- Уста сказал, чтобы я Василия Михалыча Кондрашова бегом сюда тащил.
- Это очень хорошо, Кунта, тащи его сюда скорее! - обрадовался Петр.
- Значит, правда, Петька, что той будет? - понизив голос, спросил Кунта.
- Какой той? - насторожился Петр Николаевич.
- Я же видел, как ты ее на Ястребе притащил, потом вон в лавку ходил. Жаны-то у тебя все равно нету, а Васка-то вон какая...
- Погоди, Кунта, что ты! - Петр Николаевич пытался остановить языкастого пастушонка, но куда там!
- Как "что ты"? Правду тебе говорю. Я бы сам на ней жанился, да ругает она меня и за уши таскает маломало...
- Значит, провинился.
- Я Кондрашова притащу и сам на той приду. Можно?
- Ладно, Кунта, приходи. Без Кондрашова не являйся. Понял?
- Сколько раз можно говорить Кунте? Виллаги, биллаги!
...На квартире Кондрашов усадил Кунту за стол и налил чаю. Прасковья Антоновна насыпала перед ним кучу сушек.
- Микешку встретил и ему тоже сказал, - аппетитно похрустывая сушками, говорил Кунта.
- И как ты ему сказал? - спросил Василий.
- Петька, говорю, Лигостаеф приехал на Васке жаниться...
- Ну а он что?
- Ай! Он меня поймал и уши мне снегом натер, насилу убег я...
- Ты, наверно, что-то перепутал, Кунта? - усомнился Василий Михайлович.
- Виллаги, биллаги! Сам Лигостаеф велел тебя тащить и мне самому приходить. Брату своему Мурату тоже сказал. Он уже красную рубаху надел.
- Ну, дружок, ты таким путем весь прииск взбаламутишь! - смеялся Василий.
- Еще только к Фарсковым заходил, денежки за воду получил.
- Сколько денег?
- Два пятака и одну копейку дали.
- Да ты скоро богачом станешь?
- Ишо не скоро... Вот если камень найду золотой, такой, как мой брат выкопал, тогда уж конечно... - вздохнул Кунта.
- И что же ты с ним сделаешь? - Кондрашов знал от Усти о всех мечтаниях Кунты и наблюдал, с каким упорством этот парнишка собирает гроши, развозя воду с утра до ночи.
- Мой брат, конечно, маленько не так сделал...
- Как же сделаешь ты? - допытывался Василий Михайлович.
- Раз я его найду, то, конешно, себе и возьму. Отвезу ночью в город, получу деньги, куплю много товаров, один раз, потом другой раз продам товар на базаре и всю файду* в карман себе спрячу...
_______________
* Прибыль, польза.
- Ну хорошо, накопишь ты много денег, и что же ты будешь с ними делать?
- Купсом стану, - не моргнув глазом, ответил Кунта.
- Нет, погоди, дружок. Ты уже купцом стал...
- Да нет еще, дядя Василий! - протестовал Кунта.
- Раз продавал товары с файдой - значит, ты уже настоящий барышник! А как же с муллой? Ты же хотел учиться на муллу?
- Когда я буду настоящий купес, то за деньги сделают меня младшим муллой.
- Э, брат! Ты еще не только барышник, ты еще хитрый политик. Ты сначала научись читать и писать по-русски. Когда станешь грамотным, прочтешь такие книги, где ясно написано, как купцы и муллы деньги наживают...
- А есть такие книжки?
- Даже очень много таких книг.
- Хорошо, Василий-ага, я постараюсь скорее научиться, чтобы прочитать эти хорошие книжки, где написано, как купсы деньги наживают.
- Старайся, дружок!
Поблагодарив приветливых хозяев за чай с вкусными сушками, Кунта отправился к Булановым. Ему хотелось повидать своих новых друзей, сыновей Архипа, и заодно оповестить их родителей о предстоящем событии. Всякие обычаи, которые были установлены в его родных степях, он, как и любой кочевник, усвоил чуть ли не с пеленок. На веселом тое или скорбном обеде, по мнению Кунты, не пьют кумыс и не едят бешбармак только ленивые.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
О семье Лигостаевых Усте подробно рассказал в свое время Василий Михайлович. Между ними давно установились самые тесные, дружеские отношения. Вместе с Кондрашовым она ездила на похороны Анны Степановны, помогла Степаниде собрать поминальный обед, ездили они и на проводы, когда Гаврюшка уходил на службу.
- Очень хорошо, Петр Николаевич, что вы к нам заехали, - беря из его рук новый дубленый полушубок, говорила Устя. - А мы с Василием Михайловичем на масленицу к вам в гости собираемся.
- А я как раз за Василием Михайловичем Кунту послал. Повидать мне его нужно по важному делу.
- Так и я за ним послала!
- Вот и хорошо, - сказал Петр Николаевич.