Глава 60
Лысый уже хотел было обрушить кулак на голову исполинского монстра, как глаз зацепился за одну примету.
«Повязка?» — мысленно вопрошал Сайтама. Ему вспомнились слова Джирайи перед тем, как он спустился в канализационный коллектор, дабы проникнуть на базу Акацуки: «…Это, скорее всего, нечто довольно объёмное, возможно, покрытое фуин-письменами… по нашим сведениям, один сосуд — точно напоминает большую голову с повязкой на глазах, что-то вроде статуи…»
Он пришёл на базу этой организации ряженых плохишей, чтобы найти сосуды для биджу. Из того, что он припоминал, биджу — это хвостатые демоны, что обычно заключены в джинчурики. Одного из них Сайтама знал лично — его новый ученик — Наруто. И Акацуки похищали джинчурики, чтобы извлечь этих самых демонов и куда-то запечатать.
Огромная башка в наличии есть. Повязка на глазах — есть. Какая-то резьба чёрными линиями по телу монстра имеется. А на цепи, свисающей из места, где у обычного человека должно быть ухо, на манер длинной серьги, виднеется фуин-свиток. По трём пунктам совпадения есть. Да и чудик этот вполне похож на ожившую статую.
«Блин, не прошло и полгода», — подумал он.
Судя по всему, Сайтама таки нашёл, что искал. Сосуд для биджу. И задание от Хокаге заключалось в том, чтобы найти его и… захватить. Вряд ли старик обрадуется, если он ненароком его уничтожит. К тому же серьёзный удар повредит не только статую, но и отправит на тот свет всех заключённых в ней биджу. А хвостатые — это имущества скрытых деревень. Уничтожение имущества грозит ему небывалым штрафом. Если бы у него были сокровища из сейфа Акацуки, он бы, возможно, смог откупиться от скрытых деревень, но, учитывая произошедшее, лысый уже попрощался со своими денежками. Имеющихся же на банковском счету в Конохе вряд ли хватит, дабы умаслить разозлённых — от потери главного оружия — правителей деревень.
«Ладно, живи пока», — заключил Сайтама. Кулак разжался. Мимические морщинки на лбу расправились, а набухшие венки от усиленного мозгового штурма вновь скрылись под кожей.
В его голове весь поток мыслей был довольно длительным, однако в реальности не прошло и тысячной доли мгновения. Статуя совершенно не отреагировала на появление перед ней лысого, поскольку Сайтама оказался для неё слишком быстрым.
БА-БАХ!
Он постарался погасить инерцию серьёзного удара и максимально сдержать его разрушительную мощь, чтобы не навредить биджу, но в то же время хотел, чтобы чудик ему в ближайшее время не мешал, потому вышло уж, как вышло…
Шлепок ладонью отправил статую в крайне длительный полет за пределы деревни. Вместе со статуей из её рта вылетели плотные потоки чакры разных оттенков, однако Сайтаме уже было глубоко наплевать, чего там из неё вылетало.
От башни, где прятались злодеи, остались лишь груды камней да огромный купол с тем жутковатым барельефом в форме лица. Алый язык, что до этого торчал изо рта, оказался обломан.
— Ну что, пришла пора поговорить, — произнёс Сайтама и двинулся вперёд.
Если ты считаешь себя самым умным, будь уверен, всегда найдутся те, кто умнее тебя. Если ты считаешь себя очень сильным, не сомневайся, однажды встретишь того, кто способен сокрушить десяток таких, как ты, и полностью раздавить твоё чувство уверенности в собственном могуществе.
Сегодня Обито убедился в том, что его переиграли. Переиграли на всех фронтах. Так тщательно разрабатываемый и лелеемый план по захвату биджу с последующим погружением мира в Вечное Цукуёми провалился. Поначалу та битва, свидетелями которой они с Зецу стали, поражала и затронула те потаённые струны души, отвечающие за восхищение силой и способностями богов мира шиноби. Однако последние моменты заставили инстинкты буквально выть, вызывая ни с чем не сравнимый первобытный ужас. Те разрушения, которые причинили Сайтама и Нагато Деревне Дождя, нельзя было описать, а испытываемые от увиденного эмоции — нельзя передать словами. Казалось, даже Девятихвостый не способен на такое. Вероятно, только полумифический Джуби смог бы принести на эти земли большие разрушения и проявить большую мощь, чем эти двое.
«А ведь риннеган в глазах Нагато — не его», — мелькнуло у Обито. Божественное додзюцу — «подарок» красноволосому Узумаки от Учихи Мадары, что в Чистом Мире ожидал своего возвращения в мир шиноби.
Теперь становилось ясно, почему Мадара оставил свои глаза именно ему. Даже не будучи полноправным владельцем глаз, Нагато воистину казался богом с такой силой. Обычный шиноби, пусть даже и уровня каге, никогда бы не смог создать настолько могучее Чибаку Тенсей, многократно усилив то за счёт природной энергии.
Однако ещё больше пугал Сайтама. Человек, по словам Зецу, без капли чакры, во всяком случае, она в нём не ощущалась. Неизвестно, откуда он свалился, но сила его была на пике мира шиноби. Его удары сметали все на своём пути, техника Дотона — полностью изменила ландшафт окрестностей, дзюцу Фуутона — могло сдуть облака и разрушить барьеры скрытой деревни. А последний выпад против падающего небесного тела, что могло уничтожить половину страны, заставлял сердце замирать, не только от ужаса, но и от восхищения.
И сейчас Обито и Зецу, опасаясь приближаться ближе к полю боя, могли лишь издалека наблюдать, как пурпурные драконы, способные мгновенно умертвить любого шиноби, вне зависимости от уровня его сил, были развеяны одним хлопком по земле. Лысый же, как ни в чём не бывало, поднялся на ноги.
А уже через несколько вздохов ударил по Статуе Еретика.
