Быстрое высвобождение вкладчиками национальных госзаймов грозит серьезным кризисом и делает совершенно невозможными новые заимствования на внутреннем рынке". Делатур считал возможным удовлетворить требования русского правительства только в том случае, если это было необходимо сделать по "соображениям политическим", и предложил дать послу в Петербурге Франсуа Монтебелло инструкцию "впредь не очень-то соглашаться с проектами русского минфина".
Грехопадение Витте
Витте, разместив на парижской бирже заем, доставшийся ему по наследству от Вышнеградского, с удивлением обнаружил, что облигации не пользуются спросом. Когда цена составила 50% от номинала, он связался с Ноэлем Бардаком и попросил во имя дружбы Франции и России поддержать цену бумаг, однако в ответ получил предложение сыграть за счет русской казны на повышение турецких гособлигаций, которыми в тот момент, не афишируя этого, занимался "синдикат франко-русской дружбы". По результатам операций с турецкими фондами финансист и его партнеры соглашались вложить некоторую сумму в русские займы.
По поручению Витте агент российского министерства финансов в Париже Александр Рафалович съездил в Лондон, чтобы уговорить британских Ротшильдов выкупить русские облигации. В качестве платы англичанам предлагались льготные инвестиционные программы в России, доходность которых обещала превысить 70% годовых. Предположительно речь шла об эксклюзивном праве на разработку бакинских нефтяных месторождений. Однако Ротшильд попросил передать Витте, что "в Англии экономические интересы никогда не возьмут верх над политическими. Мы будем открыты для переговоров лишь в том случае, если Россия даст официальное согласие на разграничение сфер влияния с Великобританией в Китае и Турции".
Попытка привлечь к скупке русских фондов американских инвесторов также закончилась неудачей.
Назревал скандал, который грозил России полной утратой кредитоспособности. Русские агенты носились по всему миру, пытаясь пристроить заём, но в конечном счете минфину пришлось самому выкупать его на бирже. Представитель Credit Foncier предложил Витте следующую схему: кредитное общество может вступить с русскими в мнимую сделку, принять на хранение ценные бумаги, а затем тайно отправить их в Петербург. За это министр финансов посодействует Волжскому пароходству, в котором Credit Foncier имеет интересы, получить ссуду госбанка. Витте пришлось согласиться на эти условия, но очевидно, что Credit Foncier не удержало сделку в тайне. С тех пор практически каждый новый выпуск русских облигаций во Франции предварялся соглашением о финансовой поддержке российским государственным банком того или иного российского предприятия, выплачивающего дивиденды французским пайщикам.
Керченский скандал
Подобные схемы, ставшие нормой в отношениях Витте и парижской биржи, привели к появлению в России "особых" французских предприятий, которые процветали и выплачивали огромные дивиденды благодаря государственному покровительству. Довольно типична для того времени история успешной деятельности Общества Брянского завода, которое было основано в начале 1880-х на средства Societe Generale и группы французских вкладчиков, среди которых, как считалось, присутствовали несколько членов французского кабинета министров.
Брянский завод к началу 1890-х годов являлся лидером российского рельсопроката и металлообработки. Чистая прибыль общества достигала 4 млн. руб. в год, акционеры получали до 38% прибыли на капитал. В 1894 году Общество брянского завода получило от государственного банка кредит в размере 12 млн. руб. под залог облигаций для покупки Керченского железного рудника и постройки металлургического комбината. Керченское предприятие было оформлено как отдельное акционерное общество еще до того, как началось его строительство. Половина акций керченского предприятия была продана мелким французским вкладчикам, а половина перешла в собственность Брянского общества. Довольно скоро обнаружилось, что достроить керченский комбинат невозможно, поскольку практически весь 12-миллионный кредит был истрачен на повышение дивиденда для акционеров Брянского общества.
Деньги ушли во Францию, строительство остановилось, и новый комбинат приступил к выпуску единственной возможной в его положении продукции корпоративных облигаций. Брянское общество, насколько позволяло законодательство, переводило на "мертворожденную дочку" собственные долги, но главной проблемой оставался 12-миллионный долг госбанку, который необходимо было погасить к 1899 году.
В 1888 году Брянский завод обратился в канцелярию государственного банка с предложением принять в счет погашения кредита керченские облигации.
Директор госбанка Борис Малешевский рассмотрел этот проект и поставил окончательную резолюцию: "Отказать. Операция невыгодна и крайне сомнительна с точки зрения законности".
Однако французские инвесторы вовсе не собирались мириться с перспективой лишиться дивидендов на несколько лет вперед. Бомбардировка госбанка запросами из Брянска не прекращалась. Наконец в 1899 году обсуждение "керченского дела" вышло на уровень министров финансов. Посол Франции в Петербурге передал Витте телеграмму от Кайо, в которой положительная резолюция Малешевского на проект обмена облигаций объявлялась важнейшим условием размещения нового займа на парижской бирже. Россия предлагала французским рантье 3% обязательства Дворянского банка на общую сумму в 2 млрд. франков. От успешного размещения бумаг зависела судьба золотого обеспечения рубля, за счет этих средств русский минфин планировал гасить старые и уже просроченные международные обязательства. Отказать Кайо и стоявшему за ним Societe Generale было невозможно.
