- Мы, йезиды, поклоняемся дьяволу, ох, опять проговорился, Мелек Таусу, а разве ты не поклоняешься тоже английскому дьяволу в шлеме и с пикой на золотых соверенах... Святому Георгию... Ваш дьявол - золото... Дьявол...
Ибн-Салман смотрел на Юсуфа Ади все мрачнее, но к коньяку не притронулся. Зуфар не отказался. В холодные зимние ночи на нефтеналивной барже матросы согревались спиртом после вахты - аральский "норд-ост" невозможно выдержать, особенно когда на судне негде погреться и нельзя даже спичкой чиркнуть. Он выпил самую малость, но ему сделалось жарко и весело. Теперь все казалось легко и просто. Он уже чувствовал себя дома, в Хазараспе. Хватит с него заграничной жизни. Завтра он уже не будет дрожать при слове "жандарм", завтра... Да здравствует завтра!
Но внезапно в комнате появился новый гость, и веселость Зуфара как рукой сняло. Если бы не опьянение, вероятно, он бы испугался.
Зуфар узнал в вошедшем невообразимо толстом, с заплывшими жиром глазками персе господина Океана Знаний, управляющего финансами Хорасанской провинции и друга начальника жандармерии Мешхеда.
Юсуф Ади был пьян и порол несусветную чушь.
- А, Океан Знаний, пожаловал-таки? - спросил старец и захихикал. Настоящий дурак... несравненный дурак, а вот какой себе титул придумал. Океан... ха... ха...
- Горбан Юсуф Ади, - изысканно вежливо ответил чиновник и поклонился, - осмелюсь напомнить вам о просьбе их превосходительства. Все сроки уплаты прошли...
Тут глаза Океана Знаний остановились на Зуфаре и округлились. Но он не успел отдать себе отчета, почему этот большевик сидит в гостиной келатского хана, потому что Юсуф Ади встал и, подойдя вплотную, бросил чиновнику в лицо:
- Пусть твоя долготерпеливая корова, господин губернатор, поцелует меня в зад!
- Неслыханно!.. Оскорбление высокой персоны! И потом: вы не платите налогов целых пять лет... А где сборы с двухсот пятидесяти пудов опиума? А куда вы сплавили опиум? А?
- Ни одного крана ты не увидишь от меня, ты, царь всех цифр!
- Вы пожалеете об этом. Кто же не знает, что на контрабанде опиума Юсуф Ади имеет миллионы.
Чиновник произносил деревянным голосом эти слова. Он смотрел на Зуфара и думал о Зуфаре.
- Ты со своим великим мудрецом губернатором весьма горазд считать в чужих сундуках... Посчитайте лучше, сколько вы нахапали взятками.
- Где ваша благодарность? Подряд на постройку дороги кто вам устроил? Я устроил.
- Примазаться захотел. Вот тебе! - и Юсуф Ади показал чиновнику дулю.
В отчаянии Зуфар думал: "Сейчас толстяк закричит: "Вот он, большевик! Хватайте его". Что же делать?.. Что же делать?"
А Юсуф Ади рычал:
- Еще старый шах дал мне грамоту. В ней написано: "Никто, кроме солнца и луны, не коснется его дома". Никаких налогов. Убирайся, прохвост! Ты забыл, сколько туманов я сунул тебе в руку в прошлый раз. Клянусь Петухом, клянусь Павлином, дьяволом, Мухаммедом, аллахом, если ты не оставишь меня в покое...
Океан Знаний многозначительно поглядел на Зуфара и хихикнул. Видимо, план уже созрел в его голове. Он потер ручки и снова хихикнул.
- Приношу нижайшие извинения, горбан, но... я накладываю арест на ваше имущество...
- Арест? Зуфар, сыночек, гони его в три шеи!
- Именем халифа-мученика приказываю: стойте! - завизжал чиновник. Остановитесь!
- Клянусь Мелек Таусом! Вон!
- В этом доме в гостях большевик! Русский шпион! - все еще визжал Океан Знаний.
