10 июля 1921 года государственный секретарь США (т. е. министр иностранных дел) Чарльз Эванс Хьюз (Charles Evans Hughes) предложил созвать конференцию девяти государств. Во-первых, в ней должны были участвовать страны, имеющие выход к Тихому океану — США, Япония и Китай. Во-вторых, страны, обладавшие колониями в данном регионе — Великобритания, Франция, Нидерланды, Португалия (плюс США и Япония). В-третьих, страны, имевшие концессии в Китае — Бельгия и Италия (плюс США, Великобритания, Япония, Франция).
Советская Россия не получила приглашение на том основании, что она утратила выход к Тихому океану в связи с образованием так называемой Дальневосточной республики — ДВР. Однако представителей ДВР, прибывших в Вашингтон, к участию в работе конференции тоже не допустили в связи с тем, что правительство ДВР — это марионетка, всецело зависящая от Москвы. В ответ правительство РСФСР заявило протест США, Великобритании, Японии, Франции и Китаю, подчеркнув, что оно не будет считать обязательным для себя ни одно принятое на конференции решение.
Конференция должна была обсудить два главных вопроса: ограничение морских вооружений и урегулирование положения на Дальнем Востоке. После стадии предварительных переговоров, она начала свои заседания 12 ноября 1921 года в Вашингтоне, под председательством Ч.Э. Хьюза.
В итоге работы конференции были подписаны три договора, ставшие победой американской дипломатии. Соединенным Штатам удалось затормозить японскую экспансию в бассейне Тихого океана и в Китае, а также установить принцип паритета с флотом Великобритании, не прибегая при этом к дорогостоящей гонке вооружений.
Первый из указанных договоров (договор четырех государств) подписали 13 декабря 1921 года США, Великобритания, Япония и Франция сроком на 10 лет. Стороны обязались соблюдать права каждого из государств-участников договора и гарантировали сохранность их владений на островах Тихого Океана (то есть, они разделили сферы влияния). После его ратификации терял силу англо-японский договор от 1902 года (продленный в 1911 году), оговаривавший интересы обеих стран в этом регионе, что облегчало американскую экономическую экспансию на Дальнем Востоке.
Второй договор (договор девяти государств) 6 февраля 1922 года подписали представители США, Великобритании, Японии, Франции, Италии, Нидерландов, Бельгии, Китая и Португалии. Он касался политики этих государств по отношению к Китаю. Участники договора обязались уважать суверенитет, независимость и административно-территориальную целостность Китая. В результате Японии пришлось вернуть Китаю полуостров Шандунь, захваченный ею в 1914―1915 гг. вместе с германской военно-морской базой Циндао. Возврат произошел до конца 1922 года. Одновременно договор обязал Китай и дальше проводить политику открытых дверей», что было на руку прежде всего именно американцам.
Третий договор касался военно-морских вооружений. Здесь исходная позиция США была достаточно ясной. Военно-морские флоты Австро-Венгрии и Турции удалось ликвидировать, а германский и российский (советский) флоты сократились до безопасного минимума. Осталось договориться лишь остальным пяти «великим морским державам».
Этот договор, известный также как «договор пяти государств» (США, Великобритании, Японии, Франции, Италии) — был принят после долгого периода споров. Госсекретарь США Хьюз заявил, что, договариваясь о разоружении, следует принять за исходную точку уже существующий потенциал флотов великих морских держав. При этом сравнение этих потенциалов надо производить по общему водоизмещению линкоров и линейных крейсеров, т. е. так называемых «capital ships». Тоннаж остальных боевых единиц следует суммировать и пересчитать на количество условных линкоров либо линейных крейсеров соответствующего водоизмещения.
Самым главным пунктом плана ограничения вооружений, предложенного Хьюзом, являлось провозглашение своего рода «каникул в строительстве линкоров» на срок не менее 10 лет.
Далее американская делегация предложила детальную программу разоружения, касавшуюся только трех самых крупных морских держав.
Соединенные Штаты, реализовывавшие план 1916 года, имели в тот момент 10 линкоров и 6 линейных крейсеров в разных стадиях строительства. Причем один линкор был уже почти полностью построен, готовность еще 2 составляла 80 %, а остальные 7 линкоров находились на стапелях.
Согласно предложения Хьюза, все 9 недостроенных линкоров и 6 линейных крейсеров следовало отправить на слом, что давало в сумме 15 кораблей общим водоизмещением 618.000 тонн (тоннаж кораблей, указанный Хьюзом, отличался от реального в пределах 6―7 %). Кроме того, он предлагал разобрать на металл 15 старых американских линкоров, за исключением «Delaware» и «South Dacota», что добавляло еще 15 кораблей общим водоизмещением 227.000 тонн, а всего 30 кораблей и 845.700 тонн.
Великобритании было предложено отказаться от постройки 4 линейных крейсеров по проекту 1921 года (172.000 тонн), сдать на слом все линкоры-додредноуты, а также дредноуты, построенные до серии кораблей типа «King George V» — это составляло 19 единиц. Итого 23 корабля общим водоизмещением 583.375 тонн.
Японии предложили отказаться от запланированного строительства 8 линкоров и линейных крейсеров, разобрать 3 линкора — «Mutsu» (готовый на 95 %), «Tosa» и «Kaga» (спущенные на воду), а также 4 линейных крейсера — «Amagi» и «Akagi» (спущенные на воду), «Atago» и «Takao» (на стапелях). Всего японцам было предложено отправить на слом 7 недостроенных кораблей общим водоизмещением 289.100 тонн. Кроме того, им следовало уничтожить все додредноуты — 10 единиц (159.828 тонн). А всего на слом должны были пойти 17 кораблей общим водоизмещением 448.928 тонн.
Тем самым три великие морские державы отказывались от 70 крупных военных кораблей общим водоизмещением 1.878.000 тонн. Пораженный масштабами такого «погрома», корреспондент лондонской газеты «Times» написал в своем репортаже: «Госсекретарь Хьюз за 35 минут потопил больше линейных кораблей, чем все адмиралы мира на протяжении веков»!
Через три месяца после подписания договора количество оставшихся в строю кораблей данного класса было бы следующим: 1) США — 18 линкоров, 500.650 английских тонн; 2) Великобритания — 18 линкоров и 4 линейных крейсера, 604.450 тонн; 3) Япония — 6 линкоров и 4 линейных крейсера, 299.700 тонн.
Одновременно Хьюз предложил установить максимально допустимый общий тоннаж линкоров для США и Великобритании по 500.000 тонн, для Японии — 300.000 тонн, для Франции и Италии — по 175.000 тонн.
Надо пояснить откуда взялись эти цифры. Согласно принятым на конференции положениям, каждый флот должен был складываться из двух групп кораблей: линейных и легких, при этом соотношение между группами определялось как 1: 1.
Суммарный тоннаж британского флота был установлен на основании математического равенства суммарного тоннажа флотов трех самых крупных европейских государств на 1921 год: Франции (575.000 тонн), Италии (345.000 тонн) и Германии (108.000 тонн) — всего 1.028.000 тонн, после округления 1 000.000 тонн.
Такой же предел тоннажа предусматривался для американского флота. Учитывая пропорцию между группами внутри флотов — 1:1, получаем по 500.000 тонн линкоров для каждой из обеих англосаксонских стран. Аналогичным образом были рассчитаны показатели для французского и итальянского флотов. Из упомянутого выше математического равенства следовало, что тоннаж каждого из них не должен превышать 1/3 тоннажа британского флота, т. е. 333.333 тонны для каждой страны, после округления — 350.000 тонн, из которых на долю линкоров приходилось по 175.000 тонн.
Что касается Японии, то ее тоннаж был определен следующим образом: под конец 1921 года водоизмещение американского флота составляло 2.052.000 тонн (считая вместе корабли в строю и в постройке), а японского — 1.042.042 тонны, т. е. около 50 % тоннажа флота США. Эту пропорции решено было сохранить, отсюда цифра 500.000 тонн для императорского флота. Японцы сумели выторговать еще 10 % американского тоннажа — в сумме набралось 600.000 тонн, из них для линкоров — 300.000 тонн.
Таким образом, пропорции тоннажа линкоров для 5 государств должны были составлять 5:5:3:1,75:1,75. Было также предложено, чтобы стандартное водоизмещение новых линкоров не превышало 35.000 тонн, а калибр орудий — 406 мм.
При этом американцы взяли за основу характеристики своих новейших линкоров типа «Colorado», стандартное водоизмещение 32.500 тонн, наибольшая ширина — 30 метров, осадка — 9,5 метров, вооружение — 8 орудий калибра 406 мм, дальность плавания — 10.000 миль на 10 узлах. Между тем, ширина шлюзов Панамского канала составляла тогда 35 метров. Иными словами, более крупные линкоры через этот канал не могли пройти.
Вторую группу боевых кораблей разделили на три категории: легкие надводные единицы (крейсеры и эсминцы), подводные лодки, авианесущие корабли (авианосцы и гидроавианосцы).
Для трех государств вводились лимиты в этой группе. Легкие надводные корабли США и Великобритании — по 450.000 тонн, Японии — 270.000 тонн; подводные лодки США и Великобритании — по 90.000 тонн, Японии — 54.000 тонн; авианесущие корабли США и Великобритания — по 80.000 тонн, Японии — 48.000 тонн.
Было также предложено достроить корабли данной группы, находившиеся в стадии строительства. А тоннаж, превышающий установленные лимиты, предлагалось пустить на слом только после полной замены устаревших кораблей. Срок службы устанавливался такой: для линкоров и авианесущих кораблей — 20 лет; для крейсеров — 17 лет, для эсминцев и подводных лодок — 12 лет.
В отношении всех остальных боевых единиц водоизмещением менее 3.000 тонн, со скоростью до 15 узлов, вооруженных орудиями калибра до 127 мм, никакие ограничения не предусматривались.
Страны-участницы договора должны были предоставлять всем заинтересованным сторонам всестороннюю информацию о сроках замены кораблей и тактико-технических данных строящихся новых единиц. Было предусмотрено, что подлежащие списанию крупные боевые корабли нельзя продавать третьим странам и что такие корабли для третьих стран нельзя строить на верфях стран-участниц.
15 ноября началась дискуссия по американским предложениям. При этом выявилось значительное расхождение мнений. Делегация Франция, оскорбленная тем, что Францию низвели до уровня второстепенной морской державы (паритет с Италией), требовала равного тоннажа с флотом Японии. Французы мотивировали это большой протяженностью своей береговой линии, а также необходимостью охраны коммуникаций, связывающих метрополию с колониями.
Франция планировала создать две линейные эскадры — атлантическую и средиземноморскую. Между тем, в рамках предложенных ей 175.000 тонн она могла иметь только 5 линкоров (по 35.000 т), из которых можно было составить всего одну эскадру. Ссылаясь на упомянутое выше математическое равенство, французы аргументировали, что благодаря ограничениям, наложенным на германский флот Версальским договором, они, французы, могли бы сохранить существующий тоннаж, то есть 575.000 тонн. Следовательно, общее водоизмещение их линкоров должно составлять 290.000 тонн, то есть почти тоже, что и у японского флота.
Однако эти требования встретили резкое сопротивление Великобритании, вечного соперника Франции. Англия не желала, чтобы недавний союзник увеличил тоннаж своего флота за счет немцев. Свою позицию англичане мотивировали тем, что в будущем германский флот может увеличиться и тогда упомянутое равенство будет нарушено, а три главных европейских флота превысят своим тоннажем британский флот. Кстати говоря, такой аргумент свидетельствовал, что спустя всего два года после Версаля англичане уже были готовы смотреть сквозь пальцы на возрождение германской морской мощи.
Оба англосаксонских государства твердо придерживались указанной позиции. Когда французская делегация затребовала директив из Парижа, Хьюз энергично надавил на французского премьер-министра Аристида Бриана (Aristide Briand), заявив, что в случае отказа именно Франция «в глазах мирового сообщества будет ответственна за срыв конференции по разоружению». Бриан капитулировал. В качестве компенсации французская делегация выторговала себе больший тоннаж легких единиц и подводных лодок, решительно отвергнув предложенные ей 200.000 тонн. Она потребовала 420.000 тонн, в том числе 90.000 тонн для подводных лодок.
Против этого, в свою очередь, стала протестовать Великобритания, которая еще слишком хорошо помнила то побоище, которое учинили ее коммерческому флоту германские субмарины. Британская делегация заявила, что такое количество французских подводных лодок представляет угрозу британской империи. Британский представитель лорд Ли (Lee) сказал: «Франции никогда не приходилось опасаться вторжения из Великобритании, имеющей слабую армию; британские линейные корабли не могут угрожать существованию Франции ни на один час. Зато Франция может совершенно уничтожить Англию с помощью подводных лодок». На этом основании он потребовал полного прекращения их строительства.
Но тут англичане встретили решительный отпор. Французский представитель парировал: «Если Англия не намерена использовать против Франции свои линейные корабли, которые она держит, по всей вероятности, для ловли сардинок, так пусть же будет разрешено бедной Франции строить подводные лодки для ботанических исследований морского дна». Французов поддержали итальянцы, японцы и американцы, тоже являвшиеся сторонниками этого вида оружия. Британской делегации пришлось уступить.
Японская делегация внешне казалась удовлетворенной третьим местом в мире. Японцев волновали иные проблемы, по сравнению с которыми вопросы тоннажа линкоров отходили на второй план. Они прежде всего опасались англо-американского сближения на Тихом океане и расширения американских военно-морских баз на Филиппинах и острове Гуам. Если бы это произошло, флот США значительно приблизился бы к японским островам.
На уступчивость Японии влиял еще один фактор, хотя и в меньшей степени — судьба линкора «Mutsu». Согласно американским предложениям, он должен был пойти на слом. Поскольку его строительство полностью завершилось 24 октября 1921 года, Японии важно было сохранить его, чтобы располагать двумя кораблями с артиллерией калибра 406 мм. Поэтому они предложили сдать на слом вместо него устаревший дредноут «Settsu» (он был спущен на воду в 1911 году; 12 орудий калибра 305 мм). Тем самым общее число уничтожаемых кораблей сохранялось, но суммарное водоизмещение оставшихся единиц возрастало на 13.600 тонн, до 313.000 тонн.
Участники переговоров встретили это предложение «в штыки». Им очень не хотелось оставлять в распоряжении японцев два новейших линкора большой боевой мощи. Однако неожиданно на помощь азиатам пришли американцы. Два их корабля с орудиями калибра 406 мм — «Colorado» и «West Virginia», готовые на 80 %, тоже предназначались на слом. Воспользовавшись прецедентом с «Mutsu», американцы пообещали, что они достроят эти два корабля, а вместо них разберут два более старых — «North Dacota» и «Delaware». Опять же, при этом общее число кораблей не менялось, но суммарный тоннаж возрастал на 25.200 тонн (до 525.850 тонн).
Тут уже резко запротестовали англичане, у которых вовсе не было ни одного линкора, сконструированного после Ютландской битвы. Самый мощный их корабль — линейный крейсер «Hood» — строился по старым чертежам, лишь частично измененным после сражения в мае 1916 года.
Американский линкор «Colorado»
Японский линкор «Mutsu»
Чтобы сломить сопротивление англичан, конференция согласилась на то, чтобы для сохранения равновесия Великобритания построила 2 новых линкора по 35.000 тонн с орудиями калибра 406 мм. Вступив в строй, они должны были заменить 3 корабля типа «King George V» и один типа «Orion», благодаря чему число линкоров в британском флоте сократилось бы до 20, тогда как их общий тоннаж составил бы 558.950 тонн, что давало превышение над американским флотом 33.100 тонн. Такое превышение стороны признали допустимым, поскольку все британские дредноуты были построены до 1916 года и в течение ближайших 10 лет все они приближались к верхней планке срока эксплуатации.
Разумеется, вопрос о «новейших» линейных кораблях для Франции и Италии даже не поднимался, что еще больше разъярило французов, имевших линкоры исключительно довоенной конструкции. Даже 5 недостроенных линкоров типа «Normandie» были заложены еще в 1913 году, то есть, морально они давно устарели. Чтобы подсластить горькую пилюлю, Франции разрешили временно сохранить тоннаж, превышающий допустимые 175.000 тонн, а именно 221.170 тонн, причем после 1927 года Франция могла начать замену старых линкоров на новые, но уже в пределах тоннажа, установленного соглашением.
Такое же разрешение получила Италия, чей линейный флот находился в состоянии почти плачевном (из 15 имевшихся у нее в 1921 году линкоров только 5 представляли реальную боевую ценность, остальные 10 являлись безнадежно устаревшими и, к тому же, сильно изношенными).
Поименный список линейных кораблей и линейных крейсеров, обладание которыми было разрешено, выглядел следующим образом.
Великобритания: «Ajax», «Barham», «Benbow», «Centurion», «Emperor of India», «Hood», «Iron Duke», «King George V», «Malaya», «Malborough», «Queen Elizabeth», «Ramillies», «Renown», «Repulse», «Resolution», «Revenge», «Royal Oak», «Royal Sovereign», «Thunderer», «Tiger», «Valiant», «Warspite».
Всего 22 единицы суммарным водоизмещением 580.450 тонн[12]. После вступления в строй двух новых линкоров, разрешенных к постройке («Nelson» и «Rodney»), были сданы на слом «Ajax», «Centurion», «King George V» и «Thunderer», а общий тоннаж 20 кораблей составил 558.950 тонн.
США: «Arizona», «Arkansas», «California», «Delaware», «Florida», «Idaho», «Maryland», «Mississippi», «OkIahoma», «Nevada», «New Mexico», «New York», «North Dakota», «Pennsylvania», «Tennessee», «Texas», «Utah», «Wyoming».
Всего 18 единиц суммарным водоизмещением 500.650) тонн. После окончания строительства, линкоры «Colorado» и «Vest Virginia» заменили линкоры «Delaware» и «North Dacota», а общее водоизмещение составило 525.850 тонн.
Япония: «Fuso», «Haruna», «Hiei», «Hyuga», «lse», «Kirisimа». «Kongo», «Mutsu», «Nagato», «Yamashiro».
Всего 10 единиц суммарным водоизмещением 313 300 тонн.
Франция: «Bretange», «Condorcet», «Courbet». «Diderot», «France», «Jean Bart», «Lorraine», «Paris», «Provence», «Voltaire».
Всего 10 единиц суммарным водоизмещением 221.170 тонн. С учетом того, что все эти корабли, спущенные на воду в 1909―12 гг., давно устарели, разрешалось построить 3 новых линкора стандартным водоизмещением по 35.000 тонн, с закладкой их в 1927, 1929 и 1931 гг. Однако Франция не смогла использовать данное разрешение в связи с недостатком средств.
Италия: «Andrea Doria», «Caio Duilio», «Conte di Cavour». «Dante Alighieri», «Giulio Cesare», «Leonardo da Vinci», «Napoli», «Regina Elena», «Roma», «Vittorio Emanuele».
Всего 10 единиц суммарным водоизмещением 182.800 тонн. Однако 4 последних корабля были спущены на воду еще в 1904―07 гг. и являлись броненосцами (додредноутами). Дредноут «Leonardo da Vinci», затонувший в Таранто от взрыва погребов 2 августа 1916 г., был поднят в ноябре 1919 г. и введен в док, но из-за недостатка средств не ремонтировался. Он был сдан на слом в 1922 г. Поэтому итальянцам тоже разрешили построить 3 новых линкора по 35.000 тонн, с закладкой их в 1927, 1929, 1931 гг. Нехватка средств не позволила воспользоваться этим разрешением.
После того как разобрались с линкорами, делегации снова занялись подводными лодками. Но теперь речь шла об ограничении подводной войны против торгового флота.
По этому вопросу докладывал член делегации США, сенатор Э. Рут (Е. Root). Суть его предложений сводилась к тому, что во всех случаях следует производить проверку груза. Если судно после проверки подлежит уничтожению, то необходимо гарантировать жизнь его пассажирам и экипажу. Без соблюдения этих условий судно нельзя атаковать, а если проверка невозможна, то надо отказаться от атаки. Нарушители этих постановлений подлежат суду как военные преступники.
Под давлением Хьюза предложения Рута были одобрены и 6 января 1922 года делегаты утвердили окончательный вариант текста отдельного договора, состоявшего из трёх пунктов, о правилах подводной войны против торгового флота. В пункте 1 содержались указанные выше предложения Рута; пункт 2 призывал от имени участников договора народы всего мира заключить всеобъемлющий договор, устанавливающий правила ведения подводной войны; пункт 3 призывал международное право принять запрет на использование подводных лодок для нарушения морской торговли.
Несмотря на то, что представители Франции подписали этот договор, французское правительство отказалось его ратифицировать, желая посредством расширения подводного флота компенсировать перевес линейного флота Великобритании. Англо-французские споры по данному поводу продолжались вплоть до лондонской конференции 1930 года.
В ходе дискуссий в Вашингтоне явно вырисовалась разделительная линия между участниками конференции. По одну ее сторону находились США и Великобритания, по другую — Япония, Франция и Италия. Обе группы преследовали противоположные интересы, обе хотели извлечь максимальную выгоду из принятых ограничений. Такая атмосфера, царившая на переговорах, не способствовала первоначальной идее Вильсона о полном разоружения.
Стало известно, что перед конференцией шли доверительные переговоры между англичанами и американцами, во время которых США получили согласие на свои главные предложения взамен на обещание, что в процессе общего морского разоружения британский флот сохранит свою позицию ведущего в мире. Правда, Великобритании все же пришлось отказаться от первой позиции среди флотов, но лучше было «делить ее с родственником», чем с японцами могло бы произойти, если бы гонка вооружении продолжалась.
C немцами, как с соперниками на море, можно было уже не считаться, Франция же вырвалась далеко вперед в отношении сухопутных сил. Поэтому усилия британской дипломатии были направлены на то, чтобы ограничить хотя бы морские силы Франции. При поддержке США эти старания увенчались успехом. В свою очередь, французам удалось избежать обсуждения проблемы ограничения сухопутных войск (к чему призывали англичане), так что у них тоже было свое утешение.
Что касается авианесущих кораблей, то в отношении их установили максимальное водоизмещение (27 тысяч тонн) и определили калибр главной артиллерии (не более 203 мм). Был также увеличен, по сравнению с американским предложением, их общий тоннаж, однако количественное соотношение сохранилось в пропорции 5:5:3.
Относительно крейсеров конференция не приняла никаких ограничений, кроме определения максимально допустимого тоннажа (10 тысяч тонн) и калибра главной артиллерии (203 мм).
По кораблям других классов, ввиду решительного противодействия Франции, не было достигнуто никакой договоренности. Единственно, подписали соглашение относительно постройки на верфях стран-участниц легких кораблей по заказу третьих стран, однако запрещалось продавать или передавать им уже построенные единицы.
6 февраля 1922 года была подписана окончательная редакция договора, вошедшего в историю под названием «Вашингтонского». Он состоял из трех разделов, содержавших 24 статьи. Первый раздел (статьи 1―20) содержал наиболее важные постановления, касавшиеся тоннажа и вооружения боевых кораблей основных классов.
Для участников договора были определены следующие суммы тоннажа. Линкоры — Великобритания и США по 525.000 тонн, Япония — 315.000 тонн, Франция и Италия — по 175.000 тонн (ст. 4). Авианесущие корабли (авианосцы и гидроавианосцы) — Великобритания и США по 135.000 тонн, Япония — 81.000 тонн, Франция и Италия — по 60.000 тонн (ст.7).
Максимально допустимое водоизмещение линкора устанавливалось в 35.000 тонн — без учета веса топлива и смазки, воды для котлов, боеприпасов, продовольствия, экипажа (ст.5), а калибр его главной артиллерии в 406 мм (ст.6). Только Великобритании в порядке исключения разрешили оставить в строю линейный крейсер «Hood» водоизмещением 42.100 тонн.
Водоизмещение авианосца не должно было превышать 27.000 тонн (ст.9), причем каждому из участников договора разрешили переоборудовать в авианосцы по два линкора либо линейных крейсера из числа предназначенных на слом, при том условии, что водоизмещение каждого из них не превысит 33.000 тонн. Калибр орудий авианосца ограничивался 203 мм, число таких орудий — 10 стволами для кораблей водоизмещением до 27.000 тонн и 8 стволами для кораблей большего водоизмещения (ст.10).
В договоре был дан поименный перечень тех линкоров и линейных крейсеров, которые могли оставаться в боевом составе флотов (приложение 5), а также постановления, касавшиеся срока службы и способов замены линкоров и авианосцев. За исключением кораблей, утерянных в результате несчастных случаев, которые могли заменяться немедленно, остальные корабли разрешалось менять на новые лишь после 20 лет эксплуатации.