Тем не менее Витте, взбешенный императивным тоном телеграммы, ответил крайне резко: "Наш Государственный банк, так же как и французский, действует на основании собственного устава. Как французский министр финансов не может давать указания, противоречащие уставу банка, точно так же я не могу давать приказания банку о выдаче ссуд, которые, по мнению совета банка, противны его интересам... Если Керченское общество действительно может представить все необходимые гарантии, то ему нетрудно получить ссуду во Франции, так как общеизвестно, что Брянск и Керчь всегда были финансируемы французами, и ваши акционеры более других заинтересованы в процветании сих предприятий".
"Чтобы доставить удовольствие"
Выпустив пар, Витте приказал созвать экстренное совещание совета госбанка, в ходе которого сделал следующее заявление: "Сильное падение курса акций Брянского общества произведет удручающее впечатление на французском денежном рынке. Оно также подорвет доверие к прочим русским ценным бумагам и поставит в неловкое положение французское правительство, поощрявшее инвесторов покупать русские займы и бумаги русских предприятий". Малешевский ответил, что "банк уже не в первый раз вынужден идти на подобные сделки, грозящие ему крупными потерями, но мнение представителей министерства, безусловно, будет решающим". Витте утвердил решение совета государственного банка и немедленно дал язвительную телеграмму в Париж: "Вы отлично понимаете, Кайо, что подобное решение с моей стороны не сообразуется со здоровыми принципами предпринимательства. Я решился сделать это исключительно ради того, чтобы доставить удовольствие вам, мой дорогой коллега, и всем близким друзьям членов французского правительства".
С 1900 по 1902 год Брянское общество восемь раз обращалось в государственный банк с просьбами о предоставлении кредитов и каждый раз получало поддержку. В 1902 году Societe Generale выкупило у госбанка обязательства Брянского общества номинальной стоимостью 10,8 млн. руб. за 3,6 млн. руб.
Попустительство подобным схемам вызывало резкую критику деятельности Витте на посту министра финансов, а затем премьер-министра. С 1898 года регулярно собиралась особая комиссия во главе с императором Николаем II, на которой обсуждались возможности ограничения свободы частной инициативы иностранных инвесторов России.
Трудно сказать, для какой из сторон франко-русского союза схемы кредитного и инвестиционного сотрудничества оказались более губительными. В начале ХХ века во Франции разразился кризис государственного долга: русские займы не встречали на своем пути никаких препятствий благодаря личной заинтересованности Жозефа Кайо в процветании отдельных российских предприятий. В результате новый президент Франции Клемансо начал свое правление с того, что освободил министра финансов от должности, а также лишил его всех почетных званий и орденов.
Павел Жаворонков)
В мое управление министерством финансов в значительной степени развилась наша железнодорожная сеть. После восточной войны с Турцией, в конце 70-х годов, сооружение железных дорог было временно приостановлено и только в мое министерство я опять начал быстро строить и развивать сеть железных дорог.
В то время и эта мера подвергалась критике; уверяли, что я иду очень быстро. Ну, а теперь этих нареканий не слышно, так как все {226} поняли, что эти вновь сооруженные железные дороги принесли и приносят государству значительную пользу, так что в последние годы начали опять довольно энергично строить еще новые дороги.
(дополнение ; ldn-knigi: http://www.stolica-s.com/rezepov/02-05-08.htm
Взятка для "министра Вити"
В двадцать пятом выпуске: открытие публичной библиотеки; события вокруг железной дороги; взятки для "министра Вити"; игра в карты на 7 километров;
первые лампочки в Саранске освещают склады с мылом.
Перед исторической ошибкой
Тот факт, что магистральная железная дорога прошла не через Саранск, отбросил наш город на сто лет назад. Саранск хоть и числился вторым по величине городом Пензенской губернии, но рос медленно, строительство путей затянулось, а крупных промышленных предприятий не было. Расположение города на плодородных землях, ежегодные крупные ярмарки создавали нынешней столице Мордовии предпосылки стать экономическим и культурным центром северной части Пензенской и близлежащих районов Симбирской и Новгородской губерний.
Появись тогда у нас железная дорога - глядишь, центром Поволжья был бы сегодня не Нижний Новгород, а Саранск.
Тем не менее регулярное железнодорожное сообщение в районе Саранска появилось позже, чем во всем Поволжье, да и предшествовали этому драматические события.
Все на борьбу с огненным дьяволом!
