Раньше у него было имя… Правда, какое — он уже и не вспомнит. Да это и не важно. Прошлое казалось настолько туманным и расплывчатым, будто было всего лишь паршивым сном. Родители среднестатистические бесклановые шиноби. Мать погибла на задании, когда ему не было и четырёх. Отец — после этого спился и через некоторое время покончил жизнь самоубийством. Родственников больше не было, потому единственным вариантом оказался приют.
В Академию пошёл в шесть. На уроках не блистал, талантами обладал средними. Брал в основном упорством. Чунин-наставник, видя старания мальчика, предложил парочку индивидуальных занятий. Парочкой дело не обошлось. Как выяснилось позднее, сенсей был бывшим АНБУ, потому последующие тренировки оказались изнуряющими. Но он не жаловался. Он тренировался и тренировался… Вот уже и выпуск из Академии. Его определили в команду генинов. Наставником оказалась куноичи, джонин. Она была отличным сенсеем. К каждому применяла индивидуальный подход, выявляла сильные и слабые стороны, указывала на них, помогала отточить навыки. С её помощью он смог овладеть стихийными дзюцу в кратчайшие сроки. Эта девушка ему казалась ангелом, сошедшим с небес. Она была настолько красивой, что он готов был пожертвовать ради неё всем. Если бы не разница в десяток лет, он бы не задумываясь женился на ней.
После пары месяцев скучных D-ранговых миссий и командных тренировок они пошли на первое серьёзное задание. И на нём же он впервые увидел смерть.
Смерть сокомандников, а главное — её смерть.
Выжил он тогда благодаря наставнице, что защитила его ценой собственной жизни. Умерла прямо у него на руках. Тогда он понял, насколько мир порою бывает несправедлив…
Он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли о прошлом.
Усаги — так его теперь зовут. Безликий. Человек Данзо, что был внедрён в АНБУ при Хокаге, дабы быть в курсе дел. И в нужный момент пожертвовать собой, чтобы выполнить задание Корня. Лист не может распуститься на дереве, если у дерева нет корней. Благодаря тому, что Данзо-сама когда-то выбрал его, он может быть полезным. И хотя у корневиков не было эмоций, но он был другим. Он был особенным. Одним из лучших. Он понимал, что без Тёмной стороны Конохи — Деревня обречена. Он работал на её благо. Работал за идею. По крайней мере он в это верил.
Печати Корня на нём нет, ибо её могли выявить, а его задание, что длилось уже несколько лет, похоже, подходило к своему логическому завершению.
На улицах было ещё темно, однако до рассвета оставалось совсем немного. В такое время шиноби на постах становятся наиболее вялыми, невнимательными, и он собирался воспользоваться моментом, дабы освободить Орочимару. Таково его задание. В приоритете — сохранение сведений, что заключены в голове нукенина.
— О, здоров, Усаги, — вяло отозвался один из чунинов, что охраняли вход в подземелья, скрытый в одном из неприметных домиков. — Ты чего в такую рань сюда?
— Прибыл по приказу Хокаге, — ответил Усаги. — За пленником.
— Хм… и зачем?
— Хокаге-сама приказал проверить его.
— Ох, — качнул головой второй анбушник, — Да что ж там за пленник такой, а? Каждый час проверяют. Не знаешь, случайно?
Усаги покачал головой:
— Мне запретили разглашать эту информацию.
— У меня есть некоторые подозрения, — сказал первый. — Но ты же наверняка их не подтвердишь… Ну и ладно. Такое впечатление, что боятся, будто этот парень может сбежать. Кстати, буквально десять минут назад приходили медики, чтобы подлечить его, а то он, говорят, с такими ранениями, что и подохнуть может. Они, кстати, ещё там.
— Прошлому пленнику удалось сбежать, — резонно заметил Усаги. — Потому в проверках нет ничего особенного. А ирьёнины — это хорошо. Он не должен умереть раньше времени.
— Ну, не знаю, — не согласился первый охранник. — Если он настолько опасен, то, может, кончить его — и дело с концом? А то вдруг сбежит ещё.
— Сбежит, скажешь тоже. Да там, небось, фуин столько напихано, что даже биджу удержат, — подхватил второй. — Плюс — приходили устанавливать камеры наблюдения. Похоже, там держат кого-то уровня Саннинов.
— Ну так что, мы ещё долго языками чесать будем? — проворчал Усаги, стараясь показать раздражение. У него хорошо получалось имитировать нужные эмоции. Возможно, если бы его судьба сложилась иначе, он мог бы стать отличным актёром. — Я устал, как собака, хочу выполнить приказ Сандайме, доложить и идти на боковую. Уже вторые сутки без сна.
— Ладно-ладно, — поднял руки охранник. — Не кипятись, мы, знаешь ли, тоже о полноценном отдыхе можем только мечтать. У меня вон брат в экзамене на чунина участвует, так я весь испереживался. Лучше бы позволили патрулировать Лес Смерти, а то… ай! Ты чего, Воробей? — воскликнул он, потирая ушибленную голову.
— Канарейка, пожалуйста, захлопнись. Человек ждёт, а ты тут о своём брате распинаешься, — недовольно пробубнил Воробей. — Ещё и Хокаге ожидать заставляешь. Совсем с дуба рухнул.
— Не… — протянул Канарейка. — С дуба рухнул Кот, когда подглядывал за куноичи из…
Его излияния опять прервал удар кулака, теперь в бок.
— Всё-всё. Я понял. Где же этот чёртов журнал для посещений…
Вскоре все необходимые формальности были соблюдены, журнал заполнен. Усаги шёл по узким и мрачным коридорам подземелья, что освещались редкими мигающими лампами. Его сопровождал один из привратников — Канарейка. Он что-то болтал о Сове и Коте — оперативниках, что провалили одно из заданий по слежке и получили строгий выговор от Хирузена. Усаги его слушал вполуха.
Изредка им встречались посты шиноби, что при приближении прятали карты и пытались казаться бдительными, несмотря на общую сонливость. Однако, увидев, кто идёт, дежурные тут же расслаблялись и возвращались к своим делам.
— Всё, мне дальше нельзя, — горестно вздохнул Канарейка, когда они спустились на два подземных уровня. — Может, намекнёшь мне, кто там, а? — шёпотом добавил он.
— Запрещено, — отозвался Усаги и твёрдым шагом направился к тяжёлой кованной двери в конце мрачного коридора.
Канарейка повздыхал, да и отправился обратно наверх. Усаги на некоторое время замер прямо перед дверью, пытаясь успокоить мечущиеся мысли. Корневик взял с собой фуин-свиток с плащом Акацуки, чтобы в случае чего можно было отвлечь подозрения от Корня. Он попытался просканировать комнату, где держали Орочимару, однако та была полностью закрыта от внешнего сканирования.
Данзо-сама не даёт невыполнимых заданий, если он что-то поручает, значит, это реально выполнить. И если ему придётся умереть в процессе — так тому и быть. Он с радостью отдаст жизнь за Коноху.
Замков или засовов никаких не было. Он толкнул дверь — и та со скрипом поддалась.