Максимальное водоизмещение крейсеров было определено в 10.000 тонн, а калибр их орудий в 203 мм (ст. 12). Надо отметить, что в этом случае делегаты взяли в качестве образца британские крейсеры типа «Effingham», которые только что вступили в строй. Их водоизмещение составляло 9800 тонн, а вооружение было представлено семью орудиями калибра 190 мм.
Запрещалось в мирное время переоборудовать гражданские суда в военные корабли. Единственное, что разрешалось, это укреплять палубы, чтобы в будущем при необходимости на них можно было ставить орудия калибром до 152 мм (ст. 14).
В бассейне Тихого океана участникам договора разрешалось строить военно-морские базы в следующих регионах (ст.19): 1) Великобритании — на берегах Канады, Австралии и Новой Зеландии, а также в Сингапуре. Ей запрещалось укреплять базу в Гонконге; 2) США — на западном побережье Штатов, на Аляске, в районе Панамского канала, на Гавайях. Им запрещалось укреплять Алеуты, Филиппины и Гуам; 3) Японии — на самих Японских островах, в районе Корейского пролива, на Сахалине. Ей запрещалось укреплять Курилы, архипелаги Бонин, Пескадоры, Рюкю (Окинава) и остров Формоза (Тайвань).
Договор считался действительным до 31 декабря 1936 года (раздел 3, ст. 23), причем этот срок подлежал автоматическому продлению, если за два года до истечения ни один из участников его не расторгнет. Аннулирование договора тоже наступало автоматически через два года после выхода из него кого-либо из участников.
Через восемь лет после подписания договора должна была собраться новая конференция для уточнения ограничений, касающихся линкоров, в свете новых научно-технических достижений (ст.21).
От выполнения предписаний договора можно было уклониться лишь в случае войны, предварительно уведомив остальных участников (ст.22). Специальный протокол, приложенный к договору, содержал помимо упомянутого выше постановления, касавшегося методов ведения подводной войны, еще и запрет на использование отравляющих веществ в боевых действиях на море.
Оценивая результаты Вашингтонской конференции, надо подчеркнуть, что она на какое-то время смягчила разногласия между государствами Антанты. С другой стороны, она углубила и дополнила Версальский договор, став вторым важнейшим составным элементом так называемой Версальско-вашингтонской системы. формировавшей тогдашние международные отношения.
Разумеется, как и всякий договор, Вашингтонское соглашение представляло собой определенный компромисс. Уже только поэтому оно не могло сдержать гонку морских вооружений. Правильнее сказать, что это соглашение изменило курс военно-морской политики некоторых стран. Так, отсутствие количественных ограничений в категории легких надводных единиц и подводных лодок позволяло всем странам, особенно «обиженным» при распределении тоннажа больших кораблей (Японии, Франции, Италии) воспользоваться этой возможностью для увеличения своих флотов. В дальнейшем все они так и поступили.
В наибольшей мере результатами конференции были довольны правящие круги США. Хотя убытки американцев, связанные с уничтожением недостроенных линкоров и линейных крейсеров, составили около 357 млн. долларов, договор ограничил аппетиты Японии, возвратил в Китай полезную для США политику «открытых дверей», установил принцип паритета с ВМФ Великобритании. Таким образом, «доход» превысил «расход».
Итак, Вашингтонский договор внес конкретные качественные и количественные ограничения в строительство линкоров и авианосцев, а также качественные в строительство крейсеров, оставив при этом полную свободу действий при строительстве эсминцев, подводных лодок и кораблей других классов.
Линкоры
Согласно договору, к строительству новых линкоров сразу же приступила только Великобритания. Два новых корабля (напомним, взамен трех типа «King George V» и одного типа «Orion»), были заложены на стапелях уже в 1922 году.
Это были «Rodney» и «Nelson», спущенные на воду в 1925 году и вступившие в строй в 1927 году. При их конструировании были частично использованы проекты линейных крейсеров образца 1921 года, строительство которых прекратилось в соответствии с решениями конференции.
Имея стандартное водоизмещение 33.900 тонн (Rodney) и 33.950 тонн (Nelson), они были вооружены 9 орудиями калибра 406 мм с дальностью стрельбы 32 км, 12 пушками калибра 152 мм, 6 зенитками калибра 120 мм, а также 8 зенитными автоматами калибра 40 мм и 15 пулеметами. Кроме того, они имели по два подводных торпедных аппарата калибра 609 мм. Мощная броня (по ватерлинии — 356 мм, палубы от 76 до 159 мм, башни ГК 178―406 мм) защищала лишь жизненно важные части корабля, но все равно существенно снизила скорость, составившую всего 23 узла.
Британский линкор «Nelson»
Главная архитектурная особенность линкоров типа «Nelson» заключалась в том, что вся три башни 406-мм орудий (по 1300 тонн каждая) находились в носовой части. Трехногую фок-мачту сменила пятиэтажная надстройка призматической формы. Чтобы избежать ее задымления, трубу перенесли в сторону кормы, благодаря чему котлы оказались за ходовыми турбинами, а не перед ними. Большое внимание было уделено противоторпедной защите и разделению корабля на водонепроницаемые отсеки. Стоимость каждого линкора составила 14.893.538 фунтов стерлингов. В целом, получились очень мощные, но довольно тихоходные корабли.
Хотя после Вашингтонского договора в составе флотов великих держав остались только самые современные линкоры, срок службы которых не превышал 10 лет, однако вследствие непрерывного прогресса техники, а также в силу боевого опыта, приобретаемого в локальных конфликтах и «малых войнах», с ходом времени возникла необходимость их модернизации.
Усовершенствовали свои корабли не только участники договора, но и другие государства, имевшие линкоры либо броненосцы береговой обороны. В период 1922–1931 гг. такую модернизацию провели Великобритания (5 кораблей типа «Revenge», 5 типа «Queen Elizabeth»); Франция (3 корабля типа «Courbet», 3 типа «Bretagne»); Соединенные Штаты (2 типа «Florida», 2 типа «Wyoming», 2 типа «New York», 2 типа «Nevada»); Япония (3 типа «Kongo»); СССР (3 типа «Гангут»); Аргентина (2 типа «Rivadavia»); Чили («Almirante Latorre»); Турция («Yawus Selim»); Германия (3 старых броненосца типа «Schlesien»).
Модернизация заключалась, прежде всего, в установке нового оборудования для управления огнем, которое позволяло вести прицельную стрельбу на дистанциях свыше 20 км; в перестройке броневых башен для увеличения угла подъема стволов (например, увеличение угла американских 356-мм орудий с 15 градусов до 30 увеличило их дальнобойность с 19 км до 30 км; у британских 381-мм орудий переход от 20 градусов к 30 увеличил дальнобойность с 21 до 29 км); в усилении зенитной артиллерии (как правило, 4―8 орудий калибра 75―127 мм); в демонтаже торпедных аппаратов и части казематной средней артиллерии.
Кроме того, улучшалась противоторпедная защита путем устройства в подводной части корпуса специальных кессонов (так называемых «булей»). Они увеличивали ширину корабль на насколько метров и тем самым отдаляли место взрыва торпеды от собственно корпуса, что уменьшало последствия этого взрыва. Усиливалось также горизонтальное бронирование палуб для зашиты от авиабомб и от снарядов, выпущенных с большого расстояния.
Одновременно паровые машины заменялись на турбины, а вместо угольных котлов ставили котлы на жидком топливе — мазуте. Это значительно облегчало корабли, что позволяло увеличить либо скорость, либо бронирование. На верхней палубе размешали одну — две катапульты для запуска гидросамолетов, корректирующих огонь орудий ГК, а также краны для подъема этих самолетов с воды.
Модернизация кардинальным образом меняла первоначальный внешний вид линкоров. Постепенно все эти изменения привели к исчезновению разницы между линкорами и линейными крейсерами, так что к концу 1920-х годов, несмотря на сохранение теоретического разделения, практически они стали кораблями одного класса. Модернизация производилась до самого начала второй мировой войны.
Американский линкор «New Mexico»
Американский линкор «Pennsylvania»
Французский линкор «Bretagne»
Французский линкор «Courbet»
Авианосцы, гидроавианосцы, авиатранспорты
Согласно представлениям 20-х годов, корабельная авиация должна была наносить бомбовые удары по кораблям противника, корректировать огонь орудий главного калибра линкоров и крейсеров, производить разведку акватории и баз противника, защищать свои корабли от его авиации. Учитывая небольшую дальность полета тогдашних самолетов, все эти действия становились возможными лишь при использовании соответствующих кораблей — авианосцев и гидроавианосцев, имеющих оборудование, делающее возможным взлет самолетов и их посадку.
Поначалу оба этих класса занимали почти одинаковые позиции, но вскоре большая автономность авианосцев (возможность использования независимо от состояния моря, атмосферных условий и без ограничений скорости при взлете и посадке самолетов) решительно выдвинули их на первое место среди всех подклассов авианесущих кораблей.
Удобная стартовая палуба, делающая возможным взлет и посадку колесных самолетов, а также вместительные ангары привели к тому, что численность их авиагрупп быстро перевалила за 20, достигнув рекордной отметки 90 на американских авианосцах типа «Lexington». Кроме самолетов, авианосцы имели достаточно сильное артиллерийское вооружение (4―16 орудий калибра от 120 до 203 мм и пулеметы), поскольку считалось, что они сами должны защищаться от атак легких надводных кораблей противника. В то время еще не была решена проблема посадки на авианосцы скоростных бомбардировщиков, поэтому их авиагруппы состояли в основном из истребителей и разведчиков.
В 1921―1930 годы в строй вступили 13 авианосцев (5 в Великобритании, 3 в США, 3 в Японии), из них 9 являлись переоборудованными линейными крейсерами или линкорами, 2 — перестроенными гражданскими судами и только 2 были с самого начала спроектированы как авианосцы. Именно эти два корабля продемонстрировали выдающиеся конструкторские решения и принципы. Британский авианосец «Hermes», построенный в 1919―1924 годы, отличался длинной полетной палубой (182 м), под которой находились ангары. Все палубные надстройки и зенитная артиллерия находились по правому борту в так называемом «острове», благодаря чему почти вся ширина палубы (27 м) была доступна самолетам. Именно такое конструктивное решение позже стало образцом для большинства типов авианосцев.
Другой удачный вариант представлял собой японский «Hosho», построенный в 1918―1922 годах. Не слишком большая стартовая палуба (163×19 м) позволяла стартовать и садиться только легким самолетам, но надо учесть, что японцы добились максимальной ее площади, убрав первоначально запроектированные надстройки. Выброс продуктов сгорания из паровых котлов осуществлялся через трубы в бортах, ниже уровня полетной палубы, там же находились все орудия главного калибра. Такая схема общего расположения («гладкопалубная») стала типичной для более поздних японских авианосцев.
Японский авианосец «Hosho» — первый в мире авианосец специальной постройки
Американский авианосец «Lexington» — самый большой в мире в 1930-е годы
Транспорты гидросамолетов, обычно называемые гидроавианосцами, не имели стартовой палубы. Гидросамолеты взлетали с помощью катапульт, а после выполнения задания садились на воду возле корабля и на палубу их поднимали краны.
Поначалу на этот подкласс кораблей возлагали определенные надежды. Предполагалось, что они будут взаимодействовать с разведывательными силами флота, однако гидроавианосцам для подъема самолетов с воды на палубу нужно было останавливаться, что в условиях угрозы со стороны подводных лодок являлось слишком большим риском. Кроме того, запуск и прием гидросамолетов нельзя было производить в свежую погоду. Вдобавок, эти корабли являлись сравнительно тихоходными, а численность их авиагрупп уступала авианосцам.
Итальянский гидроавианосец «Giuseppe Miraglia»
Французский гидроавианосец «Соттапdаnt Teste»
В течение рассматриваемого периода времени вступили в строй 6 гидроавианосцев, из которых 3 являлись переоборудованными торговыми судами, а 3 три были специальной постройки. Если не считать Японии, где в 30-е годы построили еще 4 гидроавианосца, больше таких кораблей никто не строил вплоть до Второй мировой войны.
Крейсеры
Ограничение общего тоннажа линкоров вызвало рост интереса к крейсерам. Большая скорость и хорошая маневренность позволяли им уклоняться от боя с линкорами, избегать атак подводных лодок и самолетов, тогда как сильное артиллерийское вооружение давало возможность побеждать надводные корабли всех остальных классов. Но в начале 20-х годов вступали в строй последние из серий крейсеров, начатых постройкой еще во время войны.
Первыми крейсерами, полностью спроектированными и построенными после войны, стали законченные в 1926―27 годах французские крейсеры типа «Duguay Trouin» водоизмещением по 7250 тонн. Согласно концепции тогдашних французских теоретиков, они совсем не имели брони, но зато развивали скорость 34 узла (63 км/час). Такую же концепцию приняли итальянцы, которые до 1933 года построили 6 аналогичных крейсеров: 4 типа «Alberto di Giussano» (5.070 тонн, скорость 37 узлов) и 2 типа «Luigi Cadorna» (5.000 тонн, скорость 42 узла). Однако позже как итальянцы, так и французы отказались от концепции легких сверхскоростных крейсеров в пользу так называемых «вашингтонских» крейсеров.
Вашингтонский договор установил довольно высокие качественные лимиты для кораблей данного класса. Поэтому, как только были введены ограничения на количество линкоров, следующие за ними по значимости артиллерийские корабли — крейсеры — тут же заняли важное место в программах расширения и реорганизации флотов пяти великих морских держав на 1923―27 годы. До конца 1932 года было завершено строительство 40 крейсеров (не считая 2 британских типа «York» по 8390 тонн и 4 японских типов «Furutaka» и «Aoba» по 8100―8300 тонн) и строились еще более 10.
Обладая большим радиусом действия, «вашингтонские» крейсеры предназначались для контроля морских коммуникаций, дальней разведки и для нанесения артиллерийских ударов по кораблям и соединениям противника. Орудия калибра 203 мм обладали дальнобойностью на 30 % большей, чем 152-мм орудия, а снаряды (весом 113―123 кг) — значительной разрушительной силой снарядов. К тому же эти корабли отличались большой дальностью плавания (10.000 миль и больше), достаточно сильной зенитной артиллерией, мощным торпедным вооружением. Кроме того, они несли по 2―4 гидросамолета, запускавшиеся с катапульт.
При встрече с небольшими группами кораблей противника, вашингтонские крейсеры могли вести с ними бой, либо, благодаря большой скорости, уклониться от него. Высокая скорость являлась главным козырем этих кораблей. Для ее обеспечения приходилось весьма значительно увеличивать мощность машин. Чтобы получить нужный резерв водоизмещения, конструкторы ослабляли броню. Некоторые вашингтонские крейсеры обладали броней, сведенной до минимума, другие вообще ее не имели, например, британские крейсеры, которые презрительно прозвали «tin class» — «класс жестянок» (или консервных банок).
Данная особенность их конструкции вызвала много критических замечаний, тем более, что сами они представляли собой слишком большую мишень для снарядов и авиабомб (длина корпуса порядка 170―200, ширина около 20 метров). Была также проблематичной полезность орудий калибра 203 мм. Они не представляли никакой угрозы линкорам, а в условиях ограниченной видимости (ночью, в туман), когда дистанция боя сокращалась, 203-мм орудия существенно уступали 152-мм орудиям по скорострельности.
Британский крейсер «Frobisher» (типа «Еffiпghат»)
Американский крейсер «Wichita»
Кроме того, вашингтонские крейсеры были слишком дорогими. Они стоили в среднем 1,5―2 миллиона фунтов стерлингов. В частности еще и поэтому к концу 20-х годов определились две тенденции в строительстве крейсеров: согласно первой усиливалась броня, согласно второй — строили корабли меньших размеров, с более легкой артиллерией, зато дешевые и большими сериями.
Вашингтонский договор не установил никаких количественных ограничений в категории легких кораблей. Поэтому его участники обладали полной свободой выбора относительно того, сколько им строить новых крейсеров, эсминцев и подводных лодок.
Этой свободой воспользовались все главные участники договора. Во-первых, Франция, недовольная тем, что на конференции в Вашингтоне не учли ее требования, а также Италия.
Во-вторых, Великобритания и США, которые всегда уделяли большое внимание состоянию своего крейсерских сил. К тому же им в то время не требовалось увеличивать численность эсминцев и подводных лодок, поскольку кораблей этих классов у них после войны было более чем достаточно.
В-третьих, Япония. Японцы считали себя обиженными на Вашингтонской конференции в вопросе о количестве линкоров. Поэтому в качестве своего рода компенсации они интенсивно расширяли свои легкие силы.
В итоге, по состоянию на декабрь 1927 года, страны, подписавшие договор, строили в общей сложности 28 крейсеров, а во Франции, Италии и Японии, кроме крейсеров, в постройке находилось значительное число эсминцев (44 единицы) и подводных лодок (47 единиц).
Эту новую гонку вооружений попыталась притормозить Лига Наций. Еще в апреле 1927 года в Женеве состоялась конференция, главной целью которой было ограничение тоннажа легких кораблей (так называемая «крейсерская конференция»). Однако Италия и Франция отказались в ней участвовать, а остальные государства столкнулись лоб в лоб именно по вопросу о крейсерах.
В то время как Япония желала получить 70 % американского тоннажа в этом классе кораблей, между США и Великобританией разгорелся спор относительно «стандартного» типа крейсера. Американцы, провозглашая принцип ограничения общего тоннажа крейсеров, хотели в пределах отведенных им 400.000 тонн строить исключительно крейсеры «вашингтонского типа», с орудиями калибра 203 мм и значительной дальностью плавания. Англичане, наоборот, считали, что им нужно определенное количество крейсеров, а именно 70 единиц. Чтобы уложиться в отведенный им лимит общего тоннажа (572.000 тонн), они желали понизить «верхнюю планку» разрешенного водоизмещения и калибра орудий крейсера.
Конференция закончилась полным провалом. Дело даже дошло до обострения американо-британских отношений; оно выразилось в том, что конгресс США 13 февраля 1929 года одобрил законопроект о строительстве 15 новых «вашингтонских» крейсеров.
Только после смены правительств в обеих странах (новым президентом США стал Герберт Гувер, премьер-министром Великобритании — Джеймс Мак-Доналд), а также в связи с мировым экономическим кризисом, стало возможным снова приступить к переговорам. В конце сентября 1929 года была достигнута предварительная договоренность на этот счет. Дальнейшие переговоры, согласно статье 21-й Вашингтонского договора, должны были проходить с участием остальных государств — его участников.
Заседания новой конференции по разоружению начались 21 января 1930 г. в здании британского парламента в Лондоне. Ряд морских государств прислал на нее своих наблюдателей (Испания, Нидерланды, Греция, Польша и другие).
Председательствовал на конференции британский премьер Мак-Доналд. В повестке дня значились вопросы дальнейшего ограничения морских вооружений, полной ликвидации подводных лодок (либо гуманизации подводной войны), а также установления строгих лимитов для тоннажа флотов государств — участников конференции. Вскоре определились три главных предмета спора: британско-французский, о ликвидации подводных лодок; франко-испанский, о паритете тоннажа флотов обеих стран; японо-американский, об увеличении соотношения тоннажа флотов обеих стран с 5:3 до 10:7.
Довольно быстро участники конференции пришли к соглашению относительно компромиссного метода ограничения морских вооружений. Он заключался в том, что для каждого государства устанавливался общий тоннаж флота, не подлежащий никакому пересмотру, который затем делился между классами кораблей. Компромисс состоял в том, что допускались некоторые «подвижки» тоннажа между классами кораблей, при условии точного соблюдения лимита общего тоннажа флота.
Основную часть заседаний (до 11 февраля) заняло обсуждение проблемы подводных лодок как средства войны. Главным их противником выступили Великобритания и США, главным сторонником — Франция. Англичане, которым для защиты своих протяженных коммуникаций требовалось очень много надводных кораблей, твердили, что подводную лодку нельзя использовать для обороны, а только для нападения, причем в первую очередь на торговые суда. Ликвидация их, с серьезным видом заявляли эти лицемеры, уменьшит военные расходы (ведь сами субмарины стоят дорого, а еще надо прибавить расходы на создание средств борьбы с ними). Кроме того, служба подводников более опасна, чем личного состава надводных кораблей.
Американцы сделали главный упор на финансовые аргументы. Дескать, одна тонна подводной лодки обходится при строительстве в два раза дороже, чем тонна надводного корабля, содержание же и ремонт подводной лодки стоят в 3―4 раза дороже.
Но французы твердили в ответ, что подводная лодка — это такой же корабль, как всякий другой, только обладающий возможностью погружения, и предостерегали от преувеличения значения подводных лодок. Они считали, что это оружие слабых (поскольку представляет угрозу для сильного надводного флота противника), которое должно использоваться прежде всего в целях обороны, не исключая, конечно, действий против торгового флота. Главное — распространить на подводные лодки международное морское право и тогда неограниченная подводная война не будет иметь места.
Позицию Франции поддержала Япония. Ее представитель заявил, что подводная лодка — это дешевое военное средство, наилучшим образом отвечающее задачам обороны, а их «гуманность» или «не гуманность» как оружия зависит лишь от того, как лодки используют люди.
В такой ситуации решающее значение приобрело мнение Италии. Англичанам не помогла попытка сыграть на франко-итальянских разногласиях, поскольку итальянцы, очевидно рассчитывая на смягчение позиции Франции по вопросу паритета их флотов, поддержали позицию Франции в отношении подводных лодок, правда не очень решительно (Мол, Италия согласится с запретом подводных лодок только в том случае, если к такому мнению придут все стороны).
Таким образом, проблема ликвидации подводных лодок утратила актуальность. В связи с этим была создана комиссия для разработки проекта конвенции, запрещающей подводным лодкам действовать против судов торгового флота вопреки нормам международного морского права.
Затем конференция приступила к рассмотрению главного вопроса — ограничения тоннажа легких надводных кораблей и подводных лодок, находящихся в составе флотов стран-участниц конференции. Согласно британским данным, тоннаж кораблей этих классов у пяти «великих морских держав» на 1 января 1930 года был следующим:
Таблица 1
| Государство | Крейсеры | Эсминцы | Подлодки |
|---|---|---|---|
| Великобритания | 329.986 | 145.710 | 60.736 |
| США | 166.000 | 245.047 | 80.979 |
| Япония | 186.965 | 105.965 | 75.787 |
| Франция | 82.050 | 69.000 | 82.249 |
| Италия | 91.600 | 80.586 | 27.409 |
Для того, чтобы остановить реализацию весьма амбициозного французского «Закона о флоте», следовало навязать Франции паритет с Италией по тоннажу[13]. Французы на это не соглашались, и тогда Мак-Доналд попытался решить сначала другие проблемы. Основой для дискуссии послужили меморандумы, предоставленные 6―8 февраля британской, американской и японской делегациями.
Американцы хотели достичь паритета с Великобританией по легким кораблям к 31 декабря 1936 года, а по линкорам уже к 1 января 1931, для чего следовало списать 5 британских и 3 американских корабля этого класса. Некоторое превышение тоннажа линкоров следовало компенсировать соответствующим уменьшением тоннажа крейсеров. В остальных классах должно было соблюдаться равенство (по 135.000 тонн авианесущих кораблей, по 150.000 тонн эсминцев, по 60.000 тонн подводных лодок). Таким образом, оба флота должны были иметь тоннаж по 1.200.000 тонн.
Англичане предложили качественные ограничения: установить предельное водоизмещение авианосца — 25.000 тонн, крейсера с орудиями калибра 152 мм — 6.000 тонн, большого эсминца (лидера) — 1.850 тонн, эсминца — 1.500 тонн; сохранить запрет на строительство линкоров до 1936 года. При этом они хотели ограничить суммарный тоннаж авианосцев цифрой 100.000 тонн.
Много споров возникло по вопросу о паритете крейсеров. Согласно заявлениям англичан, равенство тоннажа не означало равенства в смысле количества единиц. Они утверждали, что Великобритания нуждается для защиты своих коммуникаций как минимум в 50 крейсерах общим тоннажем 339.000 тонн (15 крейсеров с 203-мм и 35 крейсеров со 152-мм орудиями), тогда как США (при лимите 315.000 тонн) — всего лишь в 36 крейсерах (по 18 единиц с орудиями калибра 203 и 152 мм).
Американцы согласились на 18 крейсеров с орудиями калибра 152 мм, водоизмещением до 10.000 тонн и с большой дальностью плавания, но зато потребовали 21 «вашингтонский» крейсер с 203-мм орудиями, что завело переговоры в тупик.
Американо-японские переговоры тоже продвигались с трудом. Японцы, находившиеся у черты полного финансового краха, стремились к сокращению вооружений, чтобы сохранить соответствующие пропорции с флотом США. Они утверждали, что их флот способен контролировать только Желтое и Восточно-Китайское море, тогда как со всех сторон им угрожает опасность (от англичан, американцев, русских, китайцев). Поэтому японцы хотели на каждые 10 американских крейсеров иметь 7 своих, а в классе подводных лодок они желали паритета.
