Территория на западном берегу Суэцкого канала, которую израильские войска удерживали к концу Войны Судного дня, была почти сразу прозвана солдатами ЦАХАЛа "землей Гошен" — по названию земли, в которой библейский Йосеф поселил своих братьев, сошедших к нему в Египет. Эта территория площадью 1600 кв. км (в полтора раза больше Голанских высот) простиралась на севере до Исмаилии и уходящего от нее на запад шоссе, а на юге охватывала город Суэц и включала расположенный в нескольких километрах южнее Суэца порт Адабия. Западная граница "земли Гошен" представляла собой изогнутую линию, удаленную на расстояние до 30 км от Суэцкого канала и Большого горького озера.
Вдоль пресноводного канала, соединяющего восточный рукав Нила с Суэцким каналом в районе Исмаилии, тянулась сельскохозяйственная полоса, по обе стороны которой лежали пустынные земли. Эта полоса была труднопроходима для техники и она использовалась как укрытие десантниками 247-й бригады в первые часы после высадки на западном берегу канала, когда кроме них у ЦАХАЛа не было в Африке дополнительных сил. Но эта же полоса успешно использовалась в последующий период египетскими противотанковыми отрядами.
В юго-западном направлении крайней точкой в зоне израильского контроля была гора Джабель-Атека, возвышающаяся на 871 метр над уровнем моря. Эта гора сослужила ЦАХАЛу хорошую службу на раннем этапе войны: в ночь с 10 на 11 октября на ней высадился с вертолетов отряд, состоявший из бойцов Сайерет Маткаль и артиллеристов, вооруженных аэромобильными гаубицами. Выпустив 90 артиллерийских снарядов калибром 105 мм по командному пункту III египетской армии и скоплению бронетехники на шоссе Каир-Суэц, отряд сообщил о выполненном задании и был благополучно эвакуирован вертолетами на израильскую территорию.
Переправившиеся на западный берег Суэцкого канала израильские части встретили упорное сопротивление противника, все еще располагавшего здесь значительными силами своего второго оперативного эшелона. Но остановить этими силами наступление ЦАХАЛа и, тем более, уничтожить израильский плацдарм на западном берегу египтяне не могли. Им остро нехватало бронемеханизированных бригад, переправленных на Синай 13 и 14 октября, и в этих условиях начальник египетского Генштаба Саад Аль-Шазли предложил срочно вернуть с Синая танковые бригады. В его предложении была очевидная логика: египетские танки все равно не могли наступать на Синае, а в обороне египетские пехотные дивизии — окопавшиеся, отгородившиеся минными полями и имеющие в изобилии противотанковое оружие — могли обойтись без них, тем более, что и ЦАХАЛу было практически нечем атаковать их после того, как основная часть сил израильского Южного фронта была переброшена на западный берег канала. Против II египетской армии на Синае главной силой оставалась дивизионная группа "Намер" с приданной ей 274-й танковой бригадой, против III египетской армии — 440-я операционная дивизия, которой были теперь переподчинены некоторые части 252-й дивизии и окружного командования Мерхав-Шломо. Эти ограниченные силы пытались в ряде районов улучшить израильские позиции и кое-где добивались успехов, но всерьез угрожать египетским войскам на плацдармах они не могли.
Таким образом, предложение Аль-Шазли, с ужасом наблюдавшего за тем, как израильские дивизии на западном берегу канала закрывают кольцо окружения вокруг III армии и уже угрожают Каиру, выглядело разумно. Тем не менее, Садат отклонил предложение своего начальника Генштаба, заявив, что ни один египетский солдат не покинет восточный берег канала. Может показаться, что это решение президента было полностью продиктовано соображениями пропаганды и политического престижа, но оно имело также и практический смысл: Садат опасался, что при виде уходящих на западный берег танков его пехотные дивизии на Синае обратятся в паническое бегство и подарят Израилю победу в духе 1967 года.
Этот страх имел свою цену: Израиль развивал наступление на западном берегу канала, опережая механизм политического вмешательства великих держав, запущенный лишь 19 октября, когда Садат осознал наконец, что теперь уже и он, подобно Асаду, оказался на грани разгрома. Пока Киссинджер вел переговоры в Москве 20–21 октября, а Совет Безопасности ООН собирался на обсуждение проекта резолюции № 338, силы ЦАХАЛа захватили аэродром "Фаид", уничтожили несколько полевых позиционных районов египетских ЗРК, очистили от противника линию холмов Дженифа, прервали сухопутное сообщение между Исмаилией и Суэцем и расширили израильский плацдарм на восток. Виновником поражения был назначен Саад Аль-Шазли — он был снят с поста начальника египетского Генштаба, хотя именно его предложения отвергались Садатом и на стадии планирования провального наступления египетских войск на Синае 14 октября, и с началом израильской операции на западном берегу канала.
