Всё-таки одному и вправду бывает чрезвычайно трудно выбираться из передряг. Порой — даже невозможно. Для Змеиного Саннина это был как раз тот случай. Его облепили подавляющими фуин печатями, как биджеву куколку. Только глаза и «торчали» из-под бинтов.
Хирузен ещё час назад приходил к нему и журил, как какого-то нерадивого ученика. Предлагал выложить всё, что он знает о делах Корня, и о его личных планах взамен на жизнь… в подземном карцере Конохи под тотальным контролем и полным подавлением, м-да. Какие радостные перспективы. Разумеется, Орочимару также нужно было добровольно поделиться данными о своих экспериментах. Всё ради Воли Огня и прощения от деревни — так говорил чёртов старик.
И саннин в который раз его послал. Очень витиевато и далеко. Хирузен, недовольно попыхтев трубкой, дал ему на размышления время до вечера, если ответ Орочимару будет тот же, то его разум будут взламывать сразу несколько лучших специалистов клана Яманака. И в таком случае сохранность рассудка и мозгов одного из Легендарной троицы не гарантировалась совершенно. Он точно станет овощем…
Благо Змеиный Саннин всё же был не один. Кабуто, будучи ирьёнином, причём показывающим довольно хорошие результаты в госпитале, имел доступ к его палате.
О, Кабуто был хорошим учеником. Талантливым, а в некоторых моментах даже гениальным. Хотя Орочимару занимался с ним всего пару лет, но даже так он мог посоперничать с лучшими АНБУ Конохи в плане боевой подготовки. А о навыках в ирьёниндзюцу и говорить не приходится. Свои возможности ниндзя-медика он также тщательным образом скрывал, иначе слава на этом поприще в перспективе могла затмить даже Цунаде Сенджу.
— Ку-ку-ку… Похоже, план придётся корректировать, не так ли, Кабуто? — поинтересовался Орочимару, освободившись от печатей и вдохнув полной грудью.
— Как вам угодно, Орочимару-сама, — склонился в поклоне Кабуто. — Как я понял, мне больше нет смысла скрываться. Ведь Анко-семпай и Сайтама-сан стали свидетелем того, как я вызволил вас из печати. — Генин поправил очки.
— Верно. Мы покидаем Коноху. — Изрёк Змеиный Саннин, оглядев стены с фуин, блокирующими пространственные перемещения. — Однако лишь затем, чтобы совершить решающий удар в будущем.
Когда они выпрыгнули из комнаты через окно — зазвенела сигнализация. Орочимару хмыкнул. С крыши тут же им вдогонку спрыгнула тройка ниндзя в масках.
Саннин недовольно цыкнул зубом, бросив холодный взгляд на Кабуто.
— Предоставьте это мне, Орочимару-сама, — кивнул ниндзя-медик.
Саннин прыгнул на дерево, ему в спину полетели десяток сенбонов и парочка кунаев с взрыв-тегами, однако все они попали в земляного клона. Сам же Орочимару оказался за оградой больницы и уже готов был уйти, однако…
— Опа, Орочи. Только не говори, что тебя уже выпустили на прогулку…
— С вас четыре тысячи триста пятьдесят рьё, — улыбаясь, проговорила благообразная старушка в продуктовой лавке.
Сайтама поморщился, доставая маленький кошелёк в виде небольшой зелёной жабки, и стал отсчитывать купюры. Этот кошель — подарок от Наруто. Ученик подарил его, когда более-менее овладел «волей наблюдения». «Блин, я не думал, что тренировки ему помогут, — думал лысый, получая тогда презент. — Кто ж знал, что пацан такой способный?..»
— Дороговато, — прошептал Сайтама, — но хоть так. — Обычно он скупался в магазинчиках во время праздничных скидок. Но в ближайшее время никаких праздников не предвиделось. А жрать охота.
— Вы что-то сказали? — не расслышала продавщица фруктов.
— Не-не, всё нормально. Вот деньги… — лысый расплатился и взял пакет с продуктами.
Тёплые ласковые лучи утреннего солнышка, продираясь сквозь разводы перистых облаков, озаряли выложенную брусчаткой улицу и приземистые двухэтажные домики вокруг.
Сайтама держал путь в госпиталь. Его напарница, по словам медиков, вроде бы в порядке. А что касается Орочи… ну, парнишка вроде бы нукенин, потому за его здоровье лысый переживал не сильно. Главное, чтобы награду заплатили. Насколько он помнил, Анко говорила, что за поимку отступников выдают награды.
Сайтама даже представить не мог, что когда-нибудь встретит всамделишного нукенина. И не какую-то мелкую сошку, а аж целый S-ранг.
Давно ему так не везло. Хотя информации по поводу точной цифры за голову Орочи у лысого не было, но даже так он предполагал, что должен получить довольно приличную сумму. Возможно, этой награды хватит, чтобы купить, наконец, телек.
Когда Сайтама начал подходить к больнице, он уловил какой-то переполох, а ещё через пару вздохов в госпитале заработала пожарная сигнализация.
— Чавой? — не понял лысый, тщательно принюхиваясь. В нос ударил лишь запах медикаментов и цветов, а также стиранного белья. Как ни странно, дымом не пахло совсем. Значит, дело не в пожаре. Тогда в чём? Может, учебная тревога или ещё какая проверка?
Только он хотел побежать через главные ворота во двор и выяснить, что случилось… как возле высокого каменного забора прямо из-под земли появился знакомый бледнолицый чудик с длинными волосами. Облачён он был в белый халат и тапочки.
— Опа, Орочи, — воскликнул Сайтама. — Только не говори, что тебя уже выпустили на прогулку…
От услышанного голоса лысого Орочимару парализовало. Он о-о-очень медленно повернулся на источник звука, надеясь, что ему почудилось. Но, увидев ослепительную, словно специально начищенную до блеска лысину, испустил тяжёлый вздох.
— Сайтама, — обречённо прохрипел он. — Дай мне уйти.
— О, так тебя не выпускали и ты сам сбежал? — поскрёб скулу лысый и положил пакет с продуктами на землю. Орочимару сделал шаг назад.
Тем временем на площадку возле западного крыла госпиталя начали стягиваться АНБУ и санитары-охранники. Кабуто умело с ними разбирался. Скальпель чакры, а также превосходное знание анатомии делали из этого парня машину для ликвидации врагов. Вот один из анбушников, вооружившись коротким танто, пробивает Кабуто насквозь… однако тот обращается облачками дыма, оказавшись теневым клоном…
«Биджу, Кабуто, долго мне ещё ждать?» — цыкнул зубом Орочимару. Они договорились, что, как только теневой клон Якуши развеется, оригинал тут же применит технику призыва из Леса Смерти. А там уже сбежать от преследования не должно быть проблемой. Единственный недочёт в том, что у Кабуто после развеивания клона и боя с АНБУ не хватит чакры, чтобы призвать одного из легендарной троицы; потому Орочимару придётся подпитывать канал перехода своей чакрой. И это огромный минус, ведь он и так далёк от своей пиковой формы, а тут ещё и дополнительные расходы энергии, что не добавит ему боевого потенциала на выходе.