Про себя Обито ругался похлеще Хидана. Если бы он знал, что на Амегакуре нападёт столь ужасающее чудовище в человеческом обличии, он бы не торопился с поимкой биджу. Он бы запасся терпением, заключал больше союзов. Действовал бы как можно аккуратнее, хитрее, мудрее. Тщательнее подготавливался. Узнал о враге как можно больше, чтобы переманить его на свою сторону…
Но история не терпит сослагательного наклонения. Что сделано, то сделано. Единственное, о чем Обито молился всем ками, так это то, чтобы статуя не слишком сильно пострадала от удара лысого. И чтобы её можно было восстановить. Да, она вроде как считалась чрезвычайно крепкой, практически неуязвимой, но видя предыдущие атаки лысого монстра, он всё же не питал ложных надежд.
Зецу хрипло выругался. Приглядевшись, Обито понял, отчего последовала такая реакция «воли Мадары».
Изо рта Гедо Мазо вырвались огромные сгустки чакры, что полетели в том же направлении, что и сама статуя, но всё же заметно обгоняя оную.
— Пойдём, — приказным тоном сказал Зецу, выводя его из раздумий, — нужно скорее проверить, что со статуей и биджу…
Учиха вяло кивнул. Его тело затянуло в воронку пространственного перемещения, а сам Зецу опустился под землю.
В последние годы обычно всем заправлял Обито. Все предложения, приказы обычно отдавал именно он. И Зецу их охотно исполнял, ведь они были на одной стороне и стремились к одному и тому же — к осуществлению Великого Плана под названием «Глаз Луны».
Зецу был странным созданием. Чёрная половина, как правило, в большинстве случаев управляла телом белого, и говорила за двоих. Иногда «Широ» мог высказывать едкие комментарии или неуместные шутки, но в основном лидером был именно «Куро». Как понял Обито, последний был воплощённой волей Мадары Учихи. Во всяком случае, Чёрный Зецу так себя позиционировал. Касательно Белой части Зецу — у Обито не было подробной информации. Всё, о чём он знал, так это о связи «Широ» со Статуей Еретика. Ну, и ещё, что именно благодаря клеткам Белого Зецу (точнее, куску его плоти) тело Обито было восстановлено в тот роковой день, буквально вытаскивая его с порога Чистого Мира.
Перемещение через измерение Камуи не заняло много времени. Уже через несколько вздохов Учиха материализовался на холме, километрах в пятнадцати от деревни. «Отправить Гедо Мазо в полёт одним ударом более чем на десять километров. Этому лысому силы не занимать», — раздражённо подумал он. Впрочем, он тут же вспомнил, как Сайтама смог избавиться от гигантского шара Чибаку Тенсей, предварительно разрушив практически четвёртую его часть.
Учиха осмотрелся. Вокруг оседала пыль, с неба падали комья земли и дёрна. Видимо, приземление у Гедо Мазо оказалось весьма жёстким.
В клубах пыли угадывался монструозный силуэт Статуи Еретика, что даже лёжа возвышалась над окрестностями, словно небольшая горная гряда. То тут, то там видны огромные толстые куройбо, торчащие из земли. Точнее, их обломки. Именно благодаря этим чёрным чакроприёмникам формировалась тесная связь между владельцем риннегана и непосредственно самой статуей.
Рядом вылез Зецу. Его стиснутые зубы выдавали нешуточное напряжение. Глаза же расширились в немом изумлении.
Стоило пыли хоть немного осесть, как они оба увидели абсолютно неподвижную Гедо Мазо. Большая часть зубов у неё оказалась выбита, челюсть вывихнута. А свиток, подвешенный на цепи, куда-то пропал. Ту малую часть куройбо, оставшихся в её теле, попросту переломало. Тканевая повязка слетела, обнажив плотно закрытые веки. То, что ни один из глаз не был открыт, свидетельствовало об одном.
— Биджу! — выругался Обито.
— Верно… — проскрипел Зецу, бросая цепкий взгляд куда-то в сторону леса. Туда, где периферией сенсорики ощущались уловимые даже на столь большом расстоянии, поражающие воображение своими энергетическими резервами, сгустки чакры. — Все биджу освободились…
Верхний ярус «башни бога» был изначально спроектирован и создан отдельно. Корпус делался из особо крепкого сплава титана, белого золота и чакропроводящего железа. Потому, несмотря на разрушения вплоть до фундамента общей конструкции, комната с «троном» Пейна осталась целой и практически невредимой. А благодаря силе риннегана он смог замедлить её падение, чтобы остаться в живых.
Конан ничего не говорила, однако её одолевал тремор. Это видно по её трясущимся рукам и периодически подрагивающим плечам. Верно, её — шиноби S-ранга — колотило. Она едва стояла на ногах. Последний раз она так боялась ещё в те далёкие времена, когда они пытались выжить в мясорубке мировой войны, будучи детьми.
И Нагато мог её понять. Ведь при помощи бумажных клонов-разведчиков она видела весь бой Сайтамы и Пейна. И видела, как одна из самых жутких техник не смогла его даже ослабить, а сам он отправил в полёт Статую Еретика, словно та была бумажным самолётиком, а не тысячетонным монстром.
Связь с Гедо Мазо прервалась. Нагато не мог понять, что вообще произошло. Вот примерно десяток вздохов назад он едва ли не празднует победу над чёртовым лысым, но потом оказывается, что тот опять прикидывался, будто техника и вправду его поразила.
То ли из-за перенапряжения, то ли ещё из-за чего, но Нагато вырвало кровью.
— Нагато?.. Ты в порядке? — дрогнувшим голосом спросила Конан.
Узумаки пробовал ощутить Гедо Мазо и призвать её вновь, однако тщетно. Несмотря на наличие риннегана, она была в данный момент совершенно недоступна. Видимо, Сайтама каким-то образом смог достаточно её повредить, чтобы вывести из строя. Думать о том, в каком состоянии биджу — ему не хотелось.
