— Что теперь? — сухо спросила Марта.
— Но я тебя всё равно люблю! — горячо заявила Полина, подскочив и схватив руку Марты и прижав её к груди. — И всё равно ты останешься моей лучшей подругой!
— То есть, я выгляжу не очень? — уточнила Марта.
— По правде сказать, ты выглядишь ужасно.
На милом личике Полины отразилась жалость.
Марта опустила глаза и задумалась. Полина снова села и сочувственно посмотрела на подругу.
Потом Марта, испытующе глядя на Полину, предложила:
— Давай опишем друг дружку. Сначала я тебя, потом ты меня. Будем описывать, как видим, станем зеркалом друг для друга… Итак… Твоя кожа стала чище. Веснушек почти не видно, а те, что остались — очень милые. Волосы стали пышнее и теперь блестят, словно их покрыли золотом. И грудь, по-моему, стала побольше, а талия тоньше. Встань-ка. — Полина встала и покружилась. — Да, определённо талия стала тоньше, а грудь больше. И ягодицы подтянулись. Теперь у тебя классная попка… Теперь опиши меня.
Полина снова села, а Марта, наоборот, встала, не спеша обернулась вокруг себя, давая Полине хорошенько рассмотреть все изменения, и тоже села.
— Ты… — неуверенно начала Полина.
— Не тяни только. И говори, как есть, — попросила Марта.
— Твоя кожа теперь не белая, а бледная, словно ты солнца сто лет не видела. Нос стал с горбинкой, на подбородке ужасная волосатая родинка. — Марта вздёрнула руку и пощупала родинку и нос, в глазах её вспыхнуло отчаяние, а Полина продолжала, словно боялась, что если она остановится, то у неё не хватит духу рассказать своей самой близкой подруге о страшных изменениях, постигших её внешность. — Волосы… скорее патлы… И… у тебя теперь есть небольшой горб, — и, словно испугавшись своих слов, Полина добавила: — Совсем небольшой. — Увидев, что Марта пала духом и сгорбилась ещё сильнее, затараторила: — Зато глаза! Марта у тебя теперь очень яркие и выразительные глаза! Даже подкрашивать не надо! Да ты не расстраивайся так!..
Последние слова Полина произнесла уже со слезами в голосе. Она пересела на кровать Марты и обняла подругу.
Но Марта не плакала. Она успокаивающе похлопала Полину по руке и задумчиво сказала:
— Я думаю, это как-то связано с договором учиться здесь. Думаю, когда мы доучимся, всё вернётся на свои места.
— Хоть бы вернулось! — горячо воскликнула Полина.
Потом вдруг нахмурилась и прикусила пухленькую губку. И поправила свои волосы, которые действительно стали намного роскошней.
Марта почувствовав, как Полина слегка напряглась и отстранилась, и удивлённо глянула на неё. И сразу же в глазах промелькнуло понимание.
— Не переживай, подруга! — грустно улыбнувшись, сказала Марта. — Думаю, твою красоту мы сумеем сохранить.
Полина доверчиво посмотрела на Марту и спросила:
— Правда?
— Правда, — успокоила её Марта и добавила: — Однако нам нужно поспешить, а то мы опоздаем к этой, как её?.. К Февроньи Статс, профессору и преподавателю истории магии. Оказывается, есть ещё и такая история.
— Ой, точно! — Подскочила Полина, довольная, что неприятный разговор прервался. — Мы ещё не опоздали? Когда начинается занятие? Сколько сейчас времени? Часов здесь тоже нет! Как так? Такая богатая обстановка, и ни часов, ни зеркал!..
Марта встала, подошла к окну и раздёрнула шторы. В комнату хлынул яркий дневной свет.
За окном был великолепный вид на склон холма или небольшой горы. Растительности на самой макушке холма не было — ни деревьев, ни, судя по цвету, травы. Холм был лысым. У его подножья раскинулся лесочек. Деревья там росли самые разные: ели, берёзы, осины, клёны, дубы, плюс какие-то экзотические… Это было необычно — видеть такое сочетание деревьев. Чередование тёмно-зелёных пятен елей и ярко-зелёной листвы, которая бывает только в конце апреля у лиственных деревьев, чередование плотной кроны и ажурной, создавало ощущение умиротворяющей тайны. Слишком явной, чтобы быть естественного происхождения. Казалось, этот лесочек, все эти деревья были кем-то посажены.
