ДЖЕЙКОБ
Ей не нужно повторять дважды.
Я набрасываюсь на её губы, как голодающий, пожирающий свою любимую еду. Я вышел из-под контроля, действую инстинктивно и одержим желанием отдать ей все, что у меня есть.
Не знаю, чем я её заслужил, но она здесь и принимает все, что я ей даю. И я даю ей все.
Не прерывая поцелуя, мои руки скользят по её восхитительным изгибам. Как будто каждая часть меня знает, что это редкий дар — быть с ней, прикасаться к ней, доставлять ей удовольствие. И, черт возьми, если я потрачу на это хоть секунду.
Я прислоняю её к полке, стараясь обхватить её затылок, чтобы она ни обо что не ударилась.
Дженна хнычет, когда я отстраняюсь, и я смеюсь, мне нравится, насколько она отзывчива, и я стараюсь сохранить каждый момент в своей памяти, чтобы можно было бы вернуться к нему и переигрывать так часто, как захочу.
Мои губы касаются её щеки, раковины уха, линии подбородка. Затем я начинаю свое путешествие вниз — по изгибу её горла, её обнаженному декольте и вниз, вниз, вниз.
Её пальцы дергают меня за волосы, и я радуюсь уколу боли. Она может вырвать мне все волосы, если захочет.
Сидя на корточках, я нахожусь на уровне её киски. Я смотрю на неё, и вижу, что её глаза закрыты, грудь вздымается от напряжения, как будто она только что пробежала марафон.
— Глаза сюда, Дженна.
Она резко открывает глаза и смотрит на меня остекленевшими от похоти глазами.
Не отрывая глаз, я провожу грубыми мозолистыми руками по её бедрам в чулках. Они мне не нравятся. Мне не нравится все, что разделяет нашу кожу.
Итак, я рву их, и звук разрывания раздается в этом углу. Понятия не имею, сколько людей осталось в читальном зале, но меньше всего мне хочется, чтобы меня отвлекали, поэтому я буду продвигаться медленнее и особенно осторожно.
Не хочу прерывать этот момент с ней — момент, которого у меня, возможно, больше никогда не будет.
Я целую одно гладкое сливочное бедро, и она вздрагивает. Вот так. Моя миссия — доставить ей такое удовольствие, что она захочет повторить это.
Я оставляю поцелуи вверх, пока мой рот не оказывается всего в дюйме от её холмика. Её белые хлопковые трусики насквозь промокли, и я чувствую запах её возбуждения.
Чертовски готова. Готова для меня. Только моя.
Моя рука дрожит, когда я тянусь к её трусикам и оттягиваю их в сторону, пытаясь подавить стон от того, какая красивая её блестящая киска. Почти истекающая.
Я высовываю язык и провожу им по её щели, чувствуя трепет её складок. Она резко втягивает воздух и крепко сжимает губы, чтобы не дать вырваться стону.
Хорошая девочка. Она тоже не хочет, чтобы нас отвлекали.
Её длинные ногти впиваются в мою кожу головы, а я прижимаюсь языком к её чувствительному бугорку, поочередно облизывая щелку и сжимая губы на её твердой кнопочке.
Недостаточно.
Дженна пытается что-то сказать, когда я закидываю одну ее ногу на плечо, затем другую. Я встаю и поднимаю еше вверх, её голова почти достигает самой верхней части полки. Она пытается удержаться за что-нибудь, случайно сталкивая при этом книги.
На пол падает пара книг в мягкой обложке, но звук настолько тихий, я уверен, что никто его не услышал.
— Я-я сожалею об этом. Я…
Я даже не даю ей закончить слова, вгоняя язык в её тесные стенки. Она сжимается вокруг меня, и я почти вою от удовлетворения. Я держу руки на её бедрах, чтобы удержать её, но она все еще корчится и бьется, толкая бедра вперед и позволяя мне войти глубже.
Ебать. Я бы отдал все, чтобы вместо этого мой член был внутри неё.
Мои руки обхватывают её задницу, помогая ей двигаться и направляя внутрь и наружу мой язык. Когда её бедра сжимаются вокруг моей головы, захватывая меня, я понимаю, что нет лучшего способа умереть.
Мне не нужно дышать. Ебать. Она нужна мне больше, чем дыхание.
— Ох. О, Боже. Да, да, да.
Она шепчет, но откуда-то из ниоткуда хватает меня за голову и выгибает спину, и я знаю, что она почти у края. Я сохраняю ритм, пока она не сцепляет ноги в лодыжках и её бедра не начинают трястись. Она объезжает мое лицо, и мне это нравится. Мне нравится все, что делает эта девушка.
Через несколько секунд все её тело напрягается. Когда я поднимаю глаза, её губы раздвигаются в безмолвном стоне, глаза закрываются, ноги подрагивают и крепче меня обхватывают.