— Орочимару, тебе не сбежать! — крикнул один из прибывших оперативников. — Не сопротивляйся, иначе…
— Ку-ку-ку, — рассмеялся Орочимару, потирая ранее сломанную челюсть, которая успела уже восстановиться. Однако всё ещё ощутимо болела, чего ранее никогда не было. — Иначе что? Из вас единственный, кто сможет меня остановить — это Сайтама.
Прибывшие анбушники обернулись на лысого парня, что в это время как раз прочищал ухо. Сайтама сделал шаг навстречу нукенину.
— Если ты опять попробуешь меня задержать, Сайтама, то Коноху ждёт беда, — облизнувшись, сказал Змеиный Саннин. Как назло, чёртов Кабуто не торопится с призывом. Посему Орочимару нужно как следует потянуть время. И сделать это можно лишь разговором. — Я сделаю всё возможное, чтобы её стёрли с лица земли, а здешние жители были уничтожены. Я никогда не допущу своего поражения. И буду сражаться до последнего. Ты можешь уничтожить меня, вернее, попробовать сделать это, но у тебя ничего не выйдет. Я вернусь возрождённым. И когда я вернусь…
— У-а-а-а… — лысый настолько впечатлился речью саннина, что аж зевнул, прям до хруста в челюстях. — Блин, как же много ты болтаешь.
Орочимару заметил, что, пока он говорил, Сайтама не остановился ни на миг, всё так же лениво приближаясь к нему.
Змеиный Саннин, наконец, почувствовал зов. Сложив ответную серию печатей и подпитывая чакрой технику, он хлопнул по земле — вокруг него образовался белый дым. Орочимару почувствовал тянущую силу пространственного дзюцу, что готово было выдернуть саннина из передряги прямо на полигон сорок четыре, однако…
— Ч-что? — Орочимару вдруг понял, что висит в воздухе. Клубы дыма развеялись, а пространственная техника отчего-то не сработала.
Оглядевшись, он понял, что Сайтама держит его за шкирку, как какого-то бездомного котёнка.
— Погоди, не торопись, — протянул Сайтама, ставя саннина на землю и отряхивая тому белый халат.
«Как такое возможно? — недоумевал один из легендарной троицы, не в силах даже пошевелиться. Орочимару чувствовал себя абсолютно беспомощным, словно попавшая в паутину муха. Сражаться с лысым казалось безумием. Все инстинкты кричали ему об опасности. — Он развеял пространственное дзюцу. Но я даже не почувствовал колебаний чакры… биджу, даже сейчас от этого парня всё ещё не ощущается ни малейшего присутствия, хотя он стоит прямо передо мной…»
— Извини, Орочи, — поморщился Сайтама, — но за тебя мне ещё не заплатили. Поэтому отдохни пока.
Орочимару не успел отреагировать, точно как в тот раз, когда лысый внезапно появился перед ним прямо под землёй.
Миг — и ребро ладони в алой перчатке опускается на его голову. Глаза Орочимару собрались в кучку, тело пошатнулось, и через секунду он уже лежал на земле без сознания.
Оперативники АНБУ зашептались. Кто-то произносил «Кай!» и складывал соответствующую печать. Видимо, у них не укладывалось в сознании, что саннина можно так легко одолеть.
— А это точно был Орочимару? — шёпотом спросил один.
— Да вроде он, — неуверенно отозвался второй.
— Охренеть. Оказывается, он не такой уж и крутой. А говорили: S-ранг, S-ранг.
— Угу, этот лысый не выглядит сильным. А вырубил Орочимару одним ударом.
— Наверное, тот ослаб сильно.
— По-любому…
— Блин, ну вы там долго? — лениво почёсывая репу, осведомился Сайтама. Затем перевёл взгляд на лежащее тело. — Или мне его теперь к старику тащить? Вы там в больничке его привязать не могли, что ли? Чего он сбегает от вас?
Оперативники опомнились и тут же устремились к бессознательной тушке саннина. Затем начали спешно его связывать и лепить на него подавляющие печати.
Анбушники спешно ретировались, а Сайтама стоял и вслух задавался вопросом:
— Хм… а если я поймал нукенина два раза, значит ли это, что я должен получить за него двойную цену? Надо бы уточнить это у старика…
В это же время в Башне Хокаге у Сарутоби Хирузена отчего-то по телу пробежал озноб. После чего он смачно чихнул, мысленно проклиная старость и сквозняки…
Танзаку представлял собой весьма оживлённый богатый город с множеством игорных заведений и публичных домов, сеть которых покрывалась семьёй Даймё. Собственно, весь доход крутился в основном вокруг азартных игр и возможности снять девушек за деньги. Танзаку вообще славился своими красивыми женщинами. Здесь можно было найти девушку по вкусу не только среди ночных бабочек, но и среди приличных дам. Впрочем, как говаривал персонаж Джирайи в одной книге из серии Ича-Ича: «Жрица любви выгодно отличается от приличной девушки. Чем? Ну, она хочет от мужика сотню тысяч рьё за ночь за то, что сделает ему приятное. А вот приличная дама — будет хотеть от мужика все его деньги за то, что выпьет всю его кровь…»
Какаши мотнул головой, отгоняя невовремя всплывшие мысли, вызванные ассоциациями с любимой книгой. Ведь насколько он знал — города вроде этого были одним из тех источников вдохновения, которые позволяли Джирайе писать его эротические шедевры. Главные герои его романов — отчаянные и отважные ловеласы. Очевидно, образы списаны с самого автора, у которого был богатый опыт в любовных делах. А вот сам Какаши столь богатым опытом похвастаться не мог…
— Бов-бов, — нинкен-бульдог нашёл его цель. Игорный дом неподалеку от Замка Танзаку.
— Я понял, можешь быть свободен, — пёс был отправлен обратно в мир призыва. Копирующий ниндзя прибыл сюда ещё два часа назад. Его миссия казалась простой. Но только на первый взгляд. Цунаде Сенджу — внучка Первого Хокаге, химе Великого клана, одна из Легендарной Троицы, лучший медик в Стране Огня, а также самая красивая женщина Конохи.
При вспоминании этих титулов у Какаши дёргался глаз. И этого человека ему нужно доставить в Коноху. Вместе с ученицей. Причём желательно сделать это уговорами. Всё же если он использует силу — то вряд ли это добавит принцессе слизней желания оставаться в Скрытом Листе надолго. Однако Хатаке прекрасно осведомлён о том, что Цунаде уже давно не была в деревне и возвращаться туда не собирается.