Войдя в тёмный просторный зал, освещённый зеленоватым светом потолочных ламп, он обнаружил, помимо ослабленного и парализованного Орочимару, одного АНБУ и двух ирьёнинов из госпиталя: старика в очках и девчушку лет восемнадцати на вид. Они что-то вкалывали пациенту и снимали швы. При этом чакрой они не пользовались, видимо, из-за подавляющих фуин и выкачивающих чакру цепей на саннине.
— Ты чего здесь делаешь? — спросил анбушник.
Усаги не ответил. Он осмотрел комнату пристальным взглядом на наличие ловушек, однако ничего не нашёл. Под потолком он заметил небольшую видеокамеру. Впрочем, в коридорах они также были.
Первый сенбон полетел точнёхонько в объектив камеры. Второй с ускорением при помощи чакры ветра полетел в сердце анбушника, но тому удалось увернуться… на это и был расчёт. Шуншин — и кунай воткнулся между пятым и шестым шейными позвонками. АНБУ захрипел. Корневик вытащил кунай из шеи и точным движением вбил его в лоб, прямо через маску.
Не успело тело оперативника завалиться на пол, как два сенбона, усиленные чакрой Фуутона, попали в головы ирьёнинам.
— Дерьмовая у вас охрана, Орочимару-сан, — протянул Усаги, подходя ближе. Тела медиков распластались по полу.
— Ку-ку-ку, что-то он не особо торопился, — тихо прохрипел Змеиный Саннин. — У тебя мало времени, мальчик, поспеши.
Корневик, подойдя к Саннину, принялся снимать подавляющие печати. Орочимару с каждой снятой фуин, казалось, становился на йоту сильнее, дыхание выровнялось, а тёмные круги под глазами стали сходить. Тем не менее, когда Усаги закончил, цепи начали поглощать чакру ещё активнее.
Корневик попробовал снять цепи, что пронзали тело нукенина, однако Орочимару зашипел от боли, а сам корневик почувствовал отток уже своей чакры. Осознав, что так просто освободить Саннина не выйдет, он осмотрел крепления цепей, что были вбиты в нижнюю часть задней стены. Вокруг болтов прямо в камне были вырезаны какие-то символы, однако Усаги плохо разбирался в фуин.
Достав кунай, он напитал его чакрой ветра и с силой обрушил на железный крюк.
Дзынь!
Кунай отскочил от стены, будто та была сделана из укреплённой стали. Фуин-символы засветились. Усаги тут же отпрыгнул назад. Он бросил взгляд на выход, но тот окутала пурпурная плёнка неизвестного барьера.
Сохранив самообладание, он хотел было броситься выдёргивать цепи прямо из тела нукенина, однако из пола стал вырастать силуэт землянистого цвета. Вскоре силуэт приобрел знакомые черты низенького старца в белом хаори и алой шляпе Хокаге.
— Биджев старик, — прошипел Орочимару. — Ты это всё подстроил. Это ловушка.
Усталый взгляд Хирузена упал на Орочимару.
— Я не люблю, когда меня обводят вокруг пальца, — сказал он. — Пропажу жреца я ещё мог пустить на самотёк, но неужели ты думал, что я повторю свою ошибку дважды, мой ученик? Ты очень важен для меня, особенно мне важны сведения, что покоятся в твоей голове. Потому уйти тебе я не дам.
— Старый хитрец, — сказал Орочимару. — Маразм тебя ещё не одолел. Но не празднуй победу раньше времени. Это не конец.
Усаги сжал кулаки. Его задание оказалось под угрозой срыва. Но нукенин прав — это ещё не конец.
— Разве вы не оставались ночью в Башне, чтобы закончить свои дела? — спросил корневик, разгоняя чакру по телу.
— Остался? — приподнял бровь Хирузен. — Верно, мой оригинал всё ещё в Башне. Но когда Орочимару был без сознания, я решил перестраховаться и поставил здесь дополнительные фуин, а также поместил сюда своего клона. В результате сигнальные печати сработали, снаружи уже все, кто надо — в курсе, а мой клон высвобожден. В итоге — я здесь перед вами. Советую сдаться, в противном случае за предательство — пощады не жди.
— Вы не удивлены?
— Нет, Усаги. Ибики подозревал, что у нас есть крот, — он опустил взор к телам убитых, — К сожалению, чтобы узнать об этом, пришлось пожертвовать тремя невинными жизнями. Это моя вина. Я не смог предугадать, когда именно ты появишься. Итак, — он вновь хмуро посмотрел на рыжеволосого. — Крот найден. Осталось лишь выяснить — чей. Акацуки или же Данзо.
У корневика внутри всё похолодело. Хокаге переиграл его босса. Он догадывался обо всём с самого начала.
Но догадки — это одно, а доказательство причастности Данзо-самы — совсем другое. Потому задание остается тем же.
«Никто не должен узнать, что находится в голове у Саннина. Ты меня понял? Приоритет сохранения этих сведений в тайне — наивысший…»
Слова Данзо набатом отдавались в его голове. Он сбросил маску кролика, оголив покрытое шрамами лицо с пронзительным холодным взглядом. Открыв подсумок, он мгновенно бросил алую пилюлю себе в рот. Тело начало разбухать, одежда слегка порвалась. Глаза налились красным.
Пилюли последнего шанса — тайная разработка Корня — давали необычайное усиление. Взамен шиноби получает серьёзные повреждения Системы Циркуляции Чакры и внутренних органов; в зависимости от количества принятых пилюль, они могли быть частично обратимыми или же шиноби навсегда останется калекой. Если принять слишком много — можно умереть, но получить колоссальный прирост к силе и на пару мгновений сравниться в могуществе даже с Каге.
Он должен выполнить задание любой ценой, даже ценой собственной жизни.
— Если ты думаешь, что при помощи пилюли сможешь справиться с моим клоном, то ты слишком высокого о себе мнения, мальчик.
Усаги не обратил внимания на слова Хокаге. Десяток сенбонов на огромной скорости полетел в старика, однако тот даже не двинулся с места, лишь земля сформировала щит возле него.
Но клон Каге — не был целью корневика. Он мгновенно оказался возле Орочимару. Мощный выпад — и кулак обрушивается на голову нукенина, разбивая череп на куски. Светящиеся фуин на стенах начали тускнеть. Их питала чакра Змеиного Саннина, а сейчас фуин не получает подпитку из-за прерывания жизни нукенина. Внешний барьер также показал признаки нестабильности. Однако это ещё не конец. Орочимару так просто не убить, он живуч, словно биджев таракан, хотя и будет сильно ослаблен. Против десятков АНБУ и Хокаге, что наверняка ждёт снаружи — он не сможет продержаться и минуты.
Усаги освободит Орочимару. Он не даст информации, что содержится в его сознании, попасть в руки Хокаге. Всё ради Данзо-самы!
Все оставшиеся пилюли были поглощены. Тело увеличилось ещё сильнее. Неконтролируемая энергия бурлила внутри, пытаясь выйти наружу.
Он сложил печать, пытаясь сформировать мощную технику Огненного Дракона. Но упавший контроль не позволил ему выполнить задуманное. Катон-преобразование удалось, но вот огромные потоки чакры вырвались из тела, испепеляя всё на своём пути.
