В горле першит. Адски. Будто оно каленым железом обожжено.
По глазам бьет яркий свет. Слепну. Жмурюсь. Привыкаю.
Даю себе минуту научиться заново дышать — тем воздухом, что окружает меня ароматом дерева и горьких трав. В больничных палатах так не пахнет.
Сфокусировав зрение на потолке, разглядываю точечные светильники. Их много. Штук пятнадцать, не меньше. А в центре большая ромбовидная светодиодная лампа.
Медленно поворачиваю голову. Затекшие мышцы шеи хрустят и ноют. Сил почти нет. Я даже думать не в состоянии. Просто рассматриваю картины в стиле абстракционизма, угловатые торшеры, аккуратную мебель без излишеств. Комната похожа на дорогой гостиничный номер или апартаменты где-нибудь в Москва-сити.
С трудом приподнимаюсь на локте. К вене приклеена игла капельницы. Пузырек опустошен всего наполовину. Значит, не так давно здесь была сестра…
Боже! Мой ребенок!
Чувствую пустоту внутри себя. Самую буквальную пустоту. Судорожно вспоминаю, что отключилась во время схваток. Вскоре после того, как в мой дом ворвался Саид Махдаев, убил нашего курьера и похитил меня прямо в сорочке.
Глаза и нос начинает печь. В груди больно. Думаю только о малыше. Как он? Где он? Где я? Где Ризван? Где мой брат?
Отклеив с руки лейкопластырь, вынимаю иглу и спускаю тяжелые ноги с кровати. На мне новая хлопковая сорочка с мокрыми кругами на буграх груди. Прикладываю к ним ладони. Они горят огнем от прибывшего молока.
— Вам нельзя вставать! — В комнату вбегает девушка в белом халате и косынке. Бросается ко мне и пытается уложить обратно на подушку.
Отмахиваюсь от нее, глотаю слезы, молю:
— Где мой ребенок? Где мой сын? Что вы с ним сделали?
— Немедленно вернитесь в постель! — ругается она, игнорируя мои вопросы. — Я поставлю вам катетер…
На пороге появляется огромная тень. С надеждой, что это Ризван, отталкиваю от себя девушку, но вижу совершенно незнакомого мне мужчину. Такой же высокий и крупный, как мой муж, только это не он. Ухоженный, кареглазый, с модной топорщившейся стрижкой и брутальной щетиной. Сует руки в карманы черных брюк и, задрав подбородок, внимательно смотрит на меня несколько долгих секунд.
— Кто вы такой?! — срываюсь я.
— Господин, она избавилась от капельницы, — пожаловалась ему девушка.
— Унеси. Не хочет — не надо, — лениво отвечает он своим утробным рыком, демонстрируя мне свое наплевательское отношение к моему здоровью.
— Вы работаете на Махдаева?! Это вы помогли сбежать ему из тюрьмы?!
Девушка забирает капельницу и выкатывает в коридор, обойдя незнакомца.
Он переступает порог, окидывает меня задумчивым взглядом и произносит:
— Меня зовут Камиль. Ты находишься в моем доме, Роксана.
— Вы знаете, кто я? Кто мой муж?
— Ризван Гафаров. Давно жажду встречи с ним. Должен же я поквитаться с этим подонком.
Перехватывает дыхание. Поквитаться с Ризваном? За что? Он никогда не упоминал никакого Камиля, хотя рассказал о себе все. Или почти все. Ведь на некоторые темы Ризван категорически отказывался со мной откровенничать. Говорил, что меня это не касается, это его прошлое, которому нет места в нашем будущем.
Слышу детский писк из коридора. Напрочь забываю о словах этого человека. Все внимание переключаю на вернувшуюся в комнату девушку с маленьким комочком на руках. Подносит мне кулек и протягивает прямо в руки.
— Осторожно, — говорит с улыбкой, — головку придерживайте. Покормите его — и я снова отнесу его на кислородик.
Господи!
Слезы льются рекой. Теперь от счастья. Я держу на руках собственного сына! Живой, большой, здоровый мальчик со зверским аппетитом, проявившимся, едва я подношу его к соску.