— Проклятье! — прошипел Нагато, утирая кровь, стекающую по подбородку.
«Это тотальное поражение!» — горько заключил он.
Бежать он не собирался. Как и просить пощады. Узумаки Нагато встретит свою смерть, как подобает. Иногда важно уметь принимать поражение. Барахтаться и цепляться за жизнь можно лишь в том случае, когда это имеет смысл, когда для этого имеются хоть какие-то шансы.
Единственное, о чём он будет просить — сохранить жизнь Конан. Его подруга должна выжить. Все его планы, все его деяния — это всё целиком и полностью на его совести. И он готов ответить за то, что совершил.
Послышался жуткий грохот — то лысый монстр выломал кусок металла вместе с каменной стеной и отбросил прочь. Затем расслабленной походкой зашёл в покои Нагато.
Зайдя внутрь злодейского логова, Сайтама увидел прелюбопытную картину. Помещение освещалось лишь одинокими лучами вечерних звёзд и луны, что лились внутрь сквозь узкие бойницы. Прямо по центру у дальней стены на широком деревянном троне с массивными подлокотниками сидел… практически труп.
Ну, во всяком случае, этот бедолага был очень на него похож. Обтянутый бледной сухой кожей скелет с выпирающими рёбрами, из его тела торчали чёрные трубки, отдалённо напоминающие те, что Сайтама ранее выдёргивал из призывного пса, и которые он даже умудрился попробовать на вкус.
«На вкус — гадость», — заключил он и перевёл взгляд на девушку. Та дрожала, словно лист дзельквы на ветру. Лоб покрыла блестящая испарина. Поначалу он даже подумал, что она — кто-то вроде заложника, но увидев чёрный плащ с красными облаками, догадался, что и милые на первый взгляд девушки также охотно идут в злодеи. Какими мотивами руководствовалась эта девчонка — ему было фиолетово.
Он вновь оценивающим взглядом окинул Пейна. И лениво бросил:
— Выглядишь хреново, — затем добавил, показывая на штыри, торчащие из спины и рук. — Косплеишь дикобраза? Наверное, не очень удобно.
— Кхе-кха… — отхаркивая сгустки крови, полутруп подался вперёд. Свет звёзд осветил его бледно-алые волосы. — Сайтама… может, уже закончишь издеваться?..
— Дык… я и не издеваюсь, — пожал плечами лысый. — Говорю, что вижу. Ты, наверное, совсем не кушаешь. Да и на улицу не выходишь. Потому такой бледный и худой… И вообще… ты моё имя знаешь, а я твое — нет. Нечестно. А обращаться к тебе по дурацкой кличке, которую ты себе сам выдумал…
— Нагато, — прохрипел он, понурив голову. — Узумаки Нагато.
«Узумаки?» — мелькнуло у лысого. Это ведь фамилия Наруто. Они родственники? Из одного клана? Да и имена у них схожие: Наруто, Нагато. Только внешность сильно разнится. Насколько он помнил уроки Анко, существовал когда-то такой мощный клан — Узумаки. Подробностей он уже вытащить из своей дырявой памяти не мог, но то, что они в основном были красноволосыми — это он запомнил.
— Я знаю, зачем ты здесь, — сказал Нагато. — Доверши начатое. Просто убей меня. Единственное, о чём я тебя прошу, пощади её, — дрожащей рукой указал он на синеволосую девушку, — пощади Конан…
— Погоди, убить тебя? — перебил Сайтама, почесав лысину. — Нафига?
— А ты разве ещё не знаешь? — спросил труп по имени Нагато. — Совсем недавно… я убил Какаши и Джирайю…
На несколько томительных мгновений воцарилась тишина. Один из кулаков Сайтамы до хруста сжался. Под глазами легли тени, а сама аура словно почернела.
Оба члена Акацуки замерли в ожидании чего угодно. Злобы, гневных выкриков и угроз расправы, полноводной и удушающей жажды убийства, мгновенного уничтожения, или даже пыток, однако…
Давящее ощущение опасности исчезло так же резко, как и появилось. Сайтама медленно выдохнул, его кулак разжался, он осмотрел несколько потерянным взглядом потолок и покачал головой:
— А ведь я им говорил… разделяться — плохая идея. Чёрт!
Он развернулся и медленным шагом приблизился к стене. Вырвал из неё кусок кладки и бросил в сторону Нагато.
Красноволосый прикрыл глаза, ожидая, что камень размозжит его тело. Он не сопротивлялся, ибо готов был встретить и такую никчёмную смерть. Однако тот приземлился прямо напротив него, буквально в паре метров от трона.
Нагато с непониманием уставился на лысого, который одним прыжком вскочил на кусок камня и плюхнулся на пятую точку, развалившись, словно после тяжёлого дня.
— Ну ок… рассказывай, — протянул лысый, свесив ноги.
— Э… — Нагато растерялся. — Ты что, не убьёшь меня?
— А смысл? — пожал плечами Сайтама. — Допустим, убью я тебя. Что дальше? Это поможет воскресить старого изврата и белобрысого алкаша? Едва ли. Ты — преступник, Нагато. А преступники должны сидеть в тюрьме. Я доставлю тебя старику хокаге, и он уже решит твою судьбу.
— Но как же месть?
— Какая месть?
— Ну… я ведь убил шиноби твоей деревни.
— Верно. Вот только на кой чёрт ты их убил? — вдруг спросил Сайтама.
С каждой новой фразой лысого мозг Нагато клинило всё больше и больше. Он совершенно не мог понять такой реакции. Ведь обычно если убить кого-то, их родственники, друзья или просто соратники — будут испытывать боль, а чтобы избавиться от этой боли, они будут мстить убийце. Он видел это множество раз. Погружаясь в потоки злобы и отчаяния, они мстят и убивают других, чтобы облегчить свою боль. Но это нисколько не помогает. Лишь порождает новые акты мести и боли. И этот порочный круг будет бесконечен. Бесконечный круг боли и страданий.