Марта усмехнулась: видимо теми, кто построил университет магии. Или студентами…
Сразу от здания тянулся луг, уже цветущий. Он гладким полотном простирался от стен университета до лесочка, и даже затекал в лесочек. Коричневыми тесёмками пересекали луг узенькие тропинки и нахоженные дорожки — какие-то вели в обход здания университета, какие-то в лесочек.
— Думаю, нужно собираться и идти, — сказала Марта, не поворачиваясь к Полине и демонстративно любуясь видом.
Полина кивнула и убежала в ванну умываться и чистить зубы — новые зубные щётки стояли на столике в симпатичной керамической подставке, похожей на статуэтку, изображающую странное из квартиры Марты — ту, что стояла на полке рядом с вазой.
Марта дождалась, пока в ванной зашумит вода, и обернулась. Она по-новому оглядела комнату — пристально, как будто искала изъян в их с Полиной тюрьме. И не найдя его, снова посмотрела в окно.
— Ничего, ничего! — пробормотала она под нос. — Мы ещё поборемся! Нас такими мелочами не сломить! Подумаешь, родинка на подбородке?! Сейчас лазером их так убирают, что даже следов не остаётся! Про ринопластику вообще молчу! Да и горб ортопеды выправят, так что… Дайте только выбраться отсюда!
Потом Марта подошла к своей кровати и заправила её, добившись ровной и гладкой поверхности. Свою городскую одежду она ещё с вечера сложила в комод. Взяла платье, которое аккуратно висело на стуле, с сарказмом оглядела его со всех сторон, попробовала, как тянется ткань на спинке — в том месте, где теперь у неё возвышался горб, вздохнула и надела платье. Оно так легло на изменившуюся фигуру, словно было пошито специально для горбатой девушки. Марта осмотрела себя, подвигалась — в платье определённо было удобно.
Тем временем из ванной вышла Полина.
Она с сомнением взяла своё платье, небрежно брошенное вечером на письменный стол, придирчиво рассмотрела, тряхнула, пытаясь расправить образовавшиеся складки.
— Может, мне всё-таки свою одежду надеть? — спросила она у Марты.
— Не думаю. — Марта пожала плечами. — Юбка не налезет на бёдра, а блузка с жилеткой не сойдутся в груди. — И уверенно добавила: — Надевай это. Складки на тебе расправятся. А впредь вешай аккуратно, не будет мяться.
— А это платье, думаешь, подойдёт?..
— Мне подошло, — сказала Марта и продемонстрировала подруге, как на ней сидит платье.
Полина зацепилась взглядом за горб Марты и закусила губу. Потом приложила платье к себе — вдруг оно стало мало?
Марта коротко взглянув на подругу, пошла умываться.
Когда Марта снова вернулась в спальню, Полина крутилась в платье, которое, само собой, прекрасно легло на обновлённую фигуру.
— Поля, постель заправь! — сказала Марта, прерывая подружкины танцы с платьем. — И вещи свои убери. Они тебе тут не понадобятся. Сейчас во всяком случае.
Полина вздохнула и пошла заправлять постель. У неё получилось не так ровно, как у Марты, но Полина была вполне удовлетворена. Потом она собрала юбку, блузку, жилетку и шарф, свернула их и сложила в ящик комода, рядом с вещами Марты. Девушки решили, что под городскую одежду они выделят нижний ящик — один на двоих. Ещё три ящика разделили так: в один сложили полотенца и постельные принадлежности, а два других оставили под личные вещи, если таковые появятся, — один Марте, один Полине.
Пока Полина приводила в порядок постель и одежду, Марта стояла в дверях и терпеливо ждала. Потом сунула ноги в подпрыгнувшие под них туфли и вышла в коридорчик. Полина поспешила следом.
В гостиной, наполненной светом — роликовые жалюзи на окнах были подняты — подруг ждала Анжелика. Увидев преображённых Марту с Полиной, она удивлённо вскинула брови и спросила:
— Когда вы успели насолить Серафимовичу?
— В смысле? — Не поняла Марта.
— Я про ваше наказание…
— Какое наказание? — спросила Полина, останавливаясь чуть позади Марты.