Каналы ТВ, особенно, России, эффективнее, чем учебники формируют отношение народов Средней Азии к общей истории на основе эмоционально-понятийного восприятия фильмов и передач;
Курсы истории в учебных заведениях заведомо сухи и недостаточно сопровождаются, видеоматериалами, материалами краеведения (местной истории) и «очеловечиванием» истории, т. е «устной историей» живых людей;
О не учебных печатных изданиях нечего и сказать в силу их низких тиражей и недостаточной доступности.
Таким образом, какими бы ни были учебники — формирование исторической памяти народов будет основано не на содержании учебников, а на степени воздействия источников выше и, главным образом, на преемственности опыта поколений своего личного со-проживания истории.
Несмотря на существенные и явные достоинства доклада (по части Проекта 2), к сожалению, в нем недостаточно обосновывается то, что:
«Вытеснение старой советской памяти выражается, прежде всего, в забвении. Сегодня ничего не слышали о ХХ съезде КПСС 58 % молодежи Узбекистана, 40 % — Армении, 34 % — Грузии» и т. д.
«Даже о Февральской революции 1917 г. ничего не знают 50 % молодежи Армении, 45 % — Узбекистана, 30 % — Азербайджана, 24 % молодежи Грузии и т. д.».
«Это декларируемая информированность — реальная, как показывает опыт, ниже декларируемой на 10–20 %».
«События советской истории для граждан новых независимых государств перестают быть общими событиями, так как значительная часть жителей о них уже ничего не знает».
После этих заключений возникают вопросы:
Каковы данные и есть ли они о степени вытеснения и забвения у населения и молодежи РФ? Не сравнимы ли они с теми, что и в прочих странах СНГ? К примеру, память о ХХ-ом или ХХII-ом съезде КПСС?
Чей опыт показывает, что реальная информированность «ниже декларируемой на 10–20 %»?
На основании каких данных утверждается, что события советской истории для граждан новых независимых государств перестают быть общими событиями? Т. е. сравнивали ли текущие количественные данные с предыдущими данными о вытеснении и забвении и имеются ли таковые данные?
Авторы доклада пишут: «Исследователи выявили парадоксальные черты восприятия истории населением новых независимых государств».
Самокритично. Возможно, что в последующем исследователи (включая автора статьи, который принимал участие в исследовании) предусмотрят вопрос — «Почему Вы так считаете?», задавая вопрос об оценке того или иного события и деятеля истории. Ответы на этот вопрос, помогут осмыслить парадоксы в результатах опросе населения, чтобы нам не «высказывать различные гипотезы о том, как и почему общества» наших стран выработали то или иное отношение к истории.
Е.Ю. Зубкова, в том же докладе и в рамках научной аргументации утверждает: «Историческая память россиян за последние десять лет пережила как бы два «вторжения"… Одно — изнутри, в результате процесса переосмысления прежде всего советской истории, проходившей под знаком ее дегероизации. Другое, совсем недавно — извне, когда постсоветские государства приступили к созданию собственных национальных историй, «суверенных» от истории России» (Цитата 25 из доклада).
Экстраполируя ее заключения на историю ЦА, следует, что в исторической памяти в Средней Азии отражается тот же процесс «вторжений», что и в России, где переосмысливают мифы и дегероизируют одних героев (Ленина, Сталина, Ахунбабаева и пр.), мифологизируют и героизируют новых (Николая II, Колчака, Деникина, басмачей и пр.). Т. о. это причины и следствия процесса «переходного возраста». Историкам остается только помочь памяти «повзрослеть», а она уже взрослеет и по следующим причинам.
Нашу жизнь объединяет общее пространство и общее время — в Российской империи, в СССР и это пространство-время не разорвано в отношениях народов и после СССР. А потому не следует нам искать в нашем прошлом злодеев и ангелов, соломинку или бревно в чужом глазу. События и их оценки были обусловлены реалиями их времени, которые не применимы к настоящему — как в терминах истории — в анахронизме.
В истории эксперимент в прошлом не поставить, как нельзя вернуться в прошлое, а потому возникают вопросы для внятного ответа — что изменит в нашей сегодняшней и будущей жизни то:
что кто-то докажет, что его народ древнее прочих?
что когда-то между народами наших стран чьи то войска победили и обогатились в грабежах или проиграли в сражениях и были ограблены?
что чьи-то города и веси в прошлом принадлежали тому или иному государству или были построены и населены когда-то теми или иными народами?
Кто-то скажет, ответы на вопросы такого рода воспитывают патриотизм, но если вспомнить определения великих мыслителей — Толстого, Эйнштейна, Гете, Шоу — по поводу термина «патриотизм», то эти определения весьма печальны.
Если всмотреться в настоящее, то ответы напрашиваются из следующих наблюдений — отношения с некоторыми заклятыми и далекими врагами сейчас намного лучше, чем с ранее дружественными и соседними народами — будь то Германия и Япония или РФ, Украина, Казахстан, Таджикистан и Узбекистан. Насильно и с помощью учебников мил не будешь — еще один печальный вывод.
Наша история проходит не столько по «статистическим» народам, сколько сквозь каждого из нас, а без каждого из нас народ неполный. Мы сами сейчас пишем нашу общую историю для себя же.
История как наука прокатилась по народам не столько в учебниках, сколько по жизни народов гусеницами танков, прокатными валами, тракторами. А наша жизнь овеяла нас оливковыми ветвями, будит светлые воспоминания и баюкает пепел в наших сердцах.
А потому нам пришло время решать — время ли разбрасывать угли из этого пепла для разжигания новых пожаров и для очередных подвигов на своих же пожарах или пришло время собирать угли для костра, вокруг которого каждый из нас должен найти тепло соседнего плеча и горячую кружку с хлебом-солью?
Арустан Жолдасов, социолог, Узбекистан
Москва, 2009 г. http://nlvp.ru/reports/docladhist02light.pdf
Шнирельман В.А. Войны памяти. Мифы, идентичность и политика в Закавказье. М., 2003.
Термин «Вторая мировая война» применен в силу нарождающейся современной парадигмы восприятия истории не как истории отдельных государств, а как истории человечества и осознания себя каждым отдельным человеком частью человечества и его истории.
«История народов Узбекистана». Том 2. Ташкент. 1947 г. Под редакцией С.В. Бахрушина, В.Я. Непомнина, В.А. Шишкина.
«Известия АН УЗСССР». Ташкент. 1954. номер 1, С. 41–61.
Вяткин М.П. «Батыр Срым». Москва-Ленинград. 1947.
Профессор Поливанов. «Этнографическая характеристика узбеков». Ташкент. 1926 г.
Газета «Правда» от 20 июня 1920 г. Цитируется из источника «Садыкова Б. http://www.continent.kz/library/mustafachokay/04.html
Газета «Известия» от 7 июня 1919 г. Цитируется по автору Садыкова Б. http://www.continent.kz/library/mustafachokay/04.html
«Военная литература». http://militera.lib.ru/research/bezginig/01.html
«Военная литература». http://militera.lib.ru/research/halfinna1/04.html
Ерошкин Н.П. «История государственных учреждений дореволюционной России». Москва. 1983. стр. 186.
Кривошеин А.В. «Записка главноуправляющего земледелия и землеустройства о поездке в Туркестан». Спб. 1912. с. 7–8.
Садыкова Б… «Мустафа Чокай». http://www.continent.kz/library/mustafachokay/04.html
«Тезисы ЦК КП Туркестана и Турккомиссии о Фергане 1920». Из Х.Ш. Иноятов. «Народы Средней Азии в борьбе против интервентов и внутренней контрреволюции». Москва. 1984., с 212.
Газета «Правда» от 20 июня 1920 г. Цитируется по автору Садыкова Б… «Мустафа Чокай». http://www.continent.kz/library/mustafachokay/04.html.
Газета «Туркестан», 16 декабря 1922. Цитируется по: Бахыт Садыкова. Садыкова. «Мустафа Чокай». http://www.continent.kz/library/mustafachokay/04.html.
Мелькумов Я.М… «Туркестанцы. Военные мемуары». М. 1960. с. 88.
Иноятов Х.Ш. «Народы Средней Азии в борьбе против интервентов и внутренней контрреволюции». Москва. 1984., с. 199 и 216.
Бажанов Б. «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» Книгоиздательство «Всемирное слово», Санкт-Петербург, 1992. (с) «Третья Волна», Париж, 1980. http://www.hrono.ru/libris/libb/bazhan09.html
Алимова Д.А. «О некоторых "болезнях роста" в изучении истории Узбекистана». http://www.ia-centr.ru/expert/4880/