Наконец, следует остановиться на функции эпического элемента в повествовательной песне и в песне-монологе. Как уже отмечалось, функция эпического элемента в повествовательных и монологических песнях одна и та же: рассказ о любви. И хотя функция в обоих случаях аналогична - разница огромная. Для (145) сравнения объективного и субъективного плана приведем два варианта известной русской песни:
1. Рассыпался сырой дуб на четыре грани.
Кто полюбит старых баб, - того ноне драли;
Кто молодых вдов полюбит, - для души спасенье;
Красных девушек полюбит, - для поцелованья.
2. Раскололся сырой дуб на четыре грани.
А кто любит мужних жен, - того душа в аде;
А кто вдову полюбит, - вечное спасенье;
Кто же любит девушку, - всем грехам прощенье.
Люблю, люблю девушку, люблю молодую,
А которую люблю, ту и поцелую131.
Первый вариант - отвлеченное рассуждение, которое аналогично рассказу, построенному на повторе (полюбит), и которое отвечает всем признакам повествовательного элемента: рассказ-рассуждение информативен, логичен, краток, носит созерцательный и отвлеченный характер.
Второй вариант интересен переходом умозрительно-отвлеченного объективного плана в субъективный, где глагол третьего лица "полюбит" заменяется глаголом первого лица "люблю", четырехкратное повторение которого создает впечатление экспрессии. Для наблюдения смены двух планов можно привести и другие песни с их вариантами132.
Следует отметить, что, хотя монолог и не сухо информативен, и не созерцателен, он является формообразующим началом, он обладает повествовательной функцией, как и эпический элемент, так как строится на рассказе о поступках, настроениях и чувствах героев песни. Здесь чувствуется взволнованность, а впечатление последовательности создается благодаря переходам от лирического рассказа к передаче чувств и настроений. В качестве примера приведем очень характерную в этом смысле польскую песню:
Сеяла я руту,
Руту зеленую,
Мать, отец не знают,
О ком я тоскую.
Я грущу по Ясю,
Грущу молодая;
Знала бы дорожку,
К Ясю бы пошла я. (146)
Но пути не знаю,
А спросить стыжусь я;
Не увидеть Яся
Целый день боюсь я.
Выйду на крылечко,
Облака высоко.
О, боже, мой боже,
Мил мне мир широкий133.
Если в повествовательной песне наблюдается строгая последовательность в передаче событий, то в монологе она заменяется сменой настроений: тоскую грущу; знала бы - пошла бы (сомнение); стыжусь, боюсь (борьба чувств), выйду на крылечко (ощущение красоты мира и своей свободы). Итак: тоска-сомнения-борьба чувств-решения; в этом есть своя внутренняя логика, притом наблюдается неожиданная смена времени: сеяла-грущу-выйду. Действительно, в данном случае дело не в картине, а в попытке выразить борьбу чувств. Бытовая реалия: "сеяла я руту" - не связана с чувствами девушки и ни в коей мере не может быть ни поводом, ни тем более причиной этих чувств.
Конечно, существуют и такие монологи, в которых повествовательный элемент ощущаются более определенно. Это такие рассказы-воспоминания, когда внимание лирической героини сосредоточено на прошлом:
Не дождавшись поры-времени,
Я сама тебя, сад, садила,
Я сама тебя поливала,
Живот-сердце надрывала;
Я не для ково иново,
Для своего ли друга милова.
Или:
Я вечер, вечер, молоденька,
Долго вечера просидела,
Я до самого до рассвету,
Всю лучинушку пропалила,
Всех подружек утомила,
Все тебя, мой друг, дожидалась...134 (147)
Монологи подобного склада более эпичны. О функциональной близости повествовательного элемента в песнях-рассказах и монологах говорит тот факт, что певцы часто смешивают эти два плана, стихийно переходят от рассказа в третьем лице (объективный план) к рассказу от первого лица (субъективный план).
В болгарских песнях после повествования монолог представляет собою речь лирического героя от первого лица135, а для польских песен монолог, следующий за повествованием, вообще не характерен, поэтому проследим это интереснейшее явление на примерах русских народных песен. Смещение объективного план" в субъективный характерно для многих песен, приводим лишь один подобный пример:
Под окошечком сироточка сидит,
Против ясного окошечка глядит.