— Я убил их, потому что они мешали моему плану, — решил ответить на вопрос лысого Нагато.
— Какому плану?
— Я уже говорил… этот мир должен повзрослеть. А для этого он должен познать боль. Человечество должно познать боль и страдания, чтобы перейти на новую ступень. Я хотел создать абсолютное оружие, способное сравнять с землей целые скрытые деревни. Для этого мне нужно было использовать статую Гедо Мазо…
— Э-э… как ты сказал? Статуя Садо Мазо? — переспросил Сайтама. — А названия получше — не мог придумать? Блин, судя по всему сказанному, ты реально тот ещё садист. Походу, тебе лечиться надо.
— Садо Мазо?.. Чёрт… твою прабабушку зовут Садо Мазо! И в башке твоей лысой вместо мозга — Садо Мазо! Кха… — выплюнул Нагато очередной сгусток крови. Он был не в самом лучшем своем состоянии говорить, особенно когда к горлу подкатывают кровавые сгустки. Такие длинные речи нелегко ему даются. А тут ещё и лысый начинает издеваться. — А сосуд, куда мы запечатывали биджу, называется Статуя Еретика. Гедо Мазо! И ты можешь не перебивать?
— Ну ок, продолжай, — поковырялся в ухе Сайтама. Затем едва слышно добавил. — Гедо-Садо… один хрен — ты всё равно псих.
Нагато стиснул зубы от гнева, но взял себя в руки. Лысый имеет полное право сомневаться в его словах. Ведь они нисколько не подкреплены силой. Однако он всё же должен попытаться донести свою мысль. Вдруг Сайтама сможет проникнуться идеей мира без войн? Да, этот путь непосвящённому человеку может показаться совершенно безумным, тем не менее Нагато не видел иных перспектив.
— Заключив в Статую Еретика всех биджу, я бы смог диктовать условия всему миру, — продолжил он. — Показав людям массовые разрушения, убийства, боль потерь, страх за себя и близких, голод и прочие ужасы войны, я бы сделал так, чтобы больше никто в мире не захотел повторения подобного… Я хотел, чтобы люди увидели это, прочувствовали на собственной шкуре. Чтобы они узнали обо всех ужасах войны, ибо их нельзя представить, читая исторические хроники или слушая песни менестрелей. Только лично попав под неумолимую поступь войны и всех бед, связанных с ней, только встретившись с ними лицом к лицу, они смогли бы полностью осознать…
С каждым произнесённым словом голос Нагато становился всё тише и тише. И нет, он становился тише не потому, что Нагато слабел. Сил у него пока было достаточно, чтобы говорить. И это несмотря на жуткое состояние тела после отката от использования усиленного Чибаку Тенсей и Гедо Мазо, которая поглощает помимо чакры ещё и жизненную силу призывающего.
Голос становился тише из-за весьма красноречивого выражения лица Сайтамы. Рот лысого приоткрылся, а голова склонилась на бок. Он смотрел на Нагато таким взглядом, словно увидел какую-то диковинку.
— Ты серьёзно? — спросил лысый.
— Абсолютно, — кивнул Нагато.
— Я думал, ты гонишь… — покачал головой Сайтама. — Совсем дурак, что ли? Нести боль и разрушения, убивать кучу людей, чтобы построить мир? Блин. Даже злодеи из второсортной манги до такого не додумались бы. Чё за хрень ты несёшь?
Если бы ему такие слова сказал кто-то из Акацуки или какой-то смерд — он бы прибил их на месте. Как они смеют сомневаться в словах бога?
Он бы доказал свою правоту на деле, применив божественную силу. Никто не смеет сомневаться или насмехаться над его мечтой и планами… вот только перед ним сейчас сидело существо, способное пинком отправить в полёт искусственную луну. И ему никак не докажешь свою правоту силой. Просто потому что этой самой силы у лысого завались! Вообще удивительно, как с таким могуществом он не стал править миром. И как он умудрялся всё это время скрываться в тени.
Все его дальнейшие слова будут пустым звуком для Сайтамы, просто потому что тот обладает невообразимой силой. Однако красноволосый решил закончить свою мысль:
— Ты не поймёшь меня Сайтама. Ты не испытываешь ту же боль, что и я…
— Блин, чувак, — перебил лысый, махнув рукой на торчащие из тела Нагато куройбо. — Конечно, ты чувствуешь боль. У тебя же штыри из тела торчат! Тебе помочь их вытащить?
Сайтама уже потянулся было к куройбо, однако Нагато предостерегающе махнул рукой:
— Не надо…
Лысый вновь расслабленно развалился на камне:
— Ладно, как скажешь… Однако ты так и не ответил на вопрос. Зачем ты убил их?
— Какаши и Джирайю-сенсея?
— Сенсея? — в удивлении выгнул бровь Сайтама. — Этот старый извращенец был твоим учителем? Тогда вдвойне непонятно, на кой ляд ты это сделал.
Действительно. Нагато и сам не мог понять, зачем сделал то, что сделал. Наверное, потому что мог. Потому что он был опьянён силой и долгое время не встречал достойных противников, способных указать на его ошибки. Ведь от живых Какаши и Джирайи было бы куда больше пользы, нежели от их трупов. Можно было бы серьёзно ранить их и взять в плен. Тогда можно было бы требовать от Конохи выдачи джинчурики Девятихвостого взамен на этих двух шиноби. Уж два S-ранговых ниндзя стоят гораздо больше, нежели мальчишка, не способный даже контролировать силу биджу. Да и, убеждаясь на собственном опыте, Узумаки обладали весьма мощной жизненной силой, потому велик шанс, что джинчурики Кьюби после извлечения биджу смог бы выжить.