Прикусываю губу от непривычного пощипывания, но спустя пару секунд меня отпускает. Целую его в лобик и шепчу:
— Мой малыш…
Время замедляется, а потом и вовсе замирает. Весь мир сужается до моего ребенка — человечка, рожденного от любимого мужчины, который сейчас с ума сходит от неизвестности. Он даже не знает, что уже стал отцом. Ему не довелось присутствовать со мной на родах, держать меня за руку, перерезать сыну пуповину. Не он первым взял его в руки. Не с ним наш малыш встретил свой первый рассвет. И за это Ризван спустит со своих врагов десять шкур.
Пока малыш причмокивает, вытягивая молоко из одной груди, у меня камнем сдавливает вторую. По сорочке растекается пятно. Придется сцеживать, массировать. Даже в плену.
— Давайте, — говорит медсестра, когда сосок выпадает из маленького ротика.
— Нет! — протестую я, отворачивая от нее своего ребенка.
— Роксана, у вас были сложные преждевременные роды. Ребенку нужен дополнительный уход.
— Куда вы его уносите?
— В кувез. В этом нет ничего страшного. Исключительно профилактика возможных осложнений.
— Если не хочешь, чтобы твой сын пускал слюни до полу до восемнадцати лет, послушайся врачей, — говорит мне Камиль, о котором я уже успела забыть.
Он медленно пересекает комнату, заметно прихрамывая на одну ногу. Она словно несгибаемая в колене, и каждый шаг дается сложнее обычного.
Еще раз поцеловав сына, нехотя отдаю медсестре, и она уносит его, закрыв за собой дверь.
— Где я нахожусь?
Камиль останавливается у окна и отодвигает шифон. Открывает окно, впуская в комнату достаточно прохладный осенний воздух. На улице тарабанит дождь и завывает ветер. Значит, я далеко не на юге.
— Там, где тебя никто не найдет, — отвечает бесстрастно. — Советую тебе сидеть тихо и просто ждать.
— Чего?
— Конца. У Саида завидное терпение, но и его можно исчерпать. Мой тебе совет — будь послушной девочкой. Тебе же не привыкать. — Он смотрит на меня так, будто знает подробности нашего с Ризваном романа. Мою роль жертвы, из которой я медленно перерастала в роль королевы.
— Он что, рассчитывает на секс?
Камиль улыбается уголком рта:
— Ты родила несколько часов назад. У тебя грудь лопается от молока и брюхо висит. Какой секс, Роксана? Саид хочет того же, чего и я. Поражения Ризвана Гафарова. А для этого ты и ваш отпрыск нужны нам живыми и невредимыми. Куда приятнее будет трахать тебя у него на глазах, что скажешь? Особенно в два ствола. Чтобы визжала и металась. Выла от течки, как сука весной.
Я морщусь от его слов. Мороз пробирает по коже. Тяну на себя одеяло, сверля это чудовище исподлобным взглядом. Ненавижу. Проклинаю.
— Вот от этого мы точно испытаем кайф, — подытоживает Камиль. — Сына же вашего будем растить на своих условиях. Он нас папами называть будет. А Ризвана будет считать подонком, сидящим на цепях в подвале за то, что однажды навредил его родным. Мы выбьем ему зубы и вырвем язык, чтобы не смог рассказать пацану правду. Во всяком случае, так будет, если ты все сделаешь правильно. Иначе… мы всех вас просто шлепнем. Сначала утопим вашего шакаленка, потом придушим тебя, а потом отрежем башку твоему мужу. Такой вариант мы тоже рассматриваем.
Несколько долгих секунд Камиль смотрит на меня в ожидании моей истерики, но я не говорю ему ни слова. Страшно. До онемения конечностей. Но я верю, что ни один их план не сработает. Ризван спасет нас, даже вернувшись с того света.
— Отдыхай, Роксана, — говорит Камиль на прощание и шагает к двери.
— Это Ризван тебя покалечил? — предполагаю я. — Правильно сделал. Со второй ногой все будет еще хуже, — предупреждаю его я, на что он лишь молча усмехается и выходит, оставив меня переваривать его жуткие угрозы.