Глава 8
Хорошая, солнечная погода. Удобный, мягкий, травяной пляж. Чистая, прохладная вода в реке. Красивая, добрая девушка сидящая рядом. Что ещё надо? Ответ, лично для меня, очевиден — это то, чем можно накормить эту девушку. Ну и самому, тоже, не помешало бы перекусить.
Как и предчувствовал, кушать мы захотели одновременно. Стоило только вылезти из воды и растянуться на травке. Это конечно образно. Так как выбирались из воды мы отдельно. Я, как положено, прямо на травку, а Катерина выше по течению за большим кустом. Потом, когда уже вовсю загорал, она пришла и села рядом.
Загораю и хочу есть, а она сидит, расчесывает маленьким гребешком свои волосы, типа так быстрее сохнут, и тоже хочет есть. Чтобы отвлечься завожу разговор о родственниках. Для начала, конечно рассказал о себе. Коротко, почти как в анкете, но с небольшими подробностями. Катя слушала внимательно, не перебивала, но избегала смотреть на меня. Смотрела на реку.
Рассказ Катерины был более полный. Но это из-за меня. Я постоянно влезал со своими вопросами, а она вспоминала и добавляла рассказ подробностями. Да-с, досталось девчонке и это прямо-таки отдельная история.
Как оказалось Катя не калужанка, а очень даже псковитянка. А в Калуге оказалась перед войной, в 1940 году. Летом приехала поступать в Учительский институт. Жила не в общежитии, а у дяди — двоюродного брата её мамы. Училась бесплатно как отличница. По итогам сессии стала получать повышенную стипендию. Первый курс закончила без хвостов с отличными оценками. Это значило, что второй курс тоже не надо оплачивать, а стипуха останется прежней.
Война началась неожиданно. Дядя настоял, чтобы она оставалась в Калуге. 9 июля Псков взяли нацисты, на восемнадцатый день войны. Как оказалось дядя был прав, что не отпустил её. А 12 октября фашисты заняли Калугу. Дядя погиб при обороне города. Он был из старых большевиков и сразу же вступил в ряды ополчения. Остались свидетели, которые вместе с ним защищали вокзал с депо и видели героическую гибель ополченца. Сама Катя, выполняя последнюю просьбу родственника, сидела дома. Выйдя только один раз, когда немцами проводились поиски раненых советских воинов и коммунистов. Дом находился на окраине города и не представлял никакого интереса для военных. В этом ей повезло. Питалась она тем, что собрала с огорода. Ещё, дядька, перед началом оккупации, принёс откуда-то три мешка перловки и четыре ячки, что тоже помогло выжить. Иногда меняла ячневую крупу на квашеную капусту или что ещё, у соседей. Слава товарищу Дзержинскому никто ею не интересовался. Так и жила, пока, перед новым тысяча девятьсот сорок вторым годом, в Калугу не вернулась Красная армия. В связи с войной институт не работал. Чтобы выжить пришлось устраиваться санитаркой в госпиталь. В то время самая нужная работа. Там и трудилась до конца войны. После победы восстановилась в институте. В этом году закончила на отлично. Практику, после окончания второго курса, проходила в архиве милиции, первый раз по комсомольскому направлению, а в последующие года по вызову, как оправдавшая доверие. Там и осталась после окончания учёбы. Работать в школе конечно же хотелось, но привычка и доппитание сделали своё дело.
Про личную жизнь Катерина ничего не говорила. Только, вкратце упомянула, что был роман с сотрудником НКВД, ещё во время войны. Ребёнок родился намного раньше срока и не выжил. А отец его, куда-то пропал и до сих пор про него ничего не известно.
Окончание истории Катя рассказывала уже в дороге. Мы с ней не поленились зайти в деревню. Где, каким-то мне неведомым образом, приобрели пол-каравая чёрного хлеба. Я бы и от молока не отказался, но, тут всё не так просто. Катерина заявила, что в колодце прекрасная вода и не фиг молоко на халяву хлебать. Что к чему непонятно, но я предпочёл не интересоваться. А хлеб был просто офигенный! И вода тоже!