Одновременно японские делегаты предложили: а) ввести мораторий на строительство линкоров до 1936 года; б) снизить водоизмещение одного авианосца до 20.000 тонн (чтобы уменьшить опасность авиационных налетов на их базы «в отдаленных уголках мира»); в) водоизмещение линкора — до 25.000 тонн, а калибр его орудий до 356 мм; г) водоизмещение крейсера со 152-мм орудиями — до 7.500 тонн; д) продлить сроки службы для кораблей этих классов.
Американцы отреагировали достаточно гибко, представив 1 марта встречное предложение. Согласно ему, японцы должны были сократить свой подводный флот до 60.000 тонн и согласиться на строительство американцами крейсеров со 152-мм орудиями по 9.000 — 9.500 тонн; взамен Штаты обязались до 1936 года иметь не более 15 «вашингтонских» крейсеров (150.000 тонн), что при уже существующих 12 японских (108.400 тонн) позволило бы Японии получить желаемые 70 % без постройки дополнительных кораблей.
Относительно удачные результаты этих переговоров заставили Францию несколько изменить свою позицию. Французы представили меморандум, по которому французский флот должен иметь к 1936 году общий тоннаж 724.479 тонн. При этом указывалось, что нынешний тоннаж составляет 681.808 тонн (включая все устаревшие и все строящиеся корабли). На самом деле здесь заключалась уловка: тем самым показывалось, что общая величина французского флота вырастет за 5 лет всего лишь на 42.671 тонну, и что эта величина столь значительно превышает тоннаж итальянского флота (около 435.000 т), что ни о каком паритете не может быть и речи.
Далее в меморандуме утверждалось, что Франция, как страна расположенная на берегах Средиземного моря и Атлантического океана, представляющая собой вторую в мире колониальную империю, с протяженными морскими путями, должна иметь соответствующий флот не только для охраны своих берегов, но и для обеспечения перевозок войск и сырья[14].
Поскольку Вашингтонский договор ограничил тоннаж французских линкоров, то эту задачу взяли на себя легкие корабли. Кроме того, французы предупредили, что в ответ на строительство немцами трех «карманных» линкоров типа «Deutschland», они построят два или три линейных крейсера[15].
Французские аргументы сильно возмутили итальянскую делегацию и серьезно обеспокоили британскую. Итальянцы заявили, что при всем своем стремлении к разоружению они не согласятся с тем, чтобы по общему тоннажу их флот был слабее, чем Средиземноморские эскадры Франции или Великобритании.
Англичане, сравнив французские требования с уже утвержденными цифрами для себя и американцев, увидели, что к 1936 году французский ВМФ достигнет 3/4 тоннажа их флота, а по некоторым классам кораблей даже превысит британский тоннаж (например, 99.629 тонн французских подводных лодок против 60.000 тонн британских). Следовательно, им потребовались бы дополнительно 150.000 тонн для легких кораблей. А это означало новый виток гонки вооружений, поэтому англичане стали резко протестовать против французских требований.
В свою очередь, французы не желали соглашаться с тем, чтобы мерилом величины их флота был тоннаж ВМФ Италии, утверждая, что паритет с Италией сильно ослабит морскую оборону Франции. Логика в их аргументах была: итальянский флот действовал лишь в Средиземном море, тогда как французский еще и в Атлантике, а также в Индийском океане, в Вест-Индии и в Океании.
Тогда французам предоставили на выбор три предложения:
— признать фиктивный паритет с Италией (так называемый «chiffres dе prestige»), тогда реальное количество итальянских легких кораблей не будет увеличено;
— обоим государствам взять обязательство в течение ряда лет (как минимум, пяти) не строить новых кораблей;
— Франция, признав паритет с Италией в Средиземном море, может построить дополнительные корабли для Атлантики, без права использования их в Средиземном море, причем Великобритания будет тому гарантом (по примеру договора в Локарно от 16 октября 1925 года, гарантировавшего нерушимость западных границ Германии).
В ответ Франция заявила, что готова отступить от своих требований в ответ на гарантии обшей безопасности. Такие гарантии должны быть обеспечены путем соглашения между великими державами, которые обязуются сообща выступить против возможного агрессора (речь тут шла о том, чтобы сильнее привязать США и Великобританию к европейскому континенту). Кроме того, французы выдвинули проект средиземноморского пакта о ненападении (так называемый «средиземноморский Локарно»).
Французский авианосец «Bearn»
Однако англосаксы заняли по отношению к этому предложению отрицательную позицию. США, не входившие в Лигу Наций и придерживавшиеся принципов изоляционизма, не желали ввязываться в европейские дела. Великобритания же, полагая, что за таким предложением кроется желание получить безусловный перевес в сухопутных вооруженных силах, заявила, что гарантии были даны ею уже в Локарно. Ничего сверх того для континентальной Европы она гарантировать не может. Японцев все это вообще не интересовало. В сложившейся ситуации Франция сочла невозможным пойти на снижение тоннажа своего флота.
Разногласия с Францией несколько сгладило японо-американское соглашение, принятое по инициативе японского министерства иностранных дел, несмотря на яростное сопротивление японского морского генерального штаба. Ценой снижения общего тоннажа подлодок до 52.700 тонн (из них 19.200 тонн подлежали замене после истечения срока службы в 13 лет), Япония получала право на 70 % американского тоннажа в категории легких кораблей на срок до 1936 года. После этой даты вопрос подлежал новому рассмотрению.
В итоге не оставалось ничего иного, кроме как подписать договор между Великобританией, США и Японией, с тем условием, что когда Франция и Италия договорятся между собой, то они присоединятся к этому договору. В итоге, Лондонский договор 1930 года получился не вполне определенным, поскольку установленные лимиты зависели от дальнейшего развития французского флота.
Но, хотя переговоры с премьер-министром Брианом закончились неудачей, Мак-Доналд, желая сохранить видимость согласия с Францией, заявил, что только чрезвычайные обстоятельства могут заставить Великобританию нарушить договор. На это Бриан, в свою очередь, ответил заверением, что Франция и Италия будут стремиться к подписанию договора, чтобы он стал, как и Вашингтонский, договором пяти стран.
Таким образом, формально конференция не была завершена, а лишь прервана до того времени, когда придут к соглашению Италия и Франция. После окончательного уточнения положений, касавшихся качественных ограничений некоторых классов кораблей и сроков их службы, а также ограничений в использовании подводных лодок против гражданских судов, 22 апреля 1930 года Лондонский морской договор был подписан.
Его текст состоял из пяти частей, содержавших 24 статьи. При этом условия третьей части распространялись только на три государства (США, Великобританию, Японию), тогда как содержание остальных четырех частей договора имели силу для всех пяти великих морских держав».
Запрет на строительство новых линкоров был продлен до 31 декабря 1936 года (статья 1), только Италия и Франция могли построить линкоры (по 70.000 тонн для каждой страны) с целью замены кораблей данного класса, отслуживших установленные сроки (20 лет).
Три других флота должны были вывести из боевого состава 9 линкоров и линейных крейсеров. Великобритания — 5 (Benbow, Emperor of India, Iron Duke, Marlborough, Tiger), США — 3 (Florida, Wyoming, Utah), Япония — 1 (Hiei). При этом «Iron Duke», «Wyoming» и «Hiei» разрешалось переоборудовать в учебные артиллерийские корабли путем сокращения количества башен ГК до трех, демонтажа зенитной артиллерии, главного броневого пояса и части котлов (чтобы скорость полного хода не превышала 18 узлов).
Для всех стран калибр артиллерии на авианосцах стандартным водоизмещением до 10.000 тонн был ограничен 155 мм (статья 4).
Предел надводного водоизмещения подводных лодок для всех стран был определен в 2.000 тонн, а калибр их орудий отныне не должен был превышать 130 мм. Однако каждый флот мог построить либо сохранить в своем составе три ранее построенных подводных крейсера стандартным надводным водоизмещением до 2800 тонн (статья 7). Это было сделано специально для того, чтобы сохранить в строю французский крейсер «Surcouf» (полное водоизмещение 3304 т, два 203-мм орудия), британский крейсер «Х-1» (2780 т, четыре 133-мм орудия), американский крейсер «Argonaut» (2710 т, два 152-мм орудия).
Не подлежали никаким ограничениям надводные корабли стандартным водоизмещением до 600 тонн, все классы вспомогательных кораблей и судов (за исключением бронированных, авианесущих, приспособленных для постановки мин), а также корабли водоизмещением от 600 до 2000 тонн при условии, что калибр их артиллерии не превышает 155 мм (максимум — 4 орудия ГК), отсутствует торпедное вооружение, а скорость не более 20 узлов (статья 8).
Корабли, не вписывавшиеся в указанные ограничения, были поименно перечислены в приложении 3 к части 2. Этот список включал 57 единиц (всего 243.000 т), причем одни корабли могли оставаться в строю вплоть до полного износа, тогда как срок службы других был ограничен конкретными датами. А именно: для кораблей водоизмещением 3―10 тысяч тонн, заложенных до 1 января 1920 г. он составлял 16 лет; после этой даты — 20 лет; для кораблей водоизмещением 2―3 тысячи тонн — 12 и 16 лет, соответственно; для подводных лодок — 13 лет.
Для США, Великобритании и Японии договор установил ряд ограничений в классах легких кораблей (статья 15). Так, корабли водоизмещением до 1850 тонн следовало считать эсминцами, больше этой цифры — крейсерами. Калибр орудий эсминцев не мог превышать 130 мм. Крейсеры разделялись на два подкласса: «а» (с орудиями более 155 мм) и «b» (с орудиями менее 155 мм).
Статья 21 установила для трех держав предельные цифры тоннажа боевых кораблей основных классов, которые они могли иметь к 31 декабря 1936 года.
Таблица 2
| Класс корабля | Великобритания | США | Япония |
|---|---|---|---|
| Крейсеры «a» | 146.800 (15 единиц) | 180.000 (18 единиц) | 108.400 (12 единиц) |
| Крейсеры «b» | 192.200 | 143.500 | 100.450 |
| Эсминцы | 150.000 | 150.000 | 105.500 |
| Подлодки | 52.700 | 52.700 | 52.700 |
В зависимости от потребностей флота, разрешалось до 10 % тоннажа крейсеров подкласса «b» перебросить в класс эсминцев, либо до 15 % тоннажа эсминцев передать на увеличение тоннажа таких крейсеров. Четверть всех крейсеров могла иметь стартовые палубы для колесных самолетов
США запрещалось вводить в строй 3 последних крейсера подкласса «а» раньше, чем в 1936―38 гг. Но зато они могли вместо них построить 3 крейсера подкласса «b» (статья 20).
До 31 декабря 1936 года разрешалось произвести замену устаревших кораблей в пределах следующего тоннажа. В подклассе крейсеров «b» Великобритания получила в этих целях 86.350 т; США — 14.100 т; Япония — 18.190 т. В классе подводных лодок: США — 24.000 т; Япония — 19.200 т.
Четвертая часть договора содержала статьи, определявшие правила подводной войны против коммерческого судоходства. Они требовали от подводников безусловного соблюдения положений международного морского права. В частности, категорически запрещалось топить коммерческие суда, не обеспечив сначала безопасность их экипажей и пассажиров. При этом было указано, что размещение людей в спасательных шлюпках их безопасность не обеспечивает.
Срок действия договора истекал 31 декабря 1936 года, после чего он, а также Вашингтонский договор 1922 года предполагалось заменить новым договором, для заключения которого предполагалось созвать новую конференцию в конце 1935 года.
Вину за отсутствие полного успеха конференции представители США и Великобритании возложили на Францию, хотя именно французская идея всеобщего соглашения о безопасности в Европе с современных позиций представляется наиболее перспективной.
Наибольшие выгоды от Лондонского договора получили Франция и США. Французы могли и дальше без особых помех наращивать свои легкие силы. Американцы добились полного паритета с Великобританией и обрели возможность обновления своего флота (начиная с 1932 года, они могли начать замену почти 250 старых эсминцев, так называемых «flash deck», отслуживших по 16 лет, и 39 подводных лодок).
Великобритания, по словам премьер-министра Мак-Доналда, сэкономила не менее 84 млн. фунтов стерлингов, которые пришлось бы истратить на строительство новых линкоров и подводных лодок. Только японцы остались недовольны выводом из боевого состава линкора «Hiei», а также навязанным им лимитом на тоннаж подводного флота.
Впрочем, пацифисты в разных странах Европы и Америки более или менее справедливо заявляли, что как Вашингтонский, так и Лондонский договор — это юридическое оформление перевооружения, а не разоружения. Во-первых, установленные ими ограничения заставляли конструкторов стремиться к обеспечению максимальных боевых возможностей новых кораблей при минимальном водоизмещении. Иначе говоря, вместо количества на первый план вышло качество. Во-вторых, многие классы вообще остались за пределами какой-либо регламентации (канонерки, охотники, торпедные катера, тральщики, и фактически, подводные лодки тоже).
Первые годы после подписания договора стали этапом интенсивного развития легких сил во флотах великих держав. Вслед за ними по тому же пути пошли малые морские страны. Все они стали поспешно строить на своих верфях, либо заказывать в других странах такие боевые единицы, как эсминцы, подводные лодки, крейсеры подкласса «b», боевые корабли других классов, не имевшие ограничений в договоре.
Рассмотрим немного более подробно те изменения, которые произошли под влиянием договора в следующие 5―7 лет в трех основных классах легких боевых кораблей.
Крейсеры
Сократилось до минимума строительство новых крейсеров подкласса «а» (с этого времени их стали называть «тяжелыми» — в смысле вооружения). Его продолжили лишь американцы. Кроме того, несколько таких крейсеров построили испанцы, немцы и русские. На первый план вышло строительство крейсеров подкласса «b», получивших определение «легкие».
В свою очередь, они подразделялись на три подгруппы: 1) большие (океанские) по 8―10 тысяч тонн; 2) средние (универсальные) по 6―7,5 тысяч тонн; 3) малые (эскадренные) по 3―6 тысяч тонн. До конца 1936 года пять великих морских держав построили или начали постройкой 46 легких крейсеров.
Остальные государства построили в указанный период 6 легких крейсеров стандартным водоизмещением от 2.500 тонн (китайский «Ning Hai») до 6.450 тонн (голландский «De Ruyter»). Среди них выделялся оригинальностью замысла шведский «Gotland» (4.225 тонн). Его создатели попытались объединить в нем возможности легкого крейсера (6 орудий калибра 152 мм, скорость 27,5 узлов, бортовая и палубная броня), гидроавианосца (11 гидропланов) и минного заградителя (100 якорных мин). Однако на практике такой симбиоз качеств оказался неудачным.
Фактически легкие крейсеры превращались в основу легких сил. Отсюда проистекало стремление к обеспечению их универсальности. Возобладало мнение, что они должны решать следующие задачи: а) охранять линкоры, тяжелые крейсеры и авианосцы от атак легких сил противника; б) вести ближнюю разведку; в) выводить в торпедные атаки свои эсминцы; г) обеспечивать повседневную деятельность флота.
Английский тяжелый крейсер «Suffolk»
Американский тяжелый крейсер «New Orleans»
Французский тяжелый крейсер «Foch»
Обладая высокой скоростью (от 32 до 40 узлов), они и сами могли производить торпедные атаки, поэтому все такие крейсеры получали две―четыре установки торпедных аппаратов калибра 533―609 мм (2, 3 или 4 аппарата в каждой установке). С учетом слабого горизонтального бронирования легкие крейсеры несли довольно сильную зенитную артиллерию (4―8 орудий калибра 75―127 мм, 4―8 орудий калибра 37―40 мм, от 6 до 16 крупнокалиберных пулеметов). Кроме того, они имели по 2―4 гидросамолета, а некоторые могли брать мины заграждения (до 200 штук). Дальность плавания колебалась в интервале от 4000 до 14500 миль на 15―16 узлах.
Эсминцы и лидеры
Если раньше эскадренные миноносцы являлись торпедно-артиллерийскими кораблями, то теперь они превратились в корабли универсального назначения, а термин «миноносцы» уже мало соответствовал реальности. Высокая скорость и маневренность, сравнительно небольшая осадка, достаточно сильное артиллерийское, торпедное, минное и противолодочное вооружение — все это позволяло им успешно решать разнообразные боевые задачи.
К числу таковых относились следующие: а) торпедные атаки крупных вражеских кораблей и зашита своих главных сил от аналогичных атак; б) борьба с подводными лодками; в) уничтожение малых боевых единиц противника; г) блокада вражеского побережья; д) постановка активных минных заграждений; е) ближняя и дальняя разведка; ж) охрана конвоев; з) дозорная служба в районе своих баз.
Эсминцы, как и легкие крейсеры, подразделялись на три группы: 1) большие (лидеры) стандартным водоизмещением 1.700―2.900 тонн, имевшие 5―8 орудий калибра 127―138 мм; 2) средние (собственно эсминцы) стандартным водоизмещением 1.200―1.600 тонн с 4―5 орудиями калибра 120―130 мм: малые (миноносцы) по 600―1.000 тонн, с 2―3 орудиями калибра 100―120 мм.
Французский эсминец «L'Alcyon»
Японский миноносец «Matsu»
Торпедное вооружение складывалось из 2―4 установок (по 3―4 аппарата калибра 533―550 мм). Почти все эсминцы могли брать якорные мины заграждения в количестве от 40 до 80 штук.
Их противолодочное вооружение не изменилось по сравнению с мировой войной. Это были глубинные бомбы, выбрасываемых из кормовых лотков и бортовых бомбометов. Зато значительному усовершенствованию подверглись шумопеленгаторы.
Согласно британской концепции, главное назначение эсминцев («истребителей», по английской классификации) заключалось в том, чтобы взаимодействовать с главными силами флота, защищать их от вражеских подводных лодок, производить торпедные атаки, эскортировать конвои. Все это требовало эсминцев среднего водоизмещения, но с большой дальностью плавания (5―6 тысяч миль на 15―16 узлах).
Французская концепция выглядела иначе. Эсминцы («контрминоносцы», по французской классификации) предназначались прежде всего для самостоятельных действий против легких сил противника. Они должны были иметь мощное вооружение и высокую скорость, позволяющую избегать встречи с вражескими крейсерами. Дальность плавания средняя, 3―4 тысячи миль на 17―18 узлах, что было вполне достаточно в Средиземном море, Бискайском заливе и в Ла-Манше.
Остальные страны так или иначе тяготели либо к британской, либо к французской концепции.
В рассматриваемый период пять великих морских держав построили или начали строительство 202 эсминцев. Девять других государств построили (или начали строительство) еще 50 эсминцев. Из них британской концепции соответствовали 30 кораблей (1.050―1.530 тонн, 34―37 узлов), а французской — 20 (1.850―2.700 тонн, 36―42 узла)
Вызывает недоумение тот факт, что французы, итальянцы и японцы построили довольно много миноносцев (соответственно, 12, 16 и 12 вымпелов) стандартным водоизмещением по 600―840 тонн. Вследствие недостаточной мореходности, скорости хода, дальности плавания, а также слабого противолодочного вооружения они не годились ни для торпедных атак, ни для борьбы с подводными лодками, ни для охраны конвоев. Во время войны пришлось их перестраивать, чтобы превратить в полноценные эскортные корабли.
Видимо, решающим фактором, обусловившим их создание, стала пресловутая «экономия средств». Эта капризная дама много раз «до» и еще больше «после» вызывала к жизни странные корабли, неспособные ни на что иное, кроме как быть обузой для моряков.
Подводные лодки
Англичане, когда предлагали установить верхний предел водоизмещения подводных лодок в 2000 тонн, надеялись, что все страны будут строить наиболее мощные подводные корабли. Благодаря этому, их общее число окажется небольшим. Увы, они жестоко ошиблись! Итальянцы, французы и японцы сделали ставку преимущественно на субмарины среднего тоннажа.
Тогдашние подводные лодки подразделялись на 4 основные группы; 1) подводные крейсеры (1.550―2.850 тонн, дальность плавания до 15 тысяч миль); 2) лодки открытого моря (700―1.500 тонн, дальность до 8 тысяч миль); 3) лодки прибрежного действия (150―650 тонн, дальность до 4 тысяч миль); 4) подводные заградители.
До конца 1936 года пять великих морских держав построили либо начали постройку 191 подводной лодки. Флоты одиннадцати других государств получили 40 субмарин. Кроме того существовали еще две страны, придававшие огромное значение подводному флоту — СССР и Германия.
В течение рассматриваемого периода (1930―36 гг.) большевики построили (либо начали строить) 163 подводные лодки. Из них 52 единицы составляли малые лодки типа «М-VI» (по 160 тонн); 83 — средние (75 типа «Щ» и 8 типа «С»); 28 — большие (6 лодок типа «Д», 3 эскадренные лодки типа «П», 19 подводных заградителей типа «Л»). Все они отличались плохим качеством постройки и низкими тактико-техническими характеристиками, усугубленными неудовлетворительным качеством корабельных систем, механизмов, приборов, торпедного вооружения. Как показала вторая мировая война, их реальная боевая ценность была невелика.
Немцы, которым Версальский договор запретил иметь подводный флот, не сидели сложив руки. Не сомневаясь в том, что наступят лучшие времена, несколько германских фирм создали в 1922 году в Гааге (Нидерланды) совместное конструкторское судостроительное бюро, укомплектованное на 90 % немецкими инженерами, проектировавшими в годы войны подводные лодки. По проектам этого бюро был построен ряд подводных лодок для ВМФ Испании, Нидерландов, СССР, Турции, Финляндии, Швеции.
В результате, когда Гитлер в 1935 году полностью отверг Версальский договор, немцы смогли менее чем за год построить 12 малых подводных лодок серии II-А и очень быстро перешли к строительству более крупных субмарин.
«Ахилессовой пятой» всех тогдашних подводных лодок являлась небольшая скорость подводного хода, не позволявшая им атаковать быстроходные надводные корабли. Поэтому во время своих походов они плавали преимущественно на поверхности воды, погружаясь только для атаки или бегства. Однако в надводном положении субмарины были весьма уязвимы для атак с воздуха, поскольку их зенитное вооружение являлось очень слабым. А под водой им требовалось погружаться все глубже и глубже, чтобы прятаться от быстро совершенствовавшихся гидроакустических приборов. Если во время мировой войны рабочая глубина погружения не превышала 60―80 метров, то теперь она достигла 100―130 метров.
Еще одним слабым местом подводных лодок являлись плохие условия обитания их экипажей. За редкими исключениями, автономность субмарин была не более 30―45 суток.
После Лондонской конференции франко-итальянские отношения настолько обострились, что в Лиге Наций даже обсуждался вопрос о возможности вооруженного конфликта между этими странами.
В 1930 году Италия начала строительство 3 крейсеров, 4 эсминцев и 22 подводных лодок; Франция — 1 крейсера, 6 эсминцев, 11 подводных лодок, а также запланировала строительство 3 линкоров водоизмещением по 23.000 тонн для Атлантической эскадры.
Все это весьма беспокоило Великобританию, которая поспешно предложила свое посредничество для разрешения спорных вопросов. В начале сентября Первый Лорд британского Адмиралтейства Александер нанес визиты в Париж и Рим с целью зондажа политической обстановки.
Итальянцы желали паритета с Францией и упорно стояли на своем. Они грозили пересмотреть все соглашения по разоружению. Их позиция обеспокоила даже президента США Гувера, который поручил американскому послу в Бельгии Хьюго Джибсону оказать дополнительное посредничество с целью сгладить противоречия. Но переговоры наткнулись на сопротивление как французского премьера Бриана. так и итальянского премьера Грандье. В результате до конца 1930 года не произошло никаких сдвигов.
Второй тур переговоров прошел в феврале 1931 года и уже 1 марта был подписан так называемый Римский пакт (договор). регулировавший взаимные отношения между флотами Франции и Италии Этот пакт должен был явиться основой для достижения полного соглашения между пятью державами и в связи с этим его текст был послан на рассмотрение заседавшей в Лондоне конференции экспертов (так называемая «Малая лондонская конференция»).
Договор состоял из трех частей (всего 7 пунктов) и содержал помимо общих положений (часть третья), основные положения, касавшиеся структуры обоих флотов в контексте качественных ограничений, накладываемых Вашингтонским (часть первая) и Лондонским (часть вторая) договорами.
Обе страны могли до 31 декабря 1936 года построить по 34.000 тонн авианесущих кораблей и по 2 линкора водоизмещением по 23.333 тонны, с орудиями калибра до 305 мм, списав взамен соответствующее количество устаревшего тоннажа (Франция — 2 линкора типа «Danton», Италия — 33.640 тонн броненосных крейсеров типа «San Giorgio», «Pisa» и «Garibaldi»), причем был односторонне увеличен общий тоннаж линкоров, установленный для этих стран вашингтонским договором, — со 175.000 тонн до 181.000 тонн (часть I, пункты а, b, с).