Эта операция, сопровождавшаяся уничтожением значительного числа египетских ЗРК, открыла перед Израилем возможность широко использовать авиацию в качестве сил наземной поддержки и наносить удары по стратегическим объектам в египетском тылу. Но египетский тыл израильская авиация не атаковала ввиду опасений, связанных с ответным применением ракет Р-17 против израильского тыла. Египет, как и Сирия, использовал против Израиля тактические ракетные комплексы "Луна-М" (FROG-7). В частности, ими уже в первые минуты войны обстреливались расположенные на Синае израильские аэродромы Рефидим и Бир-Тамада, база радиоэлектронной разведки в Ум-Хашибе и другие объекты, но радиус действия этих ракет был недостаточен для поражения целей в глубине израильской территории. Что же до армейских оперативно-тактических комплексов "Эльбрус", вооруженных ракетами Р-17 (Scud B) и полученных Египтом летом 1973 года, то они почти до самого конца войны оставались без применения.
17 октября, с началом израильской операции по форсированию Суэцкого канала, Садат выступил перед депутатами Народного собрания в Каире. В его обращении к египетским парламентариям впервые прозвучала угроза применения ракет среднего радиуса действия. Садат называл эти ракеты египетскими, но израильским военным был понятно, что он говорит про ракетные комплексы "Эльбрус" советского производства: "Наши египетские ракеты… способные пересечь территорию Синая, находятся сейчас на своих базах, и одного сигнала достаточно, чтобы они были запущены вглубь израильской территории. Мы с первого момента кампании на Синае могли отдать приказ об их применении и, особенно, после того, как беспочвенная заносчивость привела израильтян к невыносимым для них результатам. Но мы хорошо знаем об ответственности, связанной с применением определенных видов оружия, и контролируем свои действия. Им же (израильтянам — Д.К.) следует помнить о сделанном мною когда-то предупреждении: глаз за глаз, зуб за зуб, глубина (ударов по тылу — Д.К.) за глубину".
Эта угроза сказалась на намерениях министра обороны Моше Даяна, предлагавшего прежде атаковать стратегические объекты в египетском тылу. Также и планировавшаяся Израилем на заключительном этапе войны операция по захвату Порт-Фуада и Порт-Саида, двух египетских городов на выходе из Суэцкого канала в Средиземное море, была отменена в связи с опасением спровоцировать Садата на применение ракет средней дальности против израильского тыла. Таким образом, "скады" оправдали себя, с точки зрения Египта, как средство стратегического сдерживания, и это, наряду с изменением советской политики военных поставок, подхлестнуло впоследствии гонку ракетных вооружений на Ближнем Востоке. Уже через год после Войны Судного дня "скадами" обзавелись Сирия и Ирак, в 1976 году их примеру последовала Ливия.
Израильский кабинет решил не выступать с публичным ответом на речь Садата. Свое ответное предостережение египетскому президенту он направил через Киссинджера, собиравшегося на переговоры в Москву. 19 октября израильскому послу в Вашингтоне было поручено сделать в беседе с госсекретарем США следующее заявление, предназначенное для передачи советским лидерам и через них — президенту Египта: "Садат несет тяжелую ответственность за начало этой войны, и его ответственность станет еще больше, если он применит ведущее к эскалации оружие. В этом случае Израиль найдет способ отреагировать на действия Египта со всей необходимой твердостью". Киссинджер пообещал послу Симхе Диницу, что это послание будет передано им в точности.
Как мы видим, израильский кабинет внял египетскому предостережению, но Египет не внял предостережению Израиля. Согласно резолюции СБ № 338, прекращение огня должно было вступить в силу 22 октября, в 18.52. За несколько минут до этого часа две ракеты Р-17 были выпущены по району переправы израильских сил на западный берег Суэцкого канала и одна по району Эль-Ариша. В результате этой атаки, ставшей первым случаем боевого применения "скадов", у переправы через канал погибли семь солдат ЦАХАЛа.
Основным источником сведений о причинах ракетного обстрела, предпринятого вечером 22 октября (и, заметим в скобках, бывшего совершенно бессмысленным в военном отношении), является книга известного дипломата Виктора Исраэляна, возглавлявшего в начале семидесятых годов Департамент международных организаций в советском МИД и входившего во время Войны Судного дня в специальную группу консультантов брежневского Политбюро. Исраэлян подтвердил оценку израильской разведки, согласно которой ракетные комплексы "Эльбрус" обслуживались в 1973 году советским персоналом и находились под прямым советским контролем. С началом войны Садат стал требовать у советского посла в Каире Владимира Виноградова, чтобы Москва уступила египетскому командованию право принятия решений об использовании этого оружия. Виноградов сообщал о просьбах Садата в Москву, но они оставались без ответа. По словам Исраэляна, советские военные руководители во главе с министром обороны Андреем Гречко хотели разрешить египтянам самостоятельное применение "скадов", но Политбюро сдерживало прыть военных. В одном случае план ракетного удара по Эль-Аришу был доведен до сведения министра иностранных дел Андрея Громыко и блокирован им.