В этот момент мне хочется сжать кулаки и несколько раз ударить ими о грудь, чувствуя, будто я только что победил что-то… или кого-то.
Её живот продолжает трястись, когда я опускаюсь и помогаю ей спуститься. Она стоит на шатких ногах, и моя рука автоматически тянется к её талии, чтобы поддержать её.
Я это сделал. Она кончила лишь от моего языка. Представьте, если бы это был мой член, задевающий все её чувствительные места.
Мой рот все еще блестит от её смазки, возможно, и моя борода, и её глаза расширяются, когда она открывает рот. Она хватает маленький носовой платок из своего крохотного нагрудного кармана, встает на цыпочки и вытирает мне рот.
Какой-то студент встает, чтобы уйти. Внезапный скрежет ножек стула по полу заставляет Дженну подпрыгнуть от испуга.
Думаю, вот оно. Момент, когда она неловко поблагодарит меня и скажет, что не ищет ничего серьезного, что увлеклась, и, может быть, мне не стоит никому упоминать о том, что случилось.
Я мысленно готовлюсь к возможному отказу, когда она смотрит на меня из-под своих длинных ресниц и улыбается.
— Хочешь отвезти меня домой?
Сначала я не уверен, что правильно её расслышал. Я имею в виду, что такая девушка, как она, встречается со мной — это невероятно. Но она также не против, чтобы её видели со мной?
Что происходит?
— Конечно. Позволь мне пойти забрать свои вещи и запереть все.
Я никогда не проходил заключительный контрольный список так быстро, завершая работу в рекордно короткие сроки, потому что не хочу, чтобы она устала ждать меня и передумала.
Она стоит снаружи, все еще краснея, когда я наконец запираю двери. Ветер дразнит её очень короткую юбку, и она застенчиво улыбается, деликатно сжимая этот крошечный предмет одежды.
Я держу её за руку, все еще не веря, как небрежно могу прикоснуться к ней, и веду её к своему белому семилетнему седану. Что она обо мне подумает? У её друзей, скорее всего, машины новее, чем у меня. Раньше меня это никогда не беспокоило, но Дженна во всей своей идеальной красе просто не подходит к этой ржавой старой машине.
Может быть, если она захочет снова потусоваться, я наконец прикоснусь к деньгам, которые лежат на моем банковском счете более десяти лет. Я живу скромной жизнью, потому что мне этого достаточно, но что касается Дженны — я осыплю её всем. Чего бы она ни захотела, я ей это дам.
Я хватаюсь за ручку, и дверь со стороны пассажира со скрипом открывается. Убедившись, что она удобно устроилась и расправила юбку вокруг своих подтянутых ног, я направляюсь на другую сторону и сажусь на водительское сиденье.
В машине пахнет полированной кожей и старыми книгами, потому что, конечно, у меня на заднем сиденье лежат книги в твердом переплете.
— Где ты живешь?
Она говорит мне, и я почти смеюсь. Я знаю, где она живет, её этаж и номер квартиры. Я также знаю, что она живет одна, без соседки по комнате. Но не хочу напугать её, раскрывая все, что я о ней узнал. Не хочу испытывать свою удачу.
Я прекрасно понимаю, что Дженна не в моей лиге. Но сегодня вечером она сделала мне подарок. Подарок, за который я всегда буду благодарен. Подарок, к которому я буду возвращаться, когда буду дрочить на неё.
Дороги в основном пусты. Фонарные столбы с транспарантами недавно завершившихся событий стоят вдоль дорожек и отбрасывают лужицы света, а ветви высоких деревьев фильтруют лунный свет. Некоторые лампочки мерцают, а некоторые полностью гаснут, оставляя нам возможность пройти через несколько участков темноты.
Я еду медленно, помня о пьяных студентах, слоняющихся или болтающих у дороги, одетых в разные костюмы. Я не знаю, что это за вечеринка, но с тем же успехом это могло быть Рождество, потому что я только что получил свой подарок. Рождество для меня наступило рано.
Воздух в машине густой и напряжённый. Всю дорогу мы молчим, но мое тело полностью осознает её близость, и эта нить осознания скручивается все туже и туже. Мы находимся примерно в пяти минутах езды, когда я начинаю замедляться. Еще пять минут. Пять минут до конца лучшей ночи в моей жизни.
— Джейкоб.
Я никогда не смирюсь с тем фактом, что она знает обо мне, не считая того, что я библиотекарь. Мое имя на её губах заставляет мой член встать за считанные секунды. Не знаю, как она это делает, но Дженна по-царски мною повелевает, и я даже не жалуюсь.
— Да, Дженна.
— То, что произошло раньше…
Ах, конечно.
Я слегка машу ей рукой, делая вид, что не чувствую, как что-то кислое поднимается к горлу.