После выполнения программ 1930 года вступал в действие полный запрет на строительство тяжелых крейсеров (часть II, пункт а). Тоннаж строящихся новых легких крейсеров и эсминцев не должен был превышать тоннаж единиц соответствующих классов, подлежащих замене до 31 декабря 1936 года. После замены старые корабли подлежали списанию. При необходимости вместо них можно было списать соответствующий тоннаж тяжелых крейсеров. Одновременно до 31 декабря 1936 года Великобритания, Франция и Италия обязывались не заменять ни одного эсминца, находящегося в строю менее 16 лет (часть II, пункт b).
После выполнения программ 1930 года и после замены тоннажа кораблей, выслуживших установленные сроки службы по состоянию на 31 декабря 1931 года (и их списания), вступал в действие запрет на строительство подводных лодок. При этом да 31 декабря 1936 общий тоннаж французского подводного флота не мог превысить 81.989 тонн. Дальнейшие судьбы субмарин должна была решить Женевская конференция, но если там не будет достигнуто никакого соглашения, то Великобритания увеличит общий тоннаж своих эсминцев (часть II, пункт с). Франция и Италия должны были принять как обязательные для себя все решения части III Лондонского договора, обязательные для Великобритании, США и Японии, в той степени, в какой они не противоречили Римскому договору (часть III, пункт а).
Сам договор не определял никаких постоянных пропорций между флотами стран-участниц ни по одному классу кораблей и не давал окончательного ответа на вопрос: подлежал ли замене тоннаж, устаревший на 31 декабря 1936 года (часть III, пункт b).
Таким образом этот договор был не столько двух, сколько трехсторонним соглашением, причем каждая из сторон получила от него какую-то выгоду. Великобритания зарезервировала за собой право на превышение тоннажа своих эсминцев, сохранила перевес в категории тяжелых крейсеров (15:14), приостановила строительство новых французских и итальянских легких кораблей (за исключением кораблей, строившихся по программе 1930 года, а также строившихся для замены устаревшего тоннажа). Новые линкоры этих стран должны были быть слабее британских.
Американский тяжелый крейсер «Astoria»
Американский тяжелый крейсер «Indianapolis»
Франция, в свою очередь, сохраняла перевес над всеми государствами в суммарном тоннаже подводных лодок и перевес над Италией по всем классам кораблей. Италия добилась равенства с Францией в категории тяжелых крейсеров (7:7), тогда как вопрос паритета в остальных классах кораблей остался открытым.
Таблица 3
Тоннаж, разрешенный Римским договором на 1936 год
| Классы кораблей | Великобритания | Франция | Италия |
|---|---|---|---|
| Линкоры | 480.150 | 189.800 (46.666) | 133.193 (46.666) |
| Авианосцы | 115.350 | 56.146 (34.000) | ― (34.000) |
| Тяжелые крейсеры | 146.800 | 94.851 | 70.000 |
| Легкие крейсеры | 192.200 | не определено | не определено |
| Эсминцы | 150.000 | 240.340 (51.331) | 153.363 (46.153) |
| Подлодки | 52.700 | 81.989 (4.441) | 52.700 (2.791) |
* В скобках указан тоннаж новой постройки, входящий в суммарный.
Но, тем не менее, Римский договор не дал ожидаемых результатов. Пункт «b» его части III автоматически вызвал резкие разногласия в ходе заседаний военно-морских экспертов в Лондоне. Франция категорически потребовала для себя права замены в 1930 году устаревшего тоннажа легких единиц (около 43.000 тонн), на что не соглашались Великобритания и Италия. Таким образом, ни Франция, ни Италия не подписали часть III Лондонского договора, и дело дальнейшего разоружения на море теперь зависело от решений общей конференции по разоружению в Женеве.
Эта конференция, собравшая представителей 62 стран (из них 9 не входили в Лигу Наций), началась 2 февраля 1932 года. Ее заседания проходили в 6 комиссиях: общей, сухопутной, морской, авиационной, политической и по военным бюджетам.
К сожалению, прекрасную идею всеобщего разоружения делегаты «заболтали» в процессе споров по процедурным вопросам, в поисках оптимальных методов работы конференции, в бесплодных дискуссиях. Среди всего прочего, Германия попыталась получить разрешение бывших членов Антанты на отмену тех статей Версальского договора, которые ограничивали ее вооруженные силы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что работа конференции растянулась на два года и не дала никаких конкретных решений.
С точки зрения разоружения на море самым интересным был первый этап конференции, продлившийся до 23 июля 1932 года. Многие государства внесли в морскую комиссию свои предложения по качественному и количество тому ограничению морских вооружении:
Франция предложила запретить использование линкоров, подводных лодок, тяжелых бомбардировщиков, артиллерии крупного калибра и химического оружия. Все эти боевые средства следовало передать в исключительное распоряжение Лиги Наций, чтобы стать оружием возмездия для возможных агрессоров;
Великобритания предложила ликвидировать подводные лодки, запретить использование отравляющих газов;
США предложили подключить к Лондонскому морскому договору все страны-участницы Женевской конференции, ликвидировать подводные лодки, снизить максимальный тоннаж для отдельных классов кораблей, запретить использование химического и бактериологического оружия;
Япония предложила ликвидировать авианосцы, запретить использование массированных авианалетов;
Италия предложила запретить артиллерийские орудия калибра свыше 100 мм, любые военные корабли водоизмещением свыше 10.000 тонн, авианосцы, подводные лодки, а также истребительную и бомбардировочную авиацию;
СССР предложил запретить артиллерию калибром свыше 203 мм, снизить тоннаж военных кораблей до 10.000 тонн, запретить строительство авианосцев, дирижаблей и тяжелых бомбардировщиков, а также запретить химическое и бактериологическое оружие;
Германия предложила запретить артиллерию калибром свыше 105 мм, полностью ликвидировать военную авиацию, ограничить качества определенных классов кораблей (линкоры — водоизмещение до 10.000 тонн; крейсеры — до 6.000 тонн, орудия до 152 мм; эсминцы — до 800 тонн, орудия до 102 мм).
Несмотря на определенное сходство взглядов, франко-германские и франко-англосаксонские противоречия по вопросам равенства вооружений и гарантий безопасности к июлю 1932 года завели переговоры в тупик. Чтобы выйти из него, президент США Гувер 22 июня огласил собственные предложения. В части морских вооружений он предложил странам-участницам Вашингтонского, Лондонского и Римского договоров на четверть снизить общий тоннаж их авианосцев, крейсеров и эсминцев, а тоннаж линкоров и подводных лодок снизить на треть по сравнению с ограничениями, указанными в данных договорах. Но его предложения не вызвали оживления затухающих переговоров.
На втором этапе конференции (21 сентября 1932 — 27 марта 1933 года) наступил кризис вследствие того, что германская делегация потребовала равноправия по вопросам вооружений. Этот кризис был ликвидирован принятием декларации от 11 декабря 1932 года, удовлетворившей требования немцев[16].
Среди проектов разоружения этого периода самым интересным был компромиссный французский проект (проект Эррио — Поль-Бонкура), предлагавший качественные ограничения для каждого класса кораблей, подтверждение установленных Вашингтонским договором количественных пропорций между тремя крупнейшими в мире флотами (5:5:3), снижение тоннажа всех остальных флотов до 100.000 тонн. Однако этот проект встретил весьма прохладный прием.
10 марта свой проект предложил британский премьер Рэмси Мак-Доналд. Дискуссия вокруг него заняла весь третий этап конференции (25 апреля — 29 июня 1933 года). В области флота он предлагал сохранить показатели тоннажа, установленные Вашингтонским, Лондонским и Римским договорами для государств-участников; другим странам предлагалось «заморозить» существующий тоннаж, что вызвало сопротивление, особенно тех стран, которые получили независимость после 1918 года и еще только приступили к созданию своих военно-морских сил.
Четвертый этап конференции (5 июля 1933 — 10 апреля 1934 гг.) не принес никакого прогресса в переговорах. Он привел лишь к тому, что немецкая делегация отказалась от дальнейшего участия в конференции. Стремление Германии к равенству в области вооружений с другим и странами, агрессивные происки японцев на Дальнем Востоке, вооруженные конфликты в Южной Америке — все это не способствовало созданию мирной атмосферы. После 8 июня 1934 года работа конференции прекратилась.
Аннексия Маньчжурии Японией и попытки захвата ею центрального и восточного Китая вызвали рост напряженности в японо-американских отношениях. Оба соперника в борьбе за контроль над Тихоокеанским регионом ускорили темпы развития своих флотов. Пока что они согласовывали свои действия с подписанными ими договорами, но стремились поскорее достичь дозволенных пределов. Однако японское правительство не скрывало того, что в дальнейшем оно уклонится от ранее навязанных ограничении — что, согласно статье 23, означало денонсацию Вашингтонского и Лондонского договоров.
В связи с этим американская и британская делегация решили провести с японцами предварительные переговоры для установления дальнейшего равновесия военно-морских сил, а также для достижения хоть каких-нибудь результатов в деле разоружения на море, крайне необходимых из-за огромных бюджетных расходов всех заинтересованных сторон.
Трехсторонние англо-американо-японские переговоры начались в октябре 1934 года в Лондоне, причем в них, в роли наблюдателей, участвовали также Франция и Италия. Глава японской делегации адмирал Ямамото не шел ни на какие уступки в следующих требованиях: а) признать паритет японского и американского флотов (тем самым его паритет и с британским флотом); б) ликвидировать авианосцы как оружие исключительно наступательного характера; в) признать подводные лодки оружием обороны; г) ограничить лишь общий тоннаж флота, при полной свободе распределения его между отдельными классами кораблей.
Поскольку стремления американцев были прямо противоположными (соотношение тоннажа обоих флотов как 5:3, ограничение тоннажа в отдельных классах, сохранение авианосцев, ликвидация подводных лодок), переговоры быстро зашли в глубокий тупик.
Денонсация Вашингтонского договора давала Японии ряд преимуществ: она сохраняла и увеличивала превосходство своих морских сил в тихоокеанском регионе (вопреки видимости, в 1934 году соотношение тоннажа флотов Японии, США и Великобритании в этом регионе составляло 4:3:2), а также могла превращать в военно-морские и авиационные базы ряд островов Океании.
Правда, США и Великобритания в этом случае получали такие же права, но Япония занимала более выгодное географическое положение и успела уже опередить обе англосаксонские державы, начав милитаризацию подмандатных ей островов с того дня, как она в 1933 году вышла из Лиги Наций. Кроме того, денонсация договоров развязывала руки японцев в деле захвата Китая, который они рассматривали как бездонный источник минерального сырья для японской экономики.
Поскольку срок подачи заявления о денонсации истекал 31 декабря 1934 года, а переговоры с англосаксами не сулили положительного исхода, японское правительство 29 декабря вручило участникам Вашингтонского договора соответствующую ноту.
Таким образом, 31 декабря 1936 года оба договора по разоружению переставали быть действительными, что обязывало Великобританию, согласно статье 23 Лондонского договора, инициировать процесс создания нового договора посредством созыва конференции государств-участников. Время подгоняло, поскольку подписание англо-германского морского соглашения, а также колониальная война Италии в Абиссинии (Эфиопии) вызвали значительный рост международной напряженности и ухудшили отношения между европейскими державами.
Осенью 1929 г. весь мир испытал сильнейшее экономическое потрясение, коснувшееся всех областей хозяйственной жизни. В течение 1930―32 гг. кризис охватил страны Америки, Европы и Азии.
Наблюдался спад промышленного производства. В середине 1931 года оно составило лишь 62 % от уровня 1928 года; уменьшились заработки, общее число безработных достигло 30 миллионов человек, не считая сельского пролетариата и обнищавших ремесленников.
Кризис привел к брожению в рабочем классе, поскольку именно по нему он ударил сильнее всего. Волна забастовок захлестнула города и поселки, заводы и банки, университеты и школы. Зашевелились даже вооруженные силы в ряде стран, причем заметную роль здесь сыграл флот.
Первым взбунтовался британский Королевский флот. Остальной мир не мог в это поверить. Флот во все времена считался монолитом и опорой империи; поражала также необычная форма борьбы.
Великобритания, несмотря на ограничения Вашингтонского и Лондонского договоров, сохранила за собой статус первой морской державы мира. Сеть британских военно-морских баз опутывала Восточное полушарие, словно щупальца гигантского осьминога. Гибралтар, Мальта, Александрия, Аден, Коломбо, Сингапур и Гонконг — самые важные из заграничных баз — были забиты военными кораблями разных классов, входившими в состав различных флотов, флотилий, эскадр и отрядов «Royal Navy».
Охраняя интересы империи, Королевский флот действовал в разнообразных географических, климатических и политических условиях, что требовало от экипажей его кораблей большой самоотдачи. Поэтому британские власти отказались от всеобщего призыва на флотскую службу в пользу добровольцев, служащих по контракту. Такая система комплектования позволяла выбирать среди множества кандидатов тех, кто лучше других был подготовлен в профессиональном плане, обладал соответствующими физическими данными и моральными качествами, а также проявлял лояльность по отношению к политике правительства и вышестоящего начальства.
Главным магнитом, притягивавшим добровольцев, являлись достаточно высокие заработки, а также целый ряд социальных привилегий для моряков и их семей. Были предусмотрены 12-летняя «полная» служба и «укороченная» 7-летняя.
Сдав соответствующий квалификационный экзамен, кандидаты могли получать очередное унтер-офицерское звание и, соответственно, более высокую плату. Шкала еженедельной оплаты простиралась от 5 шиллингов 3 пенсов (юнга палубной команды 2-го класса) до 4 фунтов стерлингов (старший боцман). Женатые моряки старше 25 лет получали семейную надбавку, существовали специальные надбавки для отличающихся по службе. Кроме того, матросы имели определенную перспективу служебного роста. В принципе, можно было дослужиться до звания старшего боцмана, а после 10 лет успешной службы в этом звании рассчитывать на производство в младший офицерский чин.
Чтобы подлатать имперский бюджет, правительство Рэмси Мак-Доналда летом 1931 года решило уменьшить величину жалования на флоте. Однако чиновники Адмиралтейства, которым поручили исполнить это решение, не придумали ничего лучшего, как равномерно «срезать» по одному шиллингу из дневной ставки каждого флотского служащего.
Такой ход, самый простой по замыслу и в реализации, оказался весьма обидным и несправедливым прежде всего для военнослужащих низших чинов, то есть для рядовых матросов, старшин и унтер-офицеров. Если вице-адмирал, получавший 6 фунтов в день, терял таким образом менее 1 % своего жалования, то старший боцман при 8 шиллингах и 6 пенсах терял уже 11,7 %, а рядовой матрос, получавший только 4 шиллинга ежедневно, терял 25 %. Наиболее чувствительным снижение жалования оказалось для женатых моряков моложе 25 лет, не получавших семейной надбавки; им посоветовали искать работу для своих жен.
Планируемое снижение жалованья широко обсуждалось экипажами. Моряки соглашались с тем, что ввиду плохой экономической ситуации в стране, их заработки должны снизиться, но сильно критиковали тот способ, которым это намеревались сделать власти.
10 сентября 1931 года Адмиралтейство разослало командующим всех флотилий, эскадр и отрядов секретные письма, содержавшие описание конкретных деталей снижения окладов и рекомендации о том, как проводить среди моряков разъяснительные беседы. По стечению ряда обстоятельств, эти письма не дошли до базировавшегося в Портсмуте, т. е. ближе всего к Лондону, Атлантического флота (переименованного весной 1932 года в «Home Fleet» — «Домашний флот»).
Атлантический флот уже долгое время готовился к осенним маневрам в шотландских водах, которые должны были начаться 15 сентября 1931 года. Но за день до выхода флота в море внезапно заболел его командующий адмирал Майкл Ходжес (Michael Hodges), чьим флагманским кораблем был линкор «Nelson». Чтобы не срывать учения, командование эскадрой Адмиралтейство поручило контр-адмиралу У. Томкинсону (W. Tomkinson), который являлся командиром группы линейных крейсеров.
11 сентября Атлантический флот (4 линкора, 2 линейных крейсера, 3 тяжелых крейсера, 1 легкий крейсер, 18 эсминцев, 6 подводных лодок, 1 минный заградитель, 2 плавбазы), вместе с группой обслуживания флота (корабль-мишень, бывший линкор «Centurion», 2 эсминца, 1 канонерка, 2 буксира), вышел из Портсмута.
Английский линкор «Rоуаl Оаk»
Флагман «Nelson» по причине болезни адмирала Ходжеса вышел из порта последним. Именно на него поступили директивы Адмиралтейства. Но поскольку Томкинсон, чьим флагманом был «Hood», уже находился в море, то для него на адрес командующего базы в Инвергордоне был послан дополнительный письменный приказ о проведении разъяснительной акции.
Приказ пришел вечером в субботу 13 сентября. Это было нерабочее время, никого из командования базы в наличии не было, потому приказ спокойно лежал в канцелярии до понедельника.
Тем временем флот 13 сентября вошел в шотландские воды. Томкинсон отправил легкие корабли и вспомогательные суда в Росайт, сам же с 11 оставшимися кораблями (4 линкора, 2 линейных и 4 тяжелых крейсера, а также минный заградитель) встал на рейде небольшого порта Инвергордон (Invergordon), расположенного в одной из бухт залива Морэй Фирт (Moray Firth).
Вечером свободные от вахты и службы члены экипажей сошли на берег. Их обуревали чувства гнева по причине снижения жалования. В воскресенье 14 сентября в матросской картине в Инвергордоне состоялось собрание, на котором обсуждались способы, как лучше всего противостоять несправедливому решению Адмиралтейства.
В конце концов, матросы приняли предложение коммуниста Фреда Коупмэна (Fred Copeman), сигнальщика с тяжелого крейсера «Norfolk»[17]. Его суть заключалась в том, чтобы экипажи линкоров «Rodney» и «Valiant», которые в понедельник первыми выходили на учения, отказались выполнять свои обязанности. Невыход этих кораблей с рейда должен был стать сигналом для выступления на остальных кораблях. Ответом на несправедливое постановление Адмиралтейства должно было явиться пассивное сопротивление экипажей. Опасаясь репрессий, Коупмэн предостерег моряков от открытого бунта. Присутствовавшие на собрании морские пехотинцы с «Норфолка», в количестве 50 человек, заявили о своей поддержке забастовки. Был избран забастовочный комитет, состоявший из представителей от всех экипажей во главе с Коупмэном (его координационным «штабом» стала сигнальная рубка крейсера «Norfolk»). Моряки в деталях обсудили, как вести себя завтра и что им делать. Возвращаясь на корабли, толпа моряков на набережной пела песню «Красное знамя».
Утром 15 сентября, после подъема флага, матросы на «Rodney» троекратно прокричали здравицу королю, подхваченную последовательно матросами других кораблей, стоявших на рейде. Затем экипажи разошлись по своим кубрикам, где проводили время так, как будто это был выходной или праздничный день. Свои обязанности исполняли только кочегары вспомогательных котлов, повара, стюарды и офицерские ординарцы. Каждый раз при смене вахты звучали крики «гип, гип, ура!», причем начинал «Rodney», а подхватывали по очереди соседние корабли. Это был знак того, что забастовка продолжается.
Невзирая на то, что все это являлось вопиющим коллективным неподчинением, нигде дело не дошло до столкновений между матросами и офицерским составом. Офицеры вели себя чрезвычайно тактично, более того, многие из них выразили солидарность с бастующими, а командиры кораблей даже записывали требования матросов, пытаясь самостоятельно выяснить мотивы неразумного решения Адмиралтейства и уговорить экипажи приступить к выполнению своих обязанностей.
Исключение составило выступление командира 2-й эскадры крейсеров контр-адмирала Эстли-Раштона (Astley-Rushton), который обозвал экипаж своего флагмана хулиганами и бездельниками, в ответ на что матросы его освистали.
Около полудня, по приказу Томкинсона, солдаты морской пехоты, вооруженные карабинами с примкнутыми штыками, заняли ключевые позиции на кораблях[18]. Однако эта явная угроза не подействовала на матросов и унтер-офицеров. Поскольку уговоры командиров не дали результатов (только на крейсере «Dorsetshire» экипаж после 15 часов дня решил прервать забастовку), Томкинсон приостановил маневры, уведомив об этом Адмиралтейство, и собрал в Инвергордоне все свои корабли. По его словам, он предпочел рискнуть своей честью, нежели допустить, чтобы в случае серьезных столкновений таковую утратил бы Королевский флот.
Известие о забастовке стало для членов правительства громом среди ясного неба. После переговоров с Адмиралтейством было решено простить «обманутых подстрекателями» матросов и пересмотреть роковое постановление.
15 сентября пополудни Томкинсону отправили новые директивы: объявить амнистию для всех участников забастовки, уведомить их, что снижение жалования не превысит 10 %, а также, что будут рассмотрены требования женатых моряков моложе 25 лет. После этого восстановить порядок среди экипажей и отправить корабли в порты приписки, где их уже ожидают специально созданные Адмиралтейством комиссии, которые должны рассмотреть все требования моряков.
Одновременно следовало заявить, что продолжение забастовки встретит энергичное противодействие Адмиралтейства, как дисциплинарное преступление со всеми вытекающими последствиями.
Во время построений на кораблях экипажам объявили о новом решении властей. Забастовочный комитет удовлетворился этими заверениями и, чтобы не перегибать палку, объявил по радио о прекращении забастовки. Одновременно на рее крейсера «Norfolk» взвился сигнальный флажок «Отбой тревоги». Так закончилась победная и единственная забастовка в британском флоте.
Отдавая себе отчет, что Адмиралтейство просто так этого выступления не оставит, депутат палаты общин коммандер Холс (Halls) потребовал от Первого Лорда Адмиралтейства Дж. Чемберлена (J.А Chamberlain), чтобы против забастовщиков не было принято никаких санкций. Имея против себя всю палату общин, Чемберлен дал слово, что «репрессий не будет».
Однако 36 моряков, входивших в состав забастовочного комитета, все же отправили для прохождения спецкурса в лагерь в Девонпорте, чтобы «освежить в памяти дисциплинарный устав и строевую подготовку».
Но опасения перед прессой, которая могла широко огласить факт существования такого «курса», разоблачить его настоящую цель и тем самым скомпрометировать Первого Лорда, привели к досрочному прекращению планируемой травли.
Все же Адмиралтейство не отказалось от планов мести. «Бунтовщики» вернулись в Портсмут, где по прошествии какого-то времени им заявили, что «для них нет рабочих мест» и уволили со службы, выдав бесплатные билеты на проезд к месту жительства и по 13 шиллингов для покупки гражданской одежды.
Это решение вызвало возмущение экипажей кораблей Атлантического флота, которые выразили свою солидарность с уволенными коллегами тем, что собрали деньги в их пользу.
Гораздо более острую форму приняло выступление голландских моряков. В этом случае волнения по экономическим причинам были связаны с национально-освободительным движением народов Индонезии.
Голландское королевство в довоенный период представляло собой довольно обширную колониальную империю с колониями на азиатском и американском континентах (2,05 млн. кв. км, около 30 миллионов жителей). Жемчужиной в короне этой империи являлась Голландская Ост-Индия (ныне Индонезия), расположенная более чем на трех тысячах островов Зондского и Молуккского архипелагов, а также в западной части острова Новая Гвинея. Эксплуатация природных ресурсов этих территорий (пряности и масличные культуры, рис, сахарный тростник, кофе, чай, каучук, бокситы, олово, уголь, марганец, никель, серебро, золото, а главное — нефть) принесла Голландии в 1928 году доход в 54 миллиона гульденов.
На Ост-Индию с вожделением поглядывала бедная ресурсами Япония. Чтобы умерить японские аппетиты, Голландии приходилось держать в этих краях большую часть своего военного флота в виде Ост-Индской эскадры. В 1933 году в ее состав входили: старый броненосец береговой обороны «De Zeven Provincien» (спущен на воду в 1908 г.), 2 легких крейсера типа «Java», 8 эсминцев типа «Van Ghent», 15 подводных лодок типа «К» (с римской нумерацией), 50 вспомогательных судов и кораблей специального назначения, общим водоизмещением 69.084 тонн[19]. В ближайшем будущем эскадру предполагалось усилить несколькими кораблями, находившимися в постройке: легким крейсером «De Ruyter», 4 эсминцами типа «Isaac Sweers» и еще 6 подводными лодками типа «К».