Наконец-то мы дошли. Теперь, уже мне было нетрудно догадаться, куда именно мы пришли. Это посёлок Авчурино и расположенная рядом дворянская усадьба с тем же названием. Помню и знаю это место. Приезжал сюда на экскурсию. Были такие одно время. "Экскурсия выходного дня" назывались — от общества инвалидов. Я, когда одно время сидел без работы (кому нужен инвалид на работу?), частенько пользовался этим предложением. А что? Бесплатно — раз! Опытный экскурсовод от краеведческого музея, который всё знает и всё расскажет — два. Толпа таких же инвалидов как и ты сам, с кем можно просто поговорить по дороге — три! Самое смешное, что экскурсии иногда повторялись. Не знаю почему, мне никто ничего не объяснял. Но, знаю точно, что в Авчурино я был пять раз!
История этого места богатая. Здесь раньше, до революции, кто только не жил. Начиная с Ягужинских, Гагариных, Полторацких и заканчивая Гончаровыми. Но это раньше, а теперь, на территории усадьбы, в здании бывшей конюшни, работает колхозная кузня. Где машину, принадлежащую транспортной милиции, на данный момент и ремонтируют. Точнее уже закончили. Одно мне не давало покоя — какого фига, в этом месте, где нету железной дороги, делала транспортная милиция? Потом у моей спутницы поинтересуюсь. Обязательно.
Как гора с плеч свалилась, когда узнал что мы наконец-то пришли. Я-то думал, что идти гораздо дальше. Катя напугала, что идти долго, а я поверил. Через посёлок прошли чуть ли не бегом. Откуда силы взялись — загадка.
Катя сразу побежала к кузнецу. А я решил проверить одно место. Глядишь разбогатею. На семнадцать серебряных рублей. Именно столько нашёл мой товарищ, когда в две тысячи десятом году испытывал новенький китайский металлоискатель. Меня здесь, с ним не было. Но записи на телефоне, где очень подробно описывалось место находки, я видел. Мой друг мне сам их показывал. Так что думаю найду. А нет, так и не жалко. Ещё, мне очень хотелось испытать свою удачу. Повезёт не повезёт.
Нашёл. Повезло. И даже больше нашёл. Или товарищ не всё показал или, даже не знаю что подумать. Восемнадцать серебряных рублей и пять золотых "сеятелей". Всё это было в маленькой, жестяной коробочке с надписью "Чай". Надеюсь, что сберкассы принимают монеты из золота на обмен. Как-то не хочется в магазине расплачиваться золотом. Не так могут понять. Хотя, почему бы и нет? Нет! Я Кате деньги отдам. Пускай мучается и сама меняет. Это будет моя маленькая мстя. За то, что вовлекла в этот пеший поход за машиной. Блин…время, пока искал захоронку, пролетело незаметно. Оказывается меня уже потеряли. Катя в своём жёлтом сарафане с белыми, крупными цветами и чёрной бархатной безрукавке нарезала круги по всему двору усадьбы, в поисках меня. Звать пока не звала. Значит, ещё не дошла до точки кипения и мыслит рационально.
— Ты где был?! — сразу начала шипеть Катя, как только подбежала ко мне.
— Ты точно хочешь это знать? — вопросом на вопрос ответил я. Надо же как-то увести её мысли в другом направлении.
— Не забывай, — немного поостыв и чего-то там себе понапридумав ответила моя спутница, — что я за тебя отвечаю. Мог бы предупредить в конце концов.
— Кать, ну ёлки-палки, — не натурально возмутился я, — мне что, каждый раз, как только захочу в туалет тебя искать? Или кричать об этом, во весь голос, чтобы ты знала? Ерунда получается.
— Гм, — задумалась Катерина и спросила после некоторой паузы, — а ты точно в туалете был?
Вот о чём она подумала? Я например не могу даже представить. С чего такие вопросы можно задавать? Не знаю. Поэтому ответил:
— Точно. Но не совсем.
— Что значит не совсем? — опять начала закипать Катя и поэтому начала повторяться и частить, — это как не совсем? Чем ты там занимался? Что ты там делал?
Не нахожу ничего лучше, как просто отдать ей коробочку. Пусть сама решает, что с ней делать. Если захочет, может выкинуть нафиг. Мне проблем меньше. А деньги? А деньги надо просто забрать из известного места. И для этого нужно только одно — время. К тому же, я кажется придумал, как незаметно провести разведку на местности. Главное, в моём плане это Катерина, но только в нормальном состоянии. Увидим.
