- Ваше Величество, хотя я не знаю, что говорил Победоносцев, но почти уверен, что могу догадаться, что он про меня сказал. Государь спросил:
- А как вы думаете, что?
- Да, наверно, - говорю, - он сказал так: когда вы его спросили, кто же может быть министром внутренних дел, он ответил Вашему Величеству: есть один только человек, который может быть министром, это вот Витте, да и тот... и тут он сказал какое-нибудь слово, какое-нибудь бранное слово, что-нибудь вроде известной фразы Собакевича в "Мертвых душах": "один там только и есть порядочный человек - прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья". Государь рассмеялся.
- Я, - говорит, - ему сказал, что если бы даже я решил Вас назначить, то это мне не облегчило бы мою задачу, потому что мне пришлось бы искать заместителя вам. {32} Затем Государь сказал мне, что, когда он спросил Победоносцева, кого же в конце концов он рекомендует назначить, Победоносцев ответил, что, по его мнению, надо назначить того, кто и теперь уже состоят товарищем министра внутренних дел, - т. е. Горемыкина.
А что Вы думаете по поводу назначения Горемыкина? - спросил меня Государь.
Я ответил Государю, что Горемыкина я сравнительно очень мало знаю, ничего о нем определенного сказать не могу, но что вообще Горемыкин производит на меня впечатление человека порядочного, причем добавил, что, по всей вероятности, Константин Петрович, между прочим, рекомендует Горемыкина потому, что Горемыкин правовед и Константин Петрович тоже правовед, а известно, что правоведы также, как и лицеисты, держатся друг за друга, все равно, как евреи в своем кагале.
И если, - сказал я - у Вашего Величества никого больше не имеется в виду, то может быть вы решитесь назначить Горемыкина?
Государь ответил:
- Да, я назначу Горемыкина.
Когда я уходил от Государя из его кабинета, туда вошел Танеев, и когда я с ним ехал обратно из Царского в Петербург, Танеев мне сказал:
- Как я рад, что вы наконец вернулись из за границы. Государь все время не решался - кого назначить министром внутренних дел, а вот сегодня приказал представить мне ему указ о назначении на этот пост Горемыкина.
С вокзала я прямо поехал в министерство внутренних дел, к Горемыкину и сказал ему, что мне известно, что Его Величеству угодно было решить назначить его министром внутренних дел. Горемыкин этой вестью был очень доволен и начал говорить со мною о следующем:
Со времени соединения министерства внутренних дел с 3-м отделением министр внутренних дел сделался по своей должности и шефом жандармов и таким образом министры внутренних дел, кроме полагающегося им довольствия: содержания, казенной квартиры, отопления и проч., стали получать и по смете жандармского управления 50 тыс. руб. в год на особые расходы. Под этими особыми расходами подразумевались расходы негласные, которые министр внутренних дел, как начальник полиции, иногда должен был производить {33} и о которых трудно было кому либо давать отчеты, кроме, конечно, отчета Государю Императору.
Но постепенно эти 50.000 руб. министры внутренних дел просто начали тратить на свои личные нужды, а также на представительство, что, конечно, было некорректно.
Так вот Горемыкин, ни с того, ни с сего, сказал мне, что он рад получить самостоятельное место; рад, что состоялось определенное назначение, и что он теперь уже не временно управляющей министерством, не калиф на час. Первое, что он теперь сделает, это распорядиться, чтобы те 50.000 руб., которые получали министры внутренних дел, чтобы их ему не давали, а чтобы их сам департамент полиции тратил на секретные нужды.
Но это благое пожелание так и осталось "благим пожеланием". В конце концов, Горемыкин продолжал получать эти 50.000 руб. и тратить их на свои нужды, что делали всё его преемники. Разница между ними и покойным председателем совета министров и министром внутренних дел Столыпиным состояла лишь в том, что они брали только эти 50.000, а когда министром внутренних дел сделался Столыпин, то уже дело не ограничивалось 50.000, а, насколько мне известно, со слов министра финансов и нынешнего председателя совета министров - Столыпин и его ближайший помощник по делам полиции Курлов тратили на свои нужды, или на свое представительство уже не 50.000, а сотни тысяч. Это было одним из последствий так называемого конституционного порядка, который водворял П. А. Столыпин.
Горемыкин, до назначения министром внутренних дел, был довольно либерального направления, но, как только он сделался министром внутренних дел, под влиянием свыше, боясь себя скомпрометировать, начал вести довольно реакционную политику (I Вариант. *Горемыкин в течение своего управления министерством бездействовал и не знал, куда ему идти, направо или налево. Он взял себе в товарищи князя Алексея Дмитриевича Оболенского, человека очень не глупого, хорошо образованного, убедительно говорящего, честного, но крайне легкомысленного и впечатлительного.