Руководители Египта и советские военные советники в этой стране были разочарованы "робостью" Кремля. Война подходила к концу, и имевшиеся у Египта ракеты средней дальности оставались без применения. Давление на Виноградова усиливалось, и 22 октября, незадолго до вступления в силу прекращения огня, он снова связался с Москвой по данному вопросу. Если верить Исраэляну, Громыко не было в это время на месте, и поступившая из Каира срочная просьба была переадресована Гречко. Тот дал Виноградову положительный ответ, который был немедленно передан командиру советской ракетной бригады в Египте. Несколько минут спустя Громыко связался с Виноградовым, чтобы узнать, зачем тот искал его. Узнав, в чем дело, он тут же распорядился отменить ракетную атаку, но ему сообщили, что залп уже произведен.
Из освещения этих событий в книге Исраэляна следует, что запуск "скадов" 22 октября был результатом случайного стечения обстоятельств, позволившего Гречко санкционировать ракетный удар по израильским целям в зоне форсирования и на Синае в обход советского МИД и Политбюро. Такой вывод отчасти подтверждается тем, что советским средствам массовой информации было дано указание воздержаться от любых упоминаний об этой атаке.
Ракеты среднего радиуса действия не были использованы против глубокого израильского тыла, но сам факт их применения стал серьезным вызовом Израилю. Прямого ответа на него не последовало — в частности, потому, что противник, нарушавший прекращение огня на участке фронта III египетской армии, дал Израилю повод для продолжения боевых действий в течение последующих двух суток и достижения результата, который был в тех условиях оптимальным, с точки зрения его интересов, и при этом не требовал риска, связанного с расширением зоны воздушных и ракетных атак.
К моменту вступления в силу прекращения огня вечером 22 октября израильскими войсками было прервано сообщение между Суэцем и Исмаилией и перерезано шоссе Каир-Суэц, но с юга дорога в Суэц оставалась открытой. Таким образом, у египтян оставалась возможность снабжать свою III армию, кольцо окружения вокруг которой еще не сомкнулось. При этом III армия уже и 22 октября была в бедственном положении. Ее командующий Абдель-Монейм Уассель действовал, по всей видимости, вопреки указаниям египетского Генштаба, пытаясь вывести из котла часть ее сил и продолжая в связи с этим атаки позиций ЦАХАЛа на ряде участков фронта — уже после вступления в силу прекращения огня. При таком положении дел израильский кабинет, собравшийся на совещание в ночь с 22 на 23 октября счел возможным предоставить ЦАХАЛу свободу действий на фронте III египетской армии. Это решение было принято сразу же после того, как госсекретарь США Генри Киссинджер, посетивший Иерусалим по пути из Москвы, вылетел в Вашингтон.
Утром 23 октября бронемеханизированные части ЦАХАЛа начали быстрое наступление, расширяя израильский плацдарм к западу от Горьких озер. Силы 252-й дивизии Кальмана Магена вышли к 101-му километру шоссе Каир-Суэц и поздно вечером 23 октября заняли порт Адабия, расположенный в 5 км к югу от Суэца. Был захвачен командный пункт III армии в Джабель-Джафре, к северу от шоссе Каир-Суэц, и ее командующийся Абдель-Монейм Уассель едва успел бежать в Каир с группой штабных офицеров прежде, чем кольцо окружения замкнулось вокруг подчиненных ему соединений. В этом кольце оказались до 40 тысяч военнослужащих и около 300 танков. Имевшихся у окруженной армии запасов продовольствия могло хватить на четыре дня и она также испытывала острый недостаток боеприпасов, топлива, пресной воды. Снабжение III армии в самом минимальном объеме требовало ежедневной доставки в окруженный район 150 тонн различных припасов, что было абсолютно нереально в сложившейся ситуации при противодействии со стороны Израиля.
Таким образом, все военные достижения Египта, связанные с форсированием Суэцкого канала и удержанием плацдармов на его восточном берегу, могли быть теперь перечеркнуты в одночасье фактом полного разгрома и капитуляции целой армии, причем перечеркнуты столь наглядно, что никакая цензура и пропаганда не позволили бы Садату представить октябрьские события 1973 года как "египетскую победу". Но такого варианта боялись не только Каир и Москва, взявшая на себя серьезные обязательства перед Садатом, когда тот согласился принять предложение Косыгина и препоручил Кремлю лоббировать скорейшее решение Совбеза о прекращении огня. В разгроме III армии и предельном унижении Садата не были заинтересованы также и США, видевшие свою выгоду в том, чтобы окончательно вырвать Египет из-под советского влияния и распространить на эту страну свою политический патронаж. Этому как нельзя лучше могла послужить роль спасителей окруженной египетской армии.