— М-ма-м-ма… Это может быть хлопотно, — протянул Какаши поправляя хламиду, а также проверяя маскировку под старого путешественника. После чего двинулся к игорному дому…
— Цунаде-сама… эм… боюсь, у нас заканчиваются деньги, — тихо прошептала Шизуне на ухо своему сенсею.
— А-а? — Сенджу была пьяна. Практически в дрова. Несколько пустых бутылок из-под саке стояло под столом.
Осоловевший взгляд, упрямо пытающийся просчитать возможные комбинации карт на руках, покрасневшие щёки, замедленные, сильно заторможенные движения. Всё это совершенно не вязалось с её прелестной внешностью, по которой многие мужчины сходили с ума. У многих людей, увидевших легендарного медика в таком состоянии, случился бы ступор.
— Шизуне, — протянула она, стараясь, чтобы её язык не заплетался, — но ведь недавно… у нас было триста тысяч рьё…
— Э… прошу прощения, но их уже нет. Всё, что осталось — обменяно. — Откинув прядь чёрных волос со лба, девушка указала на несколько низеньких столбиков фишек на столе.
Цунаде вперила недовольный взор в ученицу. За игровым столом зашушукались. Некоторые игроки откровенно посмеивались в кулак, наблюдая за ситуацией. Да и посторонних зевак, собравшихся вокруг, также хватало. Они не сдерживали улыбки. Уж за Легендарной неудачницей в состоянии алкогольного опьянения было наблюдать забавно.
Мужчина в бордовом кимоно, поправив жиденькие усики, довольно затянулся сигаретой:
— Надеюсь, в случае проигрыша вы не станете сбегать, принцесса? На вас висит долг, если не забыли…
Лицо Цунаде скривилось, будто ей сунули в рот неочищенный лимон, испачканный в дерьме.
— Карту, — прошипела она. В тёмном помещении пахло дорогим табаком и саке. На улице стояла совершенно безветренная погода, потому из открытых окон поступал лишь жар.
Однако внезапно перед глазами Цунаде что-то промелькнуло, словно какая-та вспышка — лёгкий порыв всколыхнул волосы присутствующим.
Сенджу напряженно осмотрела игроков, но никто ничего не заметил, все вальяжно восседали на своих местах, стараясь казаться спокойней и уверенней, чем они есть на самом деле.
— Как… странно, — прошептала она, даже слегка протрезвев. Всего на мгновение она ощутила довольно мощный источник чакры… или это ей показалось?
Ей попалась карта… она ещё раз посмотрела на свои карты.
— Что произошло, биджу задери? — от увиденного волосы Цунаде встали дыбом. А остатки алкоголя выветрились из-за ускоренной циркуляции собственной чакры и непроизвольно выпущенной медицинской техники на своё тело.
Шизуне, видя метаморфозы в мимике учителя, лишь удручённо покачала головой, покрепче обняв свинку Тонтон.
— О-йо… пе-пе, — глубокомысленно заметила последняя, согласно покивав. Спутницы Цунаде уже давно привыкли, что легендарная неудачница проигрывает. Часто с треском. На ней висела куча долгов из-за этого.
— Не переживайте, принцесса, — осклабившись, заявил мужчина в бордовом кимоно. — Однажды и вам повезёт. Ну что, господа, вскрываемся?..
Игроки начали открывать карты. Один за другим они выкладывали их на стол, кто с опаской, кто горделиво, кто с напускным безразличием на лице.
Мужчина в бордовом кимоно потушил окурок о пепельницу и вытащил новую сигарету. Довольно закурив, он предпоследним вскрыл карты.
— Окума-сан, я вас поздравляю. Отличная комбинация! — заметил крупье, лучезарно улыбнувшись.
— Везет же некоторым… — зашушукались зеваки.
— Вот бы и мне так фартило…
— Да куда уж тебе…
— Тихо вы… давайте посмотрим, что там у легендарной неудачницы. Ну же, вскрывайся…
— Тише… она же услышит…
Цунаде окружающих зевак не слышала. Она лишь молча открыла карты, всё ещё не в состоянии понять, что произошло.
— Кх-ха! — мужик в бордовом подавился дымом, когда увидел комбинацию.
— Не может быть, — у Шизуне глаза также округлились.
— Р-р… Роял-флеш… — просипел раздающий.
Три карты Цунаде остались те же: десятка, генин и джонин. Изменилась лишь одна. Был джонин Камня. А стал Каге ветра. Откуда? Каким образом карта изменилась? Биджу! У неё все карты стали масти «Ветер». И новая карта, которую она только что получила — также Ветер, чунин.
Пока все присутствующие в шоке осматривали легендарную комбинацию, попавшуюся легендарной неудачнице, сама виновница переполоха уже была начеку и готова применить свои техники. Она дала знак Шизуне, чтобы та готовилась к бою.
— Н-но… Цунаде-сама, — ученица не смогла понять перемены в настроении одного из саннинов. Она же выиграла — радоваться надо.
Сенджу встретилась глазами с Шизуне. Её губы слегка приоткрылись, и Шизуне смогла по ним прочесть: «У меня была другая карта…»
Брюнетка тут же незаметно достала сенбоны. Свинка, поняв, что дело может запахнуть жареным, выпрыгнула из-за пазухи медика и гордо встала в углу.
— Э-э… вы чего, принцесса? — не понял мужик с сигаретой.
Среди шиноби пользоваться своими способностями в играх с обычными людьми, чтобы обогатиться, считалось моветоном. А в некоторых странах подобное запрещалось. Что же ты за ниндзя такой, если не можешь заработать на миссиях собственными силами? Что это за шиноби, что мухлюет при помощи дзюцу и разницы в ловкости, играя с обычными людьми?
— Эта партия не считается… Кто поменял мне карту? — на присутствующих обрушилась жажда убийства одного из легендарных саннинов. Слабые духом тут же попадали в обморок. Те, кто посильнее — лишь обмочились.
— Эм… сенсей, может, не стоило так? — жалобно проблеяла Шизуне. Хрюшка тоже что-то пискнула в углу.
— О… у вас местечко освободилось? Можно мне с вами поиграть? — от неожиданности сердце Цунаде замерло. Около неё стоял немного сгорбленный мужчина преклонных лет в синей потёртой хламиде и с деревянной тростью, на которую он опирался. Его крючковатый палец указывал на место возле мужчины в бордовом кимоно, у которого сигарета выпала из зубов. Его сосед упал со стула с пеной у рта. И формально — место действительно освободилось.
