Будет по-моему - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Глава 4

Злата

— Тебе доставляет удовольствие унижать тех, кто слабее тебя? — на его «заманчивое» предложение даже отвечать не собиралась. Выбора как такового там не было. Макар пытался унизить меня, растоптать гордость в пыль, показать место, которого, на его взгляд, я заслуживала.

— Если бы я делал то, что доставляет мне удовольствие, ты бы сейчас хрипела подо мной и пыталась расцарапать лицо… в конце, возможно, расслабилась и даже кончила на моем члене, — для убедительности двинул тазом, чтобы я могла в полной мере ощутить, что он не шутит. К ярости добавилось смущение, но не то, от которого щеки горят, а другое, от которого не знаешь, куда деться, хочется исчезнуть или провалиться сквозь землю. Выпуклость в его штанах ощутимо давила на поясницу, я пыталась сползти пониже, чтобы разорвать контакт, когда услышала горячий шепот прямо в ухо: — Не верти задницей, пока я сам не решил за тебя, кем ты будешь.

— Никем, никем я для тебя не буду, — сжимая кулачки на столе, едва слышно, но при этом твердо произнесла я. В каждую букву старалась вложить всю ту ненависть, что сейчас к нему испытывала.

Ни один парень до сегодняшнего дня не позволял себе так со мной разговаривать: открыто, пошло, вызывающе. Оскорбляя каждым произнесенным словом. Кайсынов измывался, доводил, подавлял. Он не знал жалости. Игнорировал любое «нет».

— Будешь, рыжая, — уверенно, вызывая своим тоном дрожь в теле. — И пока у тебя есть выбор, но это только пока. Согласишься мыть полы у меня в квартире, пальцем не трону, а продолжишь и дальше морду от меня воротить, ляжешь сначала под меня…

— Ни под кого я не собираюсь ложиться, — прошипела и дернулась, вкладывая в рывок все оставшиеся силы, но легче было скалу с места сдвинуть. В этом гаде столько силы! — Оставь меня в покое, — я опасалась ему грубить, поэтому в голосе сквозила напускная вежливость.

— Не получится, рыжая. Теперь не получится. У тебя два дня, чтобы дать мне ответ, но не забывай, что в случае отказа я не буду таким добрым.

«Добрым? Да его все студенты боятся! Глаза в пол опускают, будто перед ними дон Корлеоне, восставший из мертвых!»

— Ты не знаешь значения этого слова, — я специально не обращалась к Макару по имени, чтобы исключить любую, даже самую мизерную, близость. Он чужак, враг, псих, от которого нужно держаться подальше.

Он не позволял уйти, молчал. В столовой повисла тишина, повара на кухне шуметь посудой боялись, замерли и ничего не делали, хотя я знала, что они там. Вот он – показатель власти и жесткости этого отморозка. Пообедать ребятам не дал, свои хотелки и капризы превыше всего. Я не собиралась больше с ним разговаривать. Будем молчать. Первой не сдамся.

— Иди, — сказал минуты через три, будто понял, что между нами необъявленная война. Только я не радовалась победе. Она казалась мне ничтожной, ведь впереди столько сражений…

Не оглядываясь, я покинула столовую. Тишина за спиной будоражила каждый нерв, тревожила, напрягала. Свернув в коридор, я привалилась к стене, чтобы успокоить дыхание. Нужно дойти до туалета и умыться холодной водой. Ловила на себе заинтересованные взгляды, которые неимоверно раздражали.

«Оказывается, так мало нужно, чтобы стать «звездой» университета», — скептически подумала я.

Марфа, наверное, ждет у аудитории. Это хорошо, потому что мне нужно время, чтобы прийти в себя и придумать объяснение. Она не отстанет, а пересказывать все гадости, что наговорил мне Кайсынов, я не собиралась. Подруга заведет разговор о посвящении, а я еще больше разозлюсь. До начала новой пары было еще шесть минут. Мне хватит двух, чтобы дойти до нужного коридора, остальное время решила переждать в уборной. Не самое приятное место, но здесь было очень чисто. Курить в туалетах не разрешалось, для этого были специально отведенные помещения на каждом этаже. Вспомнила Макара, которому закон не писан, и в душе вновь все всколыхнулось.