В связи с продолжением боевых действий Совет Безопасности ООН принял 23 октября новую резолюцию за номером 339, подтверждавшую прежнее требование СБ "о немедленном прекращении всякого огня и всех военных действий" и требовавшую также, чтобы "войска сторон были возвращены на те позиции, которые они занимали в момент, когда прекращение огня вступило в силу". Израиль был готов немедленно прекратить огонь, но отводить свои войска и снимать кольцо окружения с III египетской армии он не собирался. Египтяне, со своей стороны, не желали смириться с окружением III армии и поэтому не прекращали огня. В последующей египетской исторической литературе этот период — до прибытия на Ближний Восток наблюдателей ООН 28 октября 1973 года — определялся как "народная война", но в действительности боевые действия велись тогда регулярными силами. Египетским командованием также строились планы прорвать кольцо окружения вокруг III армии силами 4-й механизированной дивизии, которая, потеряв в вади Маабук одну из своих бригад, оставалась теперь последним бронемеханизированным резервом Египта в полосе Суэцкого канала. Эти планы не были утверждены, поскольку египетское командование и командир 4-й дивизии, в частности, опасались, что она будет уничтожена ЦАХАЛом, после чего Египет лишится своего последнего резерва в зоне между Суэцем и Каиром.
Садат умолял теперь об отправке в Египет совместного миротворческого контингента США и СССР, и Москва поддержала это предложение. Представитель СССР при ООН Яков Малик выступил с заявлением, в котором указывалось, что "в свете продолжающейся израильской агрессии египетское предложение о посылке советских и американских войск в район конфликта полностью оправдано и соответствует Уставу ООН". Это, однако, не отвечало интересам Вашингтона, который не хотел, чтобы СССР предстал в связи с ближневосточным конфликтом как сверхдержава, равная США. Разочарование Кремля американской позицией нашло выражение в послании Брежнева Никсону, один из пунктов которого гласил: "Я прямо скажу, что если Вы считаете невозможным действовать вместе с нами в этом деле, то мы были бы поставлены перед необходимостью срочно рассмотреть вопрос о принятии соответствующих шагов в одностороннем порядке". Именно в этот момент Советский Союз привел в боевую готовность свои воздушно-десантные дивизии и значительно нарастил средиземноморскую группировку своего военно-морского флота. США ответили на советский демарш повышением боеготовности своих ядерных сил. На фоне этого кризиса Киссинджер выступил 24 октября на пресс-конференции в Вашингтоне со следующим заявлением: "США не поддерживают и не одобрят отправку совместного советско-американского контингента на Ближний Восток… Немыслимо, чтобы мы перенесли соперничество великих держав на Ближний Восток или чтобы мы навязали военный кондоминиум США и Советского Союза. Тем более США против одностороннего ввода вооруженных сил на Ближний Восток какой-либо великой державой, особенно ядерной, под каким бы предлогом они ни были введены".
СССР осознал, что желание предстать в качестве главного вершителя судеб ближневосточной политики завело его слишком далеко и, обвинив США в безответственности, согласился проголосовать за компромиссный проект резолюции СБ № 340. Эта резолюция, принятая 24 октября, повторяла требование о "немедленном и полном прекращении огня" и "возвращении сторон на позиции, которые они занимали на 16 часов 50 минут по Гринвичу (18.50 по израильскому времени — Д.К.) 22 октября 1973 года". Кроме того, резолюция содержала конкретное указание о создании "чрезвычайных вооруженных сил ООН, состоящих из персонала, предоставленного государствами — членами ООН, за исключением постоянных членов Совета Безопасности" с целью скорейшей отправки на Ближний Восток.
Но тем временем боевые действия все еще продолжались, и утром 24 октября, активность противника на фронте III египетской армии побудила израильское командование предпринять ряд мер с целью дополнительного расширения плацдарма на север и закрепления контроля на юге. На северном направлении 143-я дивизия Ариэля Шарона предприняла попытку окружить Исмаилию, однако, столкнувшись с сильным сопротивлением противника, была вынуждена отказаться от выполнения этой задачи. Она, тем не менее, занимала теперь позиции, угрожавшие линиям сообщения Исмаилии с Каиром. В тот же день 162-я дивизия Брена попыталась занять окруженный Суэц, и эта атака, также оставшаяся безуспешной, обошлась ЦАХАЛу особенно дорого.