— Все в порядке, Дженна. Я понимаю. Ты не хочешь, чтобы я кому-то об этом рассказал, верно? Я не буду.
— Подожди, ты о чем?
Я бросаю на неё быстрый взгляд, её рот слегка приоткрыт, а брови сведены вместе. Внезапно я не уверен, что прав.
— Я имею в виду, ты популярная девушка. Я просто устрашающего вида библиотекарь. Я пойму, если ты не хочешь, чтобы люди знали, что мы знаем друг друга… близко.
— Это здесь.
Я даже не осознаю, что мы уже приехали, поэтому останавливаюсь на обочине, прямо напротив её корпуса, и глушу двигатель.
Здесь живут все богатые дети. Не так роскошно, как городские апартаменты, но все же отличаются от тесных общежитий на другом конце кампуса.
Внешний вид представляет собой смесь красного кирпича и стекла. Ради бога, у них есть балконы — достаточно большие, чтобы вместить гамаки и маленькие шезлонги. В некоторых окнах светится мягкий свет, но в её комнате темно. И это очевидно.
Внутри слишком тихо, воздух удушливый, напряжение настолько ощутимое.
— Джейкоб…
Её голос полон неуверенности, но я не хочу усложнять ей задачу. Убьет ли меня то, что она больше не хочет меня видеть? Конечно. Но я понимаю. Я сделаю все, что она захочет. Ради неё все что угодно.
Я поворачиваюсь к ней лицом, прислонившись спиной к окну.
Боже, она прекрасна. Я могу смотреть на неё часами каждый день до последнего вздоха и при этом поражаться её красоте. И она позволила мне прикоснуться к ней.
— Дженна, я понимаю. Поверь мне. Я одержим тобой уже несколько недель, поэтому знаю твоих друзей. Я знаю, кем ты себя окружаешь, и знаю, что не вписываюсь ни в какое место твоей жизни.
— Я т-тебе настолько нравлюсь?
— Боже, детка. Ты не знаешь и половины всего. Я должен был просто поработать в библиотеке неделю, но я перевернул небо и землю, чтобы остаться на неопределенный срок… ради тебя.
Её руки подлетают ко рту, на глазах наворачиваются слезы. Что я только что сказал? Это слишком много для неё?
— Детка. Пожалуйста. Ебать. Пожалуйста, не плачь.
Я обхватываю её лицо и вытираю единственную капельку слезы, скатившуюся по её щеке.
— Я тоже была одержим тобой. Я даже обычно не хожу в библиотеку, — она смеется и качает головой.
Что ж, спасибо, Иисус.
Я наклоняюсь вперед, готовый бессмысленно поцеловать её, когда слышу громкий стук в окно.
— Открой!
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть того, кого раньше считал парнем Дженны. Тодд или Тейт, что-то вроде этого. Пляжные светлые волосы. Голубые глаза. Выглядит дорого. Любит напоминать всем, что он спортсмен, везде надевая университетскую куртку. Неважно, даже если на улице сто градусов. Он наденет её на тот случай, если кто-нибудь забудет.
Я жду, пока он отступит, прежде чем открыть дверь и выйти. Он почти такого же роста, как я, но я намного шире и у меня больше мускулов. Его нельзя винить. Вероятно, он ходит в спортзал. Я не хожу. Большую часть свободного времени я провожу в своей хижине, рубя дрова и строя что-нибудь.
— Какого черта ты с ней делаешь? — его глаза вспыхивают, и он тыкает в меня обвиняюще пальцем.
— Какое тебе дело?
Он выпрямляет позвоночник и принимает стойку, как будто готовится к бою. Неужели он думает, что сможет меня запугать? Он мальчик. Я могу отправить его в страну грез, даже не вспотев.
— Потому что Дженна моя! Черт возьми, ты думаешь, что увезешь её на своей дерьмовой машине!
Он, вероятно, думает, что я медленный, поэтому демонстрирует это, отводя ногу в сторону, и вздрагивает, когда его голень ударяется о крыло.
Проклятие. Наверное, так весело тусоваться с этим парнем. Похоже, у него есть лишь одна активная клетка мозга, которая находится в опасной близости от смерти.
— Прекрати, Тодд! Боже, ты меня смущаешь!
Дженна хлопает дверью и бросается к нему, хлопая его по груди.
— Дженна, детка. Что он тебе сделал? Он причинил тебе боль? Должен ли я вызвать полицию? Скажи мне. Я преподам ему урок, который он никогда не забудет.
Я не могу удержаться от смеха. Он преподаст мне урок? Я бы хотел увидеть, как он попытается.
Он поворачивается ко мне лицом и усмехается.
— Думаешь, это смешно, неудачник? Мой отец знает нужных людей. Он может достать тебя…
— Заткнись, Тодд!
