Привлечение авиации к минной войне позволило забрасывать мины в те районы, которые совершенно недоступны для надводных и подводных кораблей. Речь идет о возможности заграждения охраняемых внутренних и даже тыловых участков театра, которую немцы широко использовали, особенно в процессе ночных налетов своей авиации.
Помимо авиации, немцы очень широко использовали для выполнения ночных минных постановок быстроходные баржи, торпедные и сторожевые катера (урок, также полученный у русского флота в 1915-1916 гг. в Рижском заливе). Подходы к нашим базам немцы стали систематически засорять минами, буквально каждую ночь, если только позволяла погода (Финский залив, Кронштадтский район, Керченский пролив, Азовское море и т. д.). Конечно, хотя мы и сами не оставались в долгу, это создало большие затруднения нашему флоту и даже привело к отдельным потерям. Особенно сказалась минная война на напряжении людей и техники, так как понадобилось вести не прекращающуюся ни днем ни ночью борьбу с неприятельскими минами и с их постановщиками - надводными подводными и воздушными.
Тяжелее всего приходится тральщикам, героически борющимся не только с германскими минами, но и с катерами, самолетами и подводными лодками врага и стоически выдерживающим борьбу с морской стихией в любое время года и суток.
Наши минеры научились разгадывать технические хитрости разнообразных типов германских мин и тактические приемы их использования, а флотами накоплен значительный опыт противоминной борьбы. Несмотря на это, минная угроза нe исчезла, она требует повседневного внимания и напряжения и будет давать о себе знать еще долгое время после войны.
Там, где организованы бдительное наблюдение, хорошее управление и четкая готовность всей системы противоминной обороны, немецкие мины могут лишь затруднять деятельность наших кораблей, но заблокировать их бессильны. Упорной и самоотверженной работой минная блокада противника преодолевается так же эффективно, как и подводная, причем с нашей стороны одновременно ведется еще более активная и более успешная минная война в водах противника, объективной оценкой которой является большое количество погибших и подорванных вражеских кораблей и транспортов.
Характер войны на море и роль нашего флота
То обстоятельство, что противник ни разу не отважился на прорыв наших морских позиций даже в тех случаях, когда его армия уходила далеко вперед по берегу, не посмел атаковать ни одну нашу базу с моря, а сосредоточил все свои усилия на воздушных ударах и минной и подводной блокаде, в значительной мере определило характер войны на море.
Современная война на наших морских театрах приняла своеобразную форму. Без классических боев и сражений линейных сил, за которыми в прошлых войнах обычно следовали длительные паузы, но все же упорная, кровопролитная, не на жизнь, а на смерть, исключительно напряженная., непрерывная и ведущаяся в море под водой, в воздухе и в прибрежных районах всеми средствами, без пауз и отдыха целеустремленная только на то, чтобы бить и последовательно уничтожать немецких захватчиков, где бы они ни были, - это та же "истребительная война", перенесенная на море. Она слагается из тысяч мелких боевых эпизодов, повседневных столкновений и боев, иногда перерастающих в такие крупные операции, как оборона баз (Одесса, Ганге, Таллин, Севастополь), высадки больших десантов (Феодосия, Новороссийск, Керчь), проводки больших конвоев, операции обстрела неприятельских баз (Констанца, Варде), срыва эвакуации германских войск из Крыма и т. д., при одновременной и систематической борьбе на коммуникациях противника и непрекращающейся подводной, воздушной и минной войне.
В этой войне с первых же дней Военно-Морской 'Флот старался не отстать в самоотверженности и героизме от Красной Армии, и ужи 7 ноября 1941 г. он получил такую высокую оценку Верховного Главнокомандующего: "Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей родины"{6}.
Главнейшая задача, которую выполнял наш флот на всех морях, заключалась в том, чтобы любыми методами и средствами морской войны обеспечить стратегические фланги Красной Армии, упирающиеся в море, от десантов или, ударов флота противника, и в нанесении ударов во фланг и Тыл группировки войск противника.