По первоначальному плану рельсы в мордовском крае должны были пройти по территории плодородных земель ромодановских помещиков. Те, естественно, возражали. Население Саранска было в ужасе, узнав, что через их город пройдет железная дорога. Отношение к ней в то время было неоднозначным. Ее презрительно обзывали "чугункой", а простых строителей железной дороги "чугунками". Среди них было много бродяг, воров, хулиганов и других темных личностей. Представители "чугунки" обладали большой физической силою, их присутствие в городе сопровождалось пьянкой и драками. Подрядчики их обманывали, и тогда этот сброд нападал на местное население.
Железная дорога влекла за собой и множество неприятных факторов для тихого городка - грохот, крушения, увеличение численности рабочего класса, создание ремонтной базы, угольная копоть, развитие железнодорожного сервиса и связанные с этим порок и разврат. Патриархальная часть саранского населения считала паровоз и рельсы дьявольским изобретением.
Первая взятка для "Вити"
В этой ситуации саранское купечество сделало очень хитрый ход. Были собраны деньги для дачи взятки Витте, директору департамента железных дорог министерства финансов Российской империи. Он много лет работал в железнодорожных обществах, имел дело с акциями, брал взятки.
Его фамилию в стране коверкали и говорили так: "Надо поднести нашему Вите". Деньги для "Вити" были собраны немалые.
Тот нисколько не удивился нежеланию саранских властей иметь рядом современное сообщение - подобное настороженное отношение к строительству "чугунки" встречалось в стране часто. Железнодорожную магистраль решили пустить через неприметное село Рузаевка. Благодаря этому оно превратилось в станцию, можно сказать, общероссийского значения, и в 1891 году через нее пошли практически все поезда в столицу великой империи. Денежные реки потекли рекою. Это был шок. Рузаевка росла как на дрожжах.
В Саранске кусали локти, но было поздно. Город навсегда оказался в стороне от важных торговых путей. Горожане сами себя загнали в исторический тупик и заплатили за это деньги. Устаревшие взгляды лишили город будущего. Когда о "чугунке" в Саранске заговорили вновь, то горожане стали хвататься за нее руками и ногами в прямом смысле слова.
Последний шанс
Сам проект соединения железнодорожным путем Москвы с Казанью через Рязань появился в начале 1891 года. Экономические расчеты свидетельствовали, что гораздо целесообразнее вести новую дорогу от Рязани через Шацк, Саранск и Алатырь. Однако вскоре возник еще один вариант дороги с более короткой протяженностью от Коломны через Касимов, Елатьму и Алатырь. Таким образом, второй вариант снова оставлял Саранск в стороне. Такое положение вещей никоим образом не устраивало местные власти, тем более что их поддержала хитрая казанская городская дума. В Петербург срочно была отправлена саранская делегация, которая встретилась с министром внутренних дел и изложила ему свою просьбу.
Вторая взятка для Витте
Позднее к этому подключили и пензенского губернатора. Он связался с Витте, который уже стал министром путей сообщения. Тот, в свою очередь, отвечал, что "комитет министров постановил избрать для казанской линии направление от Рязани по правому берегу Оки, оставляя к югу Шацк, через Саранск и Алатырь на Казань". Некоторые историки утверждают, что представителям Саранска пришлось давать Витте взятку второй раз, чтобы хоть как-то исправить сделанную ошибку. Саранские купцы так и говорили: "Ох, опять надо тряхнуть мошной для Вити!"
Как выбрали место для станции Саранск
Так или иначе, вопрос о строительстве железнодорожной линии был решен в пользу Саранска. Сначала станцию намечалось построить на правом берегу реки Инсара, чтобы избежать сноса значительной части городских строений. Но с этим не согласилась городская управа: считалось, что вокзал должен находиться в черте города. Поэтому решено было перенести строения. Эти расходы взял на себя город. Поздней осенью 1893 года строительные работы были завершены и в декабре началось регулярное движение поездов через станцию Саранск.
Позднее, в 1898 году, министру финансов России графу Витте присвоили звание почетного гражданина Саранска в знак искренней признательности местного общества за сочувственное отношение Витте к городу.; ldn-knigi) )
В мое время значительно возросла русская промышленность. Благодаря систематичному проведению протекционной системы и защите с моей стороны, и приливу к нам иностранных капиталов, промышленность у нас быстро начала развиваться и в мое управление министерством, можно сказать, прочно установилась национальная русская промышленность.
В этом отношении я также встречал поддержку Его Величества, но уже в меньшей степени. Я был и остаюсь сторонником не стеснения иностранных капиталов, идущих в Россию на пользу ее развития. Некоторые же, из-за узко-национальной точки зрения, были не особенно склонны к притоку иностранных капиталов в Россию, и только тогда оказывали этому содействие, когда лично, в той или другой форме, были заинтересованы в создании этого или другого завода, или в той или другой эксплоатации наших натуральных богатств.
Эта заинтересованность большею частью выражалась в том, что эти господа получали места в правлениях частных обществ или получали выгоду в других формах.
Как один из тысячи подобных примеров, я вспоминаю следующий случай: