Глава ХIII. Массовое национально-освободительное и революционное движение в Узбекистане
Глава ХIХ раздел 3. Свержение власти царизма в России и народное движение в Бухарском ханстве.
Один из редакторов монографии 1947 года выше, Непомнин В.Я. в 1954 году пишет уже не о завоевании, а о «Прогрессивном значении присоединения Средней Азии к России"[5].
М.П. Вяткин в том же 1947 году пишет о колонизации Казахстана, об убийствах, насилии и грабежах тысяч казахов казаками Уральского войска, о стравливании царскими чиновниками калмыков, башкир, казахов друг с другом и племен/родов внутри этих этнических групп, о разорении становящегося в ХVIII веке казахского государства, о стремлении казахов к протекторату России, как к военно-политическому союзу против Джунгарии, но «не в форме ограничения внутренней самостоятельности Казахского ханства»[6].
Авторы доклада подчеркивают, что в некоторых учебниках подчеркивается этничность — термин «русские» — «завоеватели, колонизаторы, эксплуататоры». Но этот термин в учебниках появился опять же из публикаций в советских источниках:
Российский и позже советский ученый Е.Д. Поливанов утверждает: «Термины, диктуемые духом колонизации живут в некультурной части русского населения — по адресу узбеков «сарт», «сартишка», «зверь» — сохранившим доныне животную психику полицейского колониального режима»[7].
В Газете «Правда» и «Известия» сообщается:
«"Неравенство в правах европейцев и мусульман в Туркестане проявляется на каждом шагу. Даже сегодня здесь полагают, что только русские могут проводить диктатуру пролетариата в Туркестане… Русская коммунистическая партия и советская власть выгоняют казахов с насиженных мест, применяя не только силу, но и убивая их днем и ночью.»[8]
«Менталитет, сформированный царским режимом у руководящего и привилегированного класса Туркестана, то есть русских, все еще сохраняется. Даже сегодня вызывает удивление пренебрежение, с которым те, кто называют себя коммунистами, относятся к коренному населению, обращаясь с людьми как с рабами. В Ферганской области советская власть не только ничего не предпринимает против разбоя и грабежей, а скорее потворствует им. Более того, там занимаются преследованием мусульманского населения и даже мусульманских коммунистов"[9].
Ниже приводятся аргументы для обоснования содержания раздела «Цели и выводы».
В учебнике Узбекистана сказано: «Истоки российского завоевания Туркестана уходят во времена Петра I, когда в 1717 г. двухтысячный отряд русских солдат во главе Бекович-Черкасским вторгся на территорию Хивинского княжества …».
Авторы доклада недоумевают: «Неужели российский император, создавший к этому времени одну из сильнейших армий Европы и Азии, рискнул двинуть на войну столь малые силы? Отряд Бековича-Черкасского — одна из многочисленных военно-топографических экспедиций. Будь-то действительно военная интервенция, то после разгрома Бековича к границе Хивы двинулись бы более мощные силы».
Вот что сообщает историкам российский источник[10] о целях экспедиции в указе Петра I:
a) «склонить Хиву к подданству» (К потере независимости. — А.Ж.);
b) «обратить Амударью в старое русло» (Т. е. вместо Аральского моря в Каспий, без учета нужд потребностей Хорезма и каракалпаков в ирригации. Более того, Бекович требовал под угрозой оружия, чтобы это было выполнено самими жителями Хивы, что было просто невозможно — Джейхун — «бешеная» — так называли Амударью, которая металась по пустыне, сама прокладывая себе русло. — А.Ж.);
c) «устроить военные крепости» и
d) «направить офицеров на поиски золота» (Т. е. на территории другого государства и без согласия его властей. — А.Ж.).
Следует отметить, что «военно-топографическая» экспедиция состояла всего лишь из 2 купцов и 2 инженеров, но 4000 пеших солдат и 2100 всадников с огнестрельным оружием и 19 пушками. Им противостояло, по разным данным, от 15 000 до 24 000 хивинцев (вооруженных преимущественно холодным оружием). При таком техническом превосходстве в вооружении для победы нужна была лишь трезвая голова. О Бековиче тогда говорили, что он тронулся умом, потеряв жену и детей, которые, к нашему искреннему прискорбию, утонули перед его «топографическими изысканиями», а последние начались с военных действий — трехдневного боя. После чего Ширгази-хан предложил Бековичу разделить войска на постой в разных селениях, где они и были порознь уничтожены.
Насколько адекватно указу и инструкциям Петра I была исполнена экспедиция?
«Показания снятые с лиц допрошенных в Сенате не говорят в пользу Бековича, и открывают его корыстолюбие в утайке подарков на 70000 рублей…» от хана и Петра I. Не важно — то ли он украл, то ли у него украли, но неудача этой экспедиции для Средней Азии лет на 50 успокоила «завоевательный зуд» царей.
