Решающий удар в начале века антисистема нанесла по русскому этносу в форме такого политического движения, как большевизм, (объясняется это многими причинами, назову лишь две наиболее существенные для нашей темы. Во-первых, идеология марксизма сделала возможным перевод чисто субъективного ощущения ненависти к окружающему миру в объективную плоскость. "Марксизм, - писал И.Р. Шафаревич, - осуществил трансформацию стихийно разрушительных эмоций, правивших Нечаевым и Бакуниным, в имеющие несравненно более объективный и поэтому принудительный вид концепции подчиненности человека "имманентным законам или диалектике производства". Марксизм был наиболее оптимальной формой антисистемной идеологии для конца XIX начала XX в. Он разрешал две самые серьезные для "малого народа" проблемы: чьими руками ломать старый мир? Руками пролетариата. Каким высшим авторитетом осветить дело разрушения? Авторитетом науки.
Во-вторых, Ленин на основе марксистской идеологии смог создать из представителей "малого народа" хотя и не только их, организацию, способную в момент обострения всех линий кризиса русского общества направить пролетариат на разрушение России, захватить в стране власть.
Политическая победа "малого народа", его приход к власти развязали руки силам разрушения. Началось невиданное в истории но масштабу и жестокости уничтожение России и всего русского. Жесточайшим гонениям вплоть до физического уничтожения подвергаются священство и миряне Православной церкви. Переименовываются улицы и города, само название страны отменяется и заменяется аббревиатурой, истребляются памятники культуры народа. Физически уничтожается цвет нации, носители его культуры: русская интеллигенция (настоящая интеллигенция) и офицерство. Возможно, самым опасным для этноса был удар по его корневой системе, по крестьянству. Как показала К. Мяло, главной причиной раскулачивания была не политическая или экономическая необходимость, а все та же ненависть к России, к русскому укладу жизни. "Любой анализ судеб русского крестьянства в эту пору, - писала она, - останется неполным, если забыть о том заряде ненависти, который уже в начале 20-х годов был обрушен на традиционный деревенский уклад жизни - хозяйствование, чувствования и мышление, быт. Кажется, что даже сам вид этих бород, лаптей, поясков и крестов - видимых признаков "темноты" и "бескультурья" - вызывал вспышки отвращения, острые и неконтролируемые, как это бывает при резко выраженной "психологической несовместимости" [13, с.58]. Раскулачивание было вызвано стремлением сделать процесс разрушения необратимым, уничтожив корень русского народа, не оставить даже шанса на его возрождение когда-нибудь в будущем.
Период безраздельной власти "малого народа" (гражданская война и 20-е годы) по последствиям несравним ни с одним из иноземных нашествий. Ломка была столь глубока и радикальна, что у многих современников событий появилось убеждение в окончательной гибели России и русского народа, в их превращении в "ничто". Однако вопреки всему русский этнос не погиб, выжил, чему свидетельство все совершенное им в XX в.: индустриализация, победа в Великой Отечественной войне, восстановление экономики, выход в космос, превращение России, правда под именем СССР, в одну из двух сверхдержав мира, развитие русской культуры и науки.
Объясняется это во многом высокой пассионарностью русского этноса в начале века, его жизненной силой, способностью "держать удар". Не меньшую роль сыграло и одно родовое свойство антисистемы, которое всем нам надо хорошо знать, т.к. борьба с нею еще далеко не закончена. "Малый народ" способен вступить в прямое столкновение с этносом и тем более одержать политическую победу только в том случае, если ему удастся, используя ложь как принцип, аккумулировать энергию самых различных форм социального протеста. Но именно это и есть его ахиллесова пята - он сам становится уязвим для ударов изнутри. В движение вовлекаются массы людей, вовсе не зараженных отрицательным мироощущением. К ним относятся как те, кто искренне поверил в "возвышенные" лозунги антисистемы, так и обыкновенные шкурники и властолюбцы. В результате, после политической победы одни начинают стремиться к созидательной работе, другие - к тому, чтобы удержать свою власть, свою долю добычи. Ни первые, ни вторые не заинтересованы в тотальном уничтожении, ими движет отнюдь не ненависть к своему народу. Не случайно, как показал Л.Н. Гумилев, практически везде, где антисистема захватывала власть, происходил постепенный отказ от наиболее разрушительных ее принципов.