Катя открыла коробочку и опять превратилась в Чебурашку. Потом, сообразив что там внутри, начала пихать мне её назад. При этом возмущённо пыхтя как паровоз. И как заклинание повторяла только одну фразу:
— Ты где это взял? Ты где это взял?
Потом, как это иногда бывает у ответственных девушек, что-то у неё перемкнуло в голове. Потому, что теперь, она стала меня обвинять. И, хочу заметить, тоже одной фразой:
— Ты это украл?… Ты, это украл?…
— Нет! — ору в ответ я, — нашёл! Там, наверху нашёл!
Потом замолчал и пошёл к машине. Катя осталась стоять с ржаво-жёлтой коробочкой в руке. Блин… Такое ощущение, что у неё в мозгу реле стоит, которое определяет — что хорошо, а что плохо. С одной стороны это неплохо и в жизни пригодится, а с другой это напоминает патологию. Я понимаю, что она комсомолка и присвоить чужую вещь, для неё, как отказ от идеи марксизма. Но я-то не присвоил и не украл, а предложил ей самой разобраться. Всё. Тьфу… Нафиг эту тему. Надо быстрее ехать в Калугу и заняться своими делами. А она пускай сама решает — что и как.
Машина "Победа", чёрная с красной полосой. Такая же как и та, на которой меня в Калугу привезли. Чё в ней ремонтировали-то? Вроде никаких повреждений не заметно — на первый взгляд. Может с мотором что? Тогда причём здесь кузница? Одни вопросы без ответов.
Сажусь за руль. Никаких неудобств. Завёл машину кузнец и она стояла работающая. Он вылез из кузни специально, чтобы сдать работу. Посоветовал мне заводить с помощью "кривого". Очень уж, по его словам, аккумулятор дохлый и надо бы новый ставить. В ответ, я ему сказал, что машина не моя и я только её перегоняю.
Теперь бы вспомнить, что там и как дальше? Отец, в своё время, рассказывал о каких-то заморочках со сцеплением на "Победе". Ладно. Фигли тормозить, надо пробовать, пока Катюха не подошла поближе. Стыдно будет если не смогу довезти её до Калуги. Даже не так — если не смогу тронуться с места. Вот! Она там, всё ещё стоит в задумчивости и придумывает, что делать с находкой. Ну и ладушки. Пускай стоит подольше, а я тут сам разберусь. Попытаюсь, по крайней мере.
Не буду рассказывать, как и что делал, чтобы тронуться с места на этом автомобиле. Зачем эти подробности? Всё-таки у меня опыт есть. Да и навыки, кое-какие остались с прошлой жизни. Нормально всё получилось. Одно непонятно это почему отец плохо отзывался о сцеплении. По мне так всё нормально. Или я, по своей привычке, опять что-то не понял. Скорее всего он имел в виду ремонт, а не эксплуатацию. Тогда всё понятно.
Едем в Калугу. Уже Турынино проезжаем. Ну или в том районе находимся, как мне кажется. Фик его знает! Ни одной таблички нету с названиями населённых пунктов. Как хочешь так и догадывайся. Как оказалось Катя меня специально вела не по дороге, а окольными тропами. Так быстрее и намного прямее что ли. Не врали в той песне, где «три загиба на версту». Ой, не врали. Сам на себе испытал. Ладно проехали.
Пока, моя спутница крутит в руках чайную коробку, я стараюсь её не отвлекать. Незачем. Пусть занимается и на дорогу не смотрит. Хочу, раз уж выпал случай, погонять на разных скоростях. А что? Надо опыт нарабатывать. Скоро у меня свободного времени не будет совсем. Работа, учёба, да и себя не надо забывать и физически укреплять это тело. Поэтому нужна хорошая мобильность. Если машину мне никто не продаст, то уж мотоцикл куплю обязательно. Да, и велосипед нужен — ноги нагружать. Ещё и это задание от деда — никуда не делось. Тоже думать надо и ездить, смотреть, примериваться. Дел невпроворот, а я один.