Израильское командование не имело точной информации о том, какими силами располагает противник в Суэце. При постановке боевой задачи Ури Бен-Ари, заместитель командующего Южным фронтом, сказал комдиву-162: "Если это Рамалла — входите, если это Сталинград — не входите". Брен, заметивший накануне, что противник теряет волю к сопротивлению, считал, что перед ним "Рамалла". Занять город было поручено частям 460-й и 500-й танковых бригад, в помощь которым были выделены два отряда десантников из 247-й бригады, насчитывавшие примерно по сотне бойцов каждый (одним из них командовал подполковник Яаков Хисдай, в будущем — следователь комиссии Аграната и известный общественный деятель). Ориентировочно предполагалось, что в Суэце находятся один батальон египетского спецназа и отряды местного ополчения. Ни Брен, ни разведка Южного фронта не знали, что, помимо этого батальона и многочисленных ополченцев, в городе укрепились два батальона мотопехоты 6-й механизированной дивизии, рота истребителей танков из 19-й пехотной дивизии и другие египетские силы.
Когда передовой батальон 500-й бригады, за которым следовали отряды десантников, достиг центра города, противник открыл плотный огонь по израильским танкам, бронетранспортерам и трем автобусам, в которых находилась часть десантников. Применение противотанковых ракет и гранатометов против бронетехники в условиях уличного боя оказалось весьма эффективным, и дальнейшие действия ЦАХАЛа в Суэце были связаны, главным образом, с эвакуацией попавших в ловушку частей. Использовать авиацию в этом бою было невозможно, поскольку летчики не получили точных данных о дислокации израильских сил, сражавшихся одновременно во многих районах города. В Суэце погибло в тот день 80 солдат и офицеров ЦАХАЛа, порядка 120 бойцов получили ранения разной степени тяжести. Лишь треть городской территории Суэца оказалась под контролем израильских войск, но кольцо окружения вокруг III египетской армии осталось полностью замкнутым.
Прекращение огня реально вступило в силу 25 октября. Оно и теперь нарушалось локальными перестрелками, однако значительных боевых действий, будь то египетские попытки деблокировать III армию или израильские попытки расширить зону контроля ЦАХАЛа на западном берегу канала, больше не наблюдалось. Садат окончательно осознал, что теперь он полностью зависит от способности США навязать Израилю такое поведение в отношении окруженной III армии, которым не будет высвечен факт поражения Египта в Войне Судного дня. Что же до политического давления СССР, то его ресурс был исчерпан в тот момент, когда Москва, выступив с угрозой прямого вмешательства в ближневосточный конфликт, отступила перед наметившейся перспективой военной конфронтации с США. Не имея влияния на Израиль, Кремль не мог использовать на Ближнем Востоке более тонкие средства дипломатической игры. Боевая готовность в семи дивизиях ВДВ — или ничего.
США вполне осознавали преимущества своего положения. Как бы ни было велико желание Израиля добиться убедительной победы в Войне Судного дня, как бы он ни настаивал на необходимости восстановить сдерживающий потенциал своих вооруженных сил посредством показательного разгрома III египетской армии, как бы близок он ни был к решению этой задачи после того, как III армия оказалась в плотном кольце окружения при отсутствии у противника средств для прорыва блокады, — в ситуации, когда предотвращение разгрома окруженной египетской армии стало первостепенным политическим интересом Соединенных Штатов, возможности американского давления на Израиль превосходили все эти факторы. США пообещали Египту решить проблему без ущерба для его военного престижа и были готовы сделать все необходимое для того, чтобы выполнить это обещание. 27 октября в Суэц направилась под эгидой ООН колонна из 109 грузовиков с продовольствием и 20 санитарных машин. Израиль остановил колонну, и тогда администрация Белого дома передала Голде Меир, что США возьмут на себя снабжение окруженной III армии, если Израиль будет препятствовать транзиту предназначенных для нее грузов конвоями ООН.
Этот шаг не оставлял сомнений в том, что США считают теперь спасение III египетской армии своей приоритетной задачей, перевешивающей любые резоны, связанные с Израилем и его интересами. И действительно, американо-египетское сближение было в конце октября 1973 года очень быстрым. Киссинджер говорил в связи с этим впоследствии, что "если бы мы сами писали сценарий этих событий, то не смогли бы написать его лучше".