Подобное случилось и в России. Разрушение многих традиционных форм жизни, как ни парадоксально, высвободило в народе огромные созидательные силы, стремление реально построить светлое будущее. Отсюда трудовой героизм и энтузиазм строителей Магнитки, тех, кто осваивал Целину и космос. Жизнь как всегда оказалась сложнее и многомерное любых схем. Поэтому по меньшей мере глупо стремление некоторых представить все 70 лет советской власти в одних черных тонах. Нельзя забывать и того, что в годы Великой Отечественной войны в ряды коммунистической партии вступали миллионы патриотов России, со временем некоторые из них заняли в ее руководстве высокие посты.
Кроме того, были еще и 30-е годы, когда "змея кусала себя за хвост". Тысячи наиболее активных представителей "малого народа", и к сожалению, не только они, сложили свои головы. Однако все опять неоднозначно. Часть из них уцелела в лагерях и, вернувшись назад, заразила своей ненавистью к. России детей и внуков. Отсюда столь многочисленные случаи близких родственных отношений видных деятелей демократического движения с гвардейцами Ленина.
Вследствие как всех этих, так и целого ряда других причин, русскому этносу удалось в значительной мере "переварить" антисистему, выступавшую в форме большевизма. Что общего по мироощущению типичного секретаря райкома или обкома 80-х годов с ленинским гвардейцем? Ведь им двигали вовсе не ненависть к России, не стремление к уничтожению, а совсем иные "прозаические" устремления: карьера, обеспечение порядка во вверенной области, строительство школ, заводов, дорог и т.п. В этом плане общее скорее можно найти между секретарем обкома и царским губернатором. Форма осталась прежней, прежние лозунги и знамена, но внутреннее содержание изменилось. Не удивительно, что среди части русских эмигрантов в конце 30-х годов распространилось мнение о разгроме врага, о восстановлении безвозвратно утраченных, как казалось сначала, русских традиций, хотя и в ином обличим.
Однако полного перерождения коммунистической партии не произошло. Представители "малого народа" сохранили в ней серьезные позиции, в первую очередь в сфере идеологии, и с большим или меньшим успехом использовали ее для разрушения ненавистного им образа жизни: погром Православной церкви при Хрущеве, ликвидация "неперспективных" деревень и т.д.
Борьба двух направлений в коммунистической партии шла все последние десятилетия советской власти. Правомерность такой трактовки ее истории подтверждают слова нынешнего лидера российских коммунистов Г.3юганова о том, что в КПСС было две партии: партия патриотов и партия предателей.
Результатом удара по политическому авангарду "малого народа" изнутри, частичной "национализации" коммунистической партии стало то, что форма, в которой антисистема побелила в начале века, перестала соответствовать устремлениям людей с отрицательным мироощущением. Идеальным средством разрушения она уже не была, хотя и в созидательную силу по причине двойственности не превратилась. Поэтому в 50-е - 60-е годы начинается новая фаза в деятельности "малого народа". Подавляющее большинство его представителей уходит из активной политики, из партии (формальное членство не в счет). В какой-то мере повторяется ситуация второй половины XIX в. - "малый народ" делает то, чего не делать по своей природе не может: в меру своих сил и возможностей медленно и неуклонно разрушает систему духовных ценностей большого народа, вводит в пего яд нигилизма. Благоприятную почву для этого создавало растущее недовольство коммунистическим режимом. Появление антикоммунистических мотивов в деятельности "малого народа" было вполне логично. Антикоммунизм в его среде рос одновременно с ростом подобных настроений в стране в целом, но причины этих двух параллельных процессов были различны. Неприятие компартии в народе усиливалось по мере того, как она становилась все большим тормозом на пути его развития. Подлинно созидательной силой она так и не стала, невозможно на ложном основании построить что-то прочное. Малый же народ, причем как беспартийный, так и входивший в партию и занимавший видные посты, начинает бороться с ней по прямо противоположной причине: она перестала быть силой разрушения и даже стала мешать его устремлениям. Отжившую форму нужно было отбросить. Наиболее активные люди из "малого народа" включаются в открытую антикоммунистическую деятельность, в диссидентское движение. Именно они придали ему совершенно особое, специфическое направление: борьба не с коммунистической идеологией, а с государством и народом - "коммунизм, как закономерный результат гнусной русской истории", "нация рабов ничего другого и не могла породить".