В уборной никого не было. Умывшись и промокнув лицо салфеткой, достала телефон. Теперь можно и включить. Как я и думала, куча звонков и несколько сообщений, которые я удалила, не читая, вместе с чатом, а номер телефона кинула в черный список. Мне неинтересно, что этот псих хотел мне сказать. Даже как-то легче на душе стало.

Ровно за две минуты до звонка покинула уборную, игнорируя чужое внимание, уверенной походкой двигалась к цели – нужной мне аудитории. Пусть смотрят и шепчутся, если больше заняться нечем. Через несколько дней новость приестся, и они зацепятся за что-то другое.

— Рыжая, привет, — дорогу мне перерезал высокий парень, явно старшекурсник. Отвечать ему не хотелось. Дерзкий взгляд нагло скользил по мне, задерживаясь на груди, ногах. Ухмылка на лице не располагала к душевным беседам с этим типом. Мажор – к бабке не ходи.

— Я могу пройти? — игнорируя приветствие.

— Слышал, тебя Кайсынов хочет поиметь? — громко. Я оглянулась, чтобы понять, насколько все плохо. Рядом никого не было. Еще один отморозок, от которого все бегут врассыпную?

— Я такими сведениями не располагаю. Извини, на лекцию опаздываю, — попыталась его обойти. Не нравился он мне.

— Я могу помочь. Реально помочь. Он к тебе не подойдет…

Злата

Три дня относительного спокойствия, если не считать семинар у Меленчука. Но даже там все прошло относительно спокойно. Игорь Андреевич не заваливал меня при очередном испытании, к моему удивлению, на защиту встал Славка. Однокурсник видел сцену в столовой, теперь мне казалось, что он меня жалеет. Во время семинара Славка демонстративно вытащил телефон и начал снимать на камеру мое очередное выступление у доски.

— Сахаров, вы вообще страх потеряли? — от злости жуя губы, обратился к однокурснику Игорь Андреевич, заметив в руках парня телефон.

— А что такого? Правилами ВУЗа не запрещено вести видеосъемку во время занятий, — Славка вообще наглый, а сейчас еще так наигранно выгибал брови, что Меленчука от злости перекосило, но, в отличие от меня, мажору он ничего не сделает. — Все достижения ВУЗа выкладываются в открытый доступ. Алаева у нас гордость курса, лучшая студентка, пример для подражания, выложу запись с ее выступлением на ютуб, пусть неучи просвещаются, — продолжил царапать нервы преподавателю. В душе я была благодарна Славке за поддержку, но понимала, что эта выходка аукнется мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А с чего вы взяли, Сахаров, что Алаева лучшая студентка? — нервно дергая верхней губой, взвился преподаватель.

— Так ведь только лучших на каждой паре к трибуне вызывают, или я что-то не так понимаю? — Славка хлопал глазами, будто действительно не понимал. Он жестко стебал преподавателя, а тот ничего сделать не мог.

— Сахаров, может, тогда вы выйдете и ответите? — гаденько процедил сквозь зубы. Мне стало неловко, ведь Славка не самый примерный студент, а сейчас он из-за меня подставится.

— Когда подготовлюсь, обязательно выйду, отвечу, — твердо ответил он.

— Я ставлю вам «неуд», — решительно направился Меленчук к столу, где стоял компьютер с открытой вкладкой электронного журнала.

— Так у меня освобождение, можете в деканате уточнить, почему я имею законное право не посещать занятия и не готовиться, — в голосе однокурсника сквозило превосходство. Теперь он дерзко демонстрировал свою мажорскую природу.

— Уточню, уточню, — Меленчук неловко плюхнулся за стол.

Я слышала, что Славка к каким-то соревнованиям готовится по плаванию, будет наш ВУЗ представлять на региональном чемпионате. Наверное, получил в деканате освобождение. Он практически не бывает на первых парах, проводит время за утренней тренировкой.

Меленчук обозлился, но сделать ничего не мог в данный момент, но я не сомневалась: позже он отыграется, слишком глубока природа его ненависти ко мне. Понять бы еще, где я ему дорогу перешла.

Я чувствовала себя обязанной Славке, а это чувство я не любила. Настолько не любила, что когда мне предложили помощь в избавлении от Кайсынова, я отказалась. Как стало известно позже, правильно сделала.