— Перестань защищать его, Дженна. Я знаю, ты невиновна и все такое, но он мог отвезти тебя куда угодно и причинить тебе боль.
— Почему ты так себя ведешь?
— Потому что я твой парень!
— Нет, это не так. Он мой парень!
Дженна указывает на меня, и моя кровь леденеет. Я правильно её услышал? Кажется, у меня всю ночь проблемы со слухом. Не уверен, что представлял себе то, что вылетело из её рта.
Лицо Тодда меняется. Он переводит взгляд с неё на меня и снова на неё. Это занимает у него некоторое время, но в конце концов на его лице появляется понимание, и он открывает рот, чтобы рассмеяться. Он сгибается пополам, сжимая руками живот.
— О, черт. Дерьмо. Понимаю. Я понял это сейчас.
Дженна поворачивается ко мне спиной, и я обхватываю её шею сзади, проводя большим пальцем по бокам. Если этот засранец попытается сделать что-нибудь смешное, я не против ударить его лицом о бетонную дорогу.
Тодд драматично вытирает слезы с глаз и берет себя в руки. Положив руки на талию, он качает головой и посмеивается.
— Проклятие. Я потратил год на тебя, Дженна. Понятия не имел, что ты такая. Я имею в виду, я знал, что ты изо всех сил стараешься, но в итоге ты осталась с ним? Он хорошо тебя трахает? Потому что я гарантирую тебе, мой член большой…
Я бросаюсь вперед, хватаю его за горло и прижимаю спиной к своей машине. Он откидывает руку назад и пытается нанести удар, но я ловлю его кулак и сжимаю его. Жестко.
Его сухожилия выступают на шее, глаза быстро моргают, когда он понимает, что у него большие проблемы.
— Так с ней разговаривая, ты проявляешь к ней неуважение, а мне нетрудно разбить тебе череп голыми руками.
Его глаза широко раскрыты, как блюдца, и он сжимает мою руку на своем горле.
— Я отпущу тебя, и ты извинишься перед Дженной. Будешь держаться от неё как можно дальше, потому что, если я увижу тебя где-нибудь рядом с ней, даже твой папа не сможет тебе помочь.
Я ударяю его еще раз. В этот раз это выбивает воздух из его легких, и он падает на колени на землю, делая большие глотки воздуха.
— Извинись.
Его самодовольный и дерзкий вид сменяется неприкрытым страхом. Его дыхание прерывается, и он оглядывается, вероятно, в поисках подкрепления. Поняв, что он один, он опускает голову и медленно встает.
Моя рука тянется к Дженне, прикрывая её, если он вдруг решит провернуть что-то сумасшедшее, но он проводит рукой по рту и вздыхает.
— Послушай, Дженна. Мне жаль. Не следовало мне этого говорить. Ты бросила меня на вечеринке. В одну минуту ты была там. В следующую ушла и не отвечала на мои сообщения.
— Я не твоя девушка, Тодд. И никогда ею не была. Я никогда не делала тебе ничего плохого.
Он хватает себя за волосы и смотрит на небо.
— Теперь я это знаю. Еще раз прошу прощения за то, что я придурок. Это больше не повторится. Я буду держаться от тебя подальше.
Дженна не отвечает, просто кивает. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но в последнюю минуту его взгляд переключается на меня, и он захлопывает рот.
Он машет ей рукой, прежде чем развернуться и побежать обратно туда, откуда пришел.
Мы оба не двигаемся, пока не теряем его из виду. Ночной воздух несет в себе звуки смеха и музыки. Вероятно, именно здесь Дженна была раньше. На вечеринке со всеми популярными ребятами в школе. Её друзьями. И все же она выбрала меня.
Она обхватывает руками свое крошечное тело и ссутуливает плечи. Мне не нравится видеть её такой — испуганной, неуверенной, не в себе.
Подцепив пальцем ее подбородок, я заставляю посмотреть на меня.
— Ты в порядке, детка? Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. Обычно я не агрессивен и не жесток.
Она дарит мне мягкую улыбку.
— Я знаю. Это первый раз, когда кто-то встал на мою защиту, вот и все.
Мои глаза сужаются.
— Что ты имеешь в виду?
— Никто никогда не заступался за меня. Даже мои собственные родители, — она прижимает носок туфли к земле, не глядя мне в глаза. — Спасибо.
Я слегка хватаю её за плечи и целую в лоб.
— Не благодари меня, детка. Я всегда буду защищать тебя и обеспечивать безопасность… если ты мне позволишь.
Её щеки краснеют.
— Если я тебе позволю?
— Раньше ты уже преподнесла мне подарок. Но если ты позволишь, я проведу остаток своих дней, делая тебя счастливой.
Её маленькая рука тянется к моей щеке, и я наклоняюсь к ней.
— Тогда отвези меня к себе.