Петра Ильича не надо было уговаривать. Он помог Серафимовичу лечь и поспешил к Анне Юрьевне.
Марте стало неимоверно жалко декана — одного, всеми брошенного… И она поспешила к нему.
Не успела она подойти к Серафимовичу, как услышала позади себя насмешливый голос Огненной ведьмы Блейзы.
— Как же ты похожа на мою сестрицу! Такая же уродливая и глупая!..
— Блейза! — одёрнул её сумрачный колдун.
— Ну ладно… Умная и красивая, — мило улыбаясь поправила Огненная ведьма Блейза, и Марте от этого стало только хуже.
«Не обращай на неё внимания!» — подумала вслух Анна Юрьевна.
«Она злится, что Серафимович влюбился в тебя, а её так за две тысячи лет и не полюбил» — поддержала Анжелика.
Марта была благодарна подругам за поддержку, но всё же слова Огненной ведьмы Блейзы о том, что Марта умная и красивая прозвучали настоящей издёвкой. Тем более, что Марта помнила — сестра ректорши была горбуньей. Да и у самой у неё ещё недавно был горб…
Пока Марта думала, как ответить, Огненная ведьма Блейза стояла и наслаждалась замешательством Марты.
И вдруг, совершенно неожиданно для всех, вперёд шагнула Полина.
— Если вы причините вред моей подруге, я не посмотрю на ваш статус и двухтысячелетнюю историю, а просто превращу вас в жабу, которой по сути вы и являетесь! — с явной угрозой в голосе сказала она.
Огненная ведьма Блейза захохотала, а Марта с удивлением повернулась к Полине.
Та стояла — решительная и прямая, и во всём её облике были вызов и уверенность. И это так не вязалось с той Полиной, которую Марта знала до сих пор.
Глянув на ректоршу, Марта увидела, как у той на кистях рук начало собираться голубое пламя. И это была уже реальная угроза!
Испугавшись за подругу, Марта закрыла её собой и быстро заговорила:
— Не сердитесь на Полину, она потрясена битвой, у неё помутился рассудок…
— Нет, Марта, не помутился, — перебила её Полина. — И если она тебя хоть пальцем тронет, быть ей жабой до скончания века!
— Да как ты смеешь?! — взвилась Огненная ведьма Блейза и уже подняла руку, чтобы бросить в Полину огненный шар, но тут раздался негромкий спокойный голос Сумрачного колдуна:
— Я б на твоём месте, дочка, не делал этого. Она сражалась с зубами дракона и победила их!
— Это Рок их победил! — возразила Огненная ведьма Блейза, однако руку опустила.
— Она была в это время на поле и ушла оттуда целой и невредимой… — ещё тише добавил Сумрачный колдун. — Это её самопожертвование дало Року возможность…
Огненная ведьма Блейза стряхнула пламя и смерив презрительным взглядом Марту и Полину, не взглянув на Серафимовича, развернулась, шагнула через черту пентаграммы и исчезла.
Сумрачный колдун улыбнулся, отвесил символический поклон Серафимовичу, потом Марте и Полине, задержал взгляд на Марте, вздохнул и обернулся к коту. Прежде чем шагнуть через черту, сказал рыжему красавцу:
— Флинт, если хочешь, можешь идти с нами.
Мартин широко зевнул и принялся вылизываться с самым независимым видом.
Сумрачный колдун понимающе улыбнулся и пробормотав:
— Ну, как хочешь… — пересёк линию и тоже исчез.
На линии горизонта вспыхнула малиновая бусина восходящего солнца. С первыми лучами солнца и сама пентаграмма, и зооморфы растворились в воздухе, лишь Мартин остался сидеть около алтарного камня.
Защебетали птицы, зазвенели насекомые, наступил новый день. День после Вальпургиевой ночи.
Марта вздохнула и подошла к Серафимовичу.
— Вы как? — спросила она, опускаясь рядом с ним на колени.
— Жить буду, — едва слышно ответил он, улыбнулся ей и взял её за руку.
Марта сидела рядом с Серафимовичем, и в её душе пели райские птицы, цвели райские цветы, тело согревало райское солнце…
Ей казалось, что прошёл всего лишь миг, когда она почувствовала на плече руку. Повернувшись, увидела Агафью Тихоновну.
— Давай, я посмотрю его раны, — мягко сказала она, отстраняя Марту, и та нехотя отошла от Серафимовича.
Быстро оглядев всё ещё кровоточащие раны декана, Агафья Тихоновна позвала мужчин преподавателей.
При помощи двух жердей, лент и нескольких заклинаний сделали носилки. Агафья Тихоновна, отдавая чёткие указания, помогла Серафимовичу лечь. Впереди взялись за ручки носилок преподаватель ритуальных песен Прохор Сиявуш и преподаватель заговоросложения Ива Медлибор. За задние ручки взялись Бард, который подошёл с некоторой опаской и неуверенностью, и Пётр Ильич — он взялся за ручку ещё до того, как Агафья Тихоновна обратилась к нему за помощью. Она удивлённо посмотрела на него и согласно кивнула.
Когда Бард вышел из-за спин студенток на открытое место, Марта с тревогой посмотрела на Полину. Та стояла с каменным лицом, словно изваяние.
Бард, проходя мимо Полины, попытался неуклюже поприветствовать её, но, словно наткнулся на глыбу льда, и поспешил к носилкам…
Марта отметила для себя, как сильно изменился этот красавчик. Нет, Бард не стал менее красив, но теперь он производил совершенно другое впечатление. И ей совершенно неожиданно стало его жаль. Но разбираться в своих чувствах по отношению к лаборанту Февроньи Статс ей сейчас совсем не хотелось.
Носилки подняли, и Серафимович застонал. И Марта думать забыла о Барде. Она кинулась к носилкам и взяла декана за руку. Тот повернулся к ней и попытался ободряюще улыбнуться.
Пошли. Марта засеменила рядом. И тут Пётр Ильич наступил на камень и дёрнулся. Серафимович снова застонал. Агафья Тихоновна зашипела было, но увидев босые сбитые ноги, промолчала. Лишь вздохнула тяжело.
Анна Юрьевна шла рядом с Петром Ильичом, пытаясь поддержать его хотя бы морально. В любом случае нужно дойти до комнаты…
Едва процессия двинулась, как Мартин с самым независимым видом пробежал вперёд и, задрав высоко хвост, возглавил колонну.
Так и шли: кот Мартин, Серафимович на носилках — Прохору Сиявушу и Иве Медлибору пришлось высоко поднять носилки, чтобы Серафимович лежал ровно и не сползал.
С одной стороны, рядом с носилками шла Марта, с другой — рядом с Петром Ильичом шагала Анна Юрьевна. Полина и Анжелика отправились сразу за ними. Следом — студентки. Февронья Статс выстроила их в колонну и заставила петь. Хор звучал нестройно, но отвлекал, не позволяя задуматься о будущем.
А будущее было неопределённым. Была непонятна судьба университета магии, была непонятна судьба преподавателей, и, естественно, непонятна судьба девушек студенток.
О своей судьбе Марта старалась не думать. Едва какие-то мысли всплывали у неё в голове, как она повторяла слова Скарлетт О'Хара: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». И понимала, что завтра она тоже не хочет думать. Она вообще не хочет думать…