Сенджу вгляделась в его лицо — неприятное лицо старика, сморщенное до такой степени, что напоминало огрызок сосиски. Веки одного глаза — слипшиеся. Его губы при произношении практически не шевелились, а мимические мышцы будто атрофировались. Судя по его виду — он какой-то странник, причём издалека. Но внешним видом женщина не обманывалась. Этот старик — единственный, на кого её яки не подействовала. Однако, кроме этого, его присутствие она не почувствовала до того момента, пока он не заговорил. А это значит — что он шиноби. Причём далеко не рядовой. И от осознания данного факта в женщине вспыхнул гнев.
Скорее всего, её опять хотят заполучить в качестве медика. Другого объяснения быть не может. Её никак не могут оставить в покое. Она уже не занимается ирьёниндзюцу. Гемофобия не позволяет. А для медика — боязнь крови примерно то же самое, что для шиноби панически бояться куная.
Что бы этот старик ей ни предложил, она его отошлёт так же, как это сделала с другими.
Крупье был парнишкой смелым (либо глупым), потому, утерев пот со лба, заговорил с незнакомцем:
— Прошу прощения, но вы как здесь оказались? И когда появились? — этого старика вряд ли пропустили бы просто так. Не то чтобы в игорном доме существовал какой-то дресс-код, но подозрительных субъектов заведение старалось мягко выпроводить. А этот старик явно относился к последним.
— М-ма… кхем… Я здесь с самого начала, — губы незнакомца по-прежнему почти не шевелились, а один глаз сощурился в «улыбке».
Цунаде не сомневалась, что мужчина говорил правду. Видимо, он специализировался на скрытых проникновениях и убийствах. У этого шиноби, если он пребывал здесь с самого начала сегодняшней игры, была масса возможностей для ее убийства, но он этого не сделал. Значит, она точно нужна кому-то в качестве ирьёнина.
На мгновение Цунаде уловила какие-то знакомые черты в лице старика, но тут же отогнала это наваждение. Вряд ли они встречались. Впрочем, на шиноби могла быть маскировка. Не Хенге, а вполне материальный грим, потому понять, кто перед ней, предварительно не сорвав «маску», не представлялось возможным.
— Кто ты такой, и что тебе нужно? — Сенджу схватилась за край стола. От её хватки по оному пошли трещины.
Подобное проявление силы шиноби заставило игроков вжаться в кресла. Стол всё же был каменный. Те зеваки, которые остались в сознании, поспешили тихонько покинуть заведение.
— Я всего лишь скромный посланник. Моё имя вам знать ни к чему, Цунаде-сан. — Шиноби как ни в чём не бывало поковылял к освободившемуся месту.
— Чей посланник? — напряглась Сенджу.
Старик её вопрос проигнорировал, медленно присев в кресло:
— Вы ведь любите игры, не правда ли? Давайте сыграем с вами…
— За дуру меня держишь? Играть с тобой? С биджевым шулером? Ха! Это ведь ты подменил ту карту!
— Хм… — старик задумался, почёсывая макушку, на которой торчали засаленные космы пепельных волос. — Какую карту?
Цунаде крякнула от такой наглости. Гнев забурлил вместе с чакрой. Кусок каменного стола в ее хватке отломался, затем раскрошился в её нежных пальчиках с алым маникюром. Игроки за столом чудесным образом испарились, прихватив за собой бессознательные тушки других посетителей. Остался только дрожащий крупье, не знающий, куда себя деть.
— Я не заинтересована в играх с тобой, — рычала она. — Проваливай. А не то отбивную сделаю…
— О… — глаз старика расширился в удивлении. — Так вы готовите? Тогда я останусь. И с удовольствием попробую вашу готовку. Я люблю стейки. Можно мне, пожалуйста, стейк из той милой хрюшки в углу? — названная хрюшка побледнела и ещё больше вжалась в угол, протестующе мотыляя копытцами.
Свист.
— Пожалуйста, уходите, — Шизуне быстро оказалась возле старика и прижала сенбон с парализующим ядом прямо к его горлу — игла практически касалась кадыка. Однако шиноби не выказал ни малейшего беспокойства. Едва сдерживая злость, девушка добавила:
— И Тонтон — не еда.
— Девочка, тебе не кажется, что тыкать в старых людей иголками — не лучшая идея? — спросил старик, вновь улыбнувшись глазом.
— Вы не старик. Вы шиноби. И судя по всему — под маскировкой, — парировала брюнетка.
— Тем более, — взгляд мужчины стал серьёзным. — Я ведь могу оказаться и врагом, а ты находишься в пределах досягаемости моих атак. А твой учитель уже поняла, что в скорости никто из вас мне не ровня.
— Шизуне, назад! — крикнула Цунаде… однако было уже поздно. Не успела она и моргнуть, как в тёмном помещении вновь мелькнула вспышка — и её ученица оказалась без сознания, сидящей в кресле возле барной стойки. Доля секунды — и этот шиноби смог вырубить джонина, оставить её в двадцати метрах от игрового стола и вернуться на место.
Саннин сглотнула. Если бы этот парень хотел её убить — она бы уже сотню раз была мертва. Эта скорость… такой мог похвастаться разве что Райкаге. Или Минато.
Шиноби раздосадованно поцыкал зубом.
— Ну и что мне с вами делать? Так и знал, что импровизация ни к чему хорошему не приведёт.
— О чём ты?
Старик достал конверт из-за пазухи и положил на стол.
— Я собрался сыграть с вами. Однако не на деньги, а на… хм, желание. В этом конверте оно как раз было записано… однако вы слишком подозрительны.
— Никаких игр не будет. Скажи прямо, что тебе нужно? Тебе нужны мои услуги ирьёнина?
Старик взял паузу и спустя десяток вздохов кивнул.
— Этого не будет, — отрезала Цунаде, откинувшись на спинку кресла. — Я больше не оказываю услуги медика.
— Даже за огромные деньги? — приподнял бровь шиноби.
— Даже за огромные деньги, — сложила руки под грудью Цунаде, тем самым ещё больше подчеркивая свое главное достоинство, из-за которого многие мужчины теряли голову.
— А если я оплачу все ваши долги?
Сенджу сцепила зубы. Предложение очень привлекательное… однако…
— Нет. Что бы ни предложила мне твоя деревня — мой ответ будет неизменным.
Старик явно был огорчён и о чём-то усиленно думал, постукивая крючковатыми пальцами по каменному столу.
— Связано ли это с вашей… м-м-м… фобией?
— Что⁈ — Цунаде вскочила с места. От неё во все стороны пошла волна жажды убийства. — Откуда ты…
Она недоумевала, откуда этот шиноби мог узнать о её слабости. Через несколько секунд судорожных обдумываний до неё, наконец, дошло.
— Коноха… — процедила она. — Тебя послала Коноха. Только у неё могут быть эти сведения. Но почему ты? Думаю, для уговоров лучше бы подошел Джирайя.
— Он занят на миссии, — без раздумий отозвался старик.
— Хм… если ты об этом осведомлён, значит, ты и сам из Скрытого Листа, верно?