Он хотел закричать от жуткой всепоглощающей боли, но из горла раздавался лишь приглушённый хрип. Если бы чакра была его, то она бы не нанесла ему вреда. Но эта заёмная сила появилась благодаря пилюлям и ему не принадлежала.
Неважно. Он выполнит задание. Он убьёт Орочимару, чтобы не дать Отделу Дознания добраться до его знаний.
Он полностью отпустил контроль энергии.
«Сенсей, я иду к вам», — было последней мыслью Усаги.
Его тело разорвало на части, высвобождая мощную волну пламенного взрыва, что уничтожил всё содержимое бункера. В том числе клона Хокаге и останки Орочимару.
— Пожрать бы, — проворчал Сайтама, потирая бурчащий живот. Вернувшись в комнату наблюдения после самостоятельной разведки всех уровней башни, он плюхнулся в кресло возле мониторов. Рядом сидела Митараши. — Самое печальное — ни кухни, ни столовки тут нет. Анко, костёр хоть можно развести? А то у меня ещё свежая крольчатина из зоны пикника осталась, а пожарить не на чем.
Анко лишь закатила глаза. После сдачи бывшего сенсея на руки Ибики она поспешила вернуться к своим обязанностям проктора на экзамене. Сайтаму девушка нашла только под вечер. Тот, как выяснилось, просто ушёл на охоту и пикник в Красную Зону, где его разморило и он уснул (а она-то думала, что её напарник внезапно почувствовал неладное и пошёл, следуя за интуицией S-рангового шиноби). Ну, хотя бы дичи с собой захватил — и то хорошо. Она ведь с прошлой ночи ничего не ела. Правда, никаких костров разводить здесь было нельзя. Как, впрочем, и снаружи.
Отвернувшись от монитора, Анко бросила осуждающий взгляд на лысого. Однако тот вообще не обратил на это внимания.
— Ну, хоть телеки есть. А чё за кино показывают? — заинтересовался Сайтама, рассматривая чёрно-белые изображения с экранов.
Митараши фыркнула и отвернулась обратно к мониторам.
— Это вообще-то видео с камер наблюдения.
— А… скука, — протянул лысый.
— Не скажи, — не согласилась Анко. — К полудню самыми первыми прибыли генины из Песка. Они довольно сильны, раз смогли прибыть так быстро. Хотя и ранения были, да.
Сайтама прищурился, разглядывая стоп-кадр со знакомым лицом.
— О, это же тот красноволосый парень, что любит играть в монстров. Хм… как же его. Коро… нет. Горо… Снова не то. Эм… может, Гароу?
— Ты знаешь его? — удивилась Анко. — Но ты ведь не присутствовал на старте Второго этапа. Да и окончание Первого пропустил.
— Да так. Виделись один раз, — неопределённо махнул рукой Сайтама, вспомнив о чем-то. — Слушай, а что там с Наруто? Он ещё не пришёл?
— Я не хотела тебе говорить, — замялась Митараши.
— Чего такое? — напрягся лысый. — С ним что-то произошло?
— Нет, сейчас с ним все в порядке. Но его команда столкнулась с одним нукенином… — она поморщилась и отчего-то потянулась рукой к шее.
— А-а-а… ну, значит, сейчас не о чем переживать. Верно?
Анко принялась чесать шею, отвернув лацкан плаща.
— Да, наверное. Какаши помог.
— Какаши? Это ещё кто?
Митараши вновь закатила глаза. Она хотела было объяснить, но шею начало жечь.
— О, оказывается, у тебя татушка есть? — поинтересовался Сайтама, рассматривая рисунок в виде трёх томоэ на шее девушки. — Довольно мило.
Анко тут же спрятала джуин, подвернув лацкан обратно. Она, конечно, была бы не против услышать комплимент от Сайтамы, но не в таком виде и уж точно не об этой «татуировке». Ей очень не хотелось говорить об этой печати. И о человеке, который её поставил.
Но лишние мысли стали отходить на второй план, ибо жжение начало доставлять дискомфорт. Ещё не боль, но и приятными ощущения никак не назовёшь.
Лоб покрыла испарина, перед глазами стали плыть цветные тени. Она почувствовала, как сердцебиение ускоряется.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Сайтама. — Ты выглядишь не очень. Приболела?
— Да нет, всё… — Анко качнула головой, однако вокруг всё завертелось, и она потеряла равновесие. Лысый её подхватил, не дав упасть.
— Ты точно приболела, — серьёзно заявил Сайтама, глядя в её затуманенные глаза. — Может, тебя в больничку отнести? Я мигом…
— Всё в порядке, я просто… устала, наверное, — она отстранилась от Сайтамы, высвободившись из его рук.
Накатила такая слабость, что она даже не заметила столь романтичный момент. Стало просто не до того.
Показывать слабость перед другими не хотелось, особенно перед Сайтамой, потому пришлось, сцепив зубы, собрать волю в кулак и, несмотря на головокружение, подойти к панели с мониторами. Нужно отвлечься. Работа должна в этом помочь.
Биджу. Она ведь не могла заболеть? Шиноби вообще редко болеют, разве что в детстве. Да еще и эта треклятая печать.
Она направилась к столу, чтобы облокотиться. Дышать стало тяжело. А перманентное жжение в джуин трансформировалось в пульсирующую боль. Волны боли накатывали одна за другой, охватив её тело целиком. Затем в шею с левой стороны будто погрузили раскалённые иглы.
Анко застонала, схватившись за шею.
— Ты чего, шею потянула? Или продуло? — Сайтама подошёл к девушке. Та, не удержав равновесие, упала прямо в его объятия, ноги её не держали, то и дело подкашиваясь. Тело забил озноб. Она не понимала, что с ней происходит. Голова шла кругом, а от боли в печати она, казалось, потеряет сознание.
Чакра начала истощаться, уходя будто бы в никуда.
Она истошно заорала, не в силах сдержаться, из глаз брызнули слезы.
Лицо Сайтамы стало серьёзным. Он понял, что девушке действительно стало плохо, и решил действовать. Он подхватил её на руки и мощным пинком пробил стену. От удара всё здание содрогнулось от основания и до самой крыши, разбудив генинов, прошедших Второй этап.
Он уже не помнил точно, где находится выход, потому бежал напролом, пинками разрушая стены. Наконец он выбрался наружу, с грохотом вылетая на поляну. Каменные осколки всё ещё падали за его спиной.
Сайтама помнил, где находится госпиталь, и решил последовать туда, где куноичи могли помочь. Ибо он ни в медицине в целом, ни в оказании первой помощи в частности не соображал от слова «вообще».
— Стойте! — когда он выскочил на залитую серебристым светом поляну, рядом возникли шиноби в масках: на одной была нарисована Сова, на другой — Кот. — Что за взрывы? На башню напали?
Сайтама остановился с дрожащей Анко на руках, проигнорировав вопросы оперативников.
— Здесь медики есть? Ей срочно нужна помощь.
— … — на его слова никто не ответил, АНБУ лишь застыли, переводя взгляд с лысого на Митараши, что потряхивало от озноба.