Почему Петр не направил войска в отместку?
Российский источник отвечает «Несчастие не отвратило бы Петра от предпринятого им намерения; между тем как возраставшие беспокойства в Персии внушили ему другие планы». Кстати, Петр I тогда был намного более озабочен европейской политикой и ему было не до Хивы, так как и перед Хивой экспедиции Петра I потерпели неуспехи на Юге и Востоке почти на всех фронтах военных действий — от Персии до Джунгарии.
Чем дело кончилось?
Почти через 100 лет «в 1873 г. в г. Мангите русские солдаты ворвались в дома и умертвили до 400 чел. хивинцев, жители ханства смотрели на погром Мангита, как на возмездие за истребление отряда Бековича-Черкасского в 1717 году».
В учебнике Узбекистана сказано «Не оправдали себя надежды среднеазиатских ханств на то, что в своем противостоянии России они могут опираться на Англию…Потерпевшая поражение в войне против Афганистана Англия решила договориться с Россией. Согласно этой сделке, Россия ограничивается завоеванием Средней Азии и от похода на Индию отказывается. А Англия не станет возражать против политики России по отношению к Средней Азии… Открылся путь к завоеванию Россией Средней Азии».
Авторы доклада уверяют, что «утверждение узбекских историков попросту ошибочно. Завоеванию Кокандского ханства и Бухарского эмирата не предшествовали какие-либо договоренности с Великобританией: соглашения о территориальном разделении появились значительно позже — уже после взятия Хивы (август 1873 г.). Российский император Александр II не спешил…, с недоумением реагировал на рвение… некоторых русских военачальников… квалифицируя их в личной переписке выражением «завоевательный зуд» … Когда 14 июня 1865 года русские войска под командованием генерала Черняева взяли Ташкент, для официального Петербурга это стало неожиданностью».
Действительно, формальных договоров и соглашений о территориальном разделении в 1717 году не было и не могло быть, даже в ходе визита в Британию самого Петра I в составе «Великого посольства», но в учебнике и не говорится именно об этом периоде. Тем не менее, в ходе дальнейших завоеваний — Чимкента, Ташкента, Коканда и Самарканда в XIX веке шли интенсивные переговоры с Британией, в которых дипломаты России обещали не идти дальше туркменских владений, если Британия не будет претендовать на Афганистан. Военные (министр Д.А Милютин и генерал Черняев) не последовали дипломатии А. М. Горчакова, который стремился наладить отношения после турецких войн с Англией, обеспокоенной намерениями России продвинуться к Индии, для завоевания которой была послана ранее столь же неудачная экспедиция.
Сам Д.А. Милютин в своих мемуарах пишет, что Черняев «..не мог быть в полной неизвестности о видах правительства, т. е. Министерства иностранных дел, которое постоянно противилось всякому движению нашему вперед в Средней Азии. Впоследствии положительно выказалось, что Черняев не хотел знать видов правительства и действовал на свою голову… Требуя от местных начальников соблюдения по возможности даваемых им инструкций и указаний, я находил вредным лишать их собственной инициативы»[11].
Неожиданностью для Петербурга действия Черняева не могли быть и потому, что он постоянно сообщал о своих планах в Петербург, а также потому, что «Местные задачи военного подавления окраин требовали предоставления администрации этих окраин широкой самостоятельности в действиях, известной независимости от центральных, а порой и высших правительственных учреждений»[12].
Авторы доклада считают неуместно говорить о колониальном захвате Туркестана и предпочитают термин «расширение границ» (в документах царской России это называлось «расширением естественных границ»).
Но только ли расширением границ было следующее:
Кривошеин А.В. пишет «Главное в общественном мнении — «хлопок», «орошение», «русское заселение»[13].
«Колонизация Туркестана русскими крестьянами была предпринята почти одновременно с его захватом. К началу XX века на территории Туркестана насчитывалось 326 русских колоний с населением в 248500 человек» и «Мусульманское население Туркестана, занятое земледелием, достигающее по численности 5 миллионов человек, располагает 2808000 десятинами, тогда как 300000 переселенцев и казаков имеют в своем распоряжении 1500000 десятин»[14].
Авторы доклада в учебниках ЦА республик видят нежелательную тенденцию «к изображению басмачества как положительного героя национальной истории» и подчеркивают, что в учебниках умалчивают о том, что «против басмачей выступали национальные формирования из числа самого населения Средней Азии», т. е. с басмачами воевали и сами мусульмане (по этническим группам они себя тогда не делили).
В учебнике Узбекистана вполне корректно и без подчеркивания чьей-либо этничности сказано об одной из причин возникновения басмачей: «.. партия большевиков насильственным путем вынудила население края принять чуждые для него идеи. К большинству тех, кто не желал перейти на сторону советской власти, были применены жестокие меры, во многих районах страны были организованы погромы и грабежи… По официальным данным, в Ферганской долине в период установления советской власти были истреблены: в Маргелане — 7 тыс., в Андижане — 6 тыс., Намангане — 2 тыс., в окрестностях Базаркургана и Коканда (нынешний Пахтаабадский район) — 4,5 тыс. человек».
В учебнике Кыргызстана вполне объективно сказано о составе басмачей: «В нем были и истинные патриоты, болеющие за судьбу родного края, были и «попутчики», стремящиеся к достижению своих целей благодаря создавшейся неразберихе. Главным стимулом для последних было личное обогащение путем грабежа и конфискаций. Позже официальная пропаганда использовала это как основание для дискредитации всего басмаческого движения, выставляя его как сборище бандитов и грабителей».
Для того чтобы объяснить тенденцию учебников «к изображению басмачества как положительного героя» и разъяснить прочие вопросы авторов доклада к авторам учебников приведем основания, на которые опирались авторы учебников.
Во-первых, следует отметить признания самих большевиков о характере восстания и его причинах:
«Басмачество в Ферганской долине не является исключительно анархическим разбойничьим движением, а являет собой национальное движение… против Советской власти как таковой»[15].
Российский коммунист Георгий Сафаров сообщает — «Бедное мусульманское население Туркестана, отторгнутое от всякого участия в управлении страной, лишено хлеба… Новый город (русские кварталы) подвергает голоду старый город (мусульманские кварталы) и кишлаки (мусульманские деревни) и вводит там режим реквизиции и конфискации. По этой причине происходит массовая смерть мусульман, которые не в силах бороться с голодом».[16]
Коммунистическая газета «Туркестан» сообщает — «Наманганский район Ферганской области меньше всего испытал на себе голод. Положение, в котором находится район, таково, что Наманган способен помочь нам дать представление о страданиях, перенесенных мусульманами в других областях Туркестана. Так, в 1922 году в указанном районе проживало 190675 человек, в предыдущем 1919 году проживало 230880, а в 1914 — 303790. Людские потери за один 1921 год составили 40205 человек"[17].
Командир кавбригады Я.М. Мелькумов пишет: «Нередко, покидая кишлак, бойцы неожиданно находили на дороге котлы с пловом, или груду халатов, судя по их виду, принадлежащих беднякам»[18]. Итак, стоят котлы с пловом, лежат груды халатов бедняков, а вокруг никого!?
Во-вторых, и о «национальных формированиях":
Главнокомандующим и не русских и русских «басмачей» в Фергане в период их консолидации был Монстров, глава русской Крестьянской армии бедняков и середняков;
Часть курбаши (командиры басмачей) объединялись с русскими белогвардейскими отрядами, например, В. Донца[19].
Авторы доклада подчеркивают, что «основателями и командирами ферганского басмачества были бывшие уголовники Кичик Эргаш и Мадамин-бек».
Если писать в учебниках об уголовниках, то пришлось бы сообщить и о том, как секретарь Политбюро ВКП(б) в 1920-х годах Б.Г. Бажанов в своих воспоминаниях писал: «Лидеры в эмиграции (были) постоянно заняты поисками средств. … путем вооруженных ограблений капиталистов и банков… Несколько вооруженных ограблений, сделанных бандой Петросяна, приятно наполняют ленинскую кассу…. Ленин принимает эти деньги с удовольствием. Организует эти ограбления… товарищ Сталин»[20].
И в Красной гвардии и в ее мусульманских отрядах было очень много уголовников. Историк Д.А. Алимова приводит цитату из сообщения заместителя наркома по делам национальностей РСФСР Т. Рыскулова: «Банды преступников, часто состоящие из Красной армии и иногда включающие членов коммунистической партии, совершали налеты на кишлаки, убивая и грабя население. Призывы о помощи оставались только безответными. Ташкент даже приказал обезоруживать местные дружины, которые организовывались в некоторых местах для самозащиты» и Д.А. Алимова заключает «Конечно все это не могло не вызвать сопротивления, активно поддержанного народом»[21].
Авторы доклада и сами подтверждают это: «Всего лишь тысяча красногвардейцев разгромили десятитысячный отряд Эргаша. Красногвардейцы вместе с армянской дружиной дашнаков мстили, грабя мусульманские кварталы…. По свидетельству очевидца, погибли до 10 тысяч человек. Но никак не 100 тыс. (что составило бы более половины населения города), как пишут некоторые узбекские авторы».