Шиноби также встал с места. Он не спешил с ответом.
— Убирайся! — рявкнула Цунаде.
Старик некоторое время постоял, разглядывая потолок. Затем лаконично изрёк:
— Нет.
— Тогда сегодня кто-то будет избит до полусмерти, — оскалилась Цунаде. Её кулаки засветились синим, и она прыгнула прямо на незнакомца.
Однако вопреки её ожиданиям кулак прошёл сквозь него… «Иллюзия?» — мелькнуло у неё.
«Бах», — удар тем не менее настиг цель.
— Кай! — выброс чакры — и иллюзия спала. Цунаде увидела, что шиноби находится совсем в другой стороне, а её удар разрушил стену игорного дома.
— Вам стоит лучше контролировать свои силы, Цунаде-сан, — покачал головой старик. — Ведь могут пострадать невинные.
— Здесь нет невинных.
— Посмотрите вниз, — он указал куда-то около стола. От зрелища на полу у Цунаде расширились зрачки, а сердце пропустило удар.
Накатили тошнота и головокружение.
— Нет-нет-нет… — она тут же отвернулась, а её тело забила мелкая дрожь. — Нет… не может быть…
— Может, Цунаде-сан. — Старик подошел ближе. — Вам следует контролировать свои силы, а также то, где вы эту силу применяете.
— Но… биджу… его же здесь не было. Откуда он взялся?
Она не смогла пересилить себя и обернуться, чтобы осмотреть окровавленного юношу. Во время удара о стену осколки камней нанесли ему серьёзные увечья. Подробностей она не разглядела, однако того, что увидела, хватило для осознания факта: парень не жилец. Обычные люди умирают от таких ранений через пару минут.
— Но вы ведь можете ему помочь, — шиноби подошел к Цунаде и положил ей руку на плечо.
— Н-нет…
— Он умирает…
— Н-нет… Шизуне! — крикнула Сенджу и на негнущихся ногах заторопилась к ученице, чтобы привести её в чувства. У её ученицы нет проблем с гемофобией. Она полноценный ирьёнин, практически S-ранга, и вполне сможет вылечить парня. Однако стоило Цунаде подойти к ней, как тело Шизуне исчезло во вспышке голубого света.
Спустя пару вдохов — шиноби вновь появился рядом с ней. На его одежде мелькнули искры Райтона.
— Шизуне вам не поможет.
— Что ты с ней сделал? — ошарашенно прошептала Цунаде.
— Ничего, она всего лишь отдыхает в гостинице неподалёку.
— Ублюдок, — прошипела Сенджу, сжимая кулаки, — он же умрёт… верни её…
— Он умрёт, если вы ему не поможете. И в его смерти будете виноваты только вы. В смерти невинного человека.
Она повернулась к парнишке, однако, увидев окровавленное тело, зажмурилась и прикрыла лицо руками.
— Я… я не могу… пожалуйста…
Крепкая рука вдруг схватила её за плечо и с силой швырнула в сторону раненого крупье. Проехавшись по скользкому полу, Цунаде очутилась возле парня.
Ранения его оказались весьма серьёзны. Помимо выбитого глаза и разбитой губы, у него была изрешечена брюшная полость. Осколки застряли во внутренних органах. Камни покрупней сломали ребра, одно из них воткнулось в лёгкое. Он стонал, едва дыша.
Она еще не применяла Шоссен, а уже видит, насколько всё серьёзно. И от этого её затрясло ещё больше.
— Лечите его. Иначе он умрёт, — твёрдо сказал старик.
Цунаде, зажмурившись, протянула дрожащие руки, покрытые зеленоватой чакрой, однако оная была нестабильна. Техника применялась едва ли в сотую часть от её необходимой мощности. Контроль из-за стресса упал на порядок.
Сенджу вспомнила, как погиб её младший брат, попав в ловушку. Вспомнила, как потеряла своего жениха. Он умер прямо у неё на руках, истекая кровью. С тех пор она не может лечить ранения. Каждый раз, видя кровь, она вспоминает те моменты…
С тех пор она чувствует опустошение. У неё нет цели. Все родные мертвы.
Она открыла глаза, и картины прошлого наложились на раненого крупье.
— Я… не могу… — Из глаз брызнули горячие слезы. Слёзы сожаления и горя, слёзы по утраченному счастью, что было отобрано у неё проклятой войной. Тогда она плакала навзрыд от неспособности что-либо сделать для любимого… а теперь она ничего не может сделать для паренька, который пострадал из-за неё. Снова. Она ничего не может. Никчёмная принцесса. Последняя из своего клана. И, несмотря на все свои титулы и прошлые достижения, абсолютно бесполезная…
— М-ма… жалкое зрелище, — презрительно протянул знакомый голос. Он доносился от старика, но Цунаде была слишком занята своими переживаниями, чтобы узнать его.
— Пожалуйста, — сквозь всхлипывания прошептала она. — Верни Шизуне. Она сможет ему помочь… пожалуйста… — пареньку оставалось немного. Возможно, десяток вздохов. Если старик вернёт её ученицу, то надежда ещё есть.
Шиноби шлёпнул себя по лбу и удручённо покачал головой.
— До чего же бесполезная женщина. А призыв тебе на что⁈
Цунаде вдруг встрепенулась.
Точно. У неё ведь есть призыв со способностями исцеления. Кацую. Это определённо должно помочь. По крайней мере до прихода Шизуне. У парня есть шанс.
Она отвернулась и собрала волю в кулак. Сложив серию печатей и надкусив палец, она зажмурилась и хлопнула ладонью по полу.
В клубах дыма появился белый слизень размером с крупный кабачок, с голубыми полосками на упитанном теле.
— Спаси его, — Цунаде указала себе за спину.
Кацую молча поползла к пациенту и аккуратно залезла на него. Медицинская чакра полилась в паренька, останавливая кровотечения и заживляя раны. Однако это временная мера, нужна была работа ирьёнина, чтобы вытащить осколки камней из органов, а также вправить ребра.
Старик заковылял к выходу:
— Я подожду снаружи.
Цунаде, взяв себя в руки, встала на подкашивающиеся ноги:
— Я никуда не пойду. Слышишь меня? Я не пойду с тобой! Ты ведь видел, что от меня нет никакого толку. Не знаю, что у вас случилось в Конохе… Но туда я не вернусь. Эта деревня слишком многое напоминает мне о прошлом. Я никогда не смогу там находиться. Слышишь? Никогда!..
Шиноби застыл на полпути к дверям. Обернувшись через плечо, он хотел было что-то сказать, но передумал. И вновь двинулся к выходу…
Девятихвостый демон-лис. Сильнейший из биджу. И, пожалуй, самый гордый и свободолюбивый из них.