Оглядываясь на пройденный этап этой беспримерной войны, моряки с гордостью могут сказать, что эту задачу и свой долг перед родиной они выполнили неплохо.
Ни на одном театре фланг нашей армии не был атакован противником с моря, в то время как наши эскадренные миноносцы, канонерские лодки и сторожевики многократно Губительным фланговым огнем поражали артиллерию, доты и скопления немецких, финских и румынских войск в Мотовском и Финском заливах, на Ладожском озере, в Крыму, в Азовском море и под Сталинградом. Поддержка флангов осаждаемых частей в Ленинграде, Одессе и Севастополе и позже на Керченском полуострове производилась не только миноносцами и малыми кораблями, но и крейсерами и даже линейными кораблями, когда этого требовала обстановка.
Если в первые дни немецких успехов на суше казалось, что противнику незачем обходить фланги нашей армии через море, то в последующий период он много раз был поставлен перед такой необходимостью, когда его фланговая группировка натыкалась на твердую оборону приморских частей Красной Армии; однако, располагая соответствующими средствами немцы ни разу не рискнули ими воспользоваться. Морские подступы к Ленинграду за все время войны оставались столь же незыблемыми, как были, а славный Кронштадт, обойденный противником как по северному, так и по южному берегу, был неприступным для врага до того исторического дня, когда он принял деятельное участие своей артиллерией в разгроме группировки войск противника под Ленинградом. Неоднократно немцы накапливали силы для производства десанта из Керчи, из Мариуполя и т. д., но каждый раз, после своевременных наших атак с моря и воздуха рассасывали эти группировки и десантные средства.
Большую помощь фронту оказал наш флот героической обороной военно-морских баз. В Таллине, в Ганге, в районе Красной Горки, в Одессе, Севастополе, Керчи, Новороссийске моряки совместно с частями Красной Армии не только отстаивали свои дома, не только защищали ценнейшие куски советской территории, но, надолго задерживая и оттягивая на себя значительно превосходящие силы врага, обессиливали их и тем самый тормозили общий ход германского наступления на главном направлении.
Сами немцы с запоздалым сожалением писали о том, что беспримерная оборона Севастополя по крайней мере на два месяца задержала наступление их правого фланга и заставила сталинградскую и кавказскую операции, вопреки первоначальному плану, сползти по времени на зимний период. Как известно, сумасбродный план германского командования провалился не только поэтому, и немцы задержались у Севастополя значительно больше двух месяцев, но само признание весьма характерно.
Если противник не решался на десантные операции, за исключением двух случаев{7}, окончившихся полным конфузом и разгромом врага, не решался форсировать Керченский пролив, а предпочел даже на Таманский полуостров входить сушей, через Ростов, - то советские моряки широко; пользовались "амфибийными"{8} операциями и многократно и успешно высаживали диверсионные, тактические и оперативные десанты на всех морях. Это создавало для противника постоянную угрозу атаки во фланг или в тыл.
Из-за этой систематической угрозы немцы вынуждены были ощетиниться пушками, пулеметами и всеми видами фортификации и средств заграждения, а также пожертвовать большим количеством обслуживающих их войск на значительных пространствах занимаемого ими побережья в Мотовском заливе и Варангер-фиорде, в Финском заливе, на Ладожском озере и, наконец, в Черном море. Румыны изрыли уже все свои берега и в томительном ожидании продолжают оснащать их всеми видами вооружения.
Все это явилось результатом уроков, полученных противником после многократных десантов североморцев во фланг немецких частей с захватом и уничтожением опорных пунктов, островных десантов прославленных защитников Ганге, обходного маневра азовцев под Таганрогом и Мариуполем, при, взятая Очакова и Николаева, крупных десантных операций в Феодосии, Керчи и Новороссийске и многих других, о которых немцам и румынам хорошо известно. Таким образом действия наших флотов приковывают к побережью и фактически омертвляют значительные силы противника, которые в других условиях, были бы использованы на фронте.