Разница между "если бы сами писали" и "сами писали" в данном случае не велика. Америке был выгоден такой финал ближневосточной войны, при котором Израиль будет "поставлен на место" и затем принужден к территориальным уступкам, а Египет получит возможность заявить о своей победе, твердо зная, кому он обязан этой "победой" и последовавшими за ней обретениями. В меру своих сил США вели дело именно к такому финалу, а сил у них было достаточно для того, чтобы навязать свою волю Израилю на всех решающих перекрестках — в 1970 году, когда Египет, нарушив только что заключенное соглашение о прекращении огня, выдвинул свои ЗРК в зону Суэцкого канала, в предвоенный период, когда США жестко заявляли израильским руководителям, что первый выстрел в новой ближневосточной войне не должен быть произведен Израилем ни при каких обстоятельствах, с началом войны, когда решение вопроса об экстренных американских поставках Израилю затягивалось Белым домом, и на заключительном этапе войны, когда США продемонстрировали свою абсолютную заинтересованность в спасении III египетской армии.
Что оставалось делать Израилю, когда США заявили, что сами будут снабжать окруженные египетские войска в случае недопущения в Суэц конвоев ООН? Стоять на своем и довести дело до того, что бы американцы сбрасывали египтянам грузы с самолетов, спасая их от тягот блокады, как жителей Западного Берлина в 1948–1949 гг.? Это лишь ускорило бы процесс американо-египетского сближения и побудило бы Вашингтон к еще более беспардонной политике по отношению к Израилю — в ситуации, когда американское вето в Совбезе было единственной защитой Израиля от враждебных ему решений. Атаковать американские самолеты и/или конвои? Это было бы запредельным безумием.
В существовавших условиях у Израиля оставалась возможность отстаивать свои интересы в очень ограниченном объеме, избегая открытой конфронтации с США, нацелившимися на полное вытеснение СССР из Египта и включение этой страны в зону американского влияния. В ночь на 29 октября на 101-ом километре шоссе Каир-Суэц состоялась первая встреча военных делегаций, во главе которых стояли Аарон Ярив, специальный советник начальника израильского Генштаба, и Абдель-Гани Гамаси, начальник Оперативного управления египетского Генштаба. В ходе этой встречи были согласованы детали, связанные со снабжением окруженной III армии, и начались переговоры об обмене пленными. Учитывая бедственное положение III армии, египтяне согласились с тем, что возвращению в Израиль подлежат — вместе с пленными Войны Судного дня — также и израильские пилоты, попавшие в плен во время Войны на истощение, о которых Садат публично заявлял, что они проведут остаток своих дней в египетской тюрьме.
Была также достигнута договоренность об освобождении израильского разведчика Баруха (Заки) Мизрахи, арестованного в Йемене весной 1972 года с поддельным марокканским паспортом на имя Ахмеда Ас-Сабага. В Йемене этим офицером Моссада была создана сеть из восьми местных жителей и трех иностранцев. В последующих публикациях указывалось, что задачей группы Мизрахи было предотвращение диверсий против израильских судов при их прохождении через Баб-эль-Мандебский пролив. После ареста Мизрахи подвергался жестоким пыткам и несколько раз пытался покончить с собой. В июле 1972 года власти Йемена передали арестованного израильского разведчика египтянам, после чего Мизрахи был приговорен в Египте к пожизненной каторге. Он вернулся в Израиль в марте 1974 года, отдельно от военнопленных ЦАХАЛа, но на основании общего соглашения об обмене пленными.
Реализация этого соглашения задерживалась египетской стороной до тех пор, пока Голда Меир не заявила 15 ноября 1973 года, что Израиль прекращает доставку грузов окруженной III египетской армии и что ее снабжение возобновится лишь в случае неукоснительного соблюдения Египтом достигнутых договоренностей. После этого все израильские пленные вернулись в Израиль в течение недели. Прошел еще месяц, и 21 декабря представители Израиля и Египта встретились на мирной конференции в Женеве, под патронажем США и СССР. Участие в конференции Сирии было заблокировано Израилем в связи с отказом Дамаска передать международному Красному кресту списки израильских военнопленных. В Женеве начались переговоры о разведении войск, сопровождавшиеся в дальнейшем челночными рейдами Киссинджера и завершившиеся 18 января 1974 года подписанием соглашения между Израилем и Египтом, на все том же 101-ом километре шоссе Каир-Суэц.
Следуя этому соглашению, Израиль вывел свои войска с западного берега Суэцкого канала и из примыкающей к каналу 20-километровой полосы на Синае. Эта полоса делилась на две части, западную и восточную. В западной, непосредственно примыкающей к каналу полосе глубиной до 10 км, Египту было дозволено разместить вместо выводившихся оттуда соединений II и III армий свой ограниченный контингент в составе 3 батальонов пехоты, одного танкового батальона и одного дивизиона полевой артиллерии (всего 7000 солдат, 33 танка и 24 орудия). Далее в 10-километровой буфферной зоне разместились чрезвычайные силы ООН. К востоку от буфферной зоны, в полосе такой же 10-километровой глубины, Израиль мог держать контингент своих войск, равный по численности и вооружению египетскому контингенту на восточном берегу Суэцкого канала. Обе стороны принимали на себя обязательство соблюдать прекращение огня на суше, в воздухе и на море. Параллельно с заключением этого соглашения США дали Израилю следующие негласные обязательства: США возьмут на себя снабжение Израиля нефтью, если он столкнется с проблемами в этой области в результате передачи Египту нефтепромыслов Абу-Рудес; США не признают ООП; Египет не присоединится к Сирии, если та возобновит войну против Израиля.