Благодаря Славке я многое узнала о парнях. Кирилл Солонин – сын мэра и враг Кайсынова. Они друг друга с первого дня ненавидят. Постоянные конкуренты и соперники. Семье Макара, оказывается, принадлежит наш ВУЗ. Они здесь цари и властелины. Братья Кайсыновы ведут себя как хозяева. Теперь мне действительно страшно сталкиваться с Макаром, он ведь может по щелчку исключить меня из ВУЗа, испортить жизнь из прихоти. Кирилл единственный, кто не прогибается под Макара, и даже собрал свиту из мажоров вокруг себя. Славка говорил, что первые два года эти двое чуть ли не каждый день устраивали драки, желая прикончить друг друга, пока не вмешались их отцы. Теперь между парнями вроде как худой мир, но все знают и ждут, что будет еще война.

Макара я видела каждый день: в коридорах, когда выходила из аудитории, сидящим на лестнице или перилах, за рулем его машины – он продолжал нарушать правила и заезжать во двор. Кайсынов постоянно находился в окружении друзей и девушек, которые вечно крутились возле него. Высокая брюнетка с длинными ногами и шоколадным цветом кожи, полученным не от природы, а благодаря долгому нахождению на солнце, вообще от него не отлипала. Стараясь не привлекать к себе внимание, я искоса наблюдала за ними. Этих двоих явно связывали отношения, рука Макара по-хозяйски лежала на филейной части брюнетки, а ту это нисколько не смущало. Тогда почему он донимал меня своими непристойными предложениями? Вывод напрашивался только один – пока его девушка где-то отдыхала, он хотел со мной развлечься. С ее возвращением Кайсынов успокоился и забыл обо мне. Над его «предложением» я не думала, а теперь в этом отпала необходимость.

— Ты куда? — спросила подругу, когда она неожиданно развернулась и стала удаляться от аудитории. — Марфа! — окликнула, потому что она не ответила.

— Я… у меня дела появились. Скажи, что я плохо себя почувствовала и пошла в медпункт, — на одном дыхании выдала она и куда-то убежала.

Тревожное чувство поселилось в душе. Поведение Марфы мне показалось странным. Перед тем как уйти, она ответила на звонок. Кто ей звонил? Что сказали? Вчера она вновь завела разговор о посвящении, надеюсь, подруга ни во что не вляпалась…

Злата

Тревожное чувство росло в груди. Не получалось сосредоточиться на словах преподавателя, я впервые не участвовала в дискуссии, не задавала вопросов. Отчетливо осознавая, что с Марфой в эту минуту может происходить что-то плохое, не могла усидеть спокойно на месте.

Достав украдкой телефон из сумки, хотела написать ей сообщение или кинуть дозвон. Как лучше поступить? Вряд ли она сможет ответить мне. На включенном дисплее в углу горела иконка входящего сообщения. Не раздумывая, открыла. Номер неизвестный. Система предложила мне его заблокировать, если это спам. Желание возникло, но, увидев на заставке присланного видеоролика знакомое лицо, я покрылась холодным потом. Потушив экран, высоко подняла руку.

— Извините, пожалуйста, можно выйти? — нервничала, и это не укрылось от глаз преподавателя. Недовольно, но все-таки он кивнул в сторону двери. Наверное, подумал, что у меня живот прихватило. С животом все было в порядке, но меня подташнивало, сказывалось нервное напряжение.

Отпускать нас с занятий не любили, перемены делали большими для того, чтобы студенты не отвлекались во время занятий, но экстренные случаи никто не отменял.

Выскочив в коридор, я направилась в уборную, по дороге запустила ролик, убавив звук. Марфа… дура! Что ты творишь?! Нужно ее найти. Вытащить оттуда, пока не случилось что-нибудь похуже. Она хоть знает, что ее снимают и рассылают это позорище студентам?

Еще раз запустила десятисекундный ролик, но теперь смотрела не на подругу, а на интерьер. Спортзал. Если не брать в расчет бассейн, их здесь три. У нас было два занятия, оба на стадионе. Я не могла понять, куда мне бежать. Может, обратиться к кому-нибудь из преподавателей? Не сделаю ли я этим хуже? Еще и себя подставлю.