Виднейшая роль в десантах всегда принадлежала морякам, и там, где организовывались крупные десанты частей Красной Армии, моряки были обычно "первым броском", цепляющимся, за берег.
Кроме того, флот выделил много моряков для борьбы, на суше в составе армейских соединений. Морские батальоны, полки или бригады, часть из которых является теперь гвардейскими или краснознаменными, участвовали в боях не только на морских берегах, но и под Москвой и Сталинградом.
Не впервые русскому матросу драться на берегу. Не только в обороне Севастополя и Петропавловска-на-Камчатке (во время Крымской войны), но еще в экспедиционных операциях ушаковской эскадры под Корфу, Неаполем и другими крепостями и базами неизменно наводил трепет на врага и завоевывал себе и своей родине славу русский матрос. Традиция эта сохранилась и, естественно, развернулась шире и глубже теперь, когда "на протяжении громадного фронта от Северного Ледовитого океана до Черного моря бойцы Красной Армии и Военно-Морского Флота ведут ожесточенные бои, чтобы изгнать из нашей страны немецко-фашистских захватчиков и отстоять честь и независимость нашего отечества"{9}.
Одновременно с задачей непосредственного обеспечения флангов Красной Армии и борьбы за берега и базы флот решал и решает другую не менее важную, чисто морскую задачу - задачу борьбы на морских коммуникациях противника с целью сорвать питание и пополнение германских приморских группировок и снабжение сырьем военной промышленности Германии (никелевая руда из Петсамо; лес, целлюлоза из Финляндии; марганец и железная руда из Криворожья через Николаев и устье Дуная - до изгнания немцев с юга Украины, и т. д.).
Эта Задача решается систематическими и мощными ударами нашей морской авиации и подводных лодок по базам и водному, транспорту противника как самостоятельно, так и в различных комбинациях взаимодействия между собой и с надводными силами.
Вряд ли подводникам любого другого флота в мире приходилось действовать в столь сложных и неблагоприятных условиях, как балтийцам. Трудные навигационные условия, очень большая плотность вражеских минных и сетевых заграждений и дозоров, немецкий контроль всего Финского залива с островов и обоих берегов, а также с аэродромов - все, это исключительно затрудняло операции наших подводных лодок. Противник многократно объявлял их уничтоженными, но каждый раз вслед за этим балтийские подводники заявляли о своем существовании очередным потоплением нескольких танкеров иди транспортов, демонстрируя свою непреклонную волю к победе.
Нашим самолетам-торпедоносцам, соперничающим с подводными лодками в количестве потопленных вражеских судов, надо было проходить и возвращаться по "коридору" Финского залива или над вражеской территорией, базами и аэродромами только в один конец до 300 км. И, несмотря на это, морская авиация Краснознаменного Балтийского флага при ничтожно малых потерях успешно действовала и действует на коммуникациях противника включительно до южной части Балтийского моря.
Но особенно досадили немцам на коммуникациях, нанеся им в абсолютных цифрах и относительно наибольшие потери, североморцы. Последние, пользуясь ограниченностью сухопутных коммуникаций противника, крепко держат его за горло, систематически уничтожая морские транспорты, доставляющие пополнения, продовольствие и технику, немецким горно-егерским частям или возвращающиеся в Германию с никелевой рудой.
На более коротких и близких отрезках морских коммуникаций противника на всех морях систематически действуют наши легкие силы флота и торпедные катера, увеличивающие и без того растущий счет потопленных немецких кораблей и транспортов, особенно в таких условиях, которые создались при эвакуации противника из Крыма.
* * *
Выше были изложены некоторые общие черты обстановки, характера войны и провалившегося германского морского плана и методов его осуществления, относящиеся ко всем нашим театрам. Ho наши моря, географически разобщенные и так не похожие друг на друга, имеют свой состав сил, свою систему базирования, свои частные задачи и, наконец, своих людей. Особенности театра наложили соответствующий отпечаток на характер боевой деятельности каждого из флотов. По тем же военно-географическим условиям состав сил противника на различных морских театрах также не однороден. Все это придало своеобразный характер боевым действиям на каждом театре, которые целесообразно рассмотреть отдельно, исключив общие вопросы, как бы вынесенные за скобки в настоящем введении.