Хм… если бы Лист отказался, тогда можно было бы выкрасть, к примеру, внука Третьего Хокаге. И ещё одну его ученицу — Цунаде Сенджу. Если бы у него было столько заложников — не пришлось бы вообще прилагать силы к поимке джинчурики Девятихвостого. Выдали бы просто так. В качестве выкупа. Кстати, практически у каждого правителя деревни наверняка есть слабые места и родственники. Или близкие люди. Давя на нужные рычаги, можно было бы таким способом получить то, что ему нужно. Но он выбрал глупый и топорный метод. За что и поплатился.
Впрочем, не он один не был к этому готов. Учиха Мадара, скрывающий лицо под спиралевидной оранжевой маской, наверняка так же не предполагал, что они встретят лысого монстра, что порушит все их планы.
Из размышлений его вывели щелчки пальцами перед его носом:
— Ты не сдох там, случаем? Чего замолк?
Взгляд Нагато сфокусировался. Он вспомнил, чего от него ожидают. И ответил на вопрос лысого:
— Они встали на моём пути. Они мешали моему плану и могли доставить проблем. Потому я решил, если не будет этих людей, то не будет и проблем. Вот и всё. Сейчас я понимаю, что этот поступок был скоропалительным. Я мог получить гораздо больше выгоды, оставив их в живых.
Повисла тишина. Лицо Сайтамы напоминало кирпич. По его выражению вообще ничего нельзя было понять. Но в глазах застыла лёгкая грусть с нотками разочарования.
— Не смотри на меня так. Я ни за что не поверю, если ты скажешь, что никогда не убивал, — раздражённо процедил Нагато.
— Нет, людей я никогда не убивал, — качнул головой Сайтама. — Только монстров.
Нагато спустя мгновение, необходимое для осознания, рассмеялся, утирая выступившие слёзы. Иногда из глотки вырывались хрипы и булькающие звуки — то кровь вылетала изо рта, оставляя на бледном скелете алые разводы. Но, несмотря на это он продолжал смеяться. А когда закончил — взгляд риннегана вперился в лысого.
— Не знаю, что ты вкладываешь в понятие «монстры», но разве я, по-твоему, не монстр?
— Нет, Нагато. Ты — человек, — качнул головой Сайтама. — Не бог, не монстр. Лишь потерявшийся в своих ложных иллюзиях, ослепший от своей силы и вседозволенности… но всё же человек.
Из уголка рта стекала струйка крови, однако Нагато не обращал на подобную мелочь внимание.
— Кхе… — губы Нагато прорезал окровавленный оскал. — Возможно, в твоих словах есть доля смысла, Сайтама… но забудем обо мне. Ты говорил, что не убивал людей. Однако ты соврал.
Брови Сайтамы поползли вверх. Очевидно, он таких слов от красноволосого не ожидал.
— Да, Сайтама. Косвенно, сегодня именно ты стал причиной гибели почти тысячи жителей Амегакуре. Их смерти на твоих руках. Смерти ни в чём не повинных людей. Если бы ты в бою не игрался и не прикидывался идиотом, то смог бы сразу покончить с моими марионетками. И прийти ко мне.
Апатичное выражение лысого сменилось на удивлённое. Он тяжело помассировал лысину, будто это могло помочь ему лучше обдумать услышанное.
Спустя целую минуту молчания он, наконец, дал свой ответ…
Пыль вокруг давно улеглась. Зецу и Обито всё ещё пристально вглядывались в Гедо Мазо, которое превратилось в неподвижный и совершенно не ощущаемый в сенсорике громадный кусок материи.
Демоническую Статую Внешнего Пути возможно призвать только при помощи риннегана. Владеющий этим додзюцу, помимо личного могущества и потрясающих воображение техник, получал возможность контролировать её. И данная честь выпала Нагато — марионетке Учихи Мадары. Это было частью великого плана предка, однако…
Нагато их всех подвёл. Красноволосый идиот. Ну на кой биджу призывать Гедо Мазо, если видишь, как противник отправляет искусственную луну в космос, предварительно превратив Амегакуре в низину одной небрежной техникой? Совсем сбрендил со своим познанием боли!
Впрочем, легко винить во всем случившемся кого-то другого. Перекладывать ответственность на других — удел слабых волей и духом. Обито не считал себя слабым. И готов был принять свои ошибки.
Учиха вновь попытался ощутить хоть что-нибудь в Гедо Мазо при помощи сенсорных дзюцу.
Обычно Статуя Еретика находилась в своеобразном режиме гибернации. Но сейчас, видя полностью закрытые глаза, смятый подбородок, отсутствующие зубы и трещины на скуле — он видел лишь пустую оболочку.
Обито перевёл растерянный взгляд на Зецу.
Тот хмурился. Он переводил взор с лежащей статуи на лес, за которым ощущалась чакра хвостатых зверей. Затем оглядывался вокруг. Создавалось впечатление: «Воля Мадары» просто не знала, что ей делать. И Обито понимал почему.
Они успели запечатать четыре биджу из девяти. Сейчас же все хвостатые демоны вырвались на свободу. Пока что они находились на одном месте и не спешили куда-то уходить или вступать с кем-то в бой. Такого поведения Учиха не мог понять.
Тем не менее одно он знал точно: его мокутона и иллюзий мангекё шарингана не хватит, чтобы удержать всех четырёх биджу. Его пределом — будем парочка хвостатых. Правда, возникал закономерный вопрос. Даже если он их сможет удержать, куда их запечатывать? Гедо Мазо — недоступна, а риннеган у Нагато. К нему сейчас — не подобраться. Ибо вместе с ним находится Сайтама. Один из клонов Белого Зецу как раз наблюдал за ними и передавал сведения оригиналу. Куро же в свою очередь просветил о происходящем Обито.
И Учихе положение вещей не нравилось совершенно. Лысый шиноби, способный своей силой отправить шар Чибаку Тенсей бороздить просторы вселенной, мог натворить ещё больше дел. Риннеган у ослабленного боем Нагато, а Статуя Еретика, судя по всему, хоть и не уничтожена, но каким-то образом серьёзно повреждена. А без энергии, даруемой биджу-батарейками, её разрушительная мощь и возможности падают в сотни раз.