Глубокий и всесторонний анализ литературной продукции этого движения провел И.Р. Шафаревич в книге "Русофобия". Он показал, что, несмотря на все внешние отличия от большевизма, в его основе лежит все тот же уже хорошо знакомый комплекс идей и чувств: убежденность в том, что будущее народа нужно свободно конструировать, неприятие и ненависть к нему и его истории, вплоть до утверждений, что ее вообще не было. И.Р. Шафаревич писал: "Если отжать основное ядро литературы современного "малого народа" (речь идет о 70-х - 80-х гг.) <...> то мы получим столь знакомую концепцию "проклятого прошлого", "России тюрьмы народов": утверждение, что все наши сегодняшние беды объясняются "пережитками", "родимыми пятнами" - правда, не капитализма, но "русского мессианизма" или "русского деспотизма", даже "дьявола русской тирании". Зато "великодержавный шовинизм" как главная опасность - это буквально сохранено, будто заимствовано литературой "Малого народа" из докладов Сталина и Зиновьева" [4, с.122].
Как и раньше, "малый народ" преисполнен ощущения своей избранности, отделенности от нации. Отсюда постоянное противопоставление: творческая элита - оболваненная и развращенная масса, европейски образованны и демократически настроенная интеллигенция - вечная мерзлота, племя гигантов - человеческий свинарник.
Конечно же, самиздатовские и тамиздатовские публикации не могли существенно влиять на общественное мнение в стране. Однако И.Р. Шафаревич был совершенно прав, когда утверждал, что их анализ важен совсем в ином плане. Эти публикации в открытой форме передавали МИРООЩУЩЕНИЕ КАКОЙ-ТО части общества, их чувство неприятия и ненависти к России, доказывали существование значительного потенциала разрушения, только ждущего своего часа.
Такой час настал после 1985 г., когда "малый народ" опять вступил в фазу прямой борьбы с этносом. Совокупными усилиями его представителей, занимавших важные, порой кочевые позиции в КПСС, средствах массовой информации и диссидентском движении удалось направить всеобщее недовольство коммунистическим режимом на разрушение страны. Очень показательны в этом отношении горькие сетования некоторых бывших ярых демократов: мы боролись с коммунизмом, а разрушили Россию.
В 1991 г., второй раз в XX в. после 1917 г., "малый народ" пришел к власти, его идеология стала государственной. Все правительственные и "независимые" демократические средства массовой информации стали без устали твердить о том, что русская душа тысячелетняя раба, что Россия страна дураков. Впрочем, подробно анализировать идеологические основы демократического движения и доказывать, что они вытекают все из того же негативного мироощущения и ненависти к России, я думаю нет необходимости. Все это сейчас ежедневно и ежечасно у всех на слуху. Да и противно копаться в их пропагандистской грязи. Поэтому ограничусь лишь несколькими примерами, доказывающими, что демдвижение - это современная форма антисистемы.
В конце 1994 г. Е. Гайдар, один из главных теоретиков и практиков "переустройства" России, опубликовал в общем-то программную работу "Государство и эволюция". В ней он весьма обстоятельно доказывает, что вся тысячелетняя практика государственной и экономической жизни России была неправильна и что поэтому все нужно разрушить и построить заново по идеальным схемам Запала. Гайдар вовсе и не скрывает того, что проводимые им реформы никак не связаны с традициями страны, полностью противоречат системе духовных ценностей народа, его национальному характеру. Он не видит в этом их недостатка, а, возможно, считает и достоинством.