Главной военно-морской базой была Сурабайя (на острове Ява), а вспомогательными Танджонг Приок (Ява), Макассар (Целебес) и остров Риув (на выходе из Малаккского пролива). Морская авиация насчитывала около 100 боевых и учебных самолетов типов «Фоккер», «Коолховен» и «Дорнье», находившихся на аэродромах Морокрембанган (возле Сурабаи), Танджон Приок, Амбон (Молуккские острова) и Таракан (остров Борнео).
Однако у этих, на первый взгляд значительных, сил имелось уязвимое место. Состав экипажей кораблей был смешанным, ибо Голландия, следуя примеру других колониальных держав, привлекла к военной службе на заморских территориях местное население. Например, в 1929 году в сухопутных войсках в Ост-Индии служили 30.296 индонезийцев и только 8.022 голландца; на кораблях соотношение составляло 52:48 в пользу индонезийцев.
В такой ситуации голландские власти, ввиду нарастания национально-освободительного движения (например, в 1925―27 гг. произошло восстание на острове Ява), в большей степени могли полагаться на военно-морские силы, чем на сухопутные. Вследствие этого, Ост-Индская эскадра выполняла еще одну, мало почетную функцию — она являлась своего рода резервом для полицейских сил, охранявших колониальное владычество Королевства Нидерландов.
Кризис 1929 года болезненно затронул Голландию. Доходы от колоний сократились на 9 млн. гульденов (16,7 %), правительству пришлось прибегнуть к жестким сокращениям бюджета. Они коснулись и военного флота; жалованье голландских моряков снизилось на 14 %, индонезийских — на 17 %. Эти 3 % разницы должны были, по мнению властей, укрепить престиж «белого человека», но на деле только озлобили индонезийцев.
Центром смуты стала военно-морская база Сурабая, гарнизон которой состоял из 4200 моряков, в том числе 2200 индонезийцев. Среди последних была создана нелегальная антиколониальная организация. Наибольшее влияние она имела на броненосце береговой обороны «De Zeven Provincien», 200 человек из экипажа которого входили в нее. Поэтому именно этот броненосец руководители организации избрали в качестве корабля, который первым поднимется на борьбу за права индонезийских моряков. В определенной степени революционные настроения охватили также и моряков-голландцев, среди которых большое влияние имели социалистическая партия и нелегальная коммунистическая партия. Однако командование базы ухитрилось не заметить повсеместного недовольства.
2 января 1933 года «De Zeven Provuncien» вышел из Сурабаи, направляясь на учения, которые должны были проходить вдоль побережья Явы и Суматры, со стрельбами в районе острова Сибероет. В течение месяца корабль заходил во все крупные порты обоих островов, а 2 февраля он вошел в Улеле — аванпорт Котарадии (остров Суматра).
Тем временем ситуации постепенно становилась угрожающей. 30 января пришла радиограмма, сообщавшая о бунте моряков на авиабазе Морокрембанган; на самом «De Zeven Provincien» имели место случаи братания индонезийцев с голландцами. Восстание на броненосце готовил комитет, который возглавляли индонезиец мат Кавиларанг (рулевой) и голландец мат Босхарт (машинист). Они напрасно ждали сигнала из Сурабаи.
В конце концов комитет решил поддержать сражающихся на суше товарищей: захватить корабль и направиться в Сурабаю. Восстание назначили на вечер 4 февраля, когда капитан и несколько офицеров должны были сойти на берег, чтобы отправиться на банкет, устраиваемый голландским резидентом.
Соотношение сил складывалось в пользу повстанцев: на броненосце оставались 69 голландцев (16 офицеров, 9 унтер-офицеров и 44 матроса) на поддержку которых восставшие возлагали большие надежды, против 187 индонезийцев (3 унтер-офицеров и 184 матросов). Повстанцы надеялись, что матросы-голландцы поддержат их. Главным препятствием являлось отсутствие оружия, удалось раздобыть всего лишь несколько пистолетов и гранат.
Когда командование корабля отплыло на банкет, среди экипажа воцарилось оживление, что привлекло внимание оставшихся на борту офицеров. Произошла стычка между поручиком ван Бовеном и одним из матросов, ускорившая восстание. По сигналу Кавиларанга матросы арестовали голландских офицеров и унтер-офицеров, почти без выстрелов захватили радиостанцию и ружейный парк.
Около часа ночи командиру броненосца командиру Эйкбоому (Eikboom) доложили, что его корабль стоит на рейде с погашенными огнями, но под парами. Когда встревоженный капитан появился на берегу, «De Zeven Provincien» уже снялся с якоря и выходил в море. Местный голландский гарнизон (800 человек) тут же поднялся по тревоге, но предпринятые меры явно запоздали. В порту находилось лишь вспомогательное судно «Aldebaran», на который прибыл командир броненосца с несколькими офицерами. Они пустились в погоню за взбунтовавшимся кораблем… со скоростью 8 узлов.
Одновременно о чрезвычайном происшествии было доложено командованию Ост-Индской эскадры в Сурабае, что повлекло немедленную мобилизацию сил. Спешно была сформирована группа кораблей, которую возглавил командир Ван Дульм (капитан крейсера «Java»). В нее вошли легкий крейсер «Ява», эсминцы «Piet Hein» и «Evertsen».
Утром 5 февраля эта группа двинулась в сторону Зондского пролива, поскольку по сведениям, полученным с судна «Aldebaran», мятежный броненосец направлялся к юго-восточным берегам Суматры. В район пролива вышли также подводные лодки «К-VII» и «К-XI», а в Танджонг Приок прибыло звено гидросамолетов-бомбардировщиков типа «Дорнье».
Известие о восстании на броненосце «De Zeven Provincien» молнией облетело весь мир. Многие газеты сравнивали взбунтовавшийся корабль с русским броненосцем «Потёмкин», восставшим в 1905 году. Голландское правительство собралось на чрезвычайное заседание. Оно опасалось, что бунт на броненосце может стать искрой в бочке пороха, каковой являлась тогда голландская Ост-Индия. Было решено срочно списать на берег всех матросов-индонезийцев с кораблей Ост-Индской эскадры.
Голландский эсминец «Piet Hein»
Утром 7 февраля «De Zeven Provincien», на котором никто понятия не имел о поднявшейся вокруг него шумихе и о нависшей над ним угрозе, находился возле острова Ниас, двигаясь со скоростью 7,5 узлов в юго-восточном направлении.
Однако революционный комитет, взявший на себя командование кораблем, вопреки ожиданиям властей не планировал никаких акций, могущих привести к кровопролитию. Цель выступления сводилась к трем требованиям: 1) улучшить экономические условия службы; 2) прекратить дискриминацию индонезийцев голландскими офицерами; 3) освободить моряков, арестованных после бунта в Морокрембангане. Именно ради этого корабль шел в Сурабаю. Радиостанция броненосца через каждые несколько часов посылала в эфир телеграммы, содержавшие указанные требования, заканчивая их фразой: «Все в порядке. Раненых нет — экипаж.» Эти радиограммы постоянно принимала радиостанция гидрографического судна «Eridanus», которое вместо «Aldebaran» теперь шло вслед за взбунтовавшимся кораблем и на которое перебрался Эйкбоом.
Утром 9 февраля «De Zeven Provincien» находился в районе острова Энганьо, в 108 милях от Зондского пролива. А в 9.30 к острову подошли корабли группы Ван Дульма и остановились, ожидая сообщений с «Eridanus».
Ван Дульм вполне обоснованно волновался по поводу предстоящего столкновения с броненосцем, который мог оказаться грозным противником. Броненосец мог выпускать 280-мм снаряды весом в 270 кг, которые с расстояния 10 км пробивали 150-миллиметровую броню. Крейсер «Java» имел бортовую броню 50 мм, а на палубе только 25 мм и стрелял 150-мм снарядами весом 46 кг, не слишком опасными для хорошо бронированного «De Zeven Provincien» (бортовая броня 150 мм, палуба 50 мм, башни ГК 250 мм). Оба эсминца (вместе 8 орудий калибра 120 мм) своими 24-килограммовыми снарядами не многим могли помочь; сомнительно было также, что броненосец позволит им подойти на расстояние прицельного торпедного залпа. Вся надежда оставалась на гидросамолеты, к которым присоединился четвертый бомбардировщик — «Фоккер Т-IV».
Ночь с 9 на 10 февраля прошла на кораблях Ван Дульма в нервном ожидании сообщений с «Eridanus» и присоединившегося к нему минного заградителя «Gouden Leeuw». Не было только рапортов с обеих субмарин, патрулировавших у входа в Зондский пролив. Впрочем, Ван Дульм не имел четкого плана по их использованию.
Утром была объявлена боевая тревога и зачитан приказ о введении на кораблях военного положения, а в 6.10 группа снялась с якорей и 20-узловым ходом кильватерной колонной («Java», «Piet Hein», «Evertsen») пошла к южному входу в пролив. С другой стороны сюда уже подходил «De Zeven Provincien», за которым на удалении 7 миль двигались «Eridanus» и «Gouden Leeuw».
Около 8.00 сигнальщики крейсера «Java» заметили броненосец. Короткий шквальный дождь на несколько минут скрыл его из вида, а когда погода улучшилась, то они увидели, что броненосец повернул к берегам Суматры.
Группа Ван Дульма легла на параллельный курс, одновременно уменьшив скорость и отклоняясь в северо-восточном направлении, поскольку расстояние между кораблями было всего 6 миль, а командир крейсера хотел избежать артиллерийской дуэли на близкой дистанции. Однако орудия броненосца молчали и Ван Дульм осмелел, тем более, что появилась авиационная поддержка — со стороны Явы приближались 4 гидросамолета-бомбардировщика.
На рее крейсера «Java» был поднят вымпел, приказывавший броненосцу остановиться и сдаться, но без результата. Броненосец продолжал свой путь. Тогда Ван Дульм послал с тем же приказом один из «дорнье». Гидросамолет пролетел над «De Zeven Provincien» и с высоты 600 метров троекратно повторил сигнал по радио, потом спустился до высоты 475 метров и снова троекратно повторил сигнал, давая кораблю 10 минут на ответ.
Революционный комитет броненосца никак не мог решиться на кровопролитие — мощные 280-мм орудия молчали. Вместо этого Кавиларанг и Босхарт от имени экипажа ответили «Ons niet hinderen» (Отстаньте от нас). Тогда по приказу Ван Дульма гидросамолеты начали бомбовую атаку на беззащитный, в сущности, броненосец.
Первая 50-кг бомба взорвалась прямо перед носом корабля, вторая попала в боевой мостик, уничтожив его левое крыло и радиорубку. От взрыва погиб 21 человек, многие были ранены, в том числе весь ревком во главе с Кавиларангом. В последующей неразберихе кто-то поднял белый флаг, и самолеты прервали атаку.
Броненосец остановился в 9.30, вскоре на его палубе высадились десантники с крейсера и эсминцев. Босхарта арестовали, тяжело раненного Кавиларанга перенесли на «Piet Hein». Под конвоем кораблей Ван Дульма и гидросамолетов «De Zeven Provincien» прибыл в Сурабаю, где были арестованы остальные члены экипажа.
Эпилогом неудавшегося восстания стало заседание военного трибунала в Батавии (ныне Джакарта), состоявшееся через год. Хотя члены трибунала пытались проявить определенную гуманность, приговоры все же были весьма суровыми.
Подлечившийся от ран Кавиларанг получил 18 лет тюрьмы, Босхарт — 16 лет, остальные 162 моряка (136 индонезийцев и 26 голландцев) получили в среднем по 4 года и 4 месяца заключения. Таким был ответ колониальных властей на их справедливые требования.
Офицеры броненосца тоже получили свое, но за другой состав преступления. Всех их обвинили в недобросовестном исполнении служебных обязанностей, из-за чего они прошляпили возникновение заговора на броненосце. Кроме того, тех офицеров, которые оставались на корабле, обвинили в пассивности и нерешительности. В конце концов часть одних офицеров уволили со службы, других понизили в чинах.
В Греции революционное брожение приняло иной характер. Улучшение экономических условий там отошло на второй план в пользу борьбы за сохранение демократических свобод.
Тяжелое экономическое положение Греческой республики, провозглашенной 25 марта 1924 года, было вызвано последствиями недавней войны с Турцией, произошедшей в 1921―23 гг. К числу этих последствий относилась и необходимость разместить на своей территории 1,5 миллиона греческих беженцев из Малой Азии. Под воздействием мирового экономического кризиса ситуация становилась все более сложной. Вдобавок внутри страны имело место соперничество «агентов влияния» Великобритании, Франции, Италии и Германии за политическое и экономическое господство.
На парламентских выборах 1932 года правящая Либеральная партия и ее лидер Элеутериос Венизелос потерпели поражение. Власть перешла к так называемой «Народной партии» Панайотиса Кальдариса, провозгласившей курс на реставрацию монархии, причем монархисты считали целесообразным установление в стране монархо-фашистской диктатуры ради подавления нараставшей революционной волны
Противниками подобного развития событий являлись либеральная партия, а также слабосильные левые партии и левацкие группы. Под их влиянием группа либерально настроенных офицеров, которую возглавил генерал Н. Пластирас, в 1933 году произвела неудачную попытку военного переворота.
В марте 1935 года произошло второе восстание в армии. Непосредственным поводом для него стала «чистка» в армии, которую предпринял министр обороны генерал Кондилис. В ходе ее были уволены 26 старших офицеров армии и флота, придерживавшиеся республиканских взглядов, а на первый квартал 1935 года планировалось увольнение еще 40. Эта чистка высшего офицерства, а также заявления Кондилиса о том, что в своих дальнейших действиях он намерен опираться лишь на «предельно лояльных и дисциплинированных» офицеров-роялистов, вызвали опасения, что правительство уже начало осуществлять план монархического переворота.
В такой ситуации несколько групп офицеров и верные им части решили прибегнуть к силовому решению проблемы власти. Восстание было подготовлено поспешно, без учета собственных сил и возможностей, без ясного плана действий (например, не были даже определены кандидаты в состав нового греческого правительства). Центрами восстания должны были стать Македония (здесь был расквартирован IV-й фракийский корпус генерала Каменоса) и военно-морская база в бухте Саламин[20].
28 февраля произошло землетрясение на острове Крит, повлекшее значительные разрушения и жертвы. Общая неразбериха, вызванная этим стихийным бедствием, привела к тому, что правительство оставило без внимания сообщения губернатора Македонии Раллиса о зреющем заговоре. На флоте все нити заговора вели к старому броненосному крейсеру «Георгиос Авероф», которым командовал контр-адмирал Колиалеис[21]. Между прочим, на этом же корабле постоянно находился военно-морской министр адмирал Хаджикириакос, который покинул корабль всего за день до восстания, но он не заметил никаких признаков заговора (позже Хаджикириакосу из-за этого пришлось подать в отставку).
Восстание началось вечером 1 марта. В Афинах несколько групп заговорщиков захватили унтер-офицерскую школу и казармы королевских гвардейцев (эвзонов), после чего они двинулись к зданию Министерства обороны. Однако численный перевес афинского гарнизона, оставшегося верным правительству, привел к тому, что в ходе четырехчасового боя повстанцы были разбиты и генерал Кондилис овладел ситуацией.
По-другому развернулись события в Саламинской бухте. Здесь 30 флотских офицеров захватили арсенал в Пераме, откуда затем шлюпки с «Аверофа» развезли их по кораблям, стоявшим на рейде. Переговоры с командирами, в процессе которых повстанцы прибегали к угрозам и даже к использованию оружия, привели к тому, что к заговорщикам присоединились легкий крейсер «Элле», эсминцы «Псара» и «Леон», старый миноносец «Ники». Командование восставшими кораблями взял на себя вице-адмирал Деместикас (флагман — крейсер «Георгиос Авероф»).
Ситуация на остальных кораблях (2 старых линкора, 6 эсминцев и 6 миноносцев), которые почти все находились в ремонте или в резерве, оставалась неясной до утра 2 марта. Около 7.00 из Афин подошли правительственные войска, которые заняли арсенал в Пераме и установили полевые батареи на берегу Саламинского пролива, заблокировав кораблям выход в море.
Деместикас, однако, решил бороться. После артиллерийской дуэли (был поврежден ряд портовых объектов в Пераме), его корабли вышли в море. Перед уходом «Георгиос Авероф» и «Элле» обстреляли верные правительству корабли, незначительно повредив 7 единиц (в основном эсминцы), чтобы таким образом лишить власти возможности использовать их.
Отряд Деместикаса двинулся к острову Крит, откуда был родом Венизелос. Видимо, адмирал рассчитывал, что бывший премьер согласится взять на себя политическое руководство восстанием. По пути к отряду присоединились подводные лодки «Нереус» и «Катсонис», экипажи которых заявили о своей солидарности с восставшими. Правительство, оставшееся без боеспособных кораблей, послало в погоню бомбардировочную авиацию.
Действия греческого военного флота 1―13 марта 1935 года
Произошла также встреча посланника генерала Кондилиса, адмирала Типальдоса, с вице-адмиралом Деместикасом в прибрежных водах острова Милос. Деместикас отверг условия правительства, заявив, что у него достаточно снарядов, чтобы сражаться. Правительство, в свою очередь, объявило взбунтовавшиеся корабли пиратскими, а их экипажи — людьми вне закона.
После полудня начались воздушные налеты на корабли повстанцев, двигавшиеся с большим разбросом (из-за свежей погоды) и с разной скоростью. Во время налета на траверзе острова Китира бомбы повредили один из эсминцев и подлодку «Нереус». Старый миноносец «Ники» все больше отставал от группы, крейсеру «Георгиос Авероф» пришлось взять его на буксир. Артиллеристы «Аверофа» во время налетов сбили два гидросамолета.
В полдень 3 марта первые корабли отряда вошли в порт Ханья на Крите. Их прибытие улучшило положение восставших. Крит полностью присоединился к восставшим, находившиеся на острове правительственные войска были разоружены повстанцами генерала Канакакиса. Венизелос согласился возглавить антиправительственное движение, хотя и не был уверен в его победе (позже он сказал: «В моем возрасте (71 год) уже не становятся повстанцами»).
Вечером правительственные самолеты произвели налет на Ханию, попав одной бомбой в «Авероф». После этого налета корабли Деместикаса перешли в бухту Суда. Тем временем из Македонии пришло известие, что IV-й корпус тоже отказался подчиняться правительству.
Правительство объявило для борьбы с повстанцами частичный призыв резервистов и начало ремонт поврежденных в Саламине кораблей.
4 марта войска генерала Каменос захватили город Драма и порт Канала, после чего двинулись на Салоники, дойдя до реки Струма. Дальнейшее продвижение этих частей (7200 солдат, 128 орудий) остановили правительственные войска, которыми командовал прибывший в Македонию военный министр, генерал Кондилис.
Затем военные действия были прерваны на 24 часа в связи с тем, что правительство предъявило Каменосу ультиматум и дало время на его обдумывание. Генерал Кондилис использовал перерыв для усиления своих сил на македонском фронте. Транспортные суда, доставлявшие морем подкрепления для Кондилиса, не встречали противодействия со стороны кораблей Деместикаса. Между тем в это время правительство не располагало никакими морскими средствами, способными противостоять кораблям восставших. Поэтому для борьбы с ними была сформирована довольно крупная авиагруппа (22 самолета), которую, однако, нельзя было немедленно использовать из-за неблагоприятной погоды.
Греческий крейсер «Averoff»
5 марта группа спешно отремонтированных эсминцев (3―4 корабля) под командованием адмирала Хаджикириакоса двинулась к Криту; началось также наступление правительственной 3-й армии генерала Панайтакоса (15 тысяч солдат, 80 орудий, 21 самолет) у реки Струма, прерванное через два дня ввиду паводка и снежных заносов.
Деместикас, вместо того, чтобы послать свои корабли для борьбы с правительственными транспортами в западной части Эгейского моря, или хотя бы отправить подлодки в Салоникский залив, действовал в восточной части Эгейского моря. 6―7 марта десанты с крейсера «Авероф» и обоих эсминцев заняли (впрочем, без всякого сопротивления) острова Самос, Хиос, Лесбос, Лемнос и Тасос. Эсминец «Псара» даже вошел в залив Кавала, но там его атаковали правительственные самолеты и ему пришлось уйти из залива.
В портах этих островов и на Крите повстанцы захватили 20 грузовых судов, которые, однако, они не использовали для переброски войск с Крита в Македонию. Единственной помощью, оказанной войскам IV корпуса, стал приход 8 марта в порт Канала крейсера «Элле» и эсминца «Псара». Видимо, они должны были поддержать левый фланг войск Камсноса в устье реки Струма, но поскольку не было разработано никаких планов взаимодействия, а бои шли в глубине суши, оба корабля бесцельно стояли в порту. Правда, их присутствие несколько облегчило положение IV корпуса, так как теперь почти вся авиация 3-й армии была занята бомбардировками порта Канала.
Кроме того, правительственная авиация продолжала свои налеты на критские порты. 8 марта во время налета на бухту Суда зенитчики «Аверофа» сбили два самолета. Всего за этот период правительственная авиация сбросила на корабли Деместикаса до 12 тонн авиабомб, но сумели причинить лишь незначительные повреждения крейсеру «Авероф».
Возобновившееся 9 марта наступление правительственных войск привело к ожесточенным боям за городок Серраи (в 100 км на северо-восток от Салоник). В тот же день в греческие территориальные воды вошли военные корабли великих держав. Это были: британский линкор «Royal Sovereign», французские тяжелые крейсеры «Foch» и «Tourville», эсминец «Verdun», итальянский крейсер «Тrentо», эсминцы «Da Mosto» и «Pigafetta».
Предлогом, как всегда, стала защита интересов и безопасности своих граждан, а подлинной причиной — поддержка правительства Каладраиса (в рамках так называемой «балканской Антанты»). Турция же не преминула выказать свою неприязнь: в ее портах были арестованы 8 греческих коммерческих судов.
Вероятно, именно эта демонстрация чужих флотов и неудачи на сухопутном фронте вызвали серьезные трения среди заговорщиков и неверие в успех дальнейшей борьбы. Кроме того, беспрестанные налеты правительственной авиации, несмотря на их низкую эффективность, действовали на повстанцев угнетающе, поскольку они не могли противопоставить правительственным самолетам ни собственных самолетов, ни эффективной противовоздушной обороны.
10 марта правительственная авиация снова бомбардировала Канала и Хания. Во время часового налета на Кавала был поврежден крейсер «Элле». Этот факт привел к разногласиям между офицерами и матросами, которые высказались за прекращение борьбы. Ночью офицеры ушли с корабля, а остальной экипаж утром сдался властям. Налет на Хания оказался менее успешным — корабельная артиллерия сбила еще один самолет.
На следующий день правительственные войска захватили Серраи и выбили повстанцев с позиций на берегу Струмы. По официальным данным, жертв при этом было относительно немного: 3-й корпус — 15 убитых и 60 раненых;
4-й корпус — 40 убитых и 200 раненых. Кроме того, 3 тысячи повстанцев сдались в плен, остальные ушли в Болгарию и Турцию.
Греческий крейсер «Неllе» (1931 г.)
Поражение на Струме решило исход восстания. Утром l2 марта, оставленные своими офицерами, перешли на сторону правительства эсминцы «Леон» и «Псара», подлодка «Нереус», миноносец «Ники». Крейсер «Авероф» с Венизелосом и другими главными мятежниками на борту (всего 120 человек) вместе с подлодкой «Катсонис» ушел к островам Додеканез (Спорады), оккупированным итальянцами.
Беглецов высадили на острове Касос, после чего «Авероф» вернулся на базу в Саламине, где сдался властям. «Катсонис» же интернировали итальянцы на острове Патнос, но через неделю вернули греческим властям. К 13 марта все восставшие корабли снова оказались в Саламине, Крит тоже капитулировал.
Главной слабостью этого восстания было то, что заговорщики не сумели обеспечить себе надежную поддержку нижних чинов — солдат и матросов, считая, что те и так должны следовать за своими командирами. В результате восстание превратилось в типичный военный путч. Кроме того, не было почти никакого взаимодействия между разными центрами восстания (Крит, Македония, Тракия), что позволило правительству перехватить инициативу.
Плохо были использован флот. Вместо того, чтобы заниматься бессмысленным захватом островов, 5 марта следовало послать корабли в северную часть Эгейского моря и в Салоникский залив, парализовать там движение транспортов, доставлявших правительственные войска, и тем самым обеспечить успех наступления корпуса Каменоса. В конце концов, успех восстания зависел от победы на суше.
Опасения заговорщиков относительно планов правительства оправдались весьма быстро. В октябре генерал Кондилис произвел монархический переворот и 25 ноября 1935 года король Георгиос Второй вернулся на трон. Реставрация монархии усилила реакционную направленность внутриполитического курса греческого правительства, что дало возможность генералу Метакса 4 августа 1936 года установить в стране диктатуру.