— Я обследую статую, — проскрипел Зецу. — А ты проверь биджу. То, что они застыли на одном месте — нехарактерно для них. Если будет возможность — постарайся захватить одного из них под контроль мангекё и увести подальше. У нас пока нет сосудов для запечатывания, но это можно исправить.
«Захвати одного. Чёрт побери, легко сказать», — подумал Обито. Нет, в прошлом он умудрился взять под контроль Девятихвостого — сильнейшего из биджу. А его воля по идее должна быть гораздо твёрже, чем у других хвостатых. Вот только тогда биджу был один. В текущем же случае их целых четыре. Будь у него второй глаз, подаренный когда-то Какаши, он бы смог с лёгкостью провернуть подобное. Даже помещение биджу, предварительно погружённого в гендзюцу, в измерение Камуи было бы вполне реально. Однако, увы, он способен использовать лишь около половины сил своего додзюцу. Из-за проклятого идиота Нагато, что уничтожил его шаринган вместе с Какаши!
— А что до риннегана и Нагато? — спросил Обито, сдерживая раздражение.
Вообще ему не очень хотелось быть на побегушках у Зецу. Да, он вроде как — Воля Мадары, но Обито — не слуга, чтобы бегать по поручениям этого существа. Была бы его воля, он бы уже давно послал к биджу эту чёрную слизь вместе с его хозяином.
В их плане, если честно, Мадара Учиха был лишним. Его можно было вполне себе оставить в Чистом Мире и не воскрешать. Вечное Цукуёми сможет функционировать и без его помощи, риннеганом же сможет пользоваться и Обито. Но все эти мысли, стоило их начать крутить в голове, почему-то отходили на второй план. А сердце начинало покалывать от ощущения собственного предательства. Учиха Мадара всё же спас его, достал с того света, обучил, дал цель. Потому было бы неправильно наплевать на его последнюю волю.
— Оставим его, — жёлтый глаз чёрной половины скосился в сторону Амегакуре. — Даже если Коноха временно заполучит риннеган, мы, так или иначе, сможем его забрать.
В прошлом мире он был героем. Геройствовал ради забавы. Это было лишь хобби, не более. Впрочем, после прохождения экзамена в Ассоциации хобби в конечном итоге стало его профессией. Но даже тогда он не стал относиться к этому, как к настоящей работе.
Ему казалось, если он начнет относиться к этому слишком серьёзно, то просто потеряет хобби. Ведь хобби хороши тем, что ты можешь ими заниматься в своё удовольствие. Не нужно ходить каждый день в душный офис, чтобы высиживать восьмичасовой рабочий день. Не нужно пахать на босса, срываясь по малейшей его прихоти и выполняя все поручения. Никакой ответственности. Просто делаешь то, что тебе нравится, в удобном для себя графике.
Сайтаме нравилось его хобби. Однако после трёх лет адских тренировок даже это дело, которым он так хотел заниматься, увы, не приносило ожидаемого удовольствия. Ибо он достиг пика силы для его мира. Очень большого количества силы. И после десятка поверженных с одного удара противников лысый начал постепенно разочаровываться в этом пути.
В одной манге он как-то раз прочёл: «С большой силой приходит большая ответственность».
Так вот, никакого груза ответственности Сайтама не ощущал. Если первые выходы в жёлтом трико им ещё воспринимались с каким-то трепетом и предвкушением, то чем большее количество противников он встречал, тем больше его одолевали апатия и безразличие.
«Ты говорил, что не убивал людей. Однако ты соврал», — эхом бились в его разуме слова Нагато.
Сегодня после его «переворота стола» в воздух взметнулись десятки тысяч тонн грунта. Усиливая притяжение небесного тела, Сайтама, сам того не ведая, поспособствовал гибели мирных жителей, прятавшихся в убежище. Тогда в пылу битвы он не обратил на это особого внимания. На периферии летали какие-то мелкие точки в нескольких километрах от него, притягиваясь к искусственной луне и разрываясь швами алых и пурпурных молний. Но ему тогда было не до них…
Впрочем, мог ли он их спасти?
Возможно. Многие из них остались бы живы. Если бы Сайтама был более внимателен к окружению, если бы был полностью серьёзен, если бы был быстрее и задался такой целью… если… слишком много «если».
Можно ли бездействие причислять к убийству? Он так не считал. Если задуматься, каждую секунду в мире гибнут огромное множество людей. И что с того? Можно ли спасти их всех? Нет. Даже если пытаться… всегда будут недовольные.
«Вы спасли моего соседа, но не спасли мою маму!»
«Слышишь, ты? Неужели нельзя было соображать быстрее? Из-за тебя мой друг лежит в коме от полученных ран!»
«Моя девушка… она погибла из-за монстра. Если бы ты пришел быстрее… чёрт!»
«Эй, лысый… ты ведь герой, да? Так почему моя собака попала под машину?»
И эти фразы… это не его фантазия. Он реально встречал такую реакцию окружающих, когда пытался не только одолевать монстров, но и помогать людям. Некоторые даже запоминали его геройства. Впрочем, ненадолго. Люди быстро забывают хорошее. Но при этом очень хорошо помнят плохое.
Сайтама пожал плечами и ответил на слова Нагато:
— Как я уже говорил… я не убиваю людей.
— Скажи это жителям Амегакуре.
Лысый раздражённо цыкнул зубом, переходя на привычную для себя манеру общения:
— Блин, чувак, ты просто перекладываешь ответственность на других. Это совсем не круто! Если бы ты был хорошим парнем и не делал плохих вещей, то и шиноби Конохи сюда бы не явились. Мы бы с тобой не дрались, разрушив здесь всё до основания. И деревня бы была цела. И жители были бы живы и здоровы. Так что харе гнать!