Он и мне принес много бед своею неуравновешенностью. Когда он говорит, он говорит по убеждению и убедительно, но убеждения его меняются также часто, как чистоплотные люди меняют белье. Затем у него крайне беспокойный характер, всегда он всюду во все партии суется, чтобы знать, что делается и давать "советы". Он пользовался большим почетом у молодых дам высшего общества - его так и звали "дамский оракул". Хотя, повторяю, он, в сущности, хороший, честный человек, но опасный советчик. Оболенский тащил Горемыкина налево, а другие его сотрудники - направо. Конечно, Горемыкин никому не угодил, а председатель комитета министров Дурново, который жил головою Плеве (тогда уже государственного секретаря, добивавшегося стать министром внутренних дел), конечно, страшно интриговал против Горемыкина. *).
В марте месяце 1896 г. был назначен дворцовым комендантом генерал Гессе. {34} Когда Император Александр III вступил на престол, то при нем, весьма недолгое время, начальником дворцовой охраны был его личный друг граф Воронцов-Дашков (нынешний Кавказский наместник), который затем в скором времени был сделан министром двора и оставался министром двора в течение всего царствования Императора Александра III.
Начальником конвоя в это время был генерал-адъютант Черевин. Как граф Воронцов-Дашков, так и генерал-адъютант Черевин были люди с известным "я".
Молодой Император, так сказать, вырос на их глазах, так как оба они были близки к Императору Александру III не только, когда он сделался Императором, но и еще тогда, когда он был наследником-цесаревичем.
Поэтому Черевин несколько стеснялся Императора Николая II, а в особенности Черевин не мог нравиться молодой Императрице, - особе весьма чистой и воспитанной на немецко-английский манер, - своею некоторою распущенностью и резкостью выражений. Происходило это оттого, что Черевин имел один недостаток: он весьма часто, можно сказать, почти ежедневно был не в вполне нормальном состоянии. Совершенно естественно, что все эти аллюры Черевина не могли, конечно, нравиться Императрице..
Вследствие этого, Черевин со времени вступления на престол Императора Николая II, хотя и оставался начальником охраны и лицом по положению близким к Императору Николаю, но никакой интимности между ним и новою Императорскою четой уже не было. Черевин не видал ежедневно, - как это было прежде, Императора и Императрицу; прежде он постоянно был приглашаем к интимному столу, - обеду, завтраку, - это все теперь переменилось. Вообще, что касается личной жизни, то Черевин был очень отдален от двора. {35} Когда Государь переехал в Зимний Дворец, а он поселился с Зимнем Дворце после медовых месяцев, которые Государь провел со своею молодой женой в Царском, - то Черевин даже не получил помещения ни в Зимнем, ни в Аничковом дворцах, а жил на частной квартире.
Только отношения вдовствующей Императрицы к Черевину не переменились; она осталась в высокой степени к нему расположенной и весьма любила и уважала Черевина.
Приближенным Черевина был генерал Гессе.
Генерал Гессе раньше служил в Преображенском полку, потом состоял при Черевине еще в чине полковника (Гессе при Императоре Александре III я помню тоже в чине полковника).
Молодой Император знал Гессе, так как он сам служил одно время в Преображенском полку и командовал батальоном; затем, когда Император Николай II был еще Цесаревичем, Гессе учил его ружейным приемам. Наконец, Гессе был Приближенным Черевина, а потому знал все, что касается дворцовой охраны.
Естественно поэтому, что после смерти Черевина, вместо него, был назначен Гессе.
Черевин умер от воспаления легких. Для него воспаление легких было смертельною болезнью, потому что у лиц, - подобно Черевину, - пропитанных алкоголем, воспаление легких обыкновенно кончается смертью.
Гессе был человек не дурной, довольно корректный, но во всех отношениях самый обыкновенный человек, и потому его нельзя сравнить с Черевиным, так как Черевин был человек замечательного здравого ума и крайне забавный; он представлял собою типичную личность.
Гессе сделал военную карьеру между прочим и потому, что он был женат на дочери Козлянинова, бывшего командующего войсками в Киеве, сестра же его жены была фрейлиной при Елизавете Феодоровне. Таким образом, на карьеру Гессе имела влияние именно его женитьба на дочери генерал-адеютанта, бывшего командующего войсками Киевского военного округа Козлянинова, который в свое время имел очень большое значение в военном мире.
Сами Гессе еврейского происхождения, в них есть значительная доля еврейской крови. В наружности генерала Гессе это не было заметно, но в наружности его брата, который был в Киеве {36} губернатором (также вследствие влияния Козлянинова), еврейский тип резко проглядывал, что не мешало, как Киевскому губернатору Гессе, так и генералу Гессе быть людьми весьма порядочными.