Осенью 1935 года британское правительство направило официальные приглашения правительствам США, Японии, Франции и Италии, в которых уведомило, что 9 декабря того же года в Лондоне созывается конференция пяти великих держав по вопросам военно-морского разоружения.
В отличие от предыдущей лондонской конференции, это не сопровождалось рекламной шумихой. Все понимали, что речь идет уже не о поддержании определенных пропорций между флотами великих держав, а о том, чтобы убедиться — возможна ли еще реализация самого принципа ограничения вооружений путем заключения международных договоров.
Открывая конференцию, Великобритания выдвинула следующие тезисы: а) ограничение японских морских сил согласно условиям Вашингтонского договора (5:5:3); б) уменьшение тоннажа и калибра главной артиллерии линкоров — до 25.000 тонн и 305 мм, авианосцев — до 22.000 тонн и 155 мм, легких крейсеров — до 7.000 тонн и 155 мм, эсминцев (лидеров) — до 1850 тонн и 128 мм, эсминцев до 1500 тонн и 128 мм; в) отказ от строительства новых тяжелых крейсеров; г) отказ от использования и строительства подводных лодок или, по крайней мере, снижение их водоизмещения до 250 тонн (чтобы они не могли действовать и океанских коммуникациях).
Кроме того, англичане предложили распространить все эти ограничения также и на другие страны (Германию и СССР) для чего провести с ними переговоры Еще предлагалось сделать прозрачными программы развития флотов путем взаимного информирования стран-участниц нового договора о строительстве, модернизации и закупки кораблей.
Американские предложения по главным вопросам мало отличались от британских: соблюдение вашингтонских ограничений для японского флота, отказ от подлодок, ограничение тоннажа кораблей отдельных классов или подклассов. Новым элементом в американских предложениях стала готовность понизить общий тоннаж своего флота на 30 % при условии, что остальные государства поступят так же.
Тезисы японцев не изменились: полный паритет их флота с США и Великобританией, отказ от авианосцев, легализация подлодок как оружия слабых, снижение общего тоннажа всех флотов до такого уровня, чтобы «ни один военный флот не обладал возможностью агрессии или угрозы». Положительное решение вопроса суммарного тоннажа японского флота являлось, по утверждению японцев, определяющим условием участия их страны в новом договоре.
Французские требования сводились к увеличению суммарного тоннажа в классах линкоров и легких надводных кораблей. Французы утверждали, что отведенные им лимиты тоннажа являются недостаточными для обеспечения двух оперативных регионов — атлантического и средиземноморского. А ведь нужно еще поддерживать связь с колониями и как-то противостоять угрожающему росту военного потенциала Германии. Французские делегаты предложили, чтобы вместо точного соблюдения ограничений по тоннажу, страны-участницы периодически открывали свои программы развития флота другим участниками — для контроля.
Итальянские предложения напоминали французские. Итальянцы выступал и за то, чтобы новый договор охватывал как можно большее количество стран. Притягательным элементом этого договора должна была стать гарантия «права каждого государства обладать таким вооружением, которое оно считает необходимым для защиты своих интересов, а не таким, которое путем арифметических вычислений определяют делегаты на переговорах».
Условием реализации такого подхода должна была стать практика предварительного оглашения своих военно-морских программ странами-участницами. Итальянцы утверждали, что обмен информацией о программах развития «привел бы к скреплению дружеских связей между государствами». Программы должны быть краткосрочными, с той целью, чтобы каждое государство могло составлять свои планы с учетом намерений партнеров.
При таком расхождении взглядов переговоры были весьма далеки от сотрудничества. Вопрос количественного ограничения вооружений быстро отошел на задний план ввиду неуступчивости Японии и отрицательной позиции Италии. Конференция отложила его рассмотрение «на потом» и принялась за проблему качественных ограничений, но и тут делегаты натолкнулись на многочисленные трудности.
Американский легкий крейсер «Brooklin»
Британский тяжелый крейсер «London»
Великобритания форсировала строительство легких крейсеров, необходимых для охраны ее морских коммуникаций.
Соединенные Штаты, учитывавшие вероятность военного столкновения с японским флотом в китайских водах, хотели строить крупные корабли с большой дальностью плаванья. Поэтому американцы не желали больше слышать об ограничении водоизмещения или вооружения надводных кораблей. Более того, они хотели увеличить стандартное водоизмещение линкора до 45.000 тонн, полагая, что в таком случае линкор будет обладать оптимальной боевой ценностью.
Японцы, желая переиграть американцев на дипломатическом поле, утверждали, что для обороны своего побережья им достаточно иметь «только» крейсеры и подлодки, а от авианосцев они готовы отказаться, поскольку это «исключительно наступательное» оружие.
Что касается Франции и Италии, то, если не считать их твердой позиции в вопросе сохранения подводных лодок как оружия «обороны», они не намеревались вносить какие-то существенные поправки относительно качественных ограничений. Более того, британское предложение. касавшееся ограничения водоизмещения и главного калибра линкоров, вполне устраивало французов (они уже строили в это время 2 линейных крейсера типа «Dunkerque» по 26.500 тонн с 8 орудиями калибра 330 мм).
Наибольшее согласие имело место по вопросу взаимного информирования о своих морских вооружениях. Поначалу комментаторы даже подавали этот факт под заголовками «большая победа конференции», «тормоз гонки вооружений», «заря всеобщего разоружения», не желая замечать того, что публикация точных данных о количестве и тактико-технических характеристиках новых кораблей ни в коей мере не мешает их строительству.
Эти восторги быстро утихли, когда в январе 1936 года делегации снова вернулись к проблеме количественных ограничений. Ввиду решительной позиции Японии требовалось либо уступить ее требованиям, либо полностью их отвергнуть, что грозило срывом переговоров.
Тем временем японцы, решившиеся уже на развитие своего флота без всяких ограничений, играли ва-банк. Так, они заявили англосаксам, что желают купить либо взять в аренду нефтяные месторождения на севере острова Борнео, поскольку в их стране нет нефти, и что положительное решение этого вопроса является условием подписания Японией соглашения о паритете морских сил. Данное предложение вызвало большое замешательство и, разумеется, было отвергнуто. Тогда 15 января японцы отозвали свою делегацию с конференции.
После выхода Японии из переговорного процесса стало ясно, что конференция закончится фиаско, поскольку даже соглашение по качественным ограничениям становилось бессмысленным, раз Япония не собиралась его выполнять.
В процессе переговоров проявились также разногласия внутри британской империи. Позиция Великобритании на конференции и предчувствие тяжести предстоящих финансовых расходов привели к стычкам с делегациями Канады, Ирландии и Южноафриканского Союза.
Еще в 1934 году правительство США объявило о предоставлении своей крупнейшей колонии — Филиппинам — статуса автономного государства. А уже во время работы конференции оно пообещало предоставить Филиппинам полную Независимость после истечения 10-летнего переходного периода»[22]. В связи с демонстративным уходом японцев с конференции этот жест приобрел символическое значение. Все делегации пришли к единому мнению, что он послужит своего рода противовесом провозглашенному Японией лозунгу «Азия для азиатов», под которым подразумевалось создание огромного государства в составе Японии и бывших колоний европейских стран, которым японцы обещали статус автономий.
После ожесточенных споров был окончательно свернут английский проект ликвидации подводных лодок. Более того, вместо 250-тонных субмарин, конференция под сильным нажимом Франции одобрила строительство подводных кораблей, почти в десять раз больших и с дальностью плавания как у крейсеров. Таким образом, очередная британская попытка «утопить подводные лодки» полностью и бесповоротно провалилась.
Внезапно, в середине марта 1936 года, когда почти все детали нового договора были согласованы, итальянская делегация демонстративно заявила, что не подпишет договор до тех пор, пока не будут сняты санкции против Италии, введенные Лигой Наций в 1935 году в ответ на ее агрессию против Абиссинии (Эфиопии). Дополнительные переговоры с Италией продолжались около десяти дней, но не дали никаких результатов.
В данной связи возникло замешательство, из-за которого делегаты забыли о перспективной идее распространения договорных ограничений на другие государства, прежде всего на спешно вооружающуюся Германию.
В итоге, новый морской договор подписали 25 марта 1936 года только три государства — Франция, США и Великобритания, а также некоторые британские доминионы: Канада, Австралия, Новая Зеландия, Индия. Делегации Ирландии и ЮАС отказались поставить под ним свои подписи.
Второй Лондонский договор состоял из пяти частей, содержащих 31 статью. Части первая и вторая определяли стандартное водоизмещение надводного и подводного корабля, разделяли корабли на категории с определением главных признаков каждой из них, устанавливали сроки службы кораблей (с дня завершения строительства) и ограничения, касавшиеся водоизмещения, артиллерийского и торпедного вооружения, скорости, бронирования.
Участники договора обязались ежегодно информировать друг друга о развитии своих флотов (статья II, часть III); при этом конкретизировалось, какие данные следовало сообщать друг другу и каким способом (ст. 12 и 19). Только начало войны, либо строительство другими странами кораблей, превышающих договорные параметры, освобождало участников от выполнения положений договора (ст. 24 и 25, часть IV).
Договор считался обязательным до 31 декабря 1942 года (ст. 27), причем британское правительство обязалось созвать новую морскую конференцию в 1941 году (ст. 28).
Оценивая результаты конференции, можно сказать, что она не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Уход Японии перечеркнул планы инициаторов. Не было уже и речи о каких-нибудь ограничениях вооружений, что являлось главной целью переговоров. Введение достаточно иллюзорных ограничений качественного характера ни в коем случае не могло считаться успехом. Такие же сомнения вызывала договоренность об обмене информацией, поскольку подобный обмен целиком зависел от доброй воли участников.
То есть, это было поражение британской дипломатии как по вопросу количественных ограничений (бесконтрольный рост японских и итальянских вооружений), так и по вопросу качественных (неудачная попытка ликвидации итальянских и французских подводных лодок и французских «больших эсминцев», сохранения существующего предела тоннажа линкоров). Единственным британским успехом стал временный запрет (до конца 1942 г.) на строительство новых тяжелых крейсеров, что позволило англичанам сэкономить довольно значительные средства.
Наиболее значительный политический капитал приобрела Япония. Она могла теперь без всяких помех стремиться к достижению паритету с Великобританией и США. Другое дело, что эта цель находилась за пределами возможностей японской экономики.
Французский лидер типа «Guepard»
Французский лидер типа «Chacal»
Французский лидер типа «Le Fantasque»
Италия и Франция тоже могли быть довольны, поскольку так и не был определена верхняя граница тоннажа их флотов.
Ничто теперь не мешало начать безудержную гонку вооружений. После фиаско Женевской и Лондонской конференций, ввиду роста японских, итальянских и германских военно-морских сил, Великобритания начала интенсивное усиление собственного флота, желая не только сохранить свое превосходство над соперниками, но и увеличить его до таких размеров, чтобы оно стало фактором, не подлежащим никаким изменениям. При этом следует подчеркнуть, что Великобритания была далека от того, чтобы рисковать своей безопасностью ради защиты государств Центральной и Восточной Европы. Более того, она пошла по пути так называемого «умиротворения» Италии и Германии именно за счет этих государств. Тем самым она стремилась перенаправить агрессивные планы стран «оси». Но в вопросе морского господства Англия ревниво оберегала своих позиции.
Первым шагом, демонстрирующим эту позицию, стало уведомление участников первого Лондонского договора о том, что вследствие усиленного строительства подлодок и эсминцев в Италии и Франции, правительство Британии намерено воспользоваться 21 статьей упомянутого договора и увеличить общий тоннаж своих эсминцев от 150.000 тонн до 190.000, а также оставить в строю 5 старых легких крейсеров типа «С», превратив их в крейсеры ПВО (июнь 1936 года).
Следующим шагом, целью которого было исправление стратегической ситуации в районе Тихого океана, стала нота японскому правительству (декабрь 1936 г.), призванная подтвердить 19-ю статью Вашингтонского договора о запрете строительства укреплений на тихоокеанских островах. Поскольку японский МИД оставил эту ноту без ответа (японцы укрепляли подмандатные им острова с декабря 1934 года), англичане приступили к аналогичному строительству в Гонконге, находящемся «всего лишь» в 350 милях от Формозы (Тайваня). Кроме того, англичане попытались договориться с СССР и США, которым японская экспансия тоже угрожала.
Советский Союз в это время расширял военно-морские базы во Владивостоке, Петропавловске-на-Камчатке и Николаевске-на-Амуре, строил новые базы в Советской Гавани, бухтах Де-Кастри, Владимир, Ольга, Нагаево, создавал Тихоокеанский флот, усиливал Амурскую речную флотилию, возводил укрепления по берегам Амура и Шилки (от Хабаровска до Сретенска), а также на Сахалине (вдоль границы с японской частью острова) и на юге Камчатки.
Однако Япония, которой тогда принадлежали все Курильские острова и южный Сахалин, перекрывала советским кораблям выход в океан из Охотского и Японского морей, а японский флот по своей мощи был в то время просто несравним с советским[23]. Кроме того, в Маньчжурии и Внутренней Монголии находилась сильная армейская группировка японцев (Квантунская армия), которая могла нанести удар в сторону Байкала и заблокировать транссибирскую железную дорогу.
Получалось, что восточноазиатские воды уже превратились в своего рода японское «mare nostrum» («наше море» — лат.), а в ближайшей перспективе такой же акваторией должна была стать северная и центральная часть Тихого океана.
Укрепив подмандатные острова, Япония создала «первую линию обороны империи» (так ее назвал адмирал Суэцуту). Эту условную линию образовали морские и авиационные базы на островах Формоза, Палау, Маркус и Бонин, а также на Пескадорских, Марсианских, Маршалловых, Каролинских и Курильских островах. С севера и востока эта линия охватывала Филиппины и опасно приближалась к Голландской Ост-Индии, Новой Гвинее и Австралии. Тем самым она была пригодна не только для обороны, но и для наступления на азиатские владения «белых» держав.
В связи с этим США тоже начали строительство оборонительной линии на Тихом океане. Она шла от Датч-Харбора (остров Уналашка) через острова Уманак, Мидуэй, Уэйк и Гуам до Филиппин. В двух местах эта линия пересекала японскую — это были острова Гуам и Уэйк, находящиеся в 3.350 и 2.040 милях от Гавайев, где с 1919 года в Пёрл-Харбор располагалась главная база Тихоокеанского флота Соединенных Штатов.
В результате британско-голландского соглашения в юго-восточной Азии появилась еще одна антияпонская линия обороны: Гонконг, Сингапур, Бруней (остров Борнео), Сурабая (остров Ява), Порт-Дарвин (Австралия). Эту линию должны были прикрывать с флангов британские базы в Австралии и Новой Зеландии (Сидней, Мельбурн, Окленд, Порт-Чалмерс) и французские в Индокитае (Камрань, Сайгон, мыс Сен-Жак).
На рубеже 1934 и 1935 годов перевооружение Германии, проводимое втайне от стран Антанты, достигло такого размаха, что больше нельзя уже было делать вид, что оно проводится в рамках ограничений, предусмотренных Версальским договором.
16 марта 1935 года Гитлер, использовав введение во Франции двухлетнего срока воинской службы (вместо полутора лет), денонсировал статьи этого договора, касавшиеся воинской службы, и огласил закон об обязательной воинской повинности. В тот самый день мир узнал, что Германия уже имеет 20 пехотных дивизий (около 240 тысяч человек) и что она производит различные виды вооружения и военного снаряжения, запрещенные Версальским договором.
Рейхсмарине не отставал от других видов вооруженных сил. В марте 1935 года он имел в строю 3 новых броненосца типа «Deutschland», 6 легких крейсеров и 12 миноносцев.
Но, кроме них, в 1934―35 гг. было начато, вопреки договорным нормативам, строительство 2 линкоров по 26.000 тонн (типа «Gneisenau», 2 тяжелых крейсеров по 10.000 тонн (типа «Admiral Hipper»), 16 эсминцев по 1625 тонн, 20 подводных лодок по 250 тонн (первая из них вступила в строй уже 29 июня 1935 г.), 6 подводных лодок по 500 тонн и 2 лодок по 750 тонн, 5 торпедных катеров, 30 кораблей и судов других классов.
Когда информация об этих кораблях появилась на страницах европейской прессы в сопровождении неприязненных комментариев, в наступление перешла немецкая дипломатия, добившаяся заключения морского соглашения с Великобританией.
Выбор Великобритании в качестве единственного партнера по переговорам, при игнорировании остальных стран, позволил Гитлеру развалить иллюзорное единство западных союзников, а признание британской гегемонии на морях приятно щекотало самолюбие англичан. Ведь речь шла о военном флоте, основе существования и мощи империи.
Четкая формулировка германских требований (35 % от тоннажа «Royal Navy») впервые прозвучала 27 ноября 1934 года в Берлине, во время встречи Гитлера с британским послом Эриком Фипсом (Е. Phipps).
Сами переговоры проходили в Берлине и Лондоне в конце 1934 — начале 1935 годов. Гитлеру важно было как можно скорее заключить соглашение, поскольку оно узаконило бы все к этому времени нелегально созданное оружие, причем без всякого контроля со стороны союзников.
Напомним, что такой контроль должны были осуществлять представители Франции, Италии и Великобритании. Их совместный протест против введения Гитлером всеобщей воинской повинности, не подкрепленный решительными совместными действиями, остался чистой формальностью; более того, Великобритания продолжила переговоры с Германией (визит в Берлин министра иностранных дел Джона Саймона). Гитлер обольщал англичан планами мирного сосуществования и признания их доминирования на море, одновременно запугивая опасностью франко-советского сближения. Все это привело к принятию немецких предложений в качестве базы для дальнейших переговоров.
По инициативе французской дипломатии, обеспокоенной действиями немцев в сфере вооружений, 11―14 апреля 1935 года в Стреси (Stresy) прошла международная конференция с участием Италии, Франции и Великобритании. Она осудила односторонний отказ Германии от дальнейшего соблюдения Версальского договора и заявила о решимости трех государств-участников противостоять подобным действиям, угрожающим миру в Европе. Но, несмотря на это, британское правительство не прервало переговоры с немцами.
Осмелевший Гитлер отверг протест Лиги Наций от 17 апреля 1935 года, а 27 апреля Германия официально заявила о начале строительства 12 подводных лодок малого водоизмещение, тем самым окончательно поставив крест на ограничениях Версальского договора. Одновременно для успокоения англичан Гитлер выступил 21 мая в Рейхстаге с речью, посвященный, помимо прочего, планируемому морскому соглашению. Эту речь благосклонно восприняли в Великобритании. Британское правительство выразило готовность приступить к заключительной стадии переговоров и 2 июня 1935 года в Лондон отправилась немецкая делегация.
Почему Великобритания так охотно пошла на переговоры с Германией? Похоже, что англичане не видели необходимости (да и возможности) бороться со свершившимся фактом. Немцы, приступая к переговорам, уже имели готовый план возрождения флота, а ряд кораблей находился в заключительной стадии постройки. Этот план был бы выполнен и без согласия Англии, что означало бы поражение ее дипломатии и нанесло бы ущерб ее международному авторитету. Поэтому британское правительство решило не предпринимать действий, заранее обреченных на провал, а сделало вид, что все происходит с его ведома и согласия.
Да и международная ситуация была благоприятной для Гитлера — среди союзников по Антанте отсутствовало единство. В конце 1934 года, после долгого периода весьма прохладных отношений, произошло франко-итальянское сближение, выражением чего стал договор Лаваля―Муссолини от 7 января 1935 года. Взамен за поддержку своих выступлений против милитаризации Германии, Франция уступила Италии некоторые свои территории в Северной Африке и обязалась не противодействовать ее экспансии в Абиссинии (Эфиопии). Этот договор весьма обеспокоил Великобританию, которая предположила, что главной его целью является превращение Средиземного моря в «mare nostrum» («наше море») итальянцев и французов и вытеснение из него британских военно-морских сил. Сближение с Италией вменялось Франции в вину, тем более, что сама Британия вела с Италией весьма сложную игру вокруг Эфиопии и игра эта со дня на день приобретала все более угрожающий характер. В этих обстоятельствах заключалась вторая причина уступок британской дипломатии.
Английское правительство считало, что подписанием соглашения с немцами оно достигнет трех целей: получит возможность сконцентрировать главные силы британского флота в Средиземном море, без опасений ослабив группировку в Северном море; объявит «шах» французам путем возрождения угрозы им со стороны германского флота и тем самым заставит их следовать в русле британской политики; в-третьих, внесет раскол в немецко-итальянские отношения.
Германский броненосец «Deutschland»
Германский броненосец «Admiral Scheer»
Переговоры начались 4 июня. Немецкую делегацию возглавлял посол Иоахим фон Риббентроп, британскую — министр иностранных дел Джон Саймон (John Simon). После недолгого сопротивления англичане согласились на соотношение 35:100, однако настаивали, чтобы оно соблюдалось во всех классах кораблей, а не только в общем тоннаже флота. Немцы ответили согласием (они не мелочились хотя бы уже потому, что все данные о водоизмещении строившихся кораблей были ими сильно занижены).
Затем наступила короткая пауза в переговорах. В это время британское правительство, желая создать видимость своей лояльности по отношению к союзникам, уведомило правительства США, Японии, Италии и Франции о своих намерениях. Италия ответила предостережением, Франция выразила протест против такого соглашения. На англичан эти демарши никак не повлияли.
И вот 18 июня 1935 года морское соглашение (немцы называли его морским договором) было подписано. Это выглядело как обмен нотами между руководителями делегации.
По условиям договора, суммарный тоннаж германского флота не мог превышать 35 % суммарного тоннажа флотов Великобритании и ее доминионов — Канады, ЮАС, Австралии, Индии, Новой Зеландии. Это соотношение определялось как постоянное и касалось кораблей всех основных классов, за исключением подводных лодок. Превышение тоннажа в каком-то одном классе, допущенное по обоюдному согласию сторон, следовало компенсировать уменьшением тоннажа в каком-то другом классе.
В классе подводных лодок Германия, в рамках все тех же суммарных 35 %, могла иметь тоннаж, равный тоннажу подводного флота Содружества, однако добровольно обязалась в течение ближайших 7-и лет не превышать 45 % этого тоннажа. Для максимального использования отведенного немцам тоннажа, им позволялось слегка округлять показатели водоизмещения отдельных кораблей, не слишком отклоняясь от общего соотношения 35 %.
Нота Риббентропа подтвердила согласие с положениями договора, перечисленными в британской ноте. Кроме того, согласно разъяснениям Первого лорда Адмиралтейства, сэра Болтона Айрис-Монселла (Bolton Eyres-Monsell), данным 25 июня 1935 года в Палате Общин, Германия обязалась выполнять положения части IV (статьи 22) Лондонского договора 1930 года, касавшейся правил действий подводных лодок против коммерческих судов.
Итак, отныне германский флот мог руководствоваться следующими лимитами тоннажа при создании кораблей основных классов:
Линкоры — 183.750 т (7 кораблей по 26 тыс. т)
Авианосцы — 41.980 т (2 по 21 тыс. т)
Тяжелые крейсеры — 51.380 т (5 по 10 тыс. т)
Легкие крейсеры — 67.270 т (11 по 6 тыс. т)
Эсминцы — 52.500 т (35 по 1,5 тыс. т)
Подводные лодки — 23.715 т (47 по 0,5 тыс. т)
Приведенные данные требует некоторых пояснений. Для того, чтобы, не превышая границ 35 % суммарного тоннажа, иметь возможность достичь 45 % от тоннажа британских подводных лодок (23.715 тонн вместо 18.445), немцы согласились на 5.270 тонн уменьшить суммарный тоннаж авианосцев (с 47.250 тонн до 41.980). Кроме того, малое водоизмещение немецких подводных лодок первых серий (250―500 тонн) позволяло Кригсмарине иметь такое же общее число единиц, как у англичан (водоизмещение британских субмарин составляло 1200―1500 тонн).
Германский легкий крейсер «Emden»
Германский легкий крейсер «Coln»
Германский легкий крейсер «Leipzig»
Одновременно в классе линкоров Германия могла иметь половину от числа линкоров Королевского флота (7 против 15). Дело в том, что британские линкоры имели среднее стандартное водоизмещение 30.000 тонн, а у Германии были уже три «броненосца» по 10.000 тонн (на самом деле их полное водоизмещение составляло 16.000 т) и строились еще два по 26.000 тонн (в действительности по 38.900 т). На оставшиеся 81.000 тонн они могли построить еще 3 линкора по 26.000 тонн, либо 2 по 35.000 тонн.