Под конец Сайтама даже повысил голос, сложив руки на груди. Этот красноволосый раздражал своей глупостью. Уж насколько Сайтама не считал себя умным, но даже он понимал: битвы таких масштабов уносят множество жизней невинных. Перед глазами проносились образы из его родного мира.
Он помнил того тупого титана-качка с брательником-ботаном на плече, от поступи двухсотметрового гиганта сминались целые кварталы — густонаселённые кварталы. Он помнил пришельца, что называл себя «Вакциной», его взрывные атаки без преувеличения уничтожили большую половину города, унося многие десятки, если не сотни тысяч жизней. Про Бороса и атаки его инопланетного корабля — он, пожалуй, умолчит. Если бы он каждый раз парился по поводу тех, кого он не сумел или не успел спасти, он бы уже сдох от самобичевания. Но в том-то и дело, спасти всех — невозможно…
— Короче… сделанного не воротишь. Что же до тебя, то ты, как я понял, уже сдался. Значит, пойдёшь со мной в Коноху, — заключил Сайтама, покивав своим мыслям. — А уже потом…
Нагато опустил красноречивый взгляд на свои прикованные к креслу-трону ноги, затем вновь перевёл свои риннеганы на Сайтаму. В его глазах так и читалось: «Пойду? Ты, бля, серьёзно?»
Лысый неопределённо покрутил рукой в воздухе:
— Ну… это я образно выражаясь.
Нагато покачал головой:
— Никуда я не пойду с тобой, Сайтама.
Бровь лысого выгнулась. Неужели этот плохиш оказался настолько тупым? Сайтама ведь уже показал свою силу. И красноволосый вроде даже впечатлился. Неужели ему придётся бить инвалида, прикованного к креслу? А потом тащить на своём горбу до Конохи? Чёрт, проблемный злодей попался.
— И ты ошибаешься по поводу того, что сделанного не воротишь, — сказал Нагато. — Кое-что исправить всё же можно, — он сцепил руки в странной мудре, сложив ладони и переплетя пальцы в замок. Впрочем, каких-либо намерений атаковать или нанести вред Сайтама не ощущал.
— Нет, Нагато… — подала, наконец, голос синеволосая девушка. — В таком состоянии, ты погибнешь, если применишь эту технику…
— Вы вообще о чём? — не понял Сайтама.
— Я признаю поражение, Сайтама, — произнёс Нагато, уже решив для себя, как окончить свою жизнь.
Все его мечты касательно мира без войн оказались растоптаны лысым монстром перед ним. Ему не хватило сил, чтобы воплотить свои великие планы в жизнь. Связь с Гедо Мазо не восстанавливается. Призвать он её не в состоянии. А тело получило слишком большой ущерб от постоянной подпитки Демонической Статуи Внешнего Пути. Судьба биджу его также мало заботила. Возможно, эти разумные куски чакры выжили, а, возможно, ушли на перерождение. Для него это уже было не столь важно.
«Пока по этому миру ходит Сайтама, я всегда буду обречён на поражение», — огорчённо подумал он.
Нагато встретил силу, потрясающую воображение. А ведь, судя по всему, Сайтама не использовал все свои возможности. После такой яростной битвы он даже не выглядел хоть сколь-нибудь уставшим. И при этом создание перед ним совершенно не жаждет власти и не стремится повелевать другими. Риннеган, как и шаринган, способен читать ложь, и Сайтама в течение всего разговора не соврал ему. Ну, или, по крайней мере, истинно верил в свои слова.
Нагато собирался частично исправить то, что совершил. Нет, лысый не смог окончательно переубедить его. Нагато по-прежнему считал себя вправе делать то, что он делал. Однако его дальнейшая судьба — находится исключительно в его собственных руках. Сайтама планирует доставить его в Коноху, на пару с Конан. Вот только подобный исход совсем не устраивал Нагато. В глазах лысого он был злодеем, к тому же психом. Это видно по реакции Сайтамы на его откровения.
Однако Нагато не был сумасшедшим. Возможно, он действительно ложно возомнил себя богом и слишком долго находился во власти собственных иллюзий. И бой с Сайтамой наглядно показал ему, что он не самый сильный в мире. Что он, вероятно, никакой не бог. А всего лишь потерявшийся в собственных мечтаниях человек.
Нагато — не злодей. И не герой. Он поступал так, как считал нужным и правильным. Однако он допустил множество ошибок. Множество из них уже не исправишь, однако кое-что сделать можно. Сейчас самое время уйти из жизни достойно. Показать этому лысому богу, что тот победил в битве… однако не выиграл «войну».
— Внешний Путь… — его слова падали, словно крупные капли дождя на пустыре. Собственно, именно пустырём сейчас и являлось текущее Амегакуре. Однако до тех пор, пока живы жители его родной деревни, Аме будет существовать. — Техника Небесного Перерождения!
— Нагато, нет… — в глазах Конан застыли слёзы.
— Да чё здесь вообще происходит? — спросил Сайтама.
— Нагато… — дрожащим голосом прошептала Конан. — Обладатель риннегана имеет власть над миром мёртвых и живых. При помощи своих глаз он может как убивать, так и возвращать к жизни. И Нагато… собирается воскресить всех…
Нагато уже не слышал дальнейшего разговора. Ибо вся его концентрация и остатки чакры с жизненной силой утекали на то, чтобы призвать в мир огромного Короля Ада. И призвать души тех, кто совсем недавно погиб в результате их бессмысленной битвы.
Исполинская чёрно-белая голова со сверкающими в ночи риннеганами появилась посреди деревни. Её пасть раскрылась на десятки метров, выпуская множество зелёных огней, большая часть которых устремилась к месту прямиком над убежищем. Два мелких, но чрезвычайно ярких сгустка отделились от общей массы и улетели в сторону озера.
