он ничего не найдет.
Я не хочу, чтобы моего сына постоянно держали в лечебнице. Но что им оставалось делать? Он постоянно носился по дому, разбрасывал вещи (как делал сейчас Харри), предавался своей любимой забаве - бросал в туалет все попадавшиеся под руку предметы: игрушки, зубные щетки, пуговицы от рубашки, клочки бумаги, расчески, ложки, вилки, пробки от бутылок, наконец драгоценности, часы, монеты. Сколько всего исчезло в ненасытном туалете!
Потрясения тех дней, чувство вины, слезы, обвинения вынудили её найти средство, помогавшее смириться с жестокостью судьбы. Сейчас кокаин под видом пудры лежал в её золотой флорентийской пудренице.
Он нашел её. Подошел к столику, протянул руку, схватил пудреницу, открыл её и понюхал. Потом, не взглянув на жену, отправился в ванную, чтобы выбросить содержимое пудреницы в туалет. Жалобно всхлипывая, Тина побежала за ним. Порошок плавал в туалете. Харри нажал на рычаг. Вода с воем устремилась вниз.
- БИЛЛИ!
Он начал трясти её. Она задыхалась, хрипела.
- Харри, ради Бога! Я не могу без этого. Не могу!
- Ты должна завязать. Доктор тебе сказал. Должна взять себя в руки. Вывести отраву из организма.
- Когда я наберусь сил.
- Тебя это губит. От тебя ничего не останется. Сколько ты приняла?
- Две и ещё две. Полчаса назад. Я уже ничего не чувствую. Действие заканчивается.
- Обещай мне, что ты не прикоснешься больше к зелью.
- Обещаю.
- Поклянись Господом.
- Клянусь Господом.
Он со стоном отвернулся.
- Я правда обещаю, - сказала она. - Ты не поступишь со мной дурно, нет?
- Ты должна снова отправиться туда.
- Я не могу! Я сделаю все, чтобы избежать этого.
Ее веки почти сомкнулись.
- Ты не посмеешь!
- Не посмею?
- Я слишком много знаю.
- О чем?
- Об этом несчастном умирающем человеке, которого вы заставили признаться.
В её голове был туман. Она старалась все вспомнить.
- И ещё о самолете и Питере Дереке, который...
Он ударил её ладонью. У неё перехватило дыхание. Он бил её прежде, но никогда не касался лица. Заботился о том, как она выглядит. Потом ударил второй рукой по другой щеке. Она опустилась на колени.
- Не угрожай мне!
- Я - я не угрожала. Я не знала.
- Не вздумай повторить!
- Я никогда не причинила бы тебе вреда, Харри. Никогда не причинила бы вреда тебе.
Она заплакала от унижения. При мысли о том, что он может отправить её назад, в душе Тины пробудились ненависть, страх и странный парализующий холод.
Харри склонил голову, опустил плечи. Она не заметила слез в его глазах - он схватил её и крепко прижал к себе.
Опустив локти, выставив вперед кисти, Стив двигался вокруг противника - своего пятнадцатилетнего сына Джеймса. Они находились в цокольном помещении, стены и пол которого были обиты старыми рваными матрасами. Стивен давал сыну уроки по искусству самообороны, которым он овладел в академии ФБР.
Джеймс был способным учеником. Раз или два ему почти удалось блокировать быстрые движения отца, но все же в конце концов он оказывался на старом матрасе.
Сейчас он заметил то, что походило на брешь в защите отца. Он не отреагировал на нее, чувствуя, что это преднамеренная провокация атаки.
Прозвучала трель.
Стивен обернулся. Джеймс бросился вперед, схватил отца за руку и бросил через спину. Стивен с грохотом приземлился на вздрогнувший пол.
- Папа! С тобой все в порядке?