Ярость и желание отомстить давно поселились в его сердце. Условия в печатях первых джинчурики оставляли желать лучшего. И с каждым десятилетием счёт к людям рос. А самого его, без преувеличения, можно было назвать воплощением ненависти. О да, Кьюби ненавидел людей. Хотел стереть в пыль жалких букашек за то, что они использовали его как дойную корову и дрянной инструмент.
Он долгое время хотел вырваться на свободу. Сначала из Узумаки Мито, затем из Кушины. И в один прекрасный момент ему это удалось… у жены Четвертого случились роды, печать крайне ослабла. Казалось бы, вот оно. Вот оно — чувство долгожданной свободы. Однако, словно насмехаясь над ним, ублюдок с шаринганом подчинил его своей воле, чтобы разрушить Коноху. И его гнев вышел на совершенно новый уровень. Он понял, что больше всего на свете ненавидит Учих с их проклятыми глазами…
Его новый сосуд — Узумаки Наруто. Его он тоже ненавидел. Трудно любить своего тюремщика и камеру в одном флаконе. Он пообещал себе, что при первой же возможности постарается хитростью заставить мальчишку самому снять печать. Но для этого необходимо было постепенно подтачивать печать Минато. Чакра Кьюби влияет не только на тело джинчурики, но и на его разум. И если аккуратно начинать влиять на него, то можно сделать так, чтобы печать ослабела гораздо быстрее, и пацан смог попасть в свое подсознание и поговорить с лисом. А там — дело за малым…
Так он думал. До тех пор, пока не встретил этого монстра…
Теряя над собой контроль во время боя, Наруто пускал в свое сознание демона. И именно инстинкты демона начинали в таких случаях управлять телом джинчурики. И в эти моменты лис через дестабилизированную печать получал доступ к органам чувств мальчика. До полноценного контроля ещё было далеко, но даже так его чакра могла отключать сознание мальца от внешнего мира.
В первый раз это случилось перед тем белобрысым масочником… а второй… От воспоминаний о втором разе тело Кьюби до сих пор передёргивало.
Насколько он понял, то был учитель Наруто. Кажется, его зовут Сайтама? Хотя какая разница, какое у него имя. Главная проблема в том, что этот лысый просто до умопомрачения силён.
Между учителем и учеником прошёл дружеский спарринг. И на некоторое время, поддавшись эмоциям, Наруто впустил в своё сознание Кьюби…
Лучше бы он тихо сидел в клетке. И не отсвечивал. Тот удар лысого монстра, который снёс пару километров леса, нёс в себе не просто подавляющую мощь, нет… дело не в физических разрушениях, они-то как раз были не очень впечатляющими, сам Кьюби мог не хуже.
Дело в намерении. Казалось, этот удар несёт в себе саму концепцию мира. Увидев кулак в алой перчатке, готовый врезаться в джинчурики, Девятихвостый знатно струхнул. Перед глазами отчего-то вспыхнул иероглиф «Смерть». И даже его бессмертное тело не смогло бы восстановиться после того удара, он был в этом совершенно точно уверен. Все инстинкты кричали ему об этом. Нельзя было увернуться, нельзя было его заблокировать. Ты просто никак не можешь этому противостоять. Будто тебя ударяет само мироздание или… бог?
Нет, бог — слишком расплывчатое понятие. Мудреца Шести Путей ведь тоже можно считать богом. Однако такой мощи от создателя — Кьюби не испытывал. Значит ли это, что Сайтама могущественнее, нежели Хагоромо Ооцуцуки?
Да нет. Это невозможно. Сильнее отца быть никого не может. Скорее всего, этот парень всё же чуть слабее, а силу Мудреца он не испытывал, поскольку тот её особо и не демонстрировал.
Но даже так… этот парень слишком опасен. Настолько, что лучше бы Кьюби сидеть и дальше в Наруто. И чем дольше пацанёнок проживёт — тем лучше. Всё же своего ученика этот монстр точно трогать не будет. А вот если Девятихвостый выберется наружу — то защиты от этого лысого чудовища не будет. И от удара этого Сайтамы его распылит по мирозданию.
Решено. Он остается в теле джинчурики. Больше никаких дурацких планов по подтачиванию защиты печати или тому, чтобы выбраться на волю. Он же не идиот, верно? Больше никакого транслирования инстинктов демона в сознание мальчишки, максимум — отдельные мысли, чтобы направить его в случае опасности. Он будет щедро делиться чакрой с ним, чтобы джинчурики тренировался и становился сильнее. Ведь сильный джинчурики — залог долгой жизни биджу.
А что до клетки? Ну, лучше жить в клетке, чем умереть на воле. Раньше он, конечно же, в этом никогда и никому не признался бы, даже самому себе, но когда сталкиваешься с реальной угрозой для жизни, гордость и высокомерие можно засунуть куда-нибудь под хвосты — и желательно поглубже.
Кстати, его сосуд уже довольно силён, как для мелкого пацана. Во всяком случае, джинчурики однохвостого в частичном покрове он бы уделал без проблем, если бы выложился на полную.
Ха… он вспомнил недавнее происшествие в лесу. Кто бы мог подумать, что на дурацком экзамене он встретит другого биджу. Кьюби услышал отголоски мыслей Шукаку, когда Сайтама разрушил песчаный покров щелчком пальца, всё же между всеми хвостатыми есть связь, и они при желании могут общаться телепатически, если находятся недалеко друг от друга.
Бедный Ичиби чуть не обделался, когда это произошло. И сразу забился в самый дальний угол печати и закрылся от своего джинчурики, дабы не видеть, что происходит снаружи. Очевидно, что Однохвостый почувствовал то же самое, ту же ужасающую мощь, скрывающуюся в этом невзрачном лысом парне…
Шукаку — трусишка… Хотя он ведь тоже не лучше. Сам себе клялся в том, что выберется из печати и отомстит людям, а сейчас совершенно изменил своё мнение.
Ну, Кьюби по крайней мере не впал в спячку от страха. И собирается и дальше поддерживать своего джинчурики. А что до мести людям…
Больше всего на свете он ненавидит Учих. Вернее, того Учиху, что взял его под контроль, желая уничтожить Скрытый Лист.
Потому лучше всего направить свою злобу на него. Вот только как его найти? Сможет ли Наруто противостоять его шарингану?..
Впрочем, это сейчас не так важно. По его мнению, следует как-то выйти на связь с мелким. Девятихвостый — очень гордый, но всё же не полный дурак. Он понимает, что если хочет, чтобы джинчурики выжил в этом опасном мире, то необходимо установить с ним какой-никакой контакт, чтобы обучить пользоваться силами биджу. Вот только каким образом? Печать пока что довольно стабильна, и провалиться во внутренний мир Наруто сможет либо при непосредственной угрозе жизни, либо при помощи длительных медитационных практик (транслирование же своих мыслей напрямую в сознание мальчика пока что даётся с трудом).