2. Война на Балтийском море
Исходная обстановка
Немецкое морское командование, начиная войну против советского флота на Балтике, имело помимо элемента внезапности исключительные преимущества по сравнению с условиями первой мировой войны. В 1914 г, весь финский плацдарм, включая Або-Оландский архипелаг, был в руках России, а русский флот располагал хорошо укрепленными базами на обоих берегах Финского залива, Гельсингфорсом и Ревелем (Таллин), что позволило оборудовать поперек залива минно-артиллерийскую позицию большой глубины{10}. Кроме того, в Або-Оландском архипелаге и в Рижском заливе были оборудованы фланговые позиции для легких сил. В этих условиях оборона столицы России - Петербурга была вынесена к горлу Финского залива.
К лету 1941 г. только Ганге, изолированный на территории враждебной страны, представлял собою вынесенный вперед опорный пункт нашего флота на северном берегу залива, но и он еще не был закончен оборудованием и не имел огневой связи с южным берегом так как с момента вступления прибалтийских республик в состав Советского прошло слишком мало времени, чтобы завершить строительство оборонительных сооружений и организацию системы базирования Краснознаменного Балтийского флота и его авиации.
Поэтому с первого же дня войны немцы располагали, помимо сухопутного плацдарма, всеми портами, базами, аэродромами, наблюдательными постами и рациями Финляндии включая Або-Оландский архипелаг и Ботнический залив. В этих условиях не только становилась реальной непосредственная опасность Ленинграду и Кронштадту с суши и с воздуха, но и ставилась под угрозу вся систола базирования Краснознаменного Балтийского флота, так как развернутый в Рижском заливе и в горле Финского залива в момент удара из Германии, он имел в тылу у себя: опорный пункт противника на о. Макилот, главную базу финского флота Гельсингфорс с крепостью Свеаборг и маневренные базы Котка, Асп-э и др. Все эти базы, прикрытые, помимо наличия системы обороны, естественной преградой шхерных островов, висели над основной и, единственной водной коммуникацией Балтийского флота, базировавшегося на Таллин, и, отрезали его от тыловой базы Кронштадт, Такая беспримерно тяжелая обстановка, вынудившая балтийцев с первых дней вероломного нападения фашистской Германии по сути дела драться на два фронта, усугублялась нарушением Финляндией нейтралитета, оформленного обязательством, взаимно данным Советским Союзом и Финляндией при подписании мирного договора 12 марта 1940 г. Статья III этого договора гласит: "Обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздерживаться от всякого нападения одна) на другую и не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон",
Подлость и предательство финского правительства особо подчеркиваются тем фактом, что оно ударом в спину, направленным против Советского Союза, должно было помочь германским хозяевам пробить дорогу к Ленинграду. Финны проворно услужили фашистской Германии. Уже с первого дня нападения часть германских сил действовала с финских баз; развернуться для этого немцы должны были по крайней мере накануне, а сговориться с финнами - значительно раньше.
Конечно, этими колоссальными преимуществами для своего флота и авиации германской командование постаралось воспользоваться в полной мере. Еще со времен экспедиции фон-дер-Гольца{11} немцы хорошо знали местные условия своеобразного финского театра; в проводниках и консультантах недостатка не было, так как не только финский флот и армия, но и все лапуасцы и шюцкоровцы всячески изощрялись в прислужничестве немецким нацистам.
Однако, несмотря на такие громадные преимущества, как внезапность нападения и наличие готового плацдарма в тылу у Балтийского флота, германские морские силы мало сумели достичь в ослаблении последнего и мало помогли с моря своей армии. Главную задачу, которую ставили себе немцы, - полное заблокирование Балтийского флота с последующим уничтожением его в Таллине они решить не сумели, так же как после вынужденного пересмотра всех своих планов не сумели уничтожить его в Кронштадте и Ленинграде.