Супруга генерала Гессе также была дама весьма порядочная, но очень "себе на уме". В сущности она имела громадное влияние на мужа и вообще на устройство домашних и мелких дворцовых дел, на устройство своего личного положения, хотя она и была происхождения чисто русского и крови чисто русской.
Многие думают, что если кто-нибудь имеет предками евреев, то непременно имеет и недостатки этой нации, но это не вполне верно. Так, например, в Гессе его еврейское происхождение ничем не обнаружилось, тогда как в его жене, которая была чисто русская, недостатки, которыми страдают многие евреи, были весьма заметны. ( ldn-knigi: Насколько Гессе был "евреем" можно судить по его генеалогии - взято из: http://www.vgd.ru/G/getjman.htm
ГЕССЕ ИВАН ХРИСТИАНОВИЧ 1757-1816. В 1788 принят из саксонской артиллерии на русскую службу. Дослужился до генерал-лейтенанта. Сын ПАВЕЛ 1801-1880.
ГЕССЕ ПАВЕЛ ИВАНОВИЧ 1801-1880. C 1841 черниговский гражданский губернатор, статский советник. В 1855-1864 киевский гражданский губернатор. Дослужился до чина действительного статского советника. Жена МАРКОВА ДАРЬЯ АЛЕКСЕЕВНА. Пять сыновей, младший ПЕТР 1846-1905.
ГЕССЕ ПЕТР ПАВЛОВИЧ 1846-1905. В 1888 командир Императорской главной квартиры. Генерал-лейтенант (1896), генерал-адъютант (1896). Жена МАРИЯ НИКОЛАЕВНА КОЗЛЯНИНОВА. )
Характерно, что, когда вместо Черевина был назначен Гессе, то в высочайшем указе было сказано, что Государь ни в какой охране не нуждается, поэтому и начальник дворцовой охраны совсем не нужен, вследствие чего он, Гессе, назначается дворцовым комендантом.
Вот каковы были мысли, если не по существу, то в смысле постановки дела перед обществом, в 1896 году; если подумаешь о настоящем положении дела, о том значении охраны, о том, как она была выдвинута покойным Столыпиным со всеми этими историями Азефов, Дубровиных, подонков с Сенной площади, союза русского народа; вспомнишь о Багрове, Казанцеве и о всевозможных политических охранниках, под различными наименованиями и видами, то можно сказать, что те предвидения, которые в то время были гласно высказаны относительно необходимости упразднения дворцовой охраны и замены ее дворцовым комендантом, не вполне оправдались.
{37}
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПЕРЕГОВОРЫ С ЛИ-ХУН-ЧАНОМ
И ЗАКЛЮЧЕНИЕ ДОГОВОРА С КИТАЕМ
В конце царствования Имп. Александра III отношения между Японией и Китаем крайне обострились, а затем вспыхнула война между Японией и Китаем. У нас тогда войска на Дальнем Востоке во Владивостоке было очень мало. Ту часть войска, которая была во Владивостоке, мы направили к Гирину на тот случай, чтобы эти самые военные действия между Японией и Китаем не подвинулись на север и не коснулись в том или другом направлении русских владений и интересов, - вот все, что мы сделали.
В это время Император Александр умер. Война эта кончилась полною победою японцев. Вначале царствования Императора Николая II, как известно, японцы взяли весь Ляодунский полуостров и при заключении мира с Китаем выговорили себе различные выгоды и, главным образом - приобретение всего Ляодунского полуострова.
При таком положении дел князь Лобанов-Ростовский сделался министром иностранных дел. В то время строился великий Сибирский железнодорожный путь, который доходил уже почти до Забайкалья.. Являлся вопрос: как направить дальше железную дорогу - по нашим владениям, делая большой круг по Амуру, или в том, или в другом направлении воспользоваться китайской территорией, т. е. северною частью Манджурии.
Но вопрос этот не был решен и никогда даже не было предположения, чтобы мы могли достигнуть согласия Китая на проведение дороги по северной Манджурии.
Но так как все сооружение великого Сибирского пути, т. е. соединение Владивостока с Европейской Россиею, еще по {38} завету Императора Александра III-го, было поручено мне, то из государственных деятелей единственно кто занимался этим вопросом - был я. Так как я более всех остальных, так сказать, играл роль в этом деле, то и дело это я наиболее изучил и знал.
В то время, в сущности говоря, было очень мало лиц, которые знали бы вообще: что такое Китай, имели бы ясное представление о географическом положении Китая, Кореи, Японии, о соотношении всех этих стран; вообще в отношении Китая наше общество и даже высшие государственные деятели были полные невежды.