Марта же просто сидела и показывала преувеличенный интерес к предмету. Она внимательно слушала, кивала, на её лице были эмоции — какие нужно…
Полина поглядывала на подругу и злилась. Ей казалось, что Марта что-то скрывает и надсмехается над Полининым видением. Поэтому, когда Марта тепло погладила её, отдёрнула руку.
Лилит Златановна не заметила этого движения. Или сделала вид, что не заметила… Она рассказывала о видах гаданий и о том, чему девушки будут учиться у неё.
— Жду вас завтра на занятия с группой, — уже в дверях, рядом с туманной завесой сказала она. И прежде чем Марта шагнула в туман, придержала её и спросила: — Ты уверена, что не хочешь рассказать, что увидела?
— Уверена. Я всё рассказала, — ответила Марта, глядя прямо в глаза преподавательницы.
Оказавшись в коридоре и дождавшись, пока дверь в кабинет прорицания закрылась, Марта повернулась к Полине.
— Полина, дорогая моя, вспомни, что сказала Анжелика, — Марта говорила негромко и проникновенно. — Не надо вестись на провокации преподавателей. Посмотри, нас на каждой лекции провоцировали…
— Тебе-то хорошо говорить, ты не видела, как ты умираешь… — воскликнула Полина.
— Видела, — глухо ответила Марта. — Причём, видела, как мы с тобой умираем вдвоём.
— Как это? — удивилась Полина. — Я что, умру два раза?
— Я ж говорю — провокация! — подвела итог Марта.
Глава 9
Пятничный день спешил к своему завершению. Анна Юрьевна закончила работу, поставила кабинет на сигнализацию, закрыла его и вышла на улицу. Ночь ещё не вступила в свои права, фонари горели жёлтыми пятнами в сумеречном свете, но на небе уже светила луна и чуть в стороне от неё виднелись первые две звёздочки. Анна Юрьевна остановилась на крыльце и посмотрела на небо. После всех этих бумаг, экспертиз, допросов подозреваемых и опросов свидетелей было так приятно посмотреть на Земную спутницу и две небольшие светлые точки-звёздочки в сумрачном небе и подумать о тайнах мироздания.
Хотя, если быть честной, думать Анне Юрьевне как раз сейчас совсем не хотелось. Наоборот, хотелось сделать что-то спонтанное, продиктованное не разумом, но чувствами.
Она вздохнула, и пошла на трамвайную остановку. Впереди были два выходных — два человеческих выходных дня! Анна Юрьевна и забыла, когда вот так выпадало по графику.
Сильно она не обольщалась — на работу вполне могли вызвать и в выходной, но даже сама мысль о том, что впереди два выходных дня, грела душу.
Были, конечно, сомнения — чем занять целых два дня?.. Анна Юрьевна давно уже привыкла к другому распорядку, давно разучилась отдыхать, всё время работая на износ. И, видимо, износ дал о себе знать. Иначе, что произошло в квартире у потерпевшей, когда Анна Юрьевна почувствовала себя плохо?
Что ж, нет худа без добра. Начальство прониклось и сделало послабление — за счёт коллег, разумеется, но тем не менее…
Короткое чувство вины перед коллегами вспыхнуло и сразу же погасло — организм хотел отдыха.
Мысли роились в голове Анны Юрьевны и никак не хотели улечься, успокоиться. Они метались от работы к звёздам, от звёзд к фонарям, от фонарей к свидетелям, потом к потерпевшим… Мысли метались, а Анна Юрьевна шла к остановке, чтобы сесть на трамвай, приехать домой, сварить себе кофе и, взяв какой-нибудь лёгкий фентезийный романчик, лечь на диван и погрузиться в грёзы о великой магии любви, сжигающей всё на своём пути страсти, дальних путешествиях, опасных приключениях… И чтоб никаких настоящих проблем, реальных конфликтов, серьёзных вопросов… И никакой чернухи!