— Митараши Анко? Что с ней стряслось? — один из оперативников подошёл ближе. — Что с вами? Вам плохо? — он обратился к куноичи.
Анко зашипела от боли, но ответила:
— Нет, бл… хорошо!
— Что-то вы, ребята, тормозите, — сказал Сайтама. — Я спросил: медики здесь есть? Если нет, то я понесу её в больничку.
— Э… — замялся анбушник, — но до госпиталя не менее получаса пути, и это если…
На поляну неподалеку от башни приземлились три фигуры. Одна из них вышла вперед:
— Меня зовут Якуши Кабуто. Я немного разбираюсь в ирьёниндзюцу.
— Генины? — спросил оперативник АНБУ. — Это вас не касается, просто пройдите в Башню, чтобы закончить этап.
Вдруг Анко закричала, а её тело выгнуло дугой. Она вцепилась мёртвой хваткой в Сайтаму и, подавив крик, до крови закусила губу.
Пепельноволосый, поправив круглые очки, блеснувшие в лунном свете, бросил своим сокомандникам:
— Идите в башню, я задержусь.
Двое рослых парней в тканевых масках молча кивнули и, обойдя анбушников, последовали в башню. Кабуто же, не обращая внимания на оперативников, беспокойным шагом направился к девушке:
— Положите её на землю, пожалуйста.
— Угу, — Сайтама опустил девушку на траву, но та по-прежнему не отпускала его, будто когтями вцепившись в жёлтый костюм. — Это…
— У вас на руках мне будет неудобно её осматривать. Какие симптомы? С чего все началось? — Кабуто достал подсумок с медикаментами.
Сайтама по возможности мягко отцепил Анко от себя и положил на траву. Девушка, скрипя зубами, стонала. Тело её скрутило в судороге.
— Она, это, — замялся лысый, — сначала за шею схватилась, потом ей плохо стало. Вроде бы и всё.
Генин отвернул лацкан плаща, открыв горящую золотисто-багровым светом печать в виде трёх томоэ.
— Ну что там? — с нетерпением в голосе спросил один их АНБУ, подойдя ближе.
Кабуто, тут же вернув лацкан обратно, активировал Шосен, засиявший мягким зеленоватым цветом, и заводил руками вдоль тела куноичи:
— Нет нужды беспокоиться, я здесь справлюсь.
Второй оперативник возразил:
— Но ты ведь генин и сказал, что лишь немного разбираешься в медицине.
— М… — протянул Кабуто. — Возможно, я не совсем точно выразился…
— Погоди, лицо этого парня кажется мне знакомым, — сказал первый анбушник. — Как, говоришь, тебя зовут?
— Якуши Кабуто.
— Точно, — анбушник хлопнул себя по маске, — ты работаешь в госпитале, верно?
— Именно, — продолжая использовать Шосен, подтвердил ниндзя-медик.
— Ах, да, похоже на то, — согласился второй. — Ты же вроде не впервые проходишь Чунин Шикен. О тебе ещё слухи ходили. Неудачник-Кабуто. В какой раз ты проходишь экзамен, не напомнишь?
— В седьмой, — выдавил Кабуто, поморщившись.
— Да, парень, бывает, — покивал оперативник. — Не отчаивайся, ты ведь ирьёнин прежде всего. Я вот чего не могу понять, на кой чёрт тебе сдался этот экзамен…
Кабуто культурно покашлял, прерывая излияния оперативника:
— Не сочтите за грубость, но вы мешаете лечению. Не болтайте под руку. А ещё лучше — уберитесь отсюда. Я не могу из-за вас сконцентрироваться, — в подтверждение сказанному тело куночи в очередной раз выгнуло дугой, а из горла вышел приглушённый вскрик.
Второй анбушник дал оплеуху первому, и они, синхронно кивнув, скрылись в башне, чтобы успокоить претендентов.
Как только АНБУ скрылись из виду, Кабуто тотчас приступил к лечению. Он вколол девушке какие-то препараты, приложил марлевый компресс к шее.
— А мне тоже уйти? — осведомился Сайтама.
— Нет, вы можете остаться, — хмыкнул генин и тихо добавил. — Я просто не очень люблю безликих.
Анко больше не трясло, цвет лица стал возвращаться к норме. Да и сама она выглядела гораздо спокойнее, а веки стали тяжелеть и норовили смежиться. Боль, по-видимому, отступила.
— Ну, чё там? Жить будет? — поинтересовался Сайтама, наблюдая за действиями ирьенина. — И чего ты там ей вколол?
— Все будет нормально, — улыбнулся Кабуто, поправив очки. — Вколол я ей обезболивающее и транквилизатор. Осталось лишь сделать последние штрихи, и она будет здорова.
— Это хорошо. Ты, походу, своё дело знаешь. А в чём проблема-то была?
— Как бы вам объяснить, — замялся пепельноволосый, — я сам мало что об этом знаю, на моей практике — эта болезнь очень редкая и проявляется лишь у одного из десятка тысяч. А такие яркие симптомы встречаются и того реже. Хотя болезнь — слишком тривиальное именование этого феномена. Какого-либо конкретного названия оно не имеет. Скорее, его можно отнести к категории проклятий. Но будьте уверены, я смогу помочь Анко-сан.
Лысый с умным видом покивал, хотя из слов генина не понял ни черта, лишь то, что медик поможет.
— Сейчас я приступлю к последнему этапу, — произнёс Кабуто. — Что бы вы сейчас не увидели, пожалуйста, не вмешивайтесь.
— М-м? — Сайтама подозрительно сощурился. — Ты ведь не собираешься с ней делать какие-то извращения? Даже не думай об этом. Она все же моя напарница, потому, если позволишь лишнее — получишь в глаз.
— Нет, ну что вы! — замахал руками Кабуто. — И в мыслях не было. Я ведь ирьёнин и давал клятву, потому успокойтесь, вашей напарнице ничего не угрожает.
— Ладно, извиняй. Просто переживаю за неё. Давай лечи, я больше мешать не буду.
Ирьёнин кивнул и продолжил работу. Он убрал компресс с левой стороны шеи, отвернул плащ пониже. Повертев головой по сторонам, он шумно выдохнул и принялся складывать весьма длинную серию печатей. Когда серия закончилась, его рука метнулась к шее Анко, прямо к пылающему багровым рисунку с тремя томоэ.
Он что-то прошептал, и рисунок засветился. Однако в следующий миг — его отбросило на десяток метров в сторону. Сайтама, чтобы парень не ударился головой о дерево, молниеносно переместился и подхватил его на руки, словно невесту.
— Э… спасибо? — растерялся Кабуто, неловко поправляя очки.
— Чё это было, парень? — спросил Сайтама. — Ты чего, попрыгать решил, что ли?
Их разговор прервал какой-то странный шум, будто нечто скользкое и склизкое выбиралось наружу. Оба синхронно повернули головы к источнику шума.
Из шеи Анко вылезла здоровенная змея. Девушка, очевидно, больше не ощущала никаких болезненных ощущений. Несмотря на то, что её глаза всё ещё оставались открытыми, по расфокусированному взгляду было понятно, что её сильно клонит в сон из-за транквилизаторов.