Разум кричал в это не лезть. Я ведь не соглашалась на посвящение и как могла отговаривала Марфу. Засунула голову в пекло, пусть сама выбирается. Рассуждая так и ругая подругу, я тем не менее продолжала ее искать. Все спортзалы находятся на нулевом этаже, туда я и направилась. На помощь руководства не стоит рассчитывать. Если такое происходит постоянно, то они в курсе и закрывают на все глаза. Подставлю мажоров, мне здесь не жить. Нужно договариваться. Вряд ли такое удастся скрыть. Завтра ролик разлетится по сети, и он точно будет не десятисекундным…

Искать долго не пришлось. Направилась к двери, из-за которой лилась танцевальная музыка. Взявшись за ручку, не могла найти силы, чтобы дернуть дверь на себя. Ладошки вспотели, сердце жгло в груди. Страшно. До дрожи, до безумия. Хотелось развернуться и убежать, но я не смогу жить и делать вид, что ничего в этот день не произошло. Изнутри доносились мужские голоса, смех. Они что-то кричали, свистели, подстегивали. Марфа, наверное, уже совсем разделась…

Я бы сошла с ума, окажись на ее месте. Как она решилась? Этот вопрос не выходил из головы. Появилась мысль включить камеру на телефоне. Не думаю, что это как-то поможет или защитит, но хоть какие-то доказательства беспредела удастся получить. На телефоне до сих пор был выключен звук, а в углу горела иконка нового входящего сообщения.

«Что ты под дверью мнешься? Входи!»

Я огляделась – никого нет. Тут вспомнила, что в коридорах установлены камеры, доступ к которым мало кто может получить. Только тот, кто с легкостью влез в мое личное дело.

Резко дернула на себя дверь и вошла. В присланном мне ролике Марфа скидывала с себя рубашку, сейчас она была в одном нижнем белье и со шваброй в руках танцевала перед парнями. На трибунах сидели человек тринадцать, не меньше, и подстегивали подругу двигаться. Марфа размазывала шваброй лужу воды на полу, нагибаясь и выставляя перед присутствующими голые ягодицы.

Мои щеки обдало жаром, будто это я стояла сейчас перед ними голая. Казалось, прошла вечность, а на самом деле всего пара секунд. Меня заметили. Свист и улюлюканье прекратились, внимание переключилось на меня, но никто пока не решался заговорить. Все косились на верхнюю трибуну. Вальяжно привалившись к стене и раскинув согнутые в коленях ноги, тот, кто там сидел, смотрел в телефон, игнорируя происходящее.

— Ты зачем пришла? — подскочила ко мне Марфа, и в ее взгляде не было благодарности. Она попыталась шваброй прикрыть свое тело. Смотрелось это убого, ведь она только что перед толпой идиотов себя во всей красе выставляла. Неужели до сих пор продолжала рассчитывать на свадьбу с наследником олигарха? Да этим видео ей до конца дней в лицо тыкать будут!

— Потому что дура! Марфа, просто молчи, — тихо оборвала я ее.

Я злилась на Марфу, но еще сильнее злилась на Макара. Это все он подстроил, а теперь сидит и на нервы своим равнодушием действует. Они и так звенят от напряжения, еще немного – и я воспламенюсь, но позволить себе грубость я не могла. Понимала, что не могу окликнуть его, высказать все, что сейчас кипело в душе, потому что мы тогда отсюда не уйдем… целыми и невредимыми. Оставалось только ждать. Каждая секунда – вечность. Музыка смолкла, кто-то просто отключил ее, но Макар продолжал залипать в телефоне. Неужели там что-то важное? Нет там ничего важного, он просто действует на нервы!

Я все это время не сводила с него взгляда. Подруга тихо подошла к своим вещам и начала одеваться. Я уловила момент, когда Макар повернулся к парням, последовал почти незаметный кивок, и они шумно покинули спортзал. Никто нас будто не замечал, не трогал, не оскорблял. На Марфу бросали похотливые взгляды, подленько усмехались, но не трогали.

Не глядя на нас, поднялся и Макар со своего места. Лениво спустился, на нас по-прежнему не смотрел – рассматривал что-то у себя под ногами, о чем-то думая. Пусть он выйдет за ними. Пусть уйдет…

— Пошла вон, шмара, — бросил он Марфе, пренебрежительно скривив лицо. Я не смотрела на подругу: увижу ее слезы – могу сорваться. Нельзя. Нужно держать себя в руках. — А ты останешься, — когда я попыталась уйти вслед за подругой, тихо произнес мне прямо в лицо...