Она подошла к остановке. Народу было немного — большинство горожан уже разъехались по своим домам. Были только такие же неприкаянные одинокие души, как она сама, и молодые влюблённые — им в сутках часов мало.
Остановилась, привычно окинув взглядом тех, кто ждал вместе с ней трамвая, и позволила мыслям захлестнуть, увлечь, утянуть…
Прикосновение к плечу было неожиданным и мягким.
Анна Юрьевна вынырнула из водоворота мыслей и обернулась.
Рядом с ней стоял Пётр Ильич Петров — следователь прокуратуры. Тот самый, который теперь вел дело о пропавших девушках.
Анна Юрьевна удивилась, что он делает в это время в этом месте — его контора располагалась далековато отсюда. Но Пётр Ильич, не дожидаясь вопросов, протянул ей букет из нежно-розовых, жёлтых и белых цветов.
— Вот, — сказал он, неуверенно улыбаясь. — Почему-то захотелось подарить вам.
Все мысли, которые роились в голове у Анны Юрьевны, моментально выпали в осадок. В голове стало пусто и легко.
— Спасибо, — сказала она и приняла подарок.
Чтобы скрыть смущение, склонилась к цветам вдыхая их аромат и пытаясь сдержать слёзы. Ей очень давно не дарили цветов. Выписанные начальством на 8 марта по три тюльпана каждой женщине из личного состава были не в счёт.
Подошёл нужный трамвай, но Анна Юрьевна его не видела. Зато хорошо видел Пётр Ильич.
— Ваша карета прибыла… — сказал он и кивнул в направлении открывшейся двери.
Словно камень, брошенный в сторону пирующих на поле ворон, слова Петра Ильича взбудоражили все мысли Анны Юрьевны, они заметались, заворошились.
Анна Юрьевна растерялась. Она не знала, что делать: то ли ехать, то ли остаться…
Пётр Ильич помог ей принять решение. Со словами:
— Вы не будете против, если я вас провожу? — он легонько подтолкнул Анну Юрьевну к трамвайной двери.
Вошли, сели. Салон был хорошо освещён, и Анна Юрьевна вдруг засмущалась. Ей показалось, что все смотрят на них — не только пассажиры, но и те люди, что на улице. Они хорошо видят, что Анна Юрьевна сидит рядом с Петром Ильичом.
«Мало ли кто сел со мной рядом?» — оправдываясь, сказала сама себе Анна Юрьевна.
«Ага! В полупустом вагоне, свободных мест полно, а он случайно! сел рядом с тобой!» — парировала она сама себе.
«Даже если и так! Я взрослая женщина и могу ехать с кем угодно. Может быть это мой муж!» — не сдавалась она.
«И подарил цветы…» — ехидно заметила вторая половина.
«Может быть мы молодожёны…» — привела железный аргумент Анна Юрьевна.
Оппонентка ответить не успела. Подошла уставшая кондукторша. Анна Юрьевна достала из кармана приготовленную мелочь, но Пётр Ильич мягко опустил её руку.
— Позвольте мне… — сказал он и протянул кондукторше купюру.
Она отсчитала сдачу, дважды провела карточкой по считывающему аппарату, оторвала два чек-билета и подала их Петру Ильичу. На Анну Юрьевну она даже не взглянула — развернулась и пошла дальше по салону.
«Ну вот, теперь она решит, что я еду с любовником!» — подумала Анна Юрьевна и, вдруг рассердившись, сказала себе мысленно: — «Всё! Хватит!»
— Наверное, это не очень удобно, что я вот так навязался, — сказал Пётр Ильич, — но мне захотелось увидеть вас, Аннушка.
Анна Юрьевна улыбнулась и снова уткнулась в цветы. Теперь при салонном освещении она хорошо рассмотрела букет — нежный, романтичный…
— Очень красивые цветы, — сказала Анна Юрьевна. — Мне нравятся. Такие милые…