Хорошо погонял. Не знаю какой в "Победе" объём бака, но гнал я не жалея топлива. Зато разобрался с этим "Пепелацем". Вывод один — хорошая машина. Недаром эти красавицы бороздят просторы российских дорог и в моём, том времени. Непривычно, конечно, но ко всему можно привыкнуть. Ещё, напрягал севший аккумулятор, но это не моя проблема. В качестве самоуспокоения, при применении альтернативного метода, можно думать, что качаешь мускулы заводя автомобиль с помощью "кривого". Но… блин! Это такой геморрой. Хотя… Есть тут любители так развлекаться. Наблюдал одного по дороге. Пришлось специально остановиться и помочь ему. Парень с колхоза, один мучился с "полуторкой", пытаясь её завести. Что-то у него там не получалось. Ну, я и помог.
Когда вырулил на Тульскую улицу, уже в пригороде Калуги, то наконец-то понял, что ничего в этом мире не поменялось. Даже понял почему эту улицу раньше называли Говенской. Наши предки выбирали названия исходя из того, что видели перед своими глазами. Правда, при царе-батюшке после победы над Наполеоном, её скромно переименовали в Венскую, убрав первый слог из названия, но это ненадолго. Правда она такая — правда. Тульской она стала после революции, в двадцатых годах.
Небольшой зигзаг с вывертом и с Тульской попадаем на улицу Дзержинского. Нам прямо. Катя опять, на некоторое время, превратилась в Чебурашку. Но, пока, вопросов не задаёт. Копит информацию, чтобы обвинить меня в шпионаже. Я это понял по её взглядам. Блин… Спалился я по полной программе. Откуда парень из Брянска может знать улицы Калуги? "Никогда Штирлиц не был так близок к провалу" — это обо мне. Ничего, я знаю как это дело исправить. Пусть только спросит.
Улица привела нас прямо к тому дому, что был мне нужен. Он стоит на пересечении улиц Плеханова и Дзержинского. Катя, сначала по-возмущалась нашей остановке не вовремя, а потом бросила. У неё теперь другая задача — объяснить товарищу Собкину происхождение монет. И, каким-то образом, оправдать моё знание Калуги. Вот и сидит, переживает. Не верит что я шпион. Комсомольское воспитание борется с женской практичностью и кто победит неизвестно. А у меня другая задача. Осмотреться.
Дом я узнал сразу. Несколько дополнительных сооружений ничего не меняли, в облике здания. Например голубятня. Её точно не было, когда мы этот дом сносили. Ещё большой сарай с воротами, что открывались сразу на улицу. Этого точно не было. Видимо снесли раньше или сгорел. Когда мы тут работали, был сплошной забор с небольшой калиткой. А вместо сарая стоял стол с лавочками, а по бокам несколько яблонь. Скорее всего это стол для настольных игр — от шахмат до карт и домино. А что? Нормально придумано. Мужики по вечерам сидят во дворе, а не бухают по питейным заведениям. А то, что играют, так у нас социализм и вечером люди отдыхают так как хочется.
Мне повезло. Обе двери в большой сарай были открыты нараспашку. Я отпросился у Кати: "Буквально на секундочку, взглянуть одним глазком и сразу назад" и был благосклонно отпущен.
В сарае кипела работа. Я заглянул внутрь, чтобы осмотреться. Похоже, что тут находится слесарная мастерская. Два верстака с большими тисками, широкий и довольно высокий стеллаж с инструментом и стоящая по центру возле дальней стенки наковальня — это только первое, что бросилось в глаза. Четыре человека в кожаных фартуках, что-то непрерывно пилили, точили и стукали молотками. Работают люди. Хотя время-то позднее. Но, тут нечего сказать, причин может быть много.
— Тебе чего парень? — спросил один из работников, заметив меня.
Блин… Ладно, есть небольшие заготовочки, на такой случай. Прикидываюсь, чем-то озабоченным и спрашиваю:
— Скажите, а вы только по металлу работаете? Или с деревом тоже?
— Смотря что тебя интересует, — отвечает другой мужик с молотком в руке, — если, что-то несложное, то можем и мы сделать, а если какой кандибобер нужен, то это к столярам надо идти.
— Да не, несложное, — я расслабился, вроде прокатило и люди заинтересовались, — брёвнышко надо отцентровать и ошкурить. И лаком потом покрыть.
— А какой размер у твоего брёвнышка? — поинтересовался тот же, который с молотком, — небось метра три?
— Да куда мне такое здоровое? — удивился я, и посмотрел вглубь сарая, — есть на чём отметку поставить? А-то я размера не знаю, он от роста зависит?
— Ну… вон подойди к стойке, — махнул молотком мужик, показывая направление, — там и отмечай, а я потом измерю.