'Простите, что не оправдал ваших ожиданий, сенсей, — с горечью подумал Нагато. Его учитель неоднократно признавался в том, что мечтал, когда в один прекрасный момент войны прекратятся. Нагато не смог справиться с этим. Однако…
Не теряя концентрации, он перевёл цепкий взгляд на Сайтаму.
«Есть человек, которому под силу изменить мир».
Сайтама, обладая невообразимым могуществом, может сделать так, чтобы войны прекратились. Раз и навсегда. Узнав о его силе, мир больше не сможет оставаться прежним.
«Ты не смог меня переубедить, Сайтама… — сам себе врал Нагато. Ведь если бы лысый не смог его переубедить, то он бы наверняка не делал сейчас то, что собирался. — Тем не менее… чёртов лысый, я рассчитываю на тебя!»
Из носа, рта и глаз потекли струйки крови. Законы мира сопротивлялись его могуществу. И он своей волей продавливал их, практически ломая. Ведь множество останков сохранились лишь в качестве мелких обугленных обломков костей, кожного эпителия, или даже пылинок, развеянных по округе. Обычно, не имея относительно целого тела под рукой, вернуть к жизни человека практически невозможно. Однако ему было наплевать на это. «Риннеган — глаза Бога. А Богу подвластно всё!» — мысленно кричал он.
Силы утекали. Утекали на невыполнимое. Нагато при помощи додзюцу создавал из останков и мелких частиц новые тела для жителей Амегакуре. Кости, вырастающие прямо на глазах зевак — выходящих на верхние уровни убежищ, а затем и на улицу, — плоть, мышцы, кровеносные сосуды, нервная система и многое другое. Творилось невообразимое. Создавалась материя практически из ничего. Зелёные светлячки зависли над полностью голыми телами «заново рождённых», ожидая, когда можно будет занять новые сосуды. Для наблюдающих за подобным проявлением божественной силы жителей сие казалось настоящим чудом! Они пали на колени. И тут же принялись возносить молитвы великому «Ками».
Однако Нагато не считал сотворённое чудом. Это лишь последний ход проигравшего и умирающего псевдо-бога…
— М-ма-м-ма… кажется, я бездарен в искусстве меча, — огорчённо протянул Какаши, глядя на еле заметную полоску длиной в несколько сантиметров. Она пару мгновений светилась белым светом, затем, погаснув, оставила тонкий порез шириной с человеческий волос.
До стены было всего лишь пять шагов. И при помощи энергии духа ему удалось с такого расстояния сделать настолько маленький, практически незаметный разрез. Что поделать, в чём-то ками дал, а в чем-то оставил с носом. В техниках ниндзюцу он гений, особенно в стихии Райтона. Однако клинок… Видимо, не светит ему постичь состояние «един с клинком». Во всяком случае, не в ближайшее время.
По ощущениям прошло больше часа. Он, конечно, не ожидал быстрых результатов. Но после объяснений отца думал, сможет показать гораздо больший прогресс.
Перед глазами возник образ отца, разрубающий воздух быстрым слитным взмахом сабли. Как белый луч пронзает стену на расстоянии в тридцать шагов, оставляя длинный глубокий разрез. Биджу, его отец был хорош в кендзюцу. Чертовски хорош.
— Ну-ну, не переживай, сынок, — похлопал сына по плечу Сакумо, — это довольно неплохой результат. Особенно если учесть, что мой предел, как только я здесь очутился, был лишь двадцать шагов. Но я тренировал эту технику всю жизнь.
— Это… — Какаши растерялся. — То есть ты смог здесь продвинуться в понимании меча?
— А что я должен был делать в течение стольких лет? — пожал плечами Сакумо. — Один на перекрёстке… вокруг никого. Лишь я да мой меч. Оставалось только тренироваться. И медитировать.
«Мой отец — чёртов псих. Он тренировался даже после смерти», — мелькнуло у Какаши. Всё-таки шиноби — сумасшедшие люди. Особенно сильные шиноби. А его отец, без сомнения, был одним из сильнейших ниндзя не только в Конохе, но и во всем мире. Сложись его судьба иначе, он мог бы стать Четвёртым Хокаге вместо Минато-сенсея.
Какаши отдал саблю отцу:
— Что-то мы задержались здесь. Мать, наверное, нас заждалась уже.
Отец вложил меч в ножны.
— Меня — возможно. Однако не тебя.
— Что? О чём ты, пап?
Сакумо указал на его тело, по-доброму улыбнувшись:
— Похоже, твоё время ещё не пришло. У тебя остались неоконченные дела.
Какаши посмотрел на свои руки, что светились странным зелёным светом, как и всё его тело.
Также он почувствовал, как его, словно пушинку, отрывает от земли и куда-то медленно, но верно, тянет.
— Теперь я могу покоиться с миром, — сказал Сакумо, помахав рукой. — И наконец-то увидеться с твоей мамой. У меня будет только одна просьба к тебе. Или, скорее, желание.
— Папа… — прошептал Какаши. К горлу подкатил ком. — Конечно. Я выполню, что ты хочешь.
Силуэт его всё удалялся. Какаши тянуло к выходу из пещеры. Он боялся, что отец не успеет ему сказать последние слова. Что времени не хватит. Вот силуэт отца подёргивается дымкой.
Улыбка Сакумо вдруг стала чрезвычайно широкой и даже немного хитрой.
Перед тем, как его окончательно выдернуло из перекрёстка, Какаши услышал далёкий голос отца.
— Знаешь, сын… Думаю, шляпа хокаге тебе подойдёт.
«Чего?» — осознать услышанное он не успел. Ибо его сознание окутала тьма. Густая, тягучая тьма, в которой пребывать хотелось как можно меньше.
Впрочем, Какаши задержался в этом состоянии совсем недолго. Уже в следующий миг лёгкие обожгло, тело словно прошило разрядом тока, и он вновь открыл глаза в реальном мире.