Ее улыбка удивила его.
- А ты как думал? Любишь меня, люби и моего отца? - Глаза Дианы заиграли. - Это было забавно. Я никогда не слышала, чтобы он так ругался.
- Я сожалею о происшедшем. Но избежать этого было невозможно. Он пытался надавить на меня.
- Я рада, что ты не поддался. Иногда он бывает ужасным хамом. Ты, вероятно, был великолепен.
Он нуждался в таких словах.
- Твой отец сказал, что я гублю партию. Думаю, он имел в виду и всю страну.
- Если верить ему, то партия - это последняя надежда на спасение страны. Папа - самый лояльный американец на континенте. Американский Легион, "Олени" - все, как положено. Звездно-полосатый флажок на лацкане пиджака, в окне автомобиля, на лужайке. Он даже встает, когда телевизионные программы заканчиваются государственным гимном... Так в чем причина?
Пока она курила, он рассказывал ей о своем решении просить легислатуру не голосовать за новый Конвент.
Она кивнула.
- Конечно, отец возмущен твоим своеволием. Он привык к тому, что с ним заранее консультируются перед любым важным шагом. Пол Берри всегда так поступал.
Она положила сигарету в пепельницу.
- Но я считаю, что ты прав.
- Да?
- Я всегда считаю, что ты прав, когда ты так считаешь.
Как он нуждался в ней!
- Я собирался сообщить тебе кое-что еще. Мы с Аделью решили пожить раздельно.
Она не сразу осознала, что он произнес нечто важное. На её шее запульсировала жилка.
- Это кажется весьма неожиданным решение, верно?
- Я уже давно не влюблен в нее.
По её щеке расползлось розовое пятно.
- Ты подумал о последствиях развода для твоей карьеры?
Он усмехнулся.
- Если верить твоему отцу, в этой сфере у меня нет большого будущего.
Поразившись внезапному открытию, он добавил:
- И это не слишком важно.
Их объединяло понимание того, что слова - это всего лишь одинокие молекулы, плавающие в океане чувств.
- У нас все может оставаться по-прежнему, - сказала она. - Я не могу представить себе такое время, когда мне захочется расстаться с тобой.
- Ты не сторонница брака?
- Он бы ничего не изменил. Как ничего не изменил твой разрыв с Аделью. И я бы не хотела, чтобы брак пережил любовь.
Он словно оказался в темном лесу, ощутил запах сырой земли.
Она добавила чуть слышно:
- Но я ужасно влюблена в тебя.
Ощущение опасности исчезло.
- Тогда я собираюсь сделать тебе предложение, - сказал он. - Даже если твой отец не отдаст тебя на свадьбе.
Она слегка наклонила голову; казалось, она сейчас заплачет. Он приблизился к ней и нежно обнял. Он слышал частое биение её сердца. Он так долго ждал, когда придет счастье. Боясь потерять драгоценные мгновения, он овладел ею с романтической одухотворенностью. Потом, лежа возле нее, он видел перед глазами картинки, напоминавшие о недавнем взрыве.
Неужели что-то могло отнять у него эти восхитительные ощущения? Нет, это невозможно.
Генри Бланкеншип показывал своей гостье свою личный арсенал. Девушка была высокой, тонкой, с прекрасными чертами лица и телом, напоминавшим в одежде скульптуру из проволоки - пока взгляд не падал на её потрясающе красивые ноги. Ее отрывистая речь и раскованность манер были известны десяткам миллионов, но даже самая знаменитая кинозвезда испытывала бы смущение в присутствии Генри Бланкеншипа: такое количество денег внушало почтение даже тем, кто привык их презирать.
- У тебя тут достаточно оружия, чтобы затеять революцию, - сказала она.
- Вероятно, да - в какой-нибудь банановой республике, - улыбнувшись, ответил он.
Девушка остановилась в просторной комнате, обшитой красным деревом, чтобы полюбоваться старинным отполированным кремневым ружьем, которое могло принадлежать фермеру, сражавшемуся при Лексингтоне или Конкорде. Свой мятежный дух американцы унаследовали у независимых, свободолюбивых предков, осмелившихся направить ружья против законной власти.
Он открыл дверь в соседнюю комнату и включил свет. Здесь вдоль стен размещались трофеи - рога американского лося, бритая голова тигра с распахнутой пастью, стоящее в углу чучело медведя, гордый орел, готовый ринуться с ветви вниз в поисках жертвы. Любимые охотничьи ружья Бланкеншипа без единого пятнышка или следа ржавчины поблескивали смазкой.
- Ты сам застрелил всех их?
- Да.
Он охотился до тех пор, пока его зрение не ослабло настолько, что он уже перестал различать цель. Он всегда ходил в леса один, наслаждаясь вызовом, бросаемым непредсказуемыми опасностями. Но он уже пятнадцать лет не стрелял из ружья и не был уверен в том, что сохранил бы интерес к охоте, даже если бы его зрение не испортилось; эта форма агрессии была слишком примитивной. Все в его жизни было результатом непрерывного роста, упорного движения к особой цели.
Он не сомневался в итоге его теперешней борьбы. Финал будет именно таким, каким он увидел его при исходной разработке плана. Процесс радикального реформирования, начавшийся с прихода к власти столь опасного человека, каким был президент Хэролд Пейдж, и развивавшийся столь стремительного, что единственным итогом его могла стать социальная революция, будет остановлен.
Отвратительно, подумал Бланкеншип, что люди вроде президента и его приспешников считают себя полезными для общества. Как ни трудно в это поверить, но это, несомненно, так. Немногие люди, даже совершившие самые гнусные поступки, искренне считают себя негодяями.
Когда они покидали оружейную, прелестная спутница Бланкеншипа крепко сжала его руку.
- Проблема исключительно богатого человека, - сказала она, заключается в том, что он никогда не может точно знать, любят его самого или его богатство. Это тебя не беспокоит?
Странный вопрос, подумал Генри Бланкеншип. Какое это имеет значение?