Однако… даже если пацану удастся это сделать, что Кьюби ему скажет?
«Привет, мелкий! Это я виновен в гибели твоих родителей. И ещё очень многих жителей Деревни. Вообще я раньше всех людишек хотел растерзать и истребить… Но сейчас — я исправился. Посмотри, я рыжий и пушистый. И очень добрый… особенно, когда знаю о присутствии снаружи твоего лысого сенсея…»
М-да. Бред.
Кьюби положил голову на лапы и свернулся клубком, прикрывшись хвостами. Одним глазом он оглядел клетку, залитую холодной водой, что стекала сюда из канализации. Не курорт, совсем не курорт. Но это всё же лучше, чем те печати, которые были у прошлых джинчурики. Ну и само собой это в разы лучше, чем сдохнуть окончательной смертью.
Пока что ему остается лишь ждать. Ждать, когда закончится действие печати змеемордого саннина, и можно будет аккуратно подавать чакру в тело Наруто для закалки. А если появится возможность поговорить с пацаном… ну, он попробует вести себя прилично. Насколько это вообще возможно для сильнейшего и злейшего из всех биджу…
Задание Хокаге оказалось под угрозой срыва. Подробных инструкций по поводу того, как лучше всего возвращать Цунаде в Коноху, он не получал. Потому не придумал ничего, кроме как сыграть с саннином в карты и выиграть.
Какаши читал досье принцессы слизней и знал о её проблемах и слабостях достаточно хорошо, чтобы понять — разговором её убедить не выйдет. Это было невозможно для Джирайи — её друга, а для чужого человека вроде него и подавно. До него уже неоднократно пробовали — без толку. И в таком случае оставалась лишь хитрость. Он планировал сделать её победителем в одной из партий, после чего подсесть на «освободившееся» место и сыграть с ней…
Однако он просчитался. Сенджу, конечно, во время игры выглядела очень нетрезвой, но всё же была в своем уме, чтобы заметить подмену карты. А когда поняла, что выиграла — тут же потребовала аннулировать результаты. Ну и эта жажда убийства… Какаши и не думал, что она начнёт при всех выяснять, кто подменил ей карту. Он считал, что у этой женщины хватит мозгов не подвергать гражданских лишним рискам, всё же рядом мог оказаться и враг.
Но кто же может предугадать этих женщин?..
Какаши услышал скрип дверей и обернулся. Из игорного дома выбежал крупье в разодранной и окровавленной одежде. Ран на нем уже не было, да и судя по его состоянию — с ним все в порядке. Отделался лишь лёгким испугом.
«Быстро они его подлатали», — подумал Хатаке. Прошло всего два часа. Но это неудивительно, всё же обычных людей лечить куда как проще, на энергетическом уровне им нет нужды восстанавливать СЦЧ и повреждённые каналы. У них их попросту нет, по крайней мере ярко выраженных.
Какаши было стыдно от того, что он подверг паренька смертельной опасности, ведь именно он его заставил остаться в помещении при помощи лёгкой иллюзии. Также ему пришлось погрузить в гендзюцу и Цунаде, впрочем, она его довольно быстро развеяла. Тем не менее парень оказался в тяжёлом состоянии. Хатаке ощущал себя мерзко от произошедшего. Он хотел, чтобы Сенджу чувствовала себя виноватой и в условиях стресса и напряженной ситуации вылечила паренька… но он недооценил её проблему. К сожалению, избавиться от гемофобии не удалось.
В скором времени вышли Цунаде и взволнованная Шизуне. Перед ними ползла Кацую. И направлялись они прямо к нему.
Судя по недавнему разговору с Хокаге, тот абсолютно уверен, что у Какаши всё получится. Откуда у старика такая уверенность — ему неведомо. Но разочаровывать Третьего и уходить с пустыми руками он был не намерен. Тем более малышу Чоуджи действительно нужна помощь высококлассного ирьенина. И даже если Цунаде не будет в состоянии лично проводить его лечение, по крайней мере она сможет помочь через Шизуне или наставить других эскулапов.
Как убедить её вернуться в Коноху? Да никак. Увещевания здесь не помогут. Хитрость — аналогично. Давить на жалость или взывать к чувству долга, скорее всего, также будет бессмысленно.
Остаются лишь силовые методы… Что ж, его маскировка идеальна. Они до сих пор так и не поняли, кто перед ними, и в будущем не должны понять.
Хатаке собирался подняться, как до него донёсся голос Кацую:
— Какаши-кун, это ты? Ты чего замаскировался?..
— К-хе-ха! — Копирующий ниндзя подавился воздухом…
— О чём вы, Кацую-сама? — спросила Шизуне, переводя взгляд со старика на слизня.
Кацую зашевелила усиками:
— Это определённо чакра Какаши-куна. Мне приходилось его подлечивать на войне, потому его чакру я не спутаю ни с кем. Думала, что тогда в здании мне показалось, но это определённо его фон.
Цунаде вперила суровый взор в того, кого Кацую назвала Какаши. Может ли быть, что она ошиблась?
— М-ма-м-ма… — «старик» неловко почесал затылок. Голос изменился, и теперь они поняли, кто перед ними. — Как я мог забыть, что у Кацую-сан хорошее сенсорное чутьё. Это мой промах…
— Какаши? — глаза Цунаде расширились в неверии. Если бы не слова её призывного слизня, она бы никогда не узнала его.
— Пе-пе-йо! — Тонтон, выглядывая из-за пазухи Шизуне, также поддержала общий посыл и недовольно сложила копытца на груди.
Только Сенджу хотела отчитать наглого мальчишку, как тот испарился.
Секунда, другая…
Прошло не менее двадцати вздохов, а Копирующего ниндзя всё не было.
— Какаши! Трус! — гаркнула на все Танзаку Цунаде. — А ну вернись! Я тебя…
Не успела она закончить, как перед ними во вспышке молнии появился Какаши без маскировки.
Серебристые волосы, открытый шаринган, маска, скрывающая лицо, жилет джонина. Опирался он на массивную деревянную трость. Он стукнул оной по земле — дерево рассыпалось, открывая вид на ножны с катаной, которую он тут же прицепил к поясу.
— Ты снова используешь меч. Прямо как твой отец, — хмыкнула Цунаде.
— Обстоятельства вынуждают, — пожал плечами Какаши.
Повисло напряжённое молчание.
Внутри неё бурлило раздражение. Какого биджу этот парень здесь делает?
— Чего тебе нужно от нас? Я уже ответила тебе, когда ты был «стариком»… Я не вернусь в Коноху.
— Деревня нуждается в вас, Цунаде-химэ…
— Ты глухой? — раздражённо перебила его Сенджу. — Какую часть из предыдущей фразы ты не понял, мальчик?