Или другой страшно знакомый сюжет: "Два народа растягиваются к противоположным полюсам, чтобы еще раз схватиться. Один народ явно многочисленнее, непоседливо-непримирим, плотояден и груб - это все прошлые и нынешние вожди партии, сам "аппарат", идейные сталинисты, идейные националисты, славянофилы и с ними вся необъятная Русь - нищая, голодная, но по-прежнему видящая избавление от всех бед только в "твердой руке", в "хозяине", в петлях и тюрьмах и иконе-вожде. Другой народ чрезвычайно малочисленен. Он видит избавление в уничтожении власти бюрократии, в свободном и демократическом государстве" [8, с.184].
Как видим, Россия вновь столкнулась с антисистемой, только сменившей кафтан. Впрочем, все слишком привыкли к социологическому подходу, основанному на анализе партийных программ. Мысль о том, что большевики и демократы. считающиеся непримиримыми врагами (одни за социализм, другие за капитализм) являются близнецами-братьями, плохо воспринимается. Поэтому полагаю необходимым подробнее остановиться на их "родимых" пятнах.
Отношение к патриотизму (любви к России). Одной из распространенных формулировок ВЧК была следующая: расстрелять как контрреволюционера и патриота". Патриотизм реабилитировали лишь в 30-е годы, да и то не русский, а советский. Сейчас до расстрелов за патриотизм еще не дошло, но слова "патриот" и "враг демократии" в демократической пропаганде используются как синонимы.
Отношение к самому слову "русский". Большевики очень быстро вывели понятие "Русский" из обращения, заменив на " советский". Это вовсе не невинная игра слов. внедрение нового названия призвано было облегчить разрыв исторической традиции, отрыв народа от национальных корней и, в конечном счете, уничтожение русских как этноса. Показательно, что даже в последние десятилетия власти КПСС можно было говорить об эстонских или казахских писателях, но русских писателей быть не могло - только советские. Завидную солидарность с коммунистами проявили и диссиденты. В. Белоцерковский в борьбе с ненавистными ему русофилами предлагал заменять слова "русский народ" на "советский народ". Свержение советской власти в этом вопросе ничего принципиально не изменило. Язык демократа, так же как и большевика, слово "русский" не выговаривает. Исчезли "советские", зато появились "русскоязычные" и "россияне". Слово "россияне" изобрели, конечно, не демократы (их предел - "русскоязычные"), но применяют они его с той же целью: изменить самоназвание нации, прервать связь времен. Всем понятно, что татарин или бурят себя россиянином называть не будет, от него этого и не требуют. Правда, иногда слово "русский" в средствах массовой информации и речах демократов встречается, но лишь в ругательном плане "русский фашизм" и т.п.
Пораженчество. "Интеллигенция" бурно радовалась каждому поражению русской армии в войне с японцами, посылала поздравительные телеграммы Микадо. Большевики в Первую мировую войну не только провозгласили лозунг "Поражение своего правительства", но и активно сотрудничали с врагам, впрочем, врагом для них была Россия. В наше время все повторяется. Действия армии в Чечне против сепаратистов довели демократов буквально до истерики. Вся мощь средства информации обрушилась на русскую армию. Не удивляют поэтому заявления военных о том, что они воюют в окружении.
Подобных примеров духовного родства демократического движения со всеми прежними формами общественно-политической антисистемы множество, но мимо еще одного, весьма показательного, пройти нельзя. Люди с отрицательным мироощущением чувствуют свое внутреннее единство (что и позволяет говорить об особом "малом народе") не только и пространстве территория современной России, но и во времени. Это единство, писал И.Р. Шафаревич, "причина преданной любви современного "Малого народа" к революционному прошлому и его героям: "комиссарам в пыльных шлемах", "бурному, почти гениальному Троцкому" или Бухарину - "человеку, отвергающему зло" [8, с.187]. Вспомните, сколько сил борцы с тоталитаризмом и коммунизмом потратили на то, чтобы не допустить критики действий большевиков в период гражданской войны и в 20-е .годы - время полной политической власти "малого народа" Нам предписывалось негодовать лишь по поводу кровавого Сталина и тридцать седьмого года, когда вал репрессий накрыл их духовных братьев, увы, не их одних. Все же преступления, совершенные против русского народа, объявлялись издержками объективного исторического процесса, за которые нельзя винить "романтиков революции". Удержаться демократам на этой позиции не удалось, на общественное сознание воздействует, к счастью, не один "малый народ". Однако сама попытка сделать кумиров из ленинских гвардейцев весьма показательна. Кстати сказать, и большевики с симпатией относились ко всем проявлениям антисистем в прошлом, чувствовали себя продолжателями их дела. Например, альбигойцы, которых для соблюдения чистоты идеологии даже записали в классовых борцов.