Кроме того, соглашение не касалось вспомогательных судов и кораблей специального назначения (канонерок, минных заградителей, тральщиков, торпедных катеров, сторожевиков), предоставив немцам в отношении их полную свободу действий. Между тем, по некоторым данным, потребность Кригсмарине в кораблях и судах этих классов составляла до 130.000 тонн. Следовательно, с учетом их, суммарное водоизмещение германского флота должно было составить около 550.000 тонн.
Согласно статье 190 Версальского договора, немцы построили взамен устаревших единиц 75.600 тонн новых кораблей (3 броненосца, 6 крейсеров и 12 миноносцев). Этот тоннаж был вычтен из указанного в соглашении, так что им осталось построить «еще» 344.995 тонн.
Несмотря на то, что в Германии было тогда 11 верфей, которые смогли сразу же развернуть производство во всю мощь, столь обширная программа судостроения не могла быть реализована быстрее, чем за 8―9 лет, хотя немцы оптимистически уверяли, что справятся до конца 1940 года.
Получила ли Англия какую-нибудь пользу от этого соглашения? Британское Адмиралтейство утверждало, что да. Во-первых, оно обеспечило себе тылы на Северном море, чтобы иметь руки свободными в Средиземном море в случае конфликта с Италией (такой конфликт в 1935 году едва не начался из-за Абиссинии). Во-вторых, благодаря ему оно могло быть уверено, что правительство теперь выделит средства на модернизацию и строительство Королевского флота, чтобы противопоставить современному германскому флоту современный британский флот.
Но мировая общественность восприняла данное соглашение крайне отрицательно. Трудно было понять, почему Великобритания, два месяца тому назад решительно протестовавшая на форуме Лиги Наций против перевооружения Германии, решилась на такой шаг. Хотя немцы гарантировали нерушимость британского принципа «dominium maris», а германский флот должен был иметь в основном оборонительный характер, столь значительное усиление морского потенциала Германии не могло не беспокоить Францию и прибалтийские государства, ибо оно было нацелено в первую очередь против них.
Что касается Франции, то по официальным данным, суммарный тоннаж германского флота должен был составить «только» 85 % тоннажа французского флота. Однако с учетом того, что французские ВМС разделялись на два флота — Средиземноморский и Атлантический, а также того, что около 30 % их суммарного тоннажа приходились на устаревшие корабли (5 линкоров из 7-и, часть подлодок и эсминцев), то немцы фактически получали равенство в морских силах, если не перевес.
Поэтому Франция выразила протест против соглашения, а 27 июня 1935 года морской министр Франсуа Петри (Francois Pietri) заявил о планах дальнейшего усиления французского флота.
В сложной ситуации оказались в связи с англо-германским договором прибалтийские государства (Дания, Швеция. Финляндия, СССР, Эстония, Литва, Латвия, Польша). Еще Версальский договор гарантировал Рейхсмарине первое место на Балтике. Теперь же, после реализации новой программы, Кригсмарине получал подавляющее преимущество в Балтийском море над флотами всех этих стран, вместе взятых (420.595 тонн против 229.303).
Данное обстоятельство делало практически невозможным оказание помощи любой из этих стран морским путем (за исключением СССР, имевшего выход и к другим морям). В сентябре 1939 года в этом пришлось убедиться всем. Немцы же, угрожая морским коммуникациям, могли влиять на внутреннюю и внешнюю политику прибалтийских стран.
В самой Британии соглашение поначалу было принято достаточно благосклонно. Здесь существовали влиятельные политические силы, которые стремились к сближению с Германией, пусть даже ценой значительных уступок за счет государств Восточной Европы и Балтийского моря. Средний англичанин считал, что соглашение ограничит флот Германии. Однако после публикации более полных данных оказалось, что соглашение позволяло немцам трехкратно (с учетом вспомогательных судов даже четырехкратно) превысить лимит тоннажа, установленного Версальским договором.
Германский линейный крейсер «Gneisenau»
Германский тяжелый крейсер «Admiral Hipper»
Именно поэтому сэр Уинстон Черчилль (Winston Churchill) заявил, что когда у немцев было только 144.000 тонн, Королевский флот мог спокойно отправлять свои корабли в любую часть света, не опасаясь за Северное море. Теперь, когда у них будет в три раза больший тоннаж, потребуется держать гораздо больше британских кораблей в Северном море, ослабляя тем самым британское присутствие в других частях света. Таким образом, соглашением были довольны только германофилы, остальной части английского общества пришлось делать «хорошую мину при плохой игре».
Кто действительно выиграл, так это немцы: 1) Гитлер свел на «нет» усилия Франции по созданию антигерманской коалиции; 2) отделил Англию от ее латинских партнеров; 3) легализовал германские вооруженные силы, не поставив их под международный контроль и не сделав никаких уступок великим державам; 4) совместно с Великобританией окончательно денонсировал положения Версальского договора относительно ограничения немецких вооруженных сил; 5) вывел Германию из политической изоляции и вскоре начал реализовывать свои агрессивные планы.
Кроме того, именно это соглашение стало тем камешком, которое повлекло за собой лавинообразный рост гонки морских вооружений. Первой, как уже сказано, отреагировала Франция, за ней последовала Италия, ревностно следившая за своим паритетом с Францией. В свою очередь, Великобритания не могла остаться равнодушной к усилению морских сил этих держав, а это автоматически увеличивало тоннаж немецкого флота (поскольку была определена пропорция 100:35). На увеличение британского флота ответили американцы (они тоже блюли паритет), а вслед за ними японцы.
Эта новая волна гонки морских вооружений стала одной из главных причин созыва в конце 1935 года в Лондоне морской конференции пяти держав.
Новые германские корабли, строившиеся согласно положениям Версальского договора и соглашения с Великобританией, в общем, вписывались по своим характеристикам в рамки качественных ограничений, предусмотренных Лондонским договором 1930 года.
Исключение составляли три корабля типа «Deutschland», вступившие в строй в 1933, 1934 и 1936 годах в порядке замены безнадежно устаревших броненосцев (линкоров-додредноутов) постройки 1900-х годов.
По стечению обстоятельств, их стандартное водоизмещение (10.000 тонн), установленное Версальским договором, было точно таким же, как водоизмещение крейсеров, установленное Вашингтонским договором, тогда как калибр главной артиллерии (280 мм) был намного больше, чем у крейсеров (203 мм). Немцы официально классифицировали этот тип кораблей как броненосец (Panzerschiff), а англичане в шутку окрестили их «карманными линкорами».
При их постройке использовались самые последние достижения техники и металлургии (электросварка вместо клепки, высококачественные легкие металлы и сплавы, броня как элемент конструкции корпуса), благодаря чему выигрыш в весе удалось пустить на броню и вооружение. Восемь дизель-моторов общей мощностью 54.000―56.800 л. с. обеспечивали скорость хода до 28,5 узлов (52,7 км/час) и дальность плавания 19.000 миль (35.188 км) экономическим ходом 10 узлов (18,5 км/час). Вооружение, как уже сказано, было очень сильным: 6 орудий калибра 280 мм с дальностью стрельбы 27 км (в двух трехорудийных башнях), 8 пушек калибра 150 мм, 6 зениток калибра 88 мм (на первом корабле; у двух следующих по 6 зениток 105 мм), 18 зениток калибра 20―37 мм, а также 8 торпедных 533-мм труб (в двух установках по 4) и 2 гидросамолета. Бортовое бронирование было 60―80 мм, башен ГК 140 мм, палубы 40―45 мм.
Таким образом, по своей огневой мощи и броневой защите эти корабли превосходили все тогдашние тяжелые крейсеры. А от любого линкора, построенного до 1933 года, они могли легко уйти благодаря преимуществу в скорости. Более того, предназначенные для действий на коммуникациях противника, они ставили под сомнение пригодность тяжелых крейсеров, которые должны были оборонять такие линии. «Deutschland» стрелял снарядами весом 330 кг, которые на дистанции до 20 км легко пробивали броню любого крейсера, а вес его бортового залпа составлял 2164 кг. Современные ему тяжелые крейсеры выпускали снаряды весом 113―123 кг, а вес их бортового залпа составлял в среднем около 1000 кг. Так что становится вполне понятным то беспокойство, с которым флоты западных держав встретили появление «панцершифов».
С учетом печальных итогов первой пятилетки, проваленной по всем основным показателям, летом 1933 года под руководством тогдашнего начальника Управления военно-морских сил РККА Виктора Орлова были составлены «Основные соображения по развитию ВМС РККА на вторую пятилетку (1933―1937 гг.)». Этот документ предлагал:
«При учете удельного веса трех основных элементов ВМС — флот, авиация и береговая оборона — необходимо в целях реального осуществления… задач исходить из следующего:
А) основа программы строительства ВМС — развитие флота (в первую очередь и главным образом — подводного) и тяжелой авиации, обладающих мощными маневренными свойствами. Основой программы строительства подводного флота должны остаться подводные лодки среднего тоннажа…
Для обеспечения и поддержки операций подводных лодок и для придания устойчивости всей системе морской обороны СССР, а также для успешной борьбы с противолодочными средствами противника необходимо определенное сочетание подводного флота с надводными кораблями — эсминцами, эсминцами-лидерами и крейсерами…
Реализация предлагаемых на утверждение Правительства основных мер по развитию ВМС РККА… обеспечит выполнение поставленных задач обороны морских границ СССР на базе тесного взаимодействия флота, авиации и береговой обороны, причем главная и решающая роль будет возложена в боевых операциях на подводные лодки и тяжелую авиацию».
Итак, морское начальство по-прежнему предлагало развивать «малый флот», способный вести боевые действия лишь на закрытых морских театрах, неподалеку от своих берегов. При этом оно учло тот важный факт, что тогдашняя советская промышленность не могла строить сразу много боевых кораблей, тем более — корабли крупнее, чем лидеры эсминцев.
Сталин согласился с основными идеями данного документа. Но приведенные в нем конкретные цифры, соответствовавший реальным возможностям отечественной промышленности, его не устроили. Ему, впрочем, как и другим «вождям» рангом пониже, ужасно хотелось получить все сразу и в большом количестве. В то время были чрезвычайно популярны лозунги типа «мы не можем ждать милости от природы», «пятилетку — в четыре года», «нет таких высот, которых бы не взяли большевики» и им подобные. Вдохновляясь идеями насилия над законами экономики, Совет Труда и Обороны принял 11 июля 1933 года постановление «О программе военно-морского судостроения на 1933―1937 rr.».
В соответствии с этой новой программой большевики вполне серьезно наметили построить всего лишь за 5 лет огромный подводный флот — 369 лодок (69 больших, 200 средних, 100 малых)! Их совершенно не смущал тот факт, что эта цифра превосходила общую численность подводных сил всех пяти великих морских держав, вместе взятых! Что касается надводных кораблей, то планировалось подвергнуть серьезной модернизации 3 старых линкора типа «Марат», построить 7 легких крейсеров и 45 эсминцев (включая лидеры), а численность торпедных катеров довести до 330 единиц[24]. В составе морской авиации предполагалось иметь в конце 1937 года свыше тысячи боевых самолетов (бомбардировщиков, торпедоносцев, штурмовиков), не считая разведчиков и транспортных машин.
В 1933 году, в соответствии с данной программой, на верфях заложили 31 подводную лодку, в следующем году — уже 52. Однако вполне закономерно такие масштабы и темпы оказались не по силам для «полудохлой» советской промышленности. Судостроительная программа второй пятилетки провалилась с еще большим треском, чем программа первой пятилетки. Вместо 369 субмарин удалось построить только 137 (37 % от плана), причем 52 из них (38 % от числа построенных) являлись малыми лодками серии VI и VI-бис, не имевшими никакой боевой ценности.
Что касается легких крейсеров, то на Балтике в ноябре 1936 г. был спущен на воду «Киров» (проект 26), а в декабре заложен «Максим Горький (проект 26-бис). На Черном море в июне 1937 г. сошел со стапеля крейсер «Ворошилов» (пр. 26); в январе того же года началась постройка крейсера «Молотов» (пр. 26-бис). Ни один из них не вступил в строй до конца пятилетки. Эсминцев и лидеров удалось спустить на воду 15 вместо 45. Семь на Балтике («Ленинград», «Минск», «Орджоникидзе», «Гневный», «Гордый», «Грозящий», «Сметливый») и восемь на Черном море («Москва», «Харьков», «Бдительный», «Безупречный», «Беспощадный», «Бодрый», «Бойкий», «Быстрый»). Были также построены около 170 торпедных катеров типа «Г-5». Вместе с серией катеров типа «Ш-4», построенной в 1927―32 гг. (59 единиц) и несколькими экспериментальными катерами, общая численность торпедных катеров составила 230 единиц — на 100 меньше, чем планировалось.
Советский тяжелый крейсер «Красный Кавказ»
Так неумолимые законы экономики, обойти которые попытались кремлевские вожди, пустили ко дну их мечты о многочисленных флотилиях подводных лодок и торпедных катеров, надежно охраняющих берега Советского Союза.
С середины 1930-х годов в международной политической атмосфере стал ощущаться сильный запах крови. На Евроазиатском континенте явно назревала «большая война». По мнению Сталина и его подручных, новая мировая война идеально соответствовало интересам Коминтерна. Они рассуждали достаточно просто. Первая мировая война обеспечила большевикам захват власти в России; следовательно, вторая «Большая война» приведет (так они думали) к созданию всемирного союза советских республик. Поэтому нужно срочно готовиться к этой войне, ускорить темпы и расширить масштабы создания могучей армии и мощного флота.
В то же время опыт гражданской войны в Испании наглядно показал, что для победы над «буржуями» в стране, не имеющей общей границы с СССР, требуется большой военный и транспортный флот. События в Испании завершились поражением испанских «левых» именно потому, что СССР не смог обеспечить ни материально-техническое снабжение, ни прямую военную поддержку революционных сил. Страна Советов не располагала транспортными средствами для крупномасштабной доставки грузов морским путем, а также не имела военного флота, способного защищать коммуникации на значительном удалении от своих баз.
Эти два обстоятельства (приближение новой мировой войны и негативный испанский опыт) повлекли за собой трансформацию отношения советского военно-политического руководства к проблеме флота. Генеральная линия партии претерпела разворот на 180 градусов еще в самый разгар войны в Испании. 26 марта 1937 года секретное постановление Совета Труда и Обороны оповестило всех «народных» комиссаров, что «создание линейного флота является одной из важнейших оборонных задач на ближайшие годы».
По мнению Сталина, линейные корабли и тяжелые крейсеры, помимо средства решения утилитарных задач, являлись материальными символами статуса великой державы, без обладания которыми в те времена невозможно было претендовать на полноправное участие в мировых делах. Чтобы разговаривать на равных с американцами (16 линкоров в 1937 г.), англичанами (13 линкоров) и японцами (10 линкоров), помимо мощных сухопутных войск требовались весьма серьезные аргументы на море в виде хотя бы двух десятков новых линкоров и тяжелых крейсеров, а вот их у СССР как раз и не было. Требовались серьезные усилия для исправления сложившегося положения.
Все те, кто не «сориентировался» и продолжали настаивать на приоритетном строительстве подводных лодок, торпедных катеров, сторожевых кораблей, автоматически попали в число врагов народа. Выступая на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году, нарком судостроительной промышленности И.Ф. Тевосян со знанием дела заявил «всесоюзному партийному активу». «Враги народа — агенты фашизма Тухачевский, Орлов и Муклевич и прочая фашистская мерзость — старались доказать, что нам не нужен мощный надводный флот». По иронии судьбы, большинство пресловутых «врагов народа», «агентов иностранных разведок» и «прочей фашистской мерзости» на флоте составили не бывшие «золотопогонники» из дворян, а «революционные новаторы-пролетарии».
Советский эсминец (лидер) «Ленинград»
Советский эсминец «Громкий»
Советский эсминец «Сильный»
В том же 1939 году на 1-й сессии Верховного Совета 1-го созыва было сделано сообщение уже для всего мира: «У могучей Советской державы должен быть соответствующий ее интересам, достойный нашего великого дела, морской и океанский флот».
Специально назначенные «товарищи» из числа ответственных сотрудников Наркомата обороны еще в 1937 году разработали и представили первый вариант проекта грандиозной «Программы строительства морского и океанского флота». В соответствии с ней, за десять лет (до 1 января 1947 г.) планировалось построить гигантский флот.
Он должен был иметь в своем составе 80 крупных кораблей (15 самых больших в мире линкоров, 15 тяжелых крейсеров, 28 легких крейсеров, 2 авианосца); 512 средних (20 лидеров, 144 эсминца, 96 сторожевых кораблей, 204 тральщика, 28 минных и 14 сетевых заградителей, 6 мореходных мониторов или канонерских лодок); 355 подводных лодок; более 500 боевых катеров (в том числе 348 торпедных катеров и 115 охотников за подводными лодками).
В случае выполнения этой программы Советский Союз автоматически превращался в морскую державу № 2 или даже № 1, способную (по крайней мере, в теории) завоевать господство на любом океанском театре военных действий. Вот что утверждает по данному поводу военно-морской историк, капитан 1-го ранга М. Монаков, на страницах журнала «Морской сборник».
«Большой флот», вне всякого сомнения, создавался… главным образом для ведения действий оперативно-стратегического масштаба в удаленных районах морей и океанов. В пользу этого говорят следующие факты:
1) крупнейшую группировку сил ВМФ предполагалось развернуть на Тихом океане;
2) дальность плавания новых линкоров и крейсеров должна была составить 6900―8000 миль, то есть, в 1,5―2,5 раза превысить дальность плавания кораблей, спроектированных и построенных в 1909―1935 гг.;
3) в своем классе тяжелые боевые корабли, построенные в СССР, должны были стать сильнейшими в мире».
Однако для реализации столь грандиозной программы требовались весьма значительные финансовые и материальные средства, огромные мощности судостроительной и всей остальной промышленности. Ничего этого не было. К своему большому удивлению Сталин узнал, что Великая Советская Держава, ценой максимального напряжения всех своих сил и средств, способна одновременно строить не более 4-х линкоров. На больше число не хватало ни металла надлежащего качества, ни комплектующих изделий, ни станочного оборудования, ни квалифицированных кадров, ни электроэнергии!
Наиболее трезво мыслившие руководители Наркомата ВМФ, спешно созданного в 1937 году для реализации программы строительства Большого Флота, осознали нереальность первого варианта «Программы». Поэтому в декабре все того же 1937 года они предложили Сталину значительно более скромный проект, рассчитанный на третью пятилетку (1938―1942 гг.). Он предусматривал строительство 11 легких крейсеров, 53 лидеров и эсминцев, 10 сторожевых кораблей, 89 тральщиков, 201 подводной лодки и 360 боевых катеров. Постройка линейных кораблей, тяжелых крейсеров и авианосцев откладывалась на более поздний период.
Однако общая неразбериха периода 1937―38 rr. (массовые репрессии на флоте и в промышленности, споры по поводу военно-морской доктрины, попытки заключения военно-политических договоров со странами Запада и т. п.) привела к тому, что и этот вариант не получил официального утверждения. Поэтому, когда речь идет о предвоенной программе строительства Большого Флота СССР, надо иметь в виду, что на самом деле таковой не существовало. Имелись лишь два основных варианта проекта, разработанные в 1937 году, а также отдельные предложения Наркомата ВМФ и общие пожелания Сталина, но официальный документ, с четко прописанными цифрами и сроками, так и не был утвержден. Строительство боевых кораблей шло в соответствии с отдельными годовыми планами, которые утверждал лично Сталин.
Тем не менее, на основе проектов программы, в 1938―1940 гг. в СССР начали строительство 3 линейных кораблей типа «Советский Союз», 2 линейных крейсера типа «Кронштадт», 5 тяжелых крейсеров типа «Горький», 7 легких крейсеров типа «Чапаев» («Чапаев», «Чкалов», «Железняков», «Куйбышев», «Фрунзе», «Орджоникидзе», «Свердлов»), около 50 эскадренных миноносцев и лидеров, более чем 100 подводных лодок. Увы, темпы их постройки абсолютно не устраивали ни руководство ВМФ, ни Сталина. Но, несмотря на массовые аресты, посадки и казни «вредителей», «шпионов», «врагов народа», ускорить строительство никак не удавалось.
К тому же одновременно началось перевооружение сухопутных войск и военно-воздушных сил на новую технику, тоже требовавшее огромного количества металла, производственных мощностей и рабочих рук. Поэтому Сталин, скрепив сердце, в октябре 1940 года решил временно отказаться от закладки новых линейных кораблей и тяжелых крейсеров, сосредоточив все усилия на строительстве подводных лодок и легких надводных кораблей, а также продолжая достройку всего лишь нескольких крупных кораблей.
Формально это его решение было оформлено как Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 октября 1940 г. «О плане военного судостроения на 1941 год». Помимо многого другого, оно предписывало прекратить строительство линкора «Советская Белоруссия» на заводе № 402 (Молотовск, ныне Северодвинск), выставленный на стапель металл разобрать, а вместо линкора заложить 4 эсминца типа «Огневой» (проект 30), со сдачей их флоту в 1943 г. Была также отменена закладка линкора «Советская Россия».
До июля 1941 года продолжались работы по строительству линкоров проекта 23 «Советский Союз» (в Ленинграде) и «Советская Украина» (в Николаеве), двух линейных (пр. 69), пяти тяжелых (пр. 26-бис) и семи легких крейсеров (пр. 68).
Желая расширить действие положений Второго лондонского договора на другие страны, не принимавшие участия в конференции, Великобритания предложила провести переговоры на предмет заключения с ними двухсторонних договоров.
Такие предложения были направлены (в апреле―мае) правительствам СССР, Германии, Польши, Турции и скандинавских государств. При этом было официально заявлено, что такие двусторонние договоры должны в будущем облегчить заключение общего договора.
20 мая 1936 г. в Лондоне начались англо-советские переговоры. Свое возможное присоединение к договору СССР обусловил присоединением к нему Германии и возможностью свободно развивать военно-морские силы на Дальнем Востоке — ввиду отказа Японии подчиняться ранее наложенным на нее ограничениям.
Адмиралтейству планы строительства «Большого флота» в СССР представлялись «великой загадкой». С одной стороны, благодаря оголтелой пропаганде советской прессы и прокоммунистических изданий в западных странах, успехи в развитии советской тяжелой промышленности (в частности, судостроения) британские эксперты оценивали с большим преувеличением. С другой стороны, антияпонская направленность этого флота на Дальнем Востоке не противоречила интересам Великобритании. Поэтому англичане стремились извлечь хоть какую-то пользу. Например, подчинить программу расширения ВМФ СССРнормам и принципам, установленным двумя Лондонскими договорами, а также получить от большевиков информацию об их планах. Некоторые опасения у англичан вызывали лишь мысли о том, что слишком большие уступки советской стороне могут отрицательно сказаться на ходе аналогичных переговоров с Германией.
30 июля 1936 г. было заключено предварительное советско-британское соглашение на следующих условиях:
1) СССР получил право иметь в общей сумме столько линкоров и крейсеров, сколько имеет наименьший флот среди четырех великих морских держав, подписавших второй Лондонский договор; 2) СССР может построить до 1 января 1943 года для европейской части страны 2 линкора с 406-мм орудиями и 7 крейсеров со 180-мм орудиями; 3) Качественные ограничения Лондонского договора станут обязательными для СССР только в том случае, если Германия не будет строить корабли, выходящие за их пределы, 4) советский Тихоокеанский флот свободен от любых ограничений (в том числе от обязанности информировать об его составе) до тех пор, пока Япония не вернется к соблюдению положений договора.
Переговоры с Германией происходили в атмосфере недоверия, вызванного усилением активности гитлеровской дипломатии, которая носила явно выраженный антибританский характер. Немцы денонсировали локарнские договоры; заключили 25 октября 1936 г. договор о сотрудничестве с Италией; вместе с ней осуществляли интервенцию в Испании, где шла гражданская война; ремилитаризировали зону Кильского канала; денонсировали 13 ноября статьи Версальского договора, касавшиеся контроля над внутренними водными путями Германии.
Единственным позитивным фактом стало присоединение Германии с 23 ноября 1936 года, к первому Лондонскому договору (к части IV, касавшейся правил подводной войны). Германия поставила основным условием своего присоединения ко второму Лондонскому договору присоединение к нему СССР. Поскольку уже несколько месяцев шли советско-британские переговоры, то казалось, что не существует серьезных препятствий для реализации британских намерений, тем более, что в марте 1937 года СССР подписал положения четвертой части первого Лондонского договора о ведении подводной войны.
В конце концов, оба морских договора, британо-германский и британо-советский, были подписаны в Лондоне 17 июля 1937 года.
