— Я ж говорю, всё зависит от того, кто и с какой целью смотрит на пентаграмму. Без наблюдателя это просто рисунок на асфальте.
Девушки недоверчиво переглянулись — слишком много в новостях говорилось о сектантах и их обрядах.
— Вы бы поменьше читали жёлтой прессы, — вздохнул Серафимович. — Во всяком случае, пока не научитесь отличать ложь от правды.
— И в чём правда пентаграммы? — спросила Марта.
— В том, — ответил Серафимович, — что в Древнем Вавилоне вера в оберегающие свойства пентаграммы была так глубока, что её изображали на дверях магазинов и складов, чтобы уберечь товары от порчи и кражи. А правители выбирали пентаграмму знаком власти, например, ставили на печати. И не только в Древнем Вавилоне, но и Александр Македонский использовал пентаграмму на своих печатях. Археологи нашли при раскопках…
Марта отметила, как Серафимович слегка усмехается всякий раз, когда говорит об археологах.
— Есть версия, что пентаграмма символизирует богиню плодородия и плотской любви, войны и распри Иштар. Она олицетворяла планету Венеру… Ну, с Венерой всё понятно…
— А почему Венера и война? — спросила Марта, она сама не заметила, как ей стало интересно.
— Потому что Венера и утренняя звезда, и вечерняя. Утром — воюем, вечером — любим. Это так по-человечески… — Серафимович снова снисходительно улыбнулся.
— Вы так говорите, как будто вы не человек, — прокомментировала усмешку преподавателя Марта.
Он пристально посмотрел на неё и продолжил лекцию как ни в чём ни бывало.
— Есть ещё одна версия использования пентаграммы — как отличительного знака принадлежности к сообществу или закрытой группы. Например, пифагорейцы… Они учили, что мир состоит из пяти взаимосвязанных элементов: огня, воды, воздуха, земли и эфира. Они в углах пентаграммы ставили пять букв: ύδωρ — вода, Γαια — земля, ίδέα — идея или дух, έιλή — огонь и άήρ — воздух. — Серафимович поочерёдно показал на начертанной на полу пентаграмме сначала на самый верхний угол, потом на левый верхний, на правый нижний, верхний правый и нижний левый. — Пентаграмму, как отличительный знак использовали гностики — для них это был символ интеллектуального могущества. Пентаграмма есть и в символах тамплиеров. В средневековом западном христианстве она стала напоминанием о пяти ранах Христа: от тернового венка на лбу и от гвоздей на руках и ногах… В арабских манускриптах пентаграмма, заключённая в круг, — Серафимович указал на круг на полу, — называлась «Печатью царя Соломона». Кстати, печать Соломона активно использовалась средневековыми европейскими магами. Вписанная в круг пентаграмма с символами пяти элементов: огня, воды, земли, воздуха и эфира — в углах, и вписанным в пентаграмму человеком — такая пентаграмма является символом микрокоссма — знака оккультной духовной работы на материальном плане.
— Столько всего… — восхитилась Марта. — Я и не знала…
— А как же с сатанистами? — спросила Полина.
— Это одно из самых молодых использований пентаграммы. В 1854 году Элифас Леви в книге «Учение и ритуал Высшей магии» использовал перевёрнутую пентаграмму для обозначения Сатаны. Он писал: «Пентаграмма с двумя восходящими концами представляет Сатану в виде козла на шабаше; когда восходит один конец — это знак Спасителя». Перевёрнутая пентаграмма называется Зеир Анпин.
— Это что получается? Больше пяти тысяч лет пентаграмма защищала, а символом сатанистов служит меньше двухсот лет, и уже о защите мало кто помнит, но все знают о сатанистах… — прокомментировала Марта и покачала головой.
— Я в вас не ошибся! — сказал довольный Серафимович.
Глава 11
Казалось, урок с Серафимовичем пролетел как одно мгновение. Марта с интересом слушала и понимала, что он много знает и умеет, многое повидал. И в общем-то может интересно рассказывать… И как бы она к нему не относилась, а не оценить его было невозможно. И ей хотелось разобраться в своих мыслях и чувствах, её снедало противоречие: с одной стороны, он обманом затащил их в этот университет, сделал её горбатой, а с другой — Марта уважала умных людей. И как теперь относиться к Серафимовичу, она не знала…
Поэтому, когда Полина в коридоре начала ныть про то, что устала, и что если их пошлют ещё на одну лекцию, то она умрёт, Марте захотелось ей помочь умереть.
Собственно, к нытью подруги Марта привыкла. Это была особенность характера Полины. Она ныла по поводу и без повода. Но стоило чему-то случиться, и от нытья не осталось и следа. И Полина в момент оказывалась готова к бою… Марта знала это наверняка — подобное не раз случалось за время их знакомства и дружбы. Слёзы высыхали с такой скоростью, что Марта не переставала удивляться — вот только что Полина плачет, а через миг уже разъярённая львица готова броситься в атаку.
