Парня аккуратно связали и положили около лошадей.
- За что? - спросил он, запоздало наливаясь яростью.
- Профилактика, - сказал Тарков. - Ты отдохни, как только друзей твоих встретим, так и отпустим. Не вздумай кричать, неприятностей себе наживешь. У меня рука тяжелая. Задавлю, как мышь.
А вскоре послышалось фырканье коней и звон копыт по камню. Шли сверху. Никто из лесников не ожидал, что браконьеры пойдут на хитрость. Они разделились. Сперва шли три вьючных лошади с мясом и пять человек с винтовками за ними, а трое остальных заметно поотстали, они еще не успели даже поравняться с первой засадой, когда лошадей остановили. Эту группу взяли решительно и смело, но, когда стали разоружать, один успел выстрелить в воздух. Тотчас заорал и пленный. Его отчаянный вопль "Спасайся!" достиг ушей тех, что отстали, и они мгновенно сиганули в кусты. И если первая пятерка с лошадьми растерялась и не оказала сопротивления, то эти трое открыли стрельбу из кустов.
Молчанов и Сергеич бросились в обход. Мокрый лес сковывал движения, ожина путалась между ног. Но лесники все же накрыли одного из троицы. Он не успел поднять винтовки, как был сбит с ног, Сергеич сел на него верхом, достал сыромятину и стал вязать. Парень отчаянно завыл.
Почти рядом раздался выстрел, видно, хотели выручить своего. Пуля вырвала клок ваты из телогрейки Молчанова, он обернулся и, не целясь, ударил по кустам раз и другой. Треск валежника показал, что браконьеры убегают. Егор Иванович бросился за ними.
Впереди мелькнула фигура в черном. Молчанов крикнул: "Ложись!" - и выстрелил. Человек упал, но, когда Егор Иванович подбежал, в кустах никого не оказалось. Буквально под ногами чернел провал ущелья. Успел все-таки прыгнуть, мерзавец!
Молчанов стал за дерево и внимательно осмотрел черный покат провала. Но и за ним тоже следили. Снизу грохнул выстрел, мимо лица противно цвикнула пуля. Война!
- Твоя взяла, Чернявый! - глухо крикнули из ущелья, и ему показалось, что голос этот он уже слышал, когда гонял браконьеров от костра в районе Кабука. Значит, тот самый, знакомый. Вот где они скрываются! Идти в погоню за ушедшими не было смысла. Лес слишком опасен.
Раздвинулись кусты. Сергеич вел, подталкивая перед собой, пленного. Молчанов глянул на хмурое и одутловатое лицо молодого парня.
- Кто таков? - спросил в упор.
- Паспортов с собой не носим, - глухо сказал браконьер.
- Мы и без паспорта определим. Ты чего не связал? - спросил он у Сергеича, заметив, что руки за спиной пленника свободны.
- А ну, покажь свои грабли! - приказал Сергеич.
Тот вытянул руки. На правой под рукавом светлела порядком перепачканная гипсовая повязка. Лесники переглянулись.
- Кто с тобой был? - спросил Молчанов.
- У леса спроси. Иль сам сбегай, догони. Они скажут, - насмешливо ответил парень.
- Догоним, не сомневайся.
- Тогда чего спрашиваешь?
- А эту винтовочку, случаем, не узнаешь? - Молчанов взял у Сергеича ружье, сунул парню под нос.
И по тому, как дрогнуло у того презрительно-насмешливое лицо, как сузились глаза, лесник понял, что парень угадал свое оружие и что гипсовая повязка на руке не совпадение. В общем, старый знакомый. Понял и парень, кто перед ним, и посерел. Ненавистными глазами смерил он Молчанова, но овладел собой и тем же насмешливым тоном ответил:
- Не имею чести... Хочешь дело пришить?
- С тебя нынешнего маузера хватит. И где вы только берете оружие?
- Сами делаем, - насмешливо сказал парень. - Чего мы стоим, начальник? Давай веди... - Он все-таки побаивался этих двух лесников и сурового разговора в лесной глуши. Тут все может случиться.
Они пошли - впереди Молчанов с карабином на изготовку и трофейным маузером за плечами, за ним парень и дальше Александр Сергеевич, едва не упираясь стволом винтовки в спину браконьера.