Британо-германский договор по вопросу ограничения морских вооружений и обмена информацией о строительстве новых кораблей содержал четыре уточняющих и дополняющих соглашения: 1) соглашение по качественным ограничениям (согласующиеся со статьями 1―10 Лондонского договора); 2) дополнительный протокол, касавшийся взаимного информирования о строящихся кораблях; 3) соглашение по вопросу строительства тяжелых крейсеров, которое разрешало Германии закончить строительство трех из пяти крейсеров, позволенных договором от 18 июня 1935 года (строительство остальных двух Германия могла завершить только в том случае, если СССР будет строить крейсеры водоизмещением по 9 тысяч тонн с орудиями калибра 180 мм); 4) соглашение, расширяющее договор от 18 июня 1935 года.
Это последнее соглашение было очень выгодным для немецкой стороны: оно подняло верхнюю границу водоизмещения в категории малых боевых единиц со 100 до 600 тонн; сократило срок службы для кораблей, построенных в соответствии с Версальским договором (броненосцы — 15 лет вместо 26, крейсеры — 15 лет вместо 20, миноносцы — 12 лет вместо 15).
Кроме того, легкие крейсеры и эсминцы входили отныне в одну категорию, благодаря чему немцы могли как угодно распределять численность кораблей этих двух классов в пределах выделенного им общего тоннажа (119.770 т). Наконец, во всех лимитированных категориях договор разрешил «округление» тоннажа каждого из строящихся кораблей. Приложенная к договору декларация устанавливала соотношение суммарного тоннажа обоих флотов как 35:100.
Гитлер ничего не потерял, подписав договор. Германские верфи под завязку набрали заказы на строительство кораблей и уже физически не могли увеличить объемы производства. Кроме того, он выиграл в тоннаже малых боевых единиц и в сокращении сроков службы кораблей, а еще на информации о строящихся кораблях. Эту информацию немцы намеренно искажали, чтобы дезориентировать англичан и других будущих противников. Таким образом, этот договор, хотя и демонстрировал полную лояльность немецкой стороны, на деле являлся просто бумажкой.
Британо-советский договор об ограничении морских вооружений и обмене информацией о строящихся кораблях содержал отдельные положения для советского флота в европейских водах (Балтика, Баренцево и Черное моря) и для Тихоокеанского флота.
В Европе СССР признал для себя обязательными положения второго Лондонского договора о качественных ограничениях и об обмене информации, причем до 1 января 1943 года он мог построить 2 линкора с орудиями калибра 406 мм и 7 крейсеров с орудиями калибра 180 мм.
На Тихоокеанский флот не накладывались никакие ограничения и не требовалось никого информировать об его усилении вплоть до момента заключения странами Запада договора об ограничении морских вооружений с Японией. Корабли для этого флота можно было строить на верфях в европейской части СССР, но запрещалось использовать их в других регионах, кроме Дальнего Востока.
Таким образом, усилия британской дипломатии «пристегнуть» ко второму Лондонскому договору Германию и СССР закончились успехом. Успешное разрешение этой проблемы обещало благоприятный исход переговоров с Италией, а в перспективе — и с Японией.
После снятия экономических санкций и признания де-факто захвата Абиссинии, в итальянском правительстве, казалось, царили настроения в пользу стабилизации ситуации в районе Средиземного моря, хотя итальянская интервенция в Испании ясно указывала, что внешняя политика Муссолини уже стала великодержавной.
В конце декабря 1936 года в Риме начались соответствующие переговоры обоих государств, которые 2 января 1937 года завершились подписанием британско-итальянской декларации о паритете сил в Средиземном море. В ней оба государства обязались не чинить друг другу препятствий на средиземноморских коммуникациях и заботиться о сохранении мира в этой акватории.
Обе стороны считали данную декларацию своим успехом: Италия — поскольку Англия признала ее державный статус в Средиземном море; Англия — поскольку она таким образом удерживала Италию от более глубокого вмешательства в войну в Испании, а также сохраняла определенное влияние на итальянские программы развития флота.
Когда 12 марта 1938, при полном попустительстве западных держав, ограничившихся лишь дипломатически ми протестами, произошло присоединение Австрии к Германии, правительство Чемберлена решило заключить соглашение с Италией, чтобы таким образом заставить Германию принять участие в переговорах по вопросу «пакта четырех» и одновременно вытеснить Италию из ее сферы влияния.
Муссолини, который сильно рассчитывал на британский военный кредит, упирался не слишком долго, благодаря чему 16 апреля 1938 года в Риме был заключен британо-итальянский пакт.
Документы включали главный протокол и трехсторонний итало-англо-египетский договор о «добрососедстве». Пакт был заключен на неопределенный срок и предусматривал проведение экономических переговоров относительно итальянских и британских владений в Африке. Этот договор предписывал Италии, среди прочего, вдвое уменьшить свои гарнизоны в Ливии, которые серьезно беспокоили Великобританию. Взамен за признание Великобританией Италии как колониальной империи, итальянцы согласились подписать положения второго Лондонского морского договора, что и произошло 2 декабря 1938 года.
Для Муссолини этот пакт стал поводом принять великодержавную позу. По крайней мере на Средиземном море «Regia Marina» должен был стать равноправным партнером «Royal Navy», а организованный в начале мая 1938 года по случаю визита Гитлера морской парад в Неаполитанском заливе, на который были собраны более 200 кораблей (в том числе 90 подводных лодок) общим тоннажем 240.000 тонн, должен был затмить недавно прошедший морской парад британского Королевского флота в Спитхеде. Он совпал по времени с заявлением дуче о том, что Италия обладает самым сильным в мире подводным флотом (105 единиц).
Вовлечение во второй Лондонский договор шести морских держав без сомнения явилось успехом британской дипломатии. Однако без Японии этот успех оказался неполным, а до переговоров с Японией дело так и не дошло.
Еще в сентябре 1936 года в ответ на британскую ноту о превышении договорных норм тоннажа эсминцев, японское правительство заявило, что это сделано по причине англо-американской угрозы (!) и что по той же причине Япония вынуждена оставить в строю дополнительно 20 старых подлодок (16.000 тонн) и 12 старых эсминцев (11.000 тонн).
Независимо от этого, Япония оставила в строю 5 старых броненосных крейсеров типа «Asama» и 1 типа «Kasuga», которые были предназначены для переделки в учебные корабли и минные заградители. Кроме того, началась модернизация линкора «Hiei», в свое время выведенного, согласно положениям первого Лондонского договора, с действительной военной службы и используемого в качестве учебного корабля
В это же время официальный правительственный бюллетень «Japan Advertiser» заявил на своих страницах, что Япония не намерена публиковать никаких данных о расширении своего военно-морского флота, «поскольку правдивых печатать не может, а ложных не желает, поэтому предпочитает молчать». Единственное, что она может делать, это сообщать класс, тип и стандартное водоизмещение корабля.
С этим заявлением совпали по времени напечатанные европейской прессой сообщения о намерениях Японии строить линкоры по 45.000 тонн с орудиями калибра 457 мм, тяжелые крейсеры по 15.000 тонн с орудиями калибра 280 или 305 мм, большие эсминцы по 2.400 тонн и подводных лодки по 3.000 тонн[25].
В конце января и начале февраля 1937 правительство Японии решило, а потом официально уведомило об этом Великобританию (28 марта), что оно не согласно с ограничением главного калибра линкоров цифрой 356 мм, в связи с чем максимальный калибр орудий линкоров второй Лондонский договор определил в 406 мм.
Известие о новых японских линкорах особенно задело США, которые, планируя строительство новых линкоров должны были учитывать пропускную способность Панамского канала. Чтобы свободно маневрировать кораблями Атлантического флота и противопоставить японским сверхлинкорам нечто равное по классу, нужно было расширить шлюзы Панамского канала до 45 м. Подготовительные работы по реконструкции канала были начаты (поначалу в тайне) уже в конце 1936 года.
Не сдерживаемое никакими договорами расширение японского военно-морского флота обеспокоило союзные державы, которые в начале 1938 года направили токийскому правительству совместную ноту, требуя оглашения размеров этого расширения. Японское адмиралтейство не отрицало факта строительства новых линкоров, выходящих по своим параметрам за рамки договорных ограничений, заявив при этом, что никакие ограничения ее — Японию — не касаются и что каждая страна имеет право использовать такие средства обороны, которые считает необходимыми.
После такого ответа в феврале начались переговоры морских экспертов государств-участников второго Лондонского договора на тему изменений, в связи с новой ситуацией, в положениях, касающихся ограничений на водоизмещение и калибр главной артиллерии линкоров. Английские и французские эксперты считали, что водоизмещение линкора должно быть порядка 40.000 тонн, американцы же требовали 45.000 тонн.
В конце концов, 30 июня 1938 года в Лондоне был подписан протокол об изменениях во втором Лондонском договоре, в котором Великобритания, США и Франция заявили, что с этого дня максимальное стандартное водоизмещение линкора составляет 45.720 метрических тонн, а калибр орудий 406 мм. 6 июля этот протокол подписали также СССР и Германия, что окончательно легализовало новое водоизмещение линкора.
Таким образом, отсутствие взаимопонимания с Японией поставило под вопрос целесообразность всех положений второго Лондонского договора и создало возможность начала новой неограниченной гонки вооружений[26].
Рассмотрим некоторые типы кораблей, появившихся вследствие принятия договорных ограничений. Строила их в основном Великобритания, которая, верная букве договора, хотела своим уважительным к нему отношением показать пример другим странам.
Однако возобновившаяся гонка вооружений не способствовала успеху такой педагогики. Многие корабли, заложенные в 1937―1939 гг., строительство которых завершилось во время Второй мировой войны, обладали характеристиками, весьма существенно отличавшимися от тех, которые официально сообщались другим странам в порядке обмена информацией.
Линкоры
31 декабря 1936 года закончились так называемые каникулы линкоров. Напомним, что Вашингтонский договор сделал исключение только для Франции и Италии, а теперь и три остальные державы могли снова строить их.
Два первых британских линейных корабля были заложены уже 1 января 1937 года. Видимо, такая спешка сказалась на их вооружении, поскольку другие страны (Франция, Италия, США, Германия) в связи с отказом Японии ограничить главный калибр вооружили свои линкоры орудиями калибра 380 или 406 мм.
Пять британских линкоров типа «King George V» имели стандартное водоизмещение 35.000 тонн, размеры 227×31,4×8,5 м, скорость 29 узлов при мощности машин 110.000 л. с. Артиллерия включала 10 орудий калибра 356 мм, размещенных в двух четырехпушечных башнях (две по 12.550 тонн) и одной двухпушечной (900 тонн), из них 6 орудий в носу и 4 в корме. Вспомогательное вооружение состояло из 16 универсальных орудий калибра 133 мм в двухорудийных башнях, 32 зениток калибра 40 мм (по восемь стволов в установке) и 16 пулеметов (по 4 ствола в установке). Кроме того, каждый линкор имел одну катапульту и 3 гидросамолета.
Британский линкор типа «King George V»
Броня по бортам была 356―381 мм, на главной палубе 152―200 мм, на башнях ГК 229―406 мм. Экипаж насчитывал 1500 человек, запас топлива был 3680 тонн, дальность плавания достигала 14.500 миль на 10 узлах, либо 6.300 миль на 20 узлах. Все пять линкоров этого типа вступили в строй в 1940―1942 гг.
Одновременно модернизировались старые линкоры, с тем, чтобы сгладить различия в тактико-технических характеристиках между ними и новыми кораблями. Эго требовалось для создания однородных соединений линейных сил, а также для оптимального приспособления их к изменившимся условиям морской войны (массовое использование авиации).
Одни флоты пытались решать те же проблемы путем увеличения скорости и маневренности модернизируемых кораблей, другие — путем усиления горизонтального бронирования.
Так, итальянские линкоры типов «Conte di Cavour» и «Andrea Doria», благодаря замене турбин на более мощные, а также удлинению корпусов, увеличили скорость с 21 до 27 узлов (на 6 узлов). Японские линкоры типов «Fuso», «Ise» и «Nagato» увеличили скорость с 23 до 25,5 узлов (в среднем на 2,5 узла), типа «Kongo» с 27,5 до 30,5 узлов (на 3 узла).
Итальянский линкор «Andrea Doria» после модернизации
Японский линкор «Fuso» после модернизации
В отличие от них, на британских линкорах типа «Queen Еlisabeth». благодаря замене машин (выигрыш в весе составил 1500 тонн), толщина броневой палубы была увеличена на 76 мм (до 178 мм), на линейном крейсере «Renown» на 25 мм (до 127 мм).
Независимо от этого, существенно возросли калибр и число стволов зенитной артиллерии. Например, британские линкоры после модернизации имели от 8 до 20 пушек калибра 102―114 мм, от 16 до 32 автоматов 40 мм, от 8 до 16 пулеметов; французские — до 8 орудий 100 мм, 8 автоматов 37 мм и 8 пулеметов; японские — 8 пушек 127 мм (универсальный), 4 автомата 40 мм, 16―20 автоматов калибра 25 мм; итальянские — 8 пушек 100 мм либо 10 пушек 90 мм, 12―18 автоматов 37 мм, 12 автоматов 20 мм.
Во время модернизации, согласно третьей статье второго Лондонского договора, калибр главной артиллерии не менялся. Исключение допустили только итальянцы, которые рассверлили стволы 305-миллиметровых орудий своих старых линкоров до 320 мм, но при этом уменьшили их число с 13 до 10 стволов,
Переделки привели к прибавке водоизмещения модернизированных кораблей. У итальянских кораблей оно составило от 2830 до 3340 тонн, у британских от 1950 до 2496 (за исключением «Renown» — 4041 т), у японских от 2400 до 6400 тонн. Наиболее удачной модернизации подверглись японские и британские линкоры, благодаря чему эти страны получили сильные эскадры линейных сил, а самой неудачной — французские, которые на пороге новой войны уступали не только немецким линейным крейсерам типа «Scharnhorst», но и модернизированным итальянским линкорам типов «Conte di Cavour» и «Andrea Doria».
Авианосцы
В 1936―1939 годы великие державы построили, либо начали постройку 17 авианосцев. Достаточно либеральные качественные ограничения, наложенные на этот класс кораблей вторым Лондонским договором, обусловили тот факт, что как его участники, так и остальные страны в общем не вышли за рамки этих ограничений.
Авианосцы перестали вооружать орудиями калибра 150―203 мм для артиллерийских дуэлей с вражескими кораблями. Взамен они получили универсальную и автоматическую артиллерию для борьбы с воздушными целями.
Теперь авианосцы обладали большой скоростью, которая облегчала старт палубным самолетам и маневрирование, а также достаточно мошной горизонтальной броней, доходившей до 170 мм (японский «Shokaku»), стартовая же палуба достигала 245 метров длины (американский «Yorktown»).
Большинство самолетов корабельной авиагруппы являлись истребителями (для борьбы с бомбардировщиками и торпедоносцами противника), в меньшем количестве были представлены бомбардировщики, торпедоносцы и разведчики.
Независимо от строительства новых кораблей, японцы осуществили до 1938 года модернизацию трех своих авианосцев из четырех имевшихся (Akagi, Kaga, Ryujo). Модернизация включала переделку корпусов, замену турбин, усиление горизонтальной брони и зенитной артиллерии. Благодаря этому их водоизмещение выросло, причем прирост составил от 2600 по 11300 тонн. Увеличение скорости было незначительным (от 0,8 до 1.3 узла), зато число самолетов возросло на 12―30 машин.
Японский авианосец «Akagi» после модернизации
Японский авианосец «Ryujo» после модернизации
Из других государств только Великобритания модернизировала в 1939 году авианосец «Furious». Однако эта модернизация не была столь основательной, как японская. Она свелась лишь к замене 140-мм орудий на универсальный калибра 102 мм и к некоторым изменениям полетной палубы и надстроек.
Крейсеры
В 1937―39 годах великие державы построили, либо начали постройку 42 крейсеров, в том числе 12 тяжелых крейсеров построили США, Германия и СССР.
Договорные ограничения и учет опыта локальных конфликтов вызвали стремление строить крейсеры преимущественно среднего водоизмещения, быстроходные, с более мошной горизонтальной броней и более сильной зенитной артиллерией (6―12 орудии калибра 80―127 мм, 8―16 автоматов 37―40 мм, 12―30 крупнокалиберных пулеметов либо автоматов 20―25 мм). Стало модным монтировать автоматические пушки по 2 или 4 стволами на одном лафете.
Продолжало сохраняться торпедное вооружение, которой на японском крейсере типа «Тоnе» состояло из 12 торпедных труб калибра 610 мм в 4-х трехтрубных установках; остальные государства остановились на 2-х трехтрубных установках, тогда как американцы вообще от них отказались (и правильно сделали).
Советские крейсеры типа «Киров» (7 единиц) в сущности были попыткой синтеза легкого (скорость) и тяжелого (артиллерия) крейсеров. Их 180-мм снаряды весили 97 кг, тогда как снаряды калибра 203 мм в других станах весили от 113 до 123 кг, а калибра 150 мм — около 45 кг. Однако качество постройки этих кораблей оставляло желать много лучшего, броневая и противоторпедная зашита была слабой.
Еще четыре страны построили в этом время 8 крейсеров, в том числе испанцы построили 2 тяжелых крейсера типа «Canarias», с характеристиками, очень близкими к крейсерам великих держав.
Французский тяжелый крейсер «Algerie»
Итальянский тяжелый крейсер «Bolzano»
Под конец 30-х годов назрела необходимость модернизации тяжелых крейсеров всех типов. Великобритания в 1937―1941 годы сумела модернизировать 8 единиц типа «Kent». Они получили бортовую броню (140 мм) и усиление броневой палубы (до 120 мм), а также более мощную зенитную артиллерию (до 8 орудий калибра 102 мм, 16―20 автоматов калибра 40 мм, 8 пулеметов либо 20 автоматов калибра 20 мм). Это повлекло за собой увеличение водоизмещения на 700―1000 тонн. Для компенсации с них сняли торпедные аппараты, по одной катапульте и сократили число гидросамолетов.
Японцы подвергли похожей модернизации в 1938―1941 годах свои 7 крейсеров типов «Myoko» и «Takao», а также 4 корабля типа «Furutaka». Прирост водоизмещения составил при этом от 2280 до 3400 тонн. Кроме того, они перевооружили 6 легких крейсеров (4 типа «Mogami» и 2 типа «Тоnе») на 203-мм орудия. Вследствие этого водоизмещение кораблей типа «Mogami» выросло на 3900 тонн (8 орудий калибра 203 мм вместо 12 орудий 155 мм), а кораблей типа «Тоnе» на 2715 тонн (8 орудий 203 мм вместо 12 — 155 мм). Вследствие такой трансформации число японских тяжелых крейсеров равнялось теперь числу таковых во флоте США (18:18).
Среди других государств только Испания произвела в 1936―1938 гг. капитальную модернизацию легкого крейсера «Navarra» (бывшего «Republica»), благодаря чему его скорость увеличилась на 5 узлов.
Испанский легкий крейсер «Navarra» после модернизации
Стоит также упомянуть об итало-японской инициативе, касавшейся строительства сверхмалых подводных лодок. После периода изысканий в первой половине 30-х гг. Япония приступила к серийному выпуску субмарин типа «А» (46 тонн, 23 узла, 2 аппарата для 450-мм торпед, экипаж 2 человека), предназначенных для уничтожения кораблей противника в открытом море. Итальянцы строили сверхмалые лодки типа «СА», обладавшие примерно такими же характеристиками.
В этой книге везде приведены так называемые «официальные» цифры стандартного водоизмещения боевых кораблей (и суммарных показателей тоннажа флотов в целом), серьезно расходящиеся с фактическим водоизмещением (в действительности оно было существенно выше). Однако при всех подсчетах в период 1920―1930 гг. делегаты международных конференций принимали во внимание только официальные данные.
Этот закон разработал морской министр Франции Жорж Лейг (G. Leygues). Согласно ему, к 1943 году общий тоннаж французского флота должен был составить 850.000 тонн (линкоры — 175.000 т; авианесущие корабли — 60.000 т; крейсеры — 210.000 т; эсминцы и лидеры — 180.000 т; подводные лодки — 126.000 т; корабли других классов и вспомогательные суда — 99.000 т.
По французским подсчетам, общая длина морских коммуникаций между метрополией и колониями являлась следующей: Великобритания — 67.000 миль; Франция — 33.580 миль; США —17.000 миль; Япония — 5.000 миль; Италия — 5.000 миль.
«Deutschland» был заложен 5.02.1929 г., «Admiral Scheer» — 25.06.1931 г., «Admiral graf Spee» — 1.10.1932 г.
Напомним, что на парламентских выборах в июле 1932 г. нацисты получили 230 депутатских мест из 601, образовав самую крупную фракцию в Рейхстаге; 30 января 1933 г. рейхсканцлером Германии стал лидер нацистов Адольф Гитлер.
Позже Коупмэн воевал в составе Интернациональных бригад в Испании, а в 1940 году отличился во время так называемой «битвы за Англию».
Особенностью британского флота являлось наличие особого корпуса морской пехоты (Royal Marines), кадры в который набирались тоже на добровольной основе. Во время повседневной службы морские пехотинцы исполняли роль корабельных жандармов, а во время сражений обслуживали артиллерийские башни и корабельные крюйт-камеры. В корпусе действительны были армейские звания.
Флот метрополии был значительно слабее. В его состав в это время входили 2 старых броненосца береговой обороны, 1 старый крейсер, 8 канонерок, 10 подводных лодок типа «O», 8 старых миноносцев, 12 небольших заградителей, 4 тральщика, 6 вспомогательных судов.Голландский торговый флот (1739 судов) по своему тоннажу (2.920.000 брт) занимал 8-е место в мире.
ВМФ Греции в это время насчитывал 49 вымпелов общим водоизмещением 68 тысяч тонн. Среди них были старые линкоры «Kilkis» и «Lemnos» (1905), старые крейсеры «Averoff» (1910) и «Hello» (1912), 23 эсминца и миноносца разных типов, 4 подводные лодки типа «Glavkos» и 2 типа «Katsonis», 2 торпедных катера, 14 кораблей и судов других классов.
Этот крейсер построила английская фирма Виккерс-Армстронг на деньги греческого миллионера Георгиоса Аверофа, чье имя он и получил. Внешне, а также по своим тактико-техническим данным «Авероф» очень похож на русский крейсер «Рюрик», построенный той же фирмой четырьмя годами раньше (спущен в ноябре 1906 г.).«Авероф», спущенный в марте 1910 г., до сих пор находится на плаву в качестве корабля-музея греческого флота.
Филиппины, государство в юго-восточной Азии, расположенное на 7100 островах общей площадью 300 тысяч кв. км. В период 1572―1898 гг. оно являлось колонией Испании. После испано-американской войны!898 года Филиппины перешли к США. Американцы подавили национально-освободительное движение филиппинцев в ходе воины 1899―1901 гг. Однако в 1934 году им пришлось дать стране автономию и в 1946 году — независимость.
К середине 1936 г. японский флот имел в своем составе 10 линкоров, 4 авианосца, 12 тяжелых крейсеров, 21 легкий крейсер, 64 эсминца. Советский ТОФ — 3 эсминца, 8 сторожевых кораблей, 28 малых и 24 средних подводных лодок. Еще 15 средних лодок типов «Щ» и «Л» вступили в строй в конце года.
В качестве доказательства приведем численность подводных сил на 1 января 1937 года по данным немецкого справочника «Taschenbuch der Kriegsflotten 1937». Пять наиболее крупных флотов мира имели 356 лодок в строю и в достройке на плаву: США — 86, Франция — 83, Италия — 67, Япония — 66, Великобритания — 54.
Маленькие япошки явно были склонны к гигантомании. Позже выяснилось, что они заложили в 1937―39 rr. 2 линкора типа «Yamato» полным водоизмещением по 72.000 тонн, 18 эсминцев типа «Kagero» по 2033 т; 12 эсминцев типа «Yugumo» по 2077 т, 6 эсминцев типа «Akizuki» по 2700 т; 3 подводных крейсера типа J-7 (надводное водоизмещение 2525 т), 3 подводных крейсера типа J-9 (2920 т), 6 подводных крейсеров типа J-15 (2584 т).
В качестве забавного курьеза следует отметить совершенно фантастический 10-летний план создания мощного польского флота, опубликованный осенью 1936 года в некоторых польских газетах в связи с тем, что польские представители тоже поставили свои подписи под Лондонским договором.Нищие поляки («капиталистическая страна без капиталов» — так называли Польшу на Западе) мечтали иметь флот водоизмещением 150 000 тонн в следующем составе: 3 линкора (25 000 т, 9 орудий 305 мм), 1 универсальный крейсер (6.000 тонн, 150-мм орудия, 12 гидросамолетов, 200 мин) типа шведского «Gotland», 12 эсминцев, 21 подводная лодка, 2 минных заградителя, 16 тральщиков, 12 торпедных катеров, 9 вспомогательных судов. Стоимость этой программы была определена в 2,5 млрд. злотых.