Схема Тирпица и соотношение сил
Следующий важный вопрос, который должен быть разъяснен для полного понимания обстановки на Балтике, - это вопрос о соотношении морских сил.
Если предвоенная политическая география дала в руки германской армии огромные преимущества и позволила создать против Ленинграда группировку блокадных сил, действующих не только из Прибалтики, но и из Финляндии, и одновременно фланкировать все наши коммуникации в Финском заливе, то другая географическая особенность Балтийского моря давала в руки германского командования второй рычаг - возможность концентрации против нас всего немецкого флота.
Еще готовясь к первой мировой войне, немцы соорудили Кильский канал, который дал им второй выход в Северное море (помимо Бельтов и Зунда), что обеспечивает возможность стратегического маневра флотом путем сосредоточения его в Балтике или в Мокром треугольнике{12}.
Из этой возможности родилась стратегическая схема Тирпица{13}, предложенная им перед войной 1914-1918 гг.: заслониться временно на западе, все силы Флота открытого моря бросить в Балтику, пользуясь подавляющим численным превосходством, разбить русский флот, после чего, имея на востоке развязанные руки, все усилия сосредоточить на борьбе с английским флотом{14}.
Эта схема тогда не была принята, но сосредоточение главных сил в Балтике применялось и, в частности, имело место осенью 1917 г. во время борьбы за Рижский архипелаг.
Надо помнить, что эта возможность вполне реальна в наши дни и немцы ею пользуются, но пока с другой целью - для учебы, перевооружения или ремонта тех сил, которые временно базируются на норвежские фиорды. Однако при этом выводить свои большие корабли на восток дальше Данцига и Кенигсберга германское командование не рискует.
Как в первый, так и в последующие. периоды войны немцы могли сосредоточить против Краснознаменного Балтийского флота все свои силы, т. е. линейные корабли типа "Fiirst Bismarck", типа "Gneisenau", карманные линкоры типа "Deutschland", крейсера, миноносцы, не говоря уже о подводных лодках. Даже используя эти силы не полностью (с учетом потери "Admiral Graf Spee", тяжелого крейсера "Blucher", линейных кораблей "Fiirst Bismarck" или "Scharnhorst"), немецкое командование могло создать в любое время численное превосходство по всем классам кораблей{15}.
Однако еще в июле 1941 г. после потопления нескольких германских эскадренных миноносцев в Рижском задние нашими торпедными катерами и авиацией и потопления ими же вспомогательного крейсера и эскадренных миноносцев при попытке высадить с последних десант на о. Эзель, а также после нескольких успешных ударов авиации и подводных лодок по боевым кораблям и транспортам, пробиравшимся в залив, число немецких боевых кораблей, появляющихся в пределах действия наших морских сил, стало сокращаться, причем отсутствие их компенсировалось увеличением состава вражеской авиации, "москитных" сил и подводных лодок.
При многократных неудачах попыток финско-германских сил захватить Ганге с суши, при борьбе за Таллин и во многих других случаях ожесточенной борьбы за побережье балтийцы ожидали, что немецкое командование обеспечит помощь с моря своей армии. Такая помощь была бы естественна и могла еще больше усложнить обстановку для нашего флота. В то время, когда Ленинград был вплотную блокирован с суши, балтийцы приготовились к отражению атак с моря. Однако они так и не увидели ни одного немецкого крейсера, не то что линейного корабля, хотя наша авиация и подводные лодки, оперируя в водах южной. Балтики, осматривали почти весь театр, включая территориальные воды Германии.
Несмотря на авантюризм, свойственный германской стратегии, в том числе и морской, немецкие адмиралы не рискнули ни разу на крупную операцию в Балтийском море. Впрочем, эта осторожность немцев не очень загадочна. Дело в том, что эта линия поведения полностью отвечала их основному плану. Стоило ли рисковать кораблями, если фельдмаршалы обещали молниеносно разгромить советские вооруженные силы и захватить Ленинград? В этих условиях Балтийский флот, лишенный последней базы, должен был бы автоматически погибнуть.