Эта спина в брезентовой куртке и широченные плечи арестованного заставили Сергеича проворчать:
- Тебе бы бульдозером глыбы ворочать на стройке где-нибудь в Сибири, а ты, гад, чем промышляешь? Или совсем совести нет? Бандитом, само собой, стал, жизнь себе испортил, несчастную животину в лесу переводишь из-за трех червонцев, сукин ты сын! Что мать-отец скажут? Какими глазами посмотришь на сына своего, когда он родится! Вот ведь какая мерзость завелась в лесах на нашу голову, прости меня, осподи!
И он даже сплюнул.
Парень шел руки за спиной, как приказано, легко уклонялся от веток, чтоб не хлестали по лицу, и молчал, молчал, только гнулся маленько от тяжелых слов Сергеича, который по возрасту, как и Егор Иванович, вполне годился ему в отцы.
Что привело этого сильного, молодого человека в шайку браконьеров? Случай, легкая нажива, отвращение к труду? Или неладное знакомство за стопкой водки, которая закружила, завертела его и сделала готовым на любое преступление? Ведь стрелял же он по Молчанову, и только случай не сделал его убийцей. Первый же выстрел по оленю поставил парня вне закона, и ему не оставалось после этого ничего другого, как стрелять и по человеку. Тем еще и опасны браконьеры, что каждый из них легко становится убийцей. Ведь на защиту диких животных выходят люди.
Молчанов вдруг круто повернулся и в упор еще раз спросил:
- Фамилии твоих приятелей? Быстро!
Но парень был тертый, такого не застанешь врасплох.
- Узнаешь в свое время, - с угрозой сказал он. - Еще встретитесь, будь покоен.
- Ладно, тебе же хуже.
- Еще не видно - кому, - огрызнулся браконьер. То ли он просто хорохорился, то ли рассчитывал легко отделаться, но, в общем, страх уже отпустил его, и он наглел с каждой минутой. До сих пор ему отчаянно везло, все сходило с рук. А может, и сейчас попугают и отпустят?
Их ждали. Пятеро браконьеров со связанными руками стояли кучкой. Они громко и отчаянно ругались, путая абхазские и русские слова. Грудой лежали ружья, два пистолета, кинжалы. Снаряжение что надо.
- А вот и еще один! - Тарков пристально посмотрел на парня. - А я тебя, мил человек, знаю. Ты в Саховском леспромхозе трактористом не работал? А потом тебе влепили год условно за браконьерство. Значит, опять по старой дорожке? Далеко она тебя заведет!
- Мы с ним тоже встречались, - хмуро сказал Молчанов. - Помнишь, я говорил? Винтовка у Сергеича - его оружие.
На вьюках и в рюкзаках у браконьеров было до тонны оленьего и турьего мяса. Это уже не мелкая охота, дело получалось серьезное, и тем не менее на лицах преступников никакого раскаяния или испуга.
Браконьеры оправились, вели себя нагло, непрестанно грозили. На выстрелы из балаганов прибежала целая группа их друзей, все они орали, Таркову с трудом удавалось проложить путь, только грозный вид вооруженных лесников останавливал этих людей от вмешательства.
Акт ни один из браконьеров, конечно, не подписал.
Тогда их повели вниз, чтобы сдать милиции в первом же абхазском поселке. Задержанные еще больше повеселели. Никто не назвал фамилии сбежавших. Лишь один пастух проговорился. Спросил нечаянно:
- А где же Николаич? Там телка захворала, надо бы посмотреть...
Ему что-то резко сказали по-абхазски, пастух поперхнулся и не раскрыл больше рта. Стало ясно, что отчество одного из сбежавших Николаевич и что он либо бригадир на выпасах, либо ветеринар при стаде. Так сказать, по совместительству с браконьерством.
Весь день шли вниз, к морю. Тарков сделался невесел. Он тихо сказал Молчанову:
- Боюсь, наш труд пойдет насмарку. Уже случалось так. Приведем голубчиков, их посадят, возьмут оружие, а через день всех отпустят. Объяснят, что оружие нашли в горах и сами собирались едать, да не успели. А против наших актов составят другие - о несостоятельности задержанных. У них как ведь заведено: есть двухэтажный дом, легковая машина, сад-виноградник, но все расписано по родственникам. А сам гол как сокол. Что с голого возьмешь? Иди гуляй... И вот через полгода мы снова встретимся. С браконьерами наши законы мягкие до обидного.
Егор Иванович только головой покачал. То-то и оно, что мягкие.
Но пока он мог быть довольным. Обезврежена большая группа. Оправятся они не так-то скоро. Зима пройдет спокойно.