Он тыкал пальцем в Зуфара и хихикал. Теперь-то он выжмет из упрямого старца не одну тысчонку. В благословенном оплоте прогресса и свободы шахиншахском государстве - не очень-то любят большевиков.
Зуфар был готов к самому худшему. "Прадедушка поверит толстяку и не пожелает ссориться с властями". Он уже узнал о любезном и любвеобильном прадедушке все, что нужно, и даже больше, чем нужно. Келатский хан отлично усвоил обычаи азиатских властителей: или убить, или быть убитым. Унаследовав после гибели своего отца (ему одна из жен налила, когда он спал, ртути в ухо) Келат, Юсуф Ади прежде всего по-родственному позаботился о своих братьях. А их было немало, потому что покойник имел более чем достаточно жен и наложниц. Братцев Юсуф Ади пригласил в сад на пир и совет. В сад они прибыли под торжественные звуки нагары и наев. Из сада они не вышли. А сыновьям Юсуфа Ади как-то не везло: то один из них падал в пропасть, то другого находили в горах с пулей в груди, то третий умирал от желудочных болей. Мертвец не имеет товарищей. Юсуф Ади очень обрадовался, обретя внука Зуфара, но Юсуф Ади что-то уж очень быстро согласился расстаться с ним.
Джаббар ибн-Салман, конечно, не пожелает вступиться за Зуфара, чтобы не разоблачить себя. В Келате есть и жандармы и яма. Зуфар лихорадочно думал. Пожалуй, ему ничего не остается, как отшвырнуть перса и выбежать во двор, а там...
Но в затуманенном винными парами мозгу Юсуфа Ади все вывернулось наизнанку.
- Так вот как, жирная свинья! - заорал он, наступая на чиновника. Ты меня попугать захотел... Тебе и в доме Юсуфа Ади мерещатся большевики?!.
Защищая лицо жирными ладошками, чиновник пятился к выходу и жалобно взвизгивал:
- Большевик... Вот тот молодой, за твоей спиной сидит... Его при мне допрашивал сам жандармский начальник...
- Твой начальник сделает из пророка Мухаммеда большевика и шпиона. Ты с начальником - одна дерьмовая шайка. Вон! Эй, кто там... Гончих сюда! Ату его!
Чиновник бежал.
Почти тотчас же во двор ворвались вооруженные жандармы. Но и они не напугали старика. Поднялась стрельба. Сам Юсуф Ади прыгал по террасе в одном белье с двумя маузерами в руках. Челядь во главе с тихим и немощным старичком Мередом палила из винтовок. Женщины выли за стеной эндеруна. Один Джаббар ибн-Салман не шевельнулся и продолжал попивать кофе. Штукатурка сыпалась с потолка, пули взвизгивали. И жандармы, и слуги, впрочем, стреляли в воздух. Зуфару сунул кто-то в руки оружие, но он не сделал ни одного выстрела...
Перестрелка оборвалась. В калитку просунулась толстощекая физиономия Океана Знаний.
- Бунт! - кричал чиновник. - Неподчинение! Большевики!
И тотчас же исчез.
Очень довольный собой и всей суматохой, Юсуф Ади улегся спать. Перед сном он долго и пьяно что-то втолковывал Ибн-Салману и Зуфару.
- Нет такого вопроса жизни, которого бы не решил Мелек Таус... О, Павлиний Петух - сатана, но гений... Что бы Мелек Таус сказал болвану губернатору? О! Он бы сказал: "Опусти на свой разум плащ забвения..."
Он так и заснул, не закончив своей мысли.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Подле пчелы медом пахнет, подле жука
навозом.
Б е л у д ж с к а я п о с л о в и ц а
Отец лжи, лукавства, всяких хитростей и
изысканного словоблудия...
Х о с р о в Д е х л е в и
Если взглянуть на карту, путь через пустыню Каракумы к реке Аму-Дарье, избранный Ибн-Салманом, покажется на первый взгляд нелепым.