Сайтама перевел суровый взгляд на очкарика, что по-прежнему пребывал у него на руках:
— Асура Кабуто?
— Якуши, — машинально поправил ирьёнин, сухо сглотнув.
— Да пофиг. Походу, с лечением ты накосячил, Кабуто, — сказал лысый, опуская паренька на землю.
Однако не успел Сайтама настроиться на то, чтобы расправиться с рептилией, как из её пасти показалась голова какого-то бледнолицего человека с длинными волосами. Правда, головой всё не закончилось. И вскоре из змеи вылез покрытый слизью силуэт…
— Это… — пробормотал лысый, озадаченно скребя подбородок, — парень или девушка?
У Сайтамы почему-то появились ассоциации с рождением младенцев, только этот… эта… личность ребенком не была. Как вообще могло так получиться, что из Анко вылезла змея, а уже из неё вылезло это? Он не знал.
«У Анко вроде бы была какая-то техника… Призыв, кажется. Может, этот криповый чудик тоже типа призывной зверь?..»
«Новорождённый» тем временем осматривался. В отличие от младенцев, он выглядел весьма взрослым, более того — был в одежде — бледно-бежевой тунике, опоясанной канатом в форме банта.
Митараши тем временем увидела силуэт, её глаза расширились:
— Ты… Оро-чи… — договорить она не смогла, ибо сознание покинуло её — транквилизаторы, наконец, подействовали.
Очкарик же, как только увидел новоприбывшего, нервно икнул и пискнул:
— Эт-то… Орочимару… н-нукенин S-ранга… — после чего парень упал в спасительный обморок, рухнув прямо в соседние кусты.
— Ку-ку-ку, — от Орочимару послышлася шипяще-хрипящий смех. — А ты, видимо, тот самый Сайтама, о котором мне говорили. — Огромный язык высунулся изо рта, облизав губы.
— А ты, походу, очередной злоде… эм-м-м… или очередная?.. — раздумчиво произнёс лысый, оглядывая визави с головы до ног. — Блин, я не хочу гадать. Ты парень или девушка?
Нукенин хмыкнул:
— Меня зовут Орочимару. Вот уж не думал, что воскресну при таких интересных обстоятельствах. Я рад с тобой познакомиться, Сайтама.
— Э… погоди, Орочихару, — Сайтама почесал лысину. — Имя оканчивается на «ару», значит, ты девушка?
Принадлежность к женскому полу по логике Сайтамы подтверждал весьма экстравагантного вида макияж, а бледность кожи… ну, тут либо пудра, либо девушка с плохим здоровьем. Для лысого парня это было очевидно.
— Ты похожа на какую-то злодейку из второсортного фильма. — Покивал Сайтама. — Может, ты…
— Ку-ку-ку, — «злодейка» рассмеялась противным смехом, перебив лысого шиноби. — Информация верна. Ты умеешь выводить из себя. Но на меня это не сработает… Я мужчина. Ты наверняка обо мне слышал. Я — один из легендарных саннинов…
— Не, звиняй, — качнул головой лысый. — Первый раз о тебе слышу. Санино — это что-то типа зубной пасты? Или… шампунь для волос?
Сайтама перевел завистливый взгляд на длинные чёрные волосы нукенина. Если тот сказал, что он парень, значит — так и есть… наверное.
— У Соника тоже длинные волосы были, только причёска другая… — покивал своим мыслям лысый, находя и некоторые другие черты сходства со старым знакомым. — И ты вроде тоже шиноби…
Орочимару облизал губы длинным языком:
— Можешь перестать прикидываться идиотом. Я получил необходимую информацию о тебе и знаю о твоей силе. Один мой старый знакомый предлагал поистине огромную цену за твоё убийство. Правда, я не наёмник и не охотник за головами, потому был вынужден отказаться.
— А? За убийство? — нахмурился Сайтама.
— Верно, — оскалился Орочимару. — Ты перешёл дорогу одному очень влиятельному человеку. Особенно когда открыто заявил о своей позиции.
— Чё-та я такого не припомню, — с сомнением произнёс Сайтама. — Слушай, Орочи, тот очкарик говорил, что ты нукенин — это правда?
— Хм, — мужчина задумался. — Ты просто мастер раздражать людей. Но не думай, что таким способом сможешь меня спровоцировать. Я был в команде с Джи-куном, потому у меня на такое выработан иммунитет.
— Ну, ок. Я и не пытался тебя спровоцировать. Просто хотел уточнить. Так ты нукенин, да? Какой там ранг у тебя?
— Ку-ку-ку, — Орочимару осклабился. — Возможно, я был не прав. Всё же ты более подкован в выведении людей из себя, нежели Джирайя. Меня зовут Орочимару — Один из Трёх Легендарных Саннинов. И да, я нукенин S-ранга. Один из сильнейших шиноби мира…
— Это… — Сайтама поднял взгляд и принялся чесать сверкающую в лунном свете лысину. — Чё-та я забыл, а что Анко о нукенинах говорила?.. блин, вроде что-то важное.
У Орочимару задёргалось веко. Сжав кулаки, он медленно выдохнул и ухмыльнулся:
— Возможно, в другой раз я бы поддался на твою провокацию. Однако сейчас я не в той форме, чтобы сражаться. Хоть между нами и нет вражды, но будь уверен, Сайтама, мы ещё встретимся.
Орочимару стал плавно погружаться под землю.
— А, ну ладно, бывай, — махнул рукой на прощание Сайтама. — Орочи…
Вскоре тело Саннина полностью скрылось под землёй. Лысый шиноби же почесал репу, размышляя о том, что же он забыл. Но спустя десяток вздохов решил отложить размышления на потом. Всё же Анко сейчас нужна помощь медиков. И хоть выглядит она гораздо лучше, тем не менее девушку стоит доставить в госпиталь.
— Ладно, Анко, пойдём, что ли, — он сначала хотел взять её на руки, но передумал и перекинул через плечо, как мешок с картошкой. Она ведь всё равно без сознания, а так нести удобнее.
Однако стоило ему сделать шаг, как его будто поразила молния.
В глазах сверкнул хищный блеск. А губы сами собой раскрылись в довольном оскале:
— Как я мог забыть… Отступник же… А отступники… хи-хи-хи…
Довольно хихикая, он аккуратно положил Митараши, прислонив её к дереву:
— Я отойду на пять сек, ты ж не против? — довольно потирая ладони, протянул он. Было видно, что настроение лысого подскочило до небес. Подобные эмоции он вообще редко когда проявлял. Только когда в супермаркетах были вечерние скидки в восемьдесят процентов.
Анко не ответила. Приняв молчание куноичи за согласие, Сайтама исчез с поляны, будто его здесь никогда и не было…
Орочимару и представить не мог, что что-то может пойти не так. Ведь это так просто — заставить Учиху показать свои способности на Втором этапе экзамена и выяснить его потенциал, после чего поставить джуин-печать, чтобы впоследствии занять его тело.