Что делать? Пришлось идти и давать отметку. Только примерился, как открылась незамеченная мной дверь, возле одного из верстаков и в неё вошла маленькая девочка. Лет шесть не больше. Тёмно-каштановые распущенные волосы, светло-голубое платьице и чёрные туфельки с белыми гольфами — прынцесса! И походу — местная любимица. Потому что сразу начала на всех наезжать по-детски конечно:
— Мамка всех на ужин звала, а вы всё не идёте! Просила передать, что керосин она больше жечь не будет. А вы, будете жрать всё холодное! Вот!
Тут она увидела меня. С детской непосредственностью, прямо с ходу, в лоб, поинтересовалась у всех:
— А это кто? На него мама не готовила!
Пока внимание этой крохи было направлено на меня, все потихоньку начали приборку рабочих мест. А самый старший, из-за спины девочки, начал подавать сигналы, чтобы я зашёл потом. Лучше всего завтра. Даже, чтобы мне было более понятно, потыкал пальцем в циферблат часов. А я что? Я понятливый.
Громко попрощался со всеми. С девочкой, конечно же, отдельно и индивидуально. Потом вышел в дверь, а не в ворота. Ну, в ту, которую открыла девочка и оставили открытой. Пока никто ничего не понял, я осмотрелся во дворе. Отличия большие, но для меня совершенно не важные.
Делаю вид, что заблудился и иду к дому. Как и в моём времени в дом ведут два отдельных входа. Иду к тому, в котором, точно помню, есть лестница на чердак. Не дошёл. Пацан, лет десяти, меня остановил. Физиономия хитрая и конопатая. А судя по вопросу ещё и любопытная:
— Ты к кому пришёл? Если насчёт голубей, то Васька только утром будет. Но, могу рассказать какие брать лучше. Я его брат и всё знаю.
Чтобы не возбуждать подозрения, я, как и положено, сначала познакомился с пареньком. Звали его Юрка и он брат местного голубятника. Ещё он в курсе всех цен на летающий товар. И даже, может подсказать как, на кого и у кого лучше всего производить обмен. Короче, познакомились.
Народ из сарая пошёл в дом, на ужин. На нас с Юркой если и посмотрели, то признали это нормальным и никто не докопался. Чтобы не мешаться под ногами, отошли в сторону, под куст черёмухи. Там лавочка и можно посидеть-поговорить.
За двадцать минут чисто "пацанского" разговора, мне, с помощью наводящих вопросов, удалось многое узнать. В доме живут три семьи. Совсем не родственники. Был ещё один житель, но он умер полгода назад. Работал на бойне и иногда приторговывал кровью. Занимал комнату с выгородкой, под лестницей на чердак. Теперь там, после небольшой перестановки, никто не живёт. Зато, в одной семье, когда убрали деревянную перегородку, теперь на несколько метров комната больше. А место под лестницей, используется как склад инструмента. Хранят всякий хлам и веники с лопатами. Я про себя не распространялся. Сказал что поступаю в строительный техникум и ищу комнату, чтобы снять на первое время. Вопросов, после этого, ко мне больше не было.
Юрка вывел меня на улицу, через другую калитку, что с улицы Плеханова. И это отлично! Катя меня не видит, а значит не помешает. Осматриваюсь и осматриваю всё вокруг. Примечаю полезные мелочи и вообще всё, что может пригодиться. Нормально. Окно чердака не закрыто. А густые кроны двух деревьев закроют от любопытных глаз. Два пути и каждый мне подходит. Но, для подстраховки, лучше всего дождаться дождя. Он скроет мои шаги по чердаку. Всё, можно идти сдаваться задумчивой девушке.
Катя ничего не сказала, когда я сел за руль. Теперь-то не буду копаться при запуске двигателя. Учёный уже и всё знаю — как и что. Через пару минут мы уже едем в милицию.
К отделу подъехали когда вечерело. Товарищ Собкин, как оказалось, нас ждал. Когда мы зашли к нему в кабинет, он спросил только одно:
— Нормально доехали?
На что Катерина, задвинув меня к себе за спину, ответила не менее лаконично:
— Нормально.
Потом немного подумала, посмотрела на Собкина и добавила:
— Но надо поговорить!
Меня тут же отправили в Ленинскую комнату, изучать свежую прессу, а сами остались.
