— Если Магомет не идет к горе… — начал с иронией Джастин, подходя к воспитаннице ковыляющей походкой.
Меган почувствовала, как ее лицо и шею заливает краской. Опустив глаза, она продолжала заниматься уздечкой Руфуса, ощущая на себе вопросительный взгляд графа, который стоял в каких-то пяти футах от нее.
— Я думала, — неуверенно заговорила она, — что доктор Райан не велел тебе спускаться вниз.
Уздечка, соскользнув с морды Руфуса, повисла у нее в руках. Конь, почувствовав себя свободным, тут же направился к стойлу. Глядя на него, Меган чувствовала настоящее отчаяние — ей казалось, что она лишается последней защиты.
— Если со мной что-то случится, то я возложу ответственность за это на виновного, — решительно заявил Джастин. — То есть на тебя.
Она была не в силах смотреть на него, хотя знала, что он ждет, как она отреагирует на его появление.
— Впрочем, я был очень осторожен, — добавил граф.
Кивнув, девушка отвернулась: ей, к великому облегчению, надо было пристроить куда-нибудь уздечку. Повесив ее на крючок, Меган пошла в денник вслед за Руфусом. А потом, когда уже нечего было делать, она повернулась к Джастину. Тот по-прежнему стоял между ней и дверью. Невольно девушка заглянула ему в глаза. И тут же испугалась этого, заморгала, щеки ее покрылись лихорадочными красными пятнами.
Демонстративно вздохнув, Джастин шагнул вперед. Меган смущенно отступила. Граф стоял не двигаясь, и девушка успела заметить, что костяшки его пальцев, судорожно сжимавших костыль, побелели.
— Меган, посмотри на меня, — через некоторое время вымолвил он.
Помешкав, девушка подчинилась приказанию. Руками она дотронулась до горевших щек. Джастин заскрежетал зубами.
— Это же нелепо! — раздраженно вскричал он.
Меган уже смотрела на засыпанный соломой пол. Она была не в силах дольше выдерживать взгляд опекуна. Тот был так красив! Черные волосы графа закурчавились сильнее обычного, намокнув под дождем. Влажная сорочка не скрывала, а лишь подчеркивала крепкие бугры мускулов. Джастин не надел шейного платка, и в расстегнутом вороте рубашки виднелась густая поросль черных волос, покрывающих его грудь, которые так хорошо запомнились Меган. Одна штанина его панталон была разрезана и скреплена булавками над повязкой на сломанной ноге. В другое время девушка лишь посмеялась бы столь нелепому виду важного графа, но теперь ей не хватило сил и улыбнуться. Признаться, она думала лишь о том, каким сильным и твердым было его тело, когда она до него дотрагивалась. А вспомнив об этом, Меган еще сильнее зарделась.
— Если ты покраснеешь еще больше, я не удивлюсь, что кто-нибудь примет тебя за огонь и зальет ведром воды, — усмехнулся Джастин.
Его сардоническое замечание было вознаграждено еще одним быстрым, испуганным взглядом. Джастин раздраженно вздохнул, когда она опять опустила глаза.
— Ради Бога, прекрати! Ты что, даже посмотреть на меня не можешь?
Девушка опять нерешительно подняла на графа полный стыда, но, как ни странно, вызывающий взор. Маленькая, ладная в своем черном костюме для верховой езды, с распущенными черными кудрями, Меган напоминала школьницу.
— Я же сказал, что мне очень жаль, — все тем же ворчливым тоном повторил Джастин. — Чего же еще ты хочешь?
О взволнованном состоянии девушки можно было догадаться лишь по тому, что она судорожно сжала кулачки.
— Пожалуйста, не изображай из себя джентльмена и не извиняйся, — едва слышно прошептала она. — Тебе отлично известно, что это я во всем виновата.
Под скулами Джастина заходили желваки.
— Что за чушь?! — вскричал он. — Вся эта нелепая история случилась лишь по моей вине! Ты не должна чувствовать себя виноватой! Поняла?!
Огромные фиалковые глаза девушки стали, кажется, еще больше.
— Прошу тебя… Я не желаю больше говорить об этом… — Повесив голову, она отвернулась от опекуна.
Выругавшись, Джастин, хромая, приблизился к ней.
— Меган, — заговорил он более мягким тоном. — Меган, ты очень красивая девушка, и когда ты поцеловала меня (замечу, что это был очень умелый поцелуй для особы твоих лет), то я просто голову потерял. Это я вел себя неподобающим образом, я, а не ты! Ты не сделала ничего такого, чего можно было бы стыдиться.
Съежившаяся фигурка Меган была такой трогательной, что сердце Джастина дрогнуло. Сжав зубы, он едва сдерживался, чтобы не погладить волну черных кудрей, спускавшихся ей на спину.
— Я… ответила на твой поцелуй…
Джастину пришлось наклониться, чтобы получше расслышать ее.
— Что-что? — переспросил он.
— Я сказала, что ответила на твой поцелуй, — повторила девушка. Произнеся это, она решилась повернуться к графу и высоко поднять голову, чтобы он не думал, что она пытается переложить ответственность за случившееся на него.
Джастин на мгновение зажмурил глаза. Открыв их, он, не сдержавшись, потянулся к ней и прижал девушку к себе, не обращая внимания на ее сопротивление. Впрочем, в его поступке не было чувственности, он лишь пытался успокоить свою воспитанницу. Меган тоже поняла это, поэтому позволила себе немного расслабиться и уткнулась лицом в грудь графа.
— Конечно, ты ответила на мой поцелуй, — проговорил Джастин. — Так поступают все женщины. Кстати, имей в виду, что я слыву большим умельцем по части поцелуев.
В ответ по спине девушки пробежали мурашки. Обхватив руками талию опекуна, Меган прижалась к нему. А Джастин, не понимая, что делает, зарылся лицом в черное облако ее кудрей.
— Так и есть, — раздался еле слышный шепот. Или это только почудилось Джастину?
— Что «так и есть»? — переспросил он, теряя голову от аромата ее волос.
И опять его воля оказалась подавленной страстным влечением, которое он испытывал к этой девушке. С одной стороны, он понимал, что не должен больше прикасаться к ней, но с другой — он был не в силах оторваться от Меган. Он бы не смог отпустить ее сейчас, даже если бы попытался.
— Ты и в самом деле, наверное, умелец по части поцелуев, — отчетливо повторила Меган.
Увидев на ее пухлых губах неуверенную улыбку, Джастин понял, что все пропало. Он медленно потянулся к ее лицу — так медленно, что Меган вполне могла бы отстраниться от него. Вместо этого она просто закрыла глаза. А когда ее губы послушно раскрылись под его губами, он чувствовал лишь, как кровь пульсирует в его висках, да слышал, как колотится его сердце.
Уже имеющая опыт первого поцелуя, Меган на этот раз отвечала Джастину без робости и стыда. Ей казалось, что все происходит во сне. Потому что стыдилась она больше всего именно того, что он снова поцелует ее. Но это произошло, и она испытала необыкновенное блаженство. Джастин обнял ее обеими руками, и на короткое мгновение Меган задумалась над тем, как это он умудряется при этом сохранять равновесие, а потом все смешалось у нее в голове.
Джастин первым оторвался от воспитанницы, удер-живая ее за талию, потому что Меган едва держалась на ногах.
— Меня следовало бы пристрелить за это, — пробормотал он, водя губами по ее волосам.
Все еще дрожавшая, Меган вскинула голову и, улыбаясь, посмотрела на Джастина.
— Не думаю, — вымолвила она, почувствовав вдруг, что никогда еще не испытывала такой легкости в общении с опекуном. Остатки стыда улетучились, уступив место жажде нового поцелуя.
— Ты просто еще дитя малое, моя дорогая, и ничего не знаешь об этом, — нежным голосом произнес Джастин, не сводя с девушки глаз.
Меган млела в его объятиях. Ее груди упирались в его крепкую, мускулистую грудь, она чувствовала, как его возбужденная плоть, прожигая одежду, прижимается к ее животу. Правда, не имеющая никакого понятия об особенностях мужского тела, девушка не знала, что именно дотрагивается до нее, поэтому, опустив руку, она осторожно потрогала его плоть. От этого легкого прикосновения Джастин вздрогнул и застонал. Меган испуганно отдернула руку.
— Я сделала тебе больно? — удивленно спросила она. Отрывистый смех Джастина, раздавшийся в ответ на ее вопрос, больше напоминал стон.
— Нет, не сделала, — наконец хрипло пробормотал он.
— Так в чем же дело? — продолжала свои расспросы Меган, которая никак не могла понять, чем вызвана столь странная реакция графа.
— Ты все еще маленькая девочка…
— Ты объяснишь мне, в чем дело? — начала сердиться девушка.
— Нет.
— Но почему? — не унималась Меган. Любопытству ее не было предела. Она снова дотронулась до странного бугра, вырисовывавшегося под одеждой Джастина. Он показался ей просто железным, но почему-то, похоже, пульсировал. Джастин застонал еще сильнее и попытался убрать ее руку.
— Не делай этого, — взмолился он.
— Так что же там у тебя? — настаивала Меган.
Отступив назад, она внимательно оглядела Джастина. Удивительный предмет оказался не бугром, а чем-то, напоминающим большой цилиндр.
— Вот я тебе покажу! — хрипло пригрозил Джастин. Но в его голосе звучала нежность, а сильная рука, державшая пальчики Меган, не делала ей больно.
— Покажи, — согласилась Меган. Ей в жизни не было так любопытно. Про себя она заключила, что этот предмет должен быть очень интересным.
Джастин рассмеялся.
— Не искушай меня, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы запечатлеть на ее губах легкий поцелуй. — Знаешь ли, детка, с одной стороны, мне жаль, но с другой — я даже испытываю некоторое облегчение, что с демонстрацией этого предмета придется повременить. Если я немедленно не присяду где-нибудь, то, чего доброго, упаду.
— Ох, Джастин, конечно! — встревоженно вскрикнула девушка. И как только она могла забыть о его ноге, ведь он уже так давно стоит! Доктор запрещал ему даже спускаться вниз, а он, мало того что спустился, так еще дошел до конюшни и так долго стоял без опоры! — Я могу помочь тебе?
— Думаю, что можешь, — улыбнулся он.
Меган подставила ему плечо, и они медленно зашагали к двери. Хоть нога Джастина действительно болела, ему не терпелось выйти из уединения конюшни. Он вновь начал ругать себя за то, что произошло. Он не должен терять голову! Джастин хотел было сразу направиться к дому, но тут нога заболела так сильно, что он не мог бы идти дальше, не отдохнув. Сморщившись от боли, Джастин стал искать глазами, куда бы присесть. Неподалеку от конюшни, прямо напротив места, где он стоял, лежали аккуратные снопы сена, и Джастин направился прямо к ним. Со стоном опустившись на ароматную травяную перину, он принялся растирать больную ногу.
— С тобой все в порядке? — спросила Меган, наклоняясь к нему.
Поглядев на воспитанницу, Джастин улыбнулся, превозмогая боль. Она была самой прекрасной из всех виденных им женщин. Когда Меган брала у него костыль, граф любовался ее грациозными движениями. Он хотел ее так сильно, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину. Но ее невинность да и его положение опекуна не позволяли графу получить желаемое. Лишь полный негодяй решился бы соблазнить ребенка, а он и так зашел слишком далеко. Впрочем, пока что он не причинил девушке вреда, лишь его собственные чувства оказались ранеными. К тому же Джастину пришло в голову, что их объятия и поцелуи окажут Меган и ее будущему мужу (при мысли о котором графа просто трясло) неоценимую услугу — граф всегда считал чистой воды варварством обычай отдавать невинную, не имеющую никакого представления об отношениях мужчины и женщины девушку в руки мужа. Кстати, его собственная первая брачная ночь с женой была просто ужасной. Алисия, с которой они только что перед алтарем дали клятву в вечной любви, устроила настоящую истерику, когда выяснилось, как она должна вести себя с мужем. Потребовалось несколько недель, чтобы объяснить Алисии, что та должна наконец выполнять супружеские обязанности. А что было потом!.. Алисия, не двигаясь, лежала под Джастином, и из ее глаз ручьями текли слезы. И когда он сделал ее своей настоящей женой, она кричала от боли и отвращения. Увидев кровь на простынях и на ногах, она принялась визжать. Никакие уговоры Джастина не смогли убедить Алисию в том, что он не разорвал ее лоно.
Потом Джастин пытался научить жену искусству любви, старался объяснить ей, что любовь может приносить радость и удовольствие — все тщетно: Алисии эта тема была невыносима. Еще какое-то время он периодически исполнял свой супружеский долг, чтобы жена хотя бы подарила ему наследника, но его попытки не увенчались успехом — Алисия никак не могла забеременеть. Вскоре Джастин перестал мучить ее. Даже житейская необходимость иметь сына и наследника не могла заставить его ласкать неподвижное тело жены.
Глядя на сидевшую рядом Меган, Джастин подумал, что она бы вела себя в постели совсем иначе. И заранее завидовал ее будущему мужу.
— Позволь мне сделать это, — донесся до него голос девушки.
Джастин устал растирать сломанную ногу, и, когда маленькие руки воспитанницы взялись за дело, он вдруг почувствовал, что удивительная сила наполняет его.
— Как хорошо, — прошептал он. Разумом Джастин понимал, что надо бы остановить Меган, но ничего не мог с собой поделать — слишком приятными были ее прикосновения. Полулежа, граф закинул руки за голову и стал наблюдать, как маленькие, но сильные пальцы с аккуратными розовыми ноготками растирают ноющую ногу.
— Тебе не следовало спускаться вниз!
К собственному удивлению, Джастину понравилось замечание Меган. Она говорила тоном взрослой женщины — матери, которая имеет право ругать его. Граф ухмыльнулся.
— А тебе не следовало избегать меня, — добродушно заметил он.
Меган исподлобья бросила на него взгляд.
— Мне было стыдно, — призналась она.
— Я это понял.
Меган продолжала массировать его ногу. Протянув руку, Джастин повернул лицо девушки к себе.
— Зато теперь, кажется, ты поборола свое смущение, — полувопросительно заметил он.
Меган улыбнулась ему в ответ.
— Пожалуй, — кивнула она.
Удовлетворенный, граф отпустил девушку. Ее пальчики прекратили свою целительную работу, и она вопросительно поглядела на Джастина.
— Теперь тебе лучше?
Опекун улыбнулся Меган, любуясь ее растрепанными кудрями и раскрасневшимся личиком. Ожидая его ответа, Меган нахмурилась.
— Кажется, тебе удалось лишь загнать боль повыше, — не подумав, проговорил Джастин. Ему вовсе не хотелось возвращаться к недавнему разговору.
— Что-о? — Меган была так удивлена его словами, что Джастин опять ухмыльнулся. К счастью, Меган ничего не поняла.
— Не обращай внимания, девочка, — пронзительно глядя на нее своими золотистыми глазами, промолвил граф.
Меган опять нахмурилась.
— Пожалуйста, не называй меня так! — Ее руки застыли на месте, словно Меган забыла о больной ноге опекуна.
— Хорошо, — согласился он. Взяв воспитанницу за руку, Джастин прижал ее пальцы к своим губам. Он испытал большое облегчение после того, как рука Меган перестала поглаживать его бедро. — Как же мне тогда тебя называть?