Подготовка израильско-сирийского соглашения о прекращении огня шла значительно дольше и сопровождалась периодическими вспышками локальных боевых действий на севере, т. н. "малой войной на истощение", обострявшейся всякий раз, когда переговоры заходили в тупик. Сирия, не сохранившая ни одно из своих военных достижений (в отличие от Египта, войска которого оставались к моменту вступления в силу прекращения огня на восточном берегу Суэцкого канала) и не являвшаяся приоритетным объектом американской опеки, пыталась использовать в качестве средства давления на Израиль судьбу израильских пленных: в обмен на их список она требовала территориальных уступок. Разрядить напряженность вокруг этой проблемы удалось в феврале 1974 года, когда госсекретарь США предпринял серию челночных поездок в Иерусалим и Дамаск. Сам Киссинджер утверждал впоследствии, что его миссия явилась результатом настойчивого обращения к Белому дому руководителей Египта и Саудовской Аравии, желавших прекращения военных действий на Ближнем Востоке и завершения нефтяной войны, которую арабские государства вели тогда против многих стран Запада. Можно также отметить, что предпосылкой посреднической миссии Киссинджера стала готовность Асада признать за США ведущую роль в урегулировании ближневосточного конфликта. Так или иначе, 27 февраля Киссинджер привез в Иерусалим из Дамаска список израильских военнопленных, после чего стороны приступили к официальным переговорам, завершившимся подписанием израильско-сирийского соглашения о разведении войск 31 мая 1974 года.
На основе этого соглашения силы ЦАХАЛа были выведены с территории, занятой ими к востоку от предвоенной линией прекращения огня, и из двух небольших районов к западу от этой линии: Сирии были переданы город Кунейтра и перекресток Рафид, находившиеся под контролем Израиля с 1967 года (общая площадь этих районов составила около 60 кв. км). К востоку от линии прекращения огня была создана демилитаризованная зона, глубина которой на юге, в каньоне Рокад, составила несколько десятков метров, на севере — до 6 км, на Хермоне — до 10 км. Эта зона отошла под контроль сил ООН, остающихся там до сего дня. По обе стороны от нее, на израильской и сирийской территории, было учреждено по две зоны ограниченного присутствия войск, глубиной около 10 км каждая. В зоне, ближайшей к линии разведения войск, каждая из сторон имеет право держать до 6000 военнослужащих и не более 75 танков; в дальней зоне ограниченного присутствия войск каждой из сторон позволено иметь до 450 танков. Стороны также не имеют права размещать зенитные ракеты в зоне до 25 км от линии разведения войск. При заключении соглашения Сирия в неофициальном порядке дала США обязательство не допускать проникновения террористов со своей территории на территорию Израиля. Все эти регуляции и обязательства также сохраняют силу до настоящего времени.
Непосредственно в Войне Судного дня, т. е. в период с 6 по 24 октября включительно, израильские потери составили: убитыми — 2222 человека, ранеными — 5596, в плен попали 294 солдата и офицера ЦАХАЛа. Израилем было потеряно 102 боевых самолета, 5 вертолетов, 407 танков, 25 артиллерийских установок, порядка 100 бронетранспортеров и 1 зенитно-ракетный комплекс. В некоторых источниках указывается, что у Израиля было в Войну Судного дня 2693 убитых и 7251 раненый, но это число включает погибших и раненых в послевоенных столкновениях, продолжавшихся недолгое время в районе Суэцкого канала, а на Голанских высотах — в течение семи месяцев, до 31 мая 1974 года. Но поскольку арабские потери приводятся в большинстве источников за 19 дней, в течение которых велась Война Судного дня, соотношение потерь следует рассматривать для обеих сторон на этом отрезке времени.