Поэтому Марта и не удивилась, когда скорее почувствовала, чем увидела, как Полина выпрямилась. Походка рыжеволосой подруги вдруг стала летящей, каблучки звонко застучали…
Глянув сначала на Полину, а потом проследив за её взглядом, Марта сама поскорее попыталась расправить плечи, но горб не позволил ей этого, и у неё в сердцах вырвалось:
— Будь ты проклят, Серафимович!
Дело в том, что навстречу девушкам шагал Бард — лаборант Февроньи Статс.
Он шёл не спеша, одет был всё так же: в чёрный свитерок и брюки. В руках он бережно держал толстый фолиант и казалось, был полностью сосредоточен на нём.
Полина замедлила шаг, в то время, как Марте захотелось побыстрее пройти мимо, чтобы Бард её такой не увидел, потому как избавление от горба — дело времени. Но и бросать подругу было неудобно, поэтому Марте пришлось сдержать шаг…
Наконец, когда до встречи с высоким блондином оставалось несколько шагов, Полина заступила ему дорогу.
— Здравствуйте! — обратилась она к Барду, улыбаясь своей самой обаятельной улыбкой. — Мы с подругой немного заблудились. Вы не могли бы показать нам, где столовая?
— Так вы идёте не в ту сторону, — ответил Бард. Голос у него был бархатный и очень приятный. — Пойдёмте, я вас провожу. Мне всё равно по пути.
— Ох, как это здорово! — защебетала Полина, легко разворачиваясь и пристраиваясь рядом с Бардом.
Марта исподлобья посмотрела на подругу, потом на лаборанта Февроньи Статс, и немного приотстав, пошла вслед за ними. Потому что, во-первых, нельзя бросать подругу, а во-вторых, действительно пора перекусить — когда ели с Анжеликой, то Марта не наелась — так, куски похватала… А теперь и вовсе проголодалась… Да и Бард…
Хотя, что Бард? Нужно как можно скорее изучить все эти магические науки, чтоб побыстрее освободиться от горба и покинуть ненавистные стены.
Полина всю дорогу щебетала: то восторгалась университетом, и тем, как тут всё удивительно и волшебно, то расспрашивала Барда о каких-то ничего не значащих мелочах.
Бард сначала был немногословен, а потом разулыбался и вскоре уже поглядывал на Полину заинтересованно и немного оценивающе.
А когда Полина сказала, что ей очень нравится тут учиться, и она рада, что попала сюда и мечтает остаться в университете, где работают такие замечательные преподаватели и такие умные лаборанты, Марта не сдержалась и громко фыркнула.
Бард оглянулся и, казалось, впервые увидел, что она идёт с ними. Он окинул Марту пристальным взглядом, и она съёжилась, как будто это был не взгляд простого лаборанта, а взгляд властелина на своего провинившегося подданного. И то, что властелин увидел своего подданного, ничего хорошего последнему не сулило.
— Извините, — сказала Марта, — Это я своим мыслям…
Бард ещё немного поглядел на Марту, словно запоминая её для каких-то своих целей и с приветливой улыбкой повернулся к Полине.
Полина словно зачарованная смотрела на Барда влюблёнными глазами и, казалось, не заметила заминки.
А Марта, когда Бард отвернулся, потёрла лицо, пытаясь снять наваждение — ей на миг показалось, что за личиной высокого симпатичного блондина скрывается кто-то другой, кто-то тёмный и опасный, кто-то, кто полон ненависти ко всему живому.
Снова взглянув на Барда Марта увидела всё того же лаборанта и списала своё видение на разыгравшееся воображение. Ещё бы! Им целый день говорили про магию. Не мудрено начать видеть в обычных людях монстров… Тем более, что Бард такой симпатичный и так улыбается её лучшей подруге, в то время, как у самой Марты — горб…
Но размышления Марты, как и щебетания Полины были недолгими. Бард остановился и, указав на знакомую уже девушкам дверь, сказал:
— Вот тут столовая. Приятного аппетита!
И, прежде чем уйти, снова глянул на Марту.
— Ах, какой красавчик! — восторженно пропела Полина вслед уходящему лаборанту. — Он просто замечательный! Я влюблена с первого взгляда! Мне определённо тут нравится! Я думаю, у нас всё получится…
— Мне кажется, — задумчиво сказала Марта тоже глядя в спину Барду, — что он… не тот, за кого себя выдаёт… — Марта старалась подбирать слова. — Мне кажется, от него… нужно держаться подальше… Мне кажется, он опасен…
— Ах, подруга! — поправляя свои роскошные волосы, снисходительно ответила Полина. — Когда кажется, креститься надо! Бард просто душка! Такой красавчик! А ты… — Полина приостановилась, тоже подбирая слова. — Ты просто сердишься, что он на меня обратил внимания, а не на тебя. Всё же гад этот Серафимович, так изуродовать тебя!
Тут Марта была полностью согласна с Полиной — Серафимович гад и сволочь! И она уже готова была съязвить по его поводу, но… прикусила язычок. Невинные шутки перед сном имели последствием горб. А ведь накануне вечером подруги были уверены, что они в комнате одни и никто не слушает их ничего не значащий трёп. А сейчас… Да ещё и в коридоре…