Лицо Меган смягчилось, когда Джастин по очереди дотронулся губами до тыльных сторон ее ладоней.
— Мне кажется, вполне подойдет обращение «дорогая» или «моя дорогая». — Глаза ее заблестели.
— Что ж, я согласен, — вымолвил Джастин, не пытаясь остановить воспитанницу, которая, наклонившись к нему, припала к его губам нежным поцелуем.
Сначала Джастин лишь пробовал вкус ее теплых, неопытных еще губ, но когда розовый язычок Меган проник в его рот, граф не смог больше терпеть. Застонав, он схватил девушку в объятия и опрокинул ее на сено, уложив рядом с собой.
— Моя дорогая, — хрипло прошептал он. Глаза его загорелись неистовым огнем, и он впился в губы Меган горячим поцелуем.
Сердце Джастина неистово колотилось в груди. Оторвавшись от ее губ, он стал осыпать шею воспитанницы легкими поцелуями. Меган погладила пальчиками его рубашку и, ощутив биение его сердца, принялась расстегивать пуговицы. Граф громко стонал. А Меган тем временем изучала его грудь. Ей очень нравилась густая поросль курчавых волос, и она была поражена тем, что соски мужчины похожи на женские, но все-таки чем-то от них отличаются.
— Господи! — прорычал Джастин, когда пальчики Меган стали сужающимися кругами поглаживать его грудь.
Только сейчас девушка поняла, как действуют на него ее прикосновения. Тогда она осторожно расстегнула остальные пуговицы на его рубашке.
— Джастин, — прошептала она.
В глазах его пылало желание.
— Позволь мне… посмотреть на тебя, — попросила она.
Глаза Джастина слегка прищурились… и он повиновался Меган, когда она перевернула его на спину. Теперь уже она любовалась его телом, возвышаясь над ним. И видит Бог, Джастин был прекрасен.
Меган продолжала ласкать грудь Джастина, но, когда ее руки потянулись к его поясу, он схватил ее.
— Пожалуй, нам стоит поменяться ролями, — предложил он.
— Я не против, — улыбнулась Меган.
На этот раз Меган помогала графу справиться с маленькими пуговицами на ее скромном жакете, а потом она не противилась, когда он медленно стянул с нее батистовую сорочку, обнажив высокие груди с острыми розовыми сосками. На несколько мгновений восхищенный граф замер. Он не дотрагивался до нее. Но потом его пальцы коснулись ее. Соски Меган напряглись. Тогда граф приподнялся и стал ласкать отвердевшие соски губами. Девушка застонала. Джастин подтянулся и впился в ее губы.
Отдаваясь его неистовым ласкам, Меган вспомнила про ту часть тела Джастина, что так странно выпирала пониже живота. И она сначала робко, а затем все смелее принялась гладить ее.
— Господи! — только и смог выдохнуть Джастин, сильнее прижимая ее руку.
И вдруг до него донесся шум приближающихся голосов. Джастин поднял голову, Меган протестующе застонала.
— Сюда идут, — все еще хриплым от страсти голосом прошептал Джастин.
Не успела Меган и глазом моргнуть, как он уже успел натянуть на себя рубашку и застегнуть ее дрожащими руками.
— Это О'Бэннон и Джем, — тихо проговорил он. — Я отсылал их в дом, чтобы спокойно поговорить с тобой, но потом совсем забыл о них.
Меган в ужасе пыталась прикрыть обнаженную грудь смятой сорочкой.
— Не беспокойся, я избавлюсь от них, — ласково произнес Джастин. — А потом ты оденешься и пойдешь в дом. Дай, пожалуйста, костыль, — скороговоркой проговорил Джастин — голоса приближались.
Покраснев, Меган стала одеваться. Поднявшись, Джастин запечатлел на ее губах поцелуй. Меган улыбнулась.
— Вот и хорошо, моя девочка, — пробормотал он и, поцеловав еще раз ее улыбающийся рот, направился навстречу конюхам.