Ну и фиг с вами. Я человек пожилой и умею с пользой проводить время. Они думают, что мне не известно, о чём будет идти разговор. Ха! Три раза. Монеты мои будут делить — зуб не дам, но на рубль могу поспорить. Фик его знает, что там в голове у этой работницы архива.
Свежих номеров газет я не обнаружил. Что ж буду читать то, что не успел в прошлый раз. Глядишь и прочту что-нибудь интересное и полезное. Газета «Труд» никакой ясности мне не внесла. Зато я увидел фотографию, что опять мне напомнила, о задании деда. Блин… Да помню я, помню. Часа не проходит, чтобы не вспомнил. Специально, что ли мне такие газеты попадаются.
Настроение ушло в никуда. Тупо глядя, на статьи и фотографии, чтобы отвлечься, просчитываю варианты проникновения на чердак за деньгами. Вроде ничего не должно помешать. Дверь наверх летом никто закрывать не будет. Сам жил в таком доме (ну или почти) и знаю это. Нафиг! Даже дождя ждать не буду. С раннего утра наведаюсь и никто ничего не заметит. Главное не сильно шуметь, пока буду идти до коптильни, а там легче лёгкого. Как, блин, никто не догадался, за столько лет, разобрать этот девайс и посмотреть, что там внутри? Не знаю. Неужели никому этот жестяной ящик не мешался? Он хоть и небольшой, но место какое никакое занимает. Или люди продолжали пользоваться коптильней и ни разу не залезли под неё? А чистить и ремонтировать — надо? Как? Удивительно!
Зашли оба. Собкин и Катерина. Серьёзные до невозможности. Самому стало интересно, что сейчас будет. Подошли, взяли стулья и сели рядом. Лейтенант смотрит как-будто на прицеле держит. С прищуром и каким-то ожиданием, что ли. Катя наоборот, вроде собранная до звона нервов, а вот не верю я ей. Какая-то наигранность и искусственность присутствует. Чувствуется что играет роль. И вообще они оба, прямо сейчас, разыгрывают какой-то спектакль или пьесу. Ладно посмотрим. Оценим. Похлопаем если что. Хотя, о чём это я? Ни в коем случае не выдаём себя. Сидим, слушаем и внимаем, что говорят старшие товарищи.
— Мы, тут посидели, поговорили и приняли решение, — начал свою речь лейтенант Собкин, — надо всё, что ты нашёл, оформить как находку и сдать государству.
— Ни чего не понял, поэтому прошу поподробнее, — ответил, полностью повернувшись к своим собеседникам, — ну не разбираюсь я в этих тонкостях.
— Катя, объясни, товарищу Тихому, все нюансы, — выделяя каждое слово сказал Собкин и встал со стула, — а я пойду оформлять запрос.
— Сделаю товарищ лейтенант, — ответила Катя.
Подсела ко мне поближе и начала читать скучную лекцию, по юриспруденции. Которая затянулась, на долгие полчаса. Не, а что? Много нового узнал. И разницу между кладом и находкой и как поступать если что-то из вышеперечисленного нашёл. Всё теперь знаю. Осталось всё оформить как надо и через полгода, если не найдётся хозяин вещей, можно владеть монетами по собственному усмотрению(но лучше сдать государству). О, как! А я уже про двадцать пять процентов размечтался. Оказывается есть другое решение.
Катя сидела и молчала. Ждала, что я скажу. А я что? Конечно согласился. Правда кое-что сказал, не подумав. За что получил, ещё один недоумённый взгляд. Но я уже привык к этому. А Катерина, по моему, снова убедилась в моей неадекватности. И сделала, для себя, какие-то выводы. И ведь просто пришли в голову слова из фильма "Бриллиантовая рука", а я взял и произнёс их, с дуру:
— Только Катя, прошу все драгоценности принять по описи. Ну там, чтобы всё как положено: опись-протокол, сдал-принял, отпечатки пальцев…
Балбес! Что ещё можно сказать? Инвалид-затейник блин. Пенсионер-шутник фигов. Никто, в это время, мои шутки не поймёт. Особенно Катя. Она же комсомолка и чужого не возьмёт, даже под страхом смертной казни. Кто меня за язык-то тянул? А Катерина обиделась. Сидит и молчит. Смотрит куда-то в сторону. Надо что-то срочно придумать.