Как и после 1917 г., нынешняя политическая победа "малого народа" обернулась разгулом сил разрушения. Урон, нанесенный государству и населению, сравним с проигрышем крупной войны. Россия отброшена к границам XVII в., началось вымирание русского народа. Самым же опасным является удар по системе ценностей нации, по ее стереотипу поведения. Чем он аукнется в ближайшие десятилетия, можно только гадать. Однако, как и в начале века, уничтожить русский этнос не удалось. Доказать это сейчас нельзя, наоборот есть масса доводов, подтверждающих обратное, но я полностью согласен с Н. Михалковым, который считает, что судить только по столицам и впадать в пессимизм не стоит.
Весьма показательна и одна нарождающаяся тенденция. Некоторые видные деятели современной России, явно озабоченные исключительно собственным благополучием, начали осваивать патриотическую риторику. Симптом интересный. Возможно антисистема вновь подвергается удару изнутри. Это тем более вероятно, что в отличии от начала века она не удосужилась ни выработать идеологии, равноценной марксизму, ни создать организацию подобно партии Ленина. Вероятно, сказалось то, что столь долго убеждая всех в гибели русского народа, в том, что его уже нет, она сама себе поверила и переоценила собственные силы. Дурман антикоммунистической истерии рассеивается, а перспективой сделать все, как на Западе, русских людей надолго не увлечешь. Конечно, речь идет только о первых сдвигах, о зарождении тенденции, способной разложить победившую антисистему изнутри и лишить ее политической власти. Однако, говоря о появлении этой обнадеживающей тенденции, нельзя забывать и того, что устранение политического авангарда антисистемы от власти и даже его полный разгром, не решают проблемы. Она вновь перейдет в латентную фазу и будет ждать нового благоприятного момента. Сможет ли русский этнос после всех испытаний XX в. перенести ее новое разлагающее влияние, не говоря уж о чем-то подобном 1917 и 1991 гг.? Думаю, вряд ли. Что делать в этой ситуации? Время прямой борьбы большого народа против малого, а не наоборот, как было до сих пор, к сожалению, еще не пришло. Сейчас самое главное осознать, что у народа есть непримиримый внутренний враг, понять причины его возникновения, свойства и цели. Зная противника, можно будет и найти способ обезопасить себя - в открытом столкновении "малый народ" бессилен. Он побеждает лишь тех, у кого завязаны глаза. Список литературы
1. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989. С.764.
2. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. - Л., 1989. С. 496
3. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. М., 1993. С. 336 .
4. Шафаревич И.Р. Русофобия. / Шафаревич И.Р. Сочинения. В 3 т. Т.2. - М., 1994. - С. 86 - 172.
5. Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории.// Там же. Т.1. М., 1994. - С. 8 - 337.
6. Франк С.Л. De profundis - цит, по кн.: Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. - М., 1992. С.290 310.
7. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. В 30 т. Т.25. - Л., 1983. С. 470
8. Шафаревич И.Р. Русофобия: десять лет спустя.// Шафаревич И.Р. Сочинения. Т.2. - М., 1994. - С.173 - 206.
9. Новгородцев П.И. О путях и задачах русской интеллигенции. Пит, по кн.: Пути Евразии. М., 1992. С.238 - 271.
10. Муравьев В.И. Рев пламени. Пит, по кн.: Пути Евразии. М., 1992. С.217 - 237.
11. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. - С. 224.
12. Струве П.Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи. Пит, по кн.: Пути Евразии. - М., 1992. - С.272 - 289.
13. Мяло К. Оборванная нить. - "Новый мир". - 1988. - No 8. - С.52 - 67.