— Наследник Акимичи находится в очень тяжёлом состоянии, — начал пояснять Какаши, опустив взгляд. — Без ваших знаний и помощи вашей ученицы он останется инвалидом.
— Его жизни что-то угрожает? — твёрдо спросила Цунаде.
— Что?
— Я спрашиваю: сейчас его жизни что-то угрожает?
— Эм… — Хатаке замялся. Он не знал, насколько всё плохо с сыном Чоузы. Хокаге вроде бы говорил, что его жизнь вне опасности, но как шиноби его путь окончен. Именно это он и озвучил.
— Тогда ничем не могу помочь, — развела руками Сенджу. — То, что он будет инвалидом — печально. Но, во всяком случае, он останется в живых. Пойдём, Шизуне! — заявила она.
Когда они собирались уйти, Какаши склонился в низком уважительном поклоне:
— Пожалуйста, Цунаде-химэ, дело не только в сыне главы Акимичи. Дело и в общей подготовке наших ирьёнинов. Средний уровень их подготовки упал. И если вы вернётесь…
— Не вернусь, — отрезала Цунаде. — Даже если ты будешь ползать на коленях и умолять меня с Шизуне вернуться — этого не будет. Так что не унижайся почём зря.
Взгляд Какаши стал острым, и он внезапно выпрямился.
— Вы по-прежнему являетесь шиноби Конохи.
— Ты ошибаешься. Мы — сами по себе.
— У меня задание от Хокаге доставить вас в деревню. И я должен его выполнить…
Цунаде заливисто расхохоталась. Этот парень до этого затеял такой план с маскарадом. Манипулировал ее чувствами в попытке вылечить её боязнь крови. Потом обрисовал ситуацию и просил её вернуться, пытаясь давить на жалость. А теперь начинает прикрываться Хокаге. Что дальше? Он начнет сыпать угрозами расправы? Или, может, потащит их в Скрытый Лист силой?
— Не мели ерунды, Какаши, — она горделиво упёрла руки в бока. — Даже если ты силком притащишь нас в Коноху — это ничего не изменит. Мы все равно оттуда уйдём. И нас никто не сможет остановить.
— М-ма-м-ма, — покачал головой Копирующий ниндзя и положил руку на рукоятку меча. — Не думал, что до этого дойдёт. Но, видимо, выбора и вправду у меня нет.
Последующий вопрос оказался для Цунаде неожиданностью.
— Знаете, как называют шиноби, которые сбегают из своей Деревни, обрезая все связи? — От Какаши начала исходить угрожающая аура. Он подцепил ногтем цубу катаны — и меч высунулся из ножен на сантиметр.
Цунаде непроизвольно сглотнула. Она уже понимала, к чему ведёт этот мальчишка, но у неё совсем другая ситуация. Она не может вернуться…
— Шиноби, которые сбегают из деревни и отказываются помогать своим собратьям, бросая их на произвол судьбы, зовут нукенинами.
Жажда убийства стала осязаемой. Цунаде от настолько плотной ауры стало не по себе. Она уже давно ни с кем не сражалась. По крайней мере всерьёз.
«Он достиг уровня Каге?» — эта мысль одновременно возникла у Цунаде с её ученицей. Шизуне дрожала, выхватив изогнутый кунай.
— Какаши-кун, пожалуйста, одумайся, — Кацую активно задвигала усиками и встала перед Цунаде в попытке как-то облагоразумить шиноби Листа.
Однако Хатаке ее слова проигнорировал. Лишь ещё сильнее надавил яки.
Неужели этот идиот собирается их убить? Или покалечить? Биджу, он уже вытащил меч из ножен на целую ладонь.
— Какаши, — прохрипела Цунаде. — Неужели ты собираешься…
— Я не хочу этого делать, но с отступниками поступить иначе не могу, — прорычал он. Его тело покрыли разряды молний, а кожа покраснела.
Шизуне уже посетили видения собственной смерти, она едва стояла на ногах. Кунай в её руках ходил ходуном, а липкий пот стекал по лбу.
— Пожалуйста, Какаши-сан, — прошептала она.
Цунаде почувствовала, как её хотят убить. Это намерение явно исходило от Копирующего ниндзя. Она собралась использовать Печать Силы Сотни, чтобы дать Какаши бой, однако не успела.
Вспышка.
— Райтон: Сандаассасин! — шиноби уже стоял позади них и вкладывал меч обратно в ножны.
Цунаде ожидала увидеть фонтаны крови и отрубленные конечности своей ученицы. Ожидала, что её сильно ранят, запихнут в мешок и потащат в Коноху… или просто убьют. Однако…
— Ну… я пошёл, — почесал голову Какаши и продемонстрировал глаз-улыбку, после чего вразвалочку направился к выходу из города.
Ничего не произошло. Абсолютно.
— Не понимаю, — Шизуне всё ещё хватала ртом воздух, часто и тяжело дыша.
— Он просто так уйдёт? — недоумевала Цунаде, провожая Какаши подозрительным взглядом.
Ничего не произошло. Странно. Он решил их просто напугать?
Цунаде нахмурилась. Единственное, что изменилось — стало будто бы на несколько градусов холоднее…
Сенджу переглянулась с ученицей…
— Кья-я-я! — в один голос взвизгнули они.
Услышав визг, Какаши расплылся в мечтательной улыбке. Правда, из-за маски этого никто не увидел.
Он слегка ускорил шаг:
— М-ма-м-ма, кажется, пора сваливать…
— КАКАШИ-И-И! УБЬЮ-Ю! — Танзаку огласил безумный рёв Цунаде.
Хатаке хохотнул и трусцой побежал к воротам.
Жители славного города Танзаку этим днём смогли воочию наблюдать картину, как две разъярённые девушки в одном исподнем преследуют юркого шиноби в маске.
Из примечательного — одна девица во время бега держала подмышкой хрюшку, вторая — аналогичным образом сжимала крупного белого слизня.
Женская половина горожан провожали фигуры куноичи завистливыми взглядами. Мужчины пускали слюни на пробегающих мимо них красоток (особенно на блондинку), даже не обратив внимание на того, за кем они бегут.
Вскоре загадочная троица скрылась в клубах пыли далеко за воротами.
Все потихоньку начали возвращаться к своим делам, и только сидящий мужчина в парке, широко раскрыв рот, пытался прийти в себя. Карандаш с блокнотом выпали из его рук. Он встал с лавочки и приложил руку к протектору с рожками, на котором было выбито кандзи «Масло», и посмотрел вслед убежавшим шиноби.
По его щеке стекла одинокая слезинка, а губы немного задрожали.
— Какаши, — шепнул он.
Мужчина тряхнул головой, взлохматив вихры беспорядочно торчащих белых волос. Затем, гордо подбоченившись, с достоинством произнёс:
— Моя школа!..