ИСТОЧНИКИ ИЗУЧЕНИЯ НАРОДОВ АФРИКИ
На географических картах Европы долгое время отмечались старинные, сохранившиеся еще из античной древности, несуществующие названия народов, как, например, гараманты, агасимбы и т. п., которых помещали в южной части Северо-Западной Африки и в Северной Сахаре. К югу от этих народов, по представлению европейских географов, обитали всякие чудовища: пёсьеглавцы, одноногие и одноглазые люди.'
Первые упоминания об Африке появляются в письменных источниках со 2-й половины П-го тысячелетия до нашей эры. Особенно ценные сведения сообщают египетские, а позднее греческие и римские надписи. Первые данные такого рода содержатся в победных реляциях египтян. Рамсес III украсил стены храма в Мединет-Абу рельефами и надписями о своих победах над врагами, среди которых преобладали народы и племена Ливии и Феццана.
В это время (около 1000 г. до н. э.), когда Нубия еще подчинялась власти египтян, в египетских источниках часто упоминается «страна Пунт» — страна зо-лога и благовоний. Где она находилась, до сих пор не установлено окончательно, известно лишь, что она включала области к юго-востоку от Нубии, простиравшиеся от Красного моря, и платила Египту дань золотом, слоновой костью и миррой. Известно также, что царица Хатшепсут (около 1501—1480 гг. до н. э.) посылала экспедиции в Пунт. Оттуда египетские корабли доходили до восточного побережья Африки.
Карта, составленная великим греческим географом Клавдием Птолемеем (умер в 168 г. н. э.), показывает, что более или менее были известны наряду со средиземноморским побережьем и долиной Нила восточный берег Африки до мыса Делгаду и западный — до Гвинейского залива. Однако и эти знания частично основывались на легендах.
Во второй половине I тысячелетия до н. э. западная часть побережья Северной Африки была усеяна поселениями, торговыми факториями финикийцев, центром которых был Карфаген. Их было сравнительно много до Могадора (Марокко), но дальше на юг располагались только периодически посещавшиеся торговые пункты и маленькие фактории, ведшие обменные операции с населением прибрежных районов. Геродот (484—425) и греческий географ Псевдо-Ски-лак, живший в IV в. до н. э.,-сообщают о так называемом немом или тихом торге (речь идет о такой форме торгового обмена, при котором его участники непосредственно не встречаются. Пришельцы оставляют свои товары в определенном традицией месте с тем, чтобы контрагенты могли положить рядом с этими товарами соответствующий по их мнению эквивалент в виде золотого песка. «Немой торг» отмечен не только в Африке, но и в ряде других районов земного Шара) с жителями северной части западноафриканского побережья.
Заслуживающие доверия источники, в том числе Страбон, сообщают, что в V в. до н. э. карфагенянин
1 аннон прошел через Геркулесовы Столпы (Гибралтарский пролив) и совершил плавание вдоль северной части Западной Африки. Путешествие привело его к побережью Камеруна. Упоминаемые огненные потоки и столбы огня, извергавшиеся неизвестным вулка-**> по-видимому, указывают на гору Камерун.
Во второй половине I тысячелетия до н. э. греческие моряки по опыту знали, что можно, выйдя из Красного моря, достигнуть северо-западного берега Индии. Они совершали плавания также вдоль восточноафриканского побережья и доходили до границ современного Мозамбика.
От этого времени дошла чрезвычайно интересная лоция, руководство для греческих мореплавателей,— «Перипл Эритрейского моря» анонимного автора. Скорее всего, он был составлен греком из Александрии, который сам плавал у южных берегов Восточной Африки. Он сообщает о торговых станциях, тянувшихся по восточноафриканскому побережью до поселения Рапта (между Дар-эс-Саламом и Тангой). Составитель « Перипла» описывает оживленные портовые города на побережье «Азании» — ныне здесь находятся Кения и Танзания — и сообщает кое-какие сведения об их жителях.
«Отцу истории», греческому историку Геродоту, совершившему в V в. до н. э. путешествие по странам Востока, мы обязаны интересной и достоверной информацией о населении некоторых районов Западной и Центральной Африки, находящихся в Сахаре и дальше к югу. Геродот описывает знаменитых гара-мантов Феццана и их переходы через Сахару, «эфио-пов-троглодитов» и насамонов Восточной Ливии. «Эфиопами» в то время называли людей негроидного типа с курчавыми волосами, живших не только в Восточной, но и в Западной Африке. Начиная с VI в. до н. э. их часто изображали на греческих вазах. По словам Геродота, область, простиравшаяся от египетского города Фив до Геркулесовых Столпов, уже тогда представляла безводную пустыню, где не было ни растительности, ни диких животных. Ко времени Геродота Сахара в основном уже приняла свой нынешний облик.
Во времена Римского господства в Северной Африке снова предпринимались экспедиции на юг. Плиний сообщает о военных походах в этом направлении. Римский проконсул Корнелий Бальб в 19 г. до н. э. дошел до Феццана, страны гарамантов, пересек Сахару и достиг Гао. У Плиния также встречается упоминание о пещерных жителях