Потери Египта в живой силе составили 15.600 человек убитыми, 25.000 ранеными, 8273 пленными. Египтом было потеряно 240 боевых самолетов, 42 вертолета, 1000 танков, 300 артиллерийских установок, 450 бронетранспортеров, 34 ЗРК и 11 боевых кораблей. Сирия потеряла в войне: убитыми — 4000 человек, ранеными — 10.000, пленными — 386, боевых самолетов — 138, вертолетов — 13, танков — 1100, артиллерийских установок — 250, бронетранспортеров — 400, ЗРК — 9, боевых кораблей — 7. Потери прочих арабских стран известны весьма приблизительно и частично. Например, Ираком было потеряно 300 человек убитыми и 13 пленными, а также 26 боевых самолетов, 130 танков и 20 артиллерийских установок. Марокко потеряло 20 человек убитыми, 60 ранеными и 6 пленными, Иордания — 17 убитыми и 60 ранеными, а также 18 танков. Общие потери арабской коалиции составили: убитыми — около 20 тысяч человек, ранеными — около 35 тысяч, пленными — 8700, боевых самолетов — 404, вертолетов — 55, танков — 2248, артиллерийских установок — 570, бронетранспортеров — 850, ЗРК — 43, боевых кораблей — 18.
Следует отметить, что арабские потери в танках включают уничтоженные и брошенные на поле боя машины, т. е. утраченные фактически. Порядка 400 брошенных противником танков попали в руки Израиля в хорошем состоянии и использовались им впоследствии. Потери Израиля в танках даны по числу уничтоженных машин. Сверх указанного числа 656 израильских танков были повреждены огнем противника или иным способом в ходе военных действий, но остались в распоряжении Израиля и были отремонтированы. Таким образом, потери Израиля в танках также даны по числу фактически утраченных машин. Потери арабских ВВС даны по минимальной оценке. Ряд международных экспертов (например, Insight Team of the London Sunday Times) считает, что арабами было потеряно в Войну Судного дня 450 боевых самолетов.
С учетом вышесказанного и следуя минимальной оценке арабских воздушных потерь можно определить приблизительное соотношение потерь Израиля и стран арабской коалиции, воевавших против него в Войну Судного дня: по числу убитых — 1:9, раненых — 1:6, пленных — 1:30, боевых самолетов — 1:4, вертолетов — 1:11, танков — 1:5,5, артиллерийских установок — 1:23, бронетранспортеров — 1:8,5, ЗРК — 1:43, боевых кораблей — 0:18.
В рамках этого очерка нет возможности рассмотреть частные сюжетные линии и многие общие аспекты Войны Судного дня — такие, например, как чрезвычайно успешные действия израильских ВМС, стоившие противнику больших потерь и обеспечившие Израилю полное господство на море. Тем более здесь нет возможности подробно говорить о политических последствиях этой войны, все еще не исчерпанных. При самом поверхностном взгляде на эти последствия представляется очевидным, что в результате Войны Судного дня выиграли политически Египет и США, тогда как в проигрыше оказались Израиль (потеря части Синая, а затем и всей его территории), Сирия (потеря египетского союзника при мизерных территориальных обретениях за счет американского давления на Израиль) и Советский Союз (потеря позиций влияния и рынка вооружений в Египте). Но даже и такой обобщенный вывод многие готовы оспаривать.
Исходя из общих положений военной доктрины Израиля, сформулированных Давидом Бен-Гурионом в пятидесятые годы и остающихся в силе поныне, Война Судного дня не может считаться успешной для нашей страны. Основными принципами этой доктрины являются сдерживание, предупреждение, разгром. Под сдерживанием подразумевается создание у противника убежденности в том, что он не может начать войну против Израиля, поскольку его потери в результате этой войны будут неизмеримо больше любых его обретений. Если сдерживание не срабатывает и противник приходит к решению начать войну, доктрина Бен-Гуриона требует, чтобы руководство Израиля получило заблаговременное предупреждение об этом. Наконец, третий принцип состоит в том, что в начавшейся войне Израиль стремится к разгрому противника, т. е. к лишению его способности сопротивляться.
В связи с вышесказанным ясно, что любая развязанная противником война свидетельствует о том, что первый принцип израильской военной доктрины — сдерживание — не сработал. В случае с Войной Судного дня очевидно, что не сработал и второй принцип: руководство Израиля получило предупреждение о неизбежной войне слишком поздно, когда использовать его сколько-нибудь эффективным образом уже не было возможности. Война Судного дня также не завершилась разгромом противника, несмотря на значительные тактические и оперативные достижения ЦАХАЛа на обоих фронтах и на такое соотношение потерь, которое в другом месте, при других характеристиках конфликта, могло быть равноценно победе. Можно строить предположения о том, что разгром противника силами ЦАХАЛа был в октябре 1973 года возможен и что он стал бы фактом при иной международной конъюнктуре, но ценность таких рассуждений не велика, а их практическая доказуемость проблематична. Завершая на этом свой очерк, автор надеется вернуться в дальнейшем к некоторым из затронутых здесь проблем.
"Вести", от 20 сентября, 4, 11, 18 и 25 октября и 8 ноября 2012 г.
Текст взят с http://yaqir-mamlal.livejournal.com/