Саске-кун достойно овладел шаринганом. И в первую очередь проявил себя как хороший иллюзионист. Неудивительно, шаринган прекрасно способствовал овладению этим искусством, пользователь додзюцу интуитивно мог постигать его, главное — получить основы… Однако до Итачи ему всё ещё далеко. Впрочем, и сам Орочимару после давнишней скоротечной схватки принялся за поиски методов противодействия иллюзиям этого додзюцу. Кое-какие подвижки в данном направлении у него появились ещё несколько лет назад, и, играя с младшим братом Итачи, он понял, что не зря тратил на это время. Ведь вполне возможно, что мелкий Учиха смог бы его поймать в гендзюцу, не имей саннин соответствующий опыт. Конечно, критических повреждений он бы не получил, да и в случае чего смог быстро подавить генина, но…
Всё пошло наперекосяк, когда появился шумный Узумаки. Для генина он оказался чрезвычайно силён. Его реальный уровень подготовки — слабый токубецу-джонин, что для его возраста — невероятное достижение. Особенно поражали его физические возможности — скорость и сила. Правда, и в ниндзюцу блондин оказался весьма хорош, причём настолько, что смог застать Орочимару врасплох, применив дальнобойную ветряную технику, лишив его головы. Поразительная беспечность со стороны саннина. Подумать только, какой-то сопливый генин, пусть и джинчурики, смог настолько легко его подловить и вынудить применить технику смены тела.
Орочимару здорово тогда разозлился. Даже чуть не забил Узумаки до смерти, благо он вовремя вспомнил о договорённостях с Данзо. Впрочем, к удивлению саннина, мальчик был очень крепкий и предугадывал все его выпады, и либо пытался уклониться, либо укреплял своё тело чакрой, концентрируя её в местах будущих ударов. Но даже учитывая успехи блондина в тайдзюцу — против силы и опыта одного из легендарной троицы — все попытки были бессмысленны…
После подавления джинчурики и короткого спарринга с Саске-куном, что смог пробудить в бою третье томоэ, Орочимару уже готов был установить проклятую печать на будущий сосуд, однако…
Биджев Какаши! Орочимару даже не понял, что произошло, как в очередной раз мир завертелся, и через мгновение он увидел свое обезглавленное тело. «Да вы издеваетесь! — мелькнуло тогда у него. — Второй раз подряд!»
И ладно он недооценил Наруто, но присутствие чёртова Хатаке он даже не почувствовал! Да с такими способностями Копирующий уже может выйти на бой против любого Каге. А эта скорость? Кажется, это был покров Райтона, как у Третьего Райкаге, только усиленный за счёт техники Восьми Врат Майто Гая. Это же надо додуматься до такого: совместить киндзюцу с ниндзюцу Облака, тайна которого передаётся только от одного Райкаге к другому?..
В который раз Орочимару понял, что шаринган — это самое лучшее додзюцу, которое стоит заполучить любой ценой. Очевидно, что если бы не шаринган, то у Какаши не было и шанса против Змеиного Саннина. Надо же, какая ирония? Раньше этот бывший безликий гадил под себя только от одной яки Орочимару, а теперь — в состоянии если не убить, то здорово испортить планы…
В плену коноховцев время тянулось медленно. В течение следующих суток он подвергался множеству сканирующих разум дзюцу Яманака. Но его ментальная защита прочна. И Орочимару, несмотря на сильное подавление сил из-за фуин, смог противостоять мозголомным техникам. Но надолго его бы не хватило. Это понимал и он, и Данзо. Потому появление корневика было ожидаемым, впрочем, ожидаемым не только для Орочимару.
Его сенсей тоже предполагал это и оставил клона, чтобы в нужный момент выяснить, кто является кротом, а заодно и вычислить, кто именно направил Орочимару в Коноху и каковы цели саннина. Вот тогда он понял, что план может пойти под откос. Особенно после неудачной попытки оперативника Не вытащить его из подземелья. И безликий парнишка это тоже понял. И, очевидно, выполнив приказ Шимуры, убил нукенина, чтобы сведения из его головы не попали в руки Хокаге.
Биджев Хирузен. Биджев Данзо с его безвольной армией. Биджев Какаши…
Орочимару клял в первую очередь себя за беспечность, однако в то же время ему хотелось отомстить своим врагам. В первую очередь Какаши и Хирузену. А Данзо… Данзо не был ему ни другом, ни наставником. Всего лишь бывший босс. А в последнее время очень выгодный деловой партнер, помогающий ему финансово взамен на операции на теле старика и выкладки результатов личных исследований саннина. И это партнёрство выгодно лишь до тех пор, пока Шимура не совершит ошибку…
И этот старый пердун её совершил.
Возможно, глава Корня предполагал, что Орочимару выживет. Наверняка у него были сведения о его запасных телах, а также особенностях печатей Неба и Земли. Но, биджу задери, неужели нельзя было действовать более хитро и продуманно? Корневик-камиказде, когда осознал, что не сможет добиться цели — просто взял и уничтожил его тело!
Орочимару был зол. Ему хотелось сравнять Коноху с землёй. И уже не понарошку, чтобы прихлопнуть старика Хирузена, что похерил его мечту — стать Хокаге — а полностью. Умирать — это очень больно, особенно в ослабленном состоянии, когда тебя живьём зажаривают до угольков.
Благо возродиться удалось довольно быстро. Кабуто вовремя оказался возле его бывшей ученицы в Лесу Смерти и помог выбраться из печати Неба.
Каково же было удивление Орочимару, когда он увидел основную головную боль главы Корня — Сайтаму!
Информации по этому лысому немного. Новый шиноби Конохи, чья биография и происхождение — совершенно неизвестны. Саннин был наслышан от своих агентов, да и от самого Шимуры, на что этот парень способен; он даже получил заказ на убийство лысого шиноби. Однако дураком Орочимару себя не считал. Если ударный отряд Акацуки вместе с Итачи и Какузу не смогли Сайтаму даже потрепать, то Змеиному Саннину и пытаться совершить убийство — бессмысленно. Умереть-то при покушении — может, и не умрет, но искалечить этот лысый его сможет.
А потому, когда саннин заметил расслабенный силуэт со сверкающей в лунном свете лысиной, а после узрел скучающее выражение на лице, то сразу мысленно себе напомнил, что внешность обманчива и пытаться лезть в драку против этого монстра, когда сам он едва выжил и весьма далек от пика своих сил — сущее безумие.
В результате короткого разговора Орочимару понял, что лысый умеет раздражать не хуже его бывшего напарника по команде. А пожалуй, даже и получше. Так прикидываться дурачком с серьёзным лицом — не каждый сможет. Но вестись на провокации он был не намерен. Змеиного саннина так просто не проведёшь.
— Возможно, в другой раз я бы поддался на твою провокацию, — осклабившись, заявил Орочимару. — Однако сейчас я не в той форме, чтобы сражаться. Хоть между нами и нет вражды, но будь уверен, Сайтама, мы ещё встретимся.
Саннин применил дзюцу погружения под землю, чтобы скрыться поскорее с глаз Сайтамы, пока тот не передумал.
— А, ну ладно, бывай, Орочи… — услышал он перед тем, как полностью уйти под землю.
«Фух», — мысленно выдохнул Змеиный Саннин. Лысый шиноби его отпустил. Некоторое время Орочимару ожидал скрытого нападения, но прошла минута, другая, но ничего не произошло. Он уже оказался почти у выхода из полигона сорок четыре, как вдруг почувствовал дрожь окружающих пород.
«Что за?..» — не успел Орочимару удивиться, как перед его носом образовалось лысая голова… и это прямо под землёй.
Орочимару застыл, не в силах пошевелиться. Благодаря особой мутации глаз саннин мог видеть в абсолютной темноте, но то, что то же самое мог делать его оппонент — стало сюрпризом.
— Нашёл, — на глуповатом лице Сайтамы расползлась довольная улыбка.
«Биджу, он всё это время играл со мной!» — мелькнуло в голове у Орочимару. А в следующий миг в его челюсть будто врезалась скала — и сознание тут же покинуло его…
Орочимару вылетел из-под земли и полетел по весьма длинной дуге, на лету пробивая деревья. И приземлилось тело саннина прямо возле Анко.
Митараши, пробудившись от грузного «бам» рядом с ней, помотала головой. Сопротивляемость ядам, привитая наставником, позволяла ей лучше противостоять транквилизаторам, потому её глаза на миг приоткрылись.
Анко готова была очешуеть, когда увидела то, что приземлилось перед ней. Голова и верхняя часть торса Змеиного Саннина оказались вбиты в землю, а ноги торчали в разные стороны. Глаз куноичи задёргался. Она узнает своего бывшего учителя даже в таком положении. Если бы не львиная доза снотворных — она бы уже вскочила на ноги и принялась осматривать «посылку», однако ее состояние всё ещё было далеко от удовлетворительного.
Её мутило, голова болела, увиденное не могло оказаться правдой. Потому она подумала, что наверняка ей это почудилось. При такой дозе препаратов — галлюцинации — вполне нормальное явление, значит, не нужно паниковать. Скоро её организм должен перебороть действие «лекарств» и прийти в норму. Галлюцинации также должны уйти.
— Вот же хренотень привидится всякая, — пробормотала она, смежив веки.
Куноичи в этот раз не стала бороться с действием транквилизатора и таки погрузилась в спасительную дрёму. Она бы не прочь увидеть сию картину в реальности, но, к сожалению, такое попросту невозможно…
Через пару секунд на поляне материализовался отряхивающий штаны и плащ Сайтама. Парень что-то ворчал по поводу стирки и загрязнения любимого костюма. Через несколько минут он закончил с этим и повернулся к парочке бессознательных шиноби.
— Упс, — почесал он лысину, разглядывая торчащую из-под земли задницу крипового бледнолицего чудика. — Жестковатая посадочка у него вышла. Эй, ты там живой?
Орочимару не ответил. Анко также пребывала в стране грёз и выходить оттуда в ближайшее время не спешила.
— Чёрт, как же жрать охота. — Лысый с урчащим животом подошёл к Митараши и взвалил её на плечо. Затем уже с ношей в виде девушки подошел к Орочимару и вытащил того за ногу — комья грязи разлетелись с каменной крошкой, открыв вид на грязного нукенина с вывихнутой челюстью. — Ну, это… наверное, вас обоих нужно в больничку отнести, да?
Лысый оттолкнулся от земли и взлетел в небеса, чтобы понять направление, куда стоит держать путь, дабы кратчайшим путем попасть в госпиталь. Судя по всему, местным эскулапам придется поработать этой ночью сверхурочно.
Хирузен и помыслить не мог, что всё так обернется. Он просчитал врагов, прислушавшись к советам Ибики, и сделал ловлю на живца. Однако оппонент, кем бы он ни был, предугадал этот ход и переиграл его. Предатель Усаги не был пойман. Он пожертвовал собой, кроме того — ещё и захватил с собой Орочимару. Или же Змеиному Саннину удалось спастись? Неизвестно.
Пожар уже потушен, и подземный зал, где был заключен его ученик, представлял собой обугленную тёмную комнату, в которой дышать было чрезвычайно трудно несмотря на вентиляцию при помощи техник Фуутона. Повезло, что фуин-барьер принял практически всю мощь удара на себя. В противном случае жертв было бы гораздо больше, да и скрыть сей инцидент от гостей было бы весьма затруднительно.
Мощь взрыва мало того, что обрушила барьер, так ещё и добралась до верхних этажей подземелья. Несколько шиноби-охранников теперь в госпитале с ожогами разной степени тяжести.
Потолок вместе с лампами частично обвалился, все печати были повреждены, соответственно, сейчас несколько подчинённых АНБУ с небольшими светильниками в руках сновали туда-сюда, разбирая завалы и пытаясь найти хоть какие-то останки или предметы.
— Хокаге-сама, у нас есть новости, — один из оперативников подбежал к Сарутоби, светя в глаза миниатюрной лампой. Старик поморщился. — Ой, прошу прощения, — он отвёл светильник в сторону.
— Ну, что там? — осведомился Хокаге.
— Кое-что нашли. Видимо, вещь частично уцелела, поскольку изначально запечатывалась в фуин, — оперативник протянул ему кусок ткани.
Несмотря на свет переносных ламп у АНБУ, было всё ещё недостаточно освещения, дабы разобрать, что же такое нашел анбушник.
На ладони Хирузена вспыхнуло пламя. Он поднёс руку к одежде, что держал оперативник, и таки смог разглядеть кусок чёрной ткани с красными облаками.
— Плащ Акацуки? — прошептал он.
— Не слишком ли очевидно? — из-за плеча Хирузена выглянул Шикаку.
Хокаге сморщил лоб, но не ответил. Он отдал приказ подчинённым продолжать прочёсывать подземный зал, дабы найти хоть какие-то следы. Сам же старик двинулся обратно в Башню, подозвав за собой Главу клана Нара…
Уже в кабинете он потребовал у теневика объяснений.
— В прошлый раз, — начал Шикаку, — наёмники забрали жреца, не подняв тревоги, обойдя все барьеры с ловушками, и достигли своей цели. А сейчас — очевидно — совсем другой стиль.
— Тогда кто? — зажёг трубку Хирузен.
— Мы оба знаем ответ на этот вопрос, Хокаге-сама, — Шикаку обвёл взглядом комнату. Никаких анбушников поблизости не было. Да и вообще практически все работники Башни в такое время обычно спят по домам. Однако перестраховка не помешает.
Хирузен, прищурившись, быстро сложил печати и спустя пару мгновений стены помещения окутало несколько барьеров от посторонних ушей и глаз:
— Данзо?
— Орочимару некоторое время работал на Корень, — проговорил Нара, — потому неудивительно, что глава Не хочет скрыть некоторые факты, которые Отдел Дознания мог бы вытащить из головы Саннина.
— А плащ?
— Тривиальная обманка. В этом нет сомнений. Акацуки не так давно действовали изящнее.
Хирузен чуть ли не до хруста сжал трубку в зубах. Видимо, Данзо очень не хотел, чтобы сведения о делах Корня попали в руки Хокаге. Третий, конечно, понимал, что у Деревни должна быть теневая сторона. Но неужели Данзо готов был зайти настолько далеко, что приказал убить Орочимару, если того не удастся вызволить? В таком случае какие же секреты скрывал Орочимару?
— Я тоже об этом подумал. Но беда в том, что у нас нет никаких доказательств причастности Данзо, — выпустив несколько колец дыма, поведал Хирузен.
— Верно, — кивнул Шикаку. — Иначе можно было давно искоренить Корень. — Хокаге на это заявление хмыкнул, оценив каламбур. — Как по мне, эта организация изжила себя.
— Твои предложения?
Шикаку крепко задумался. На некоторое время кабинет погрузился в тишину. Тем временем за окном неохотно занимался рассвет.
— Не знаю, — сказал Нара, — возможно, нам следует сделать вид, что поверили, будто это Акацуки. Хотя эта версия выглядит очень неубедительной. Самым приемлемым вариантом будет сохранить статус-кво. Мы понятия не имеем, на что ещё способен Глава Корня. Но долго продолжаться так не может…
— Данзо — мой друг и соратник. Мне не хочется подозревать его в таких…
— Хокаге-сама, — не выдержав, перебил Шикаку, — раз уж зашла об этом речь. Для Акацуки нет никакой выгоды убивать Орочимару, поскольку все сведения Коноха уже получила от жреца Джашина. Потому всё указывает на Корень.
Хирузен молчал, нервно барабаня пальцами по столешнице.
— То есть, по-твоему, Орочимару точно умер?
— Я не отрицаю того факта, что Орочимару в текущей передряге мог выжить. Но это маловероятно, вы ведь сами устанавливали дополнительные фуин, захлопывая тот капкан. Потому отталкиваемся от факта, что Саннин мёртв. Из чего следует: Данзо убил бывшего подопечного только из-за того, что тот мог передать несколько секретов. В таком случае какова вероятность того, что следующей целью Данзо не наметит вас?
— Меня? — трубка Хирузена едва не выпала из его рта. — Ты имеешь в виду…
— Да, — продолжил Нара, — я имею в виду убийство. Что, если его следующая цель — убить вас? Конечно же, не собственноручно, но суть, думаю, ясна. Ведь только вы мешаете ему полностью захватить власть в Конохе. В случае вашей кончины с вероятностью в восемьдесят процентов старейшины поддержат именно его кандидатуру на пост Пятого.
Хокаге сощурился:
— Это серьёзное обвинение, Шикаку, — от голоса Сандайме у теневика волосы встали на затылке.
— Это не обвинение, а лишь предположение, — несколько стушевался он, потупив взор. Но, прочистив горло, продолжил. — Однако вероятность этого крайне высока.
— И тем не менее — я знаю Данзо уже очень давно. Он не пойдёт на это. Да и если бы он действительно хотел моей смерти — давно бы уже подстроил мне «несчастный случай», — строго заверил Хокаге. — У тебя есть ещё какие-то соображения по этому поводу?
Шикаку покачал головой.
Хирузен тяжело выдохнул, развеивая фуин-барьеры на кабинете. За окном уже вовсю слышался многоголосый птичий ансамбль, хотя рассвет ещё толком не наступил. Всё же летом пичуги особенно активны. Даже несмотря на невыносимую жару.
— Мне жаль, что Шикамару не прошел Второй этап, — решил перевести тему Хирузен.
— По крайней мере он остался жив и даже невредим, чего не скажешь о сыне Чоузы, — проговорил Нара.
— Нельзя предугадать всё.
— Верно. Но всегда можно попытаться, — осторожно высказался теневик. — В любом случае мы должны благодарить Наруто. Если бы не он, то, возможно, травмированием Чоуджи дело бы не ограничилось, и джинчурики Суны попросту прикончил бы всю Десятую команду.
Хокаге покивал головой. Всё же команда Асумы подавала большие надежды. Как-никак, будущая опора правящего аппарата Конохи. Ведь по сути деревней правит не только Хокаге, но и Совет. И если бы сегодня деревня лишилась всех наследников трио Яманака-Нара-Акимичи, то это нанесло бы сильный удар в дальнейшей перспективе. Было ли это целью Песка, или же просто совпадение… думать об этом не хотелось. И так проблем хватало с головой.
— Да, мы обязательно отблагодарим Наруто. А теперь, если тебе больше нечего мне сказать…
— Понял, Хокаге-сама, — склонил голову Нара. — Не смею больше отвлека…
Не успел Шикаку закончить, как в дверь кабинета сбивчиво постучали. Затем, не дожидаясь разрешения, в помещение заскочил анбушник; припав на одно колено, он выпалил:
— Хокаге-сама, важное донесение из госпиталя!
Хирузен потупил взор:
— Неужели состояние маленького Чоуджи ухудшилось? Что с ним? — Третий опять начал набивать трубку, ожидая неприятных вестей.
— Э-э-э… — оперативник на мгновение растерялся. — Хокаге-сама, новости не связаны с сыном главы Акимичи.
Хокаге с облегчением выдохнул. Он положил трубку в рот и незаметным движением пальца снова зажёг её.
— А с чем связана?
— Эм… Хокаге-сама. Это… Какой-то шиноби Конохи поймал нукенина. Судя по осмотру — то оказался Орочимару. Его доставили в госпиталь.
— Кхе-кхе, — дым, кажется, пошёл не в то горло, и Хокаге закашлялся. — Какого… Он же умер? От него один пепел остался.
— А? — не понял анбушник. — Прошу прощения, такой информации не поступало. Нам известно, что он находится без сознания со сломанной челюстью. Сказали, что его доставил в госпиталь шиноби по имени Сайтама.
На некоторое время в кабинете повисла звенящая тишина, разбавляется далёким щебетом птиц. Но потом Хокаге рассмеялся.
Он смеялся не меньше минуты, утирая выступившие от смеха слёзы.
— Хокаге-сама, — осторожно поинтересовался Нара. — Всё в порядке?
— Хе-хех, — Хокаге кое-как взял себя в руки. Отсмеявшись и промокнув глаза рукавом хаори, он отложил трубку. — Всё отлично, Шикаку. Всё просто прекрасно. Ох, Сайтама. Кто бы мог подумать, что ты поймаешь этого хитрого змеёныша. А ведь Орочимару почти нас обманул…
— Это ещё не всё, Хокаге-сама, — осторожно произнес оперативник.
— Что ещё?
Прочистив горло, анбушник продолжил:
— Этот Сайтама говорит, что поймал нукенина S-ранга и что за это ему причитается соответствующее денежное вознаграждение.
Улыбка застыла на лице Хокаге. Да и сам он сейчас представлял собой копию выбитого в скале лика, застыв изваянием. Нара тоже не знал, что на это можно сказать. Награда за живого Орочимару в книге Бинго достигает трёх сотен миллионов рьё. А в Конохе… В Конохе согласно заказу за него должны давать целых пять…
— Хокаге-сама, — первым отмер Шикаку. — Но формально он ведь был пойман на территории Листа, да и Сайтама — шиноби нашей деревни. Потому хочу узнать, есть ли смысл давать награду в полмиллиарда рьё — шиноби нашей деревни, тем более новичку?
— … — Хирузен безмолвствовал. И всё ещё не двигался… Лишь хлынувшие в три ручья горячие слёзы выдавали то, что он ещё жив.
— Хокаге-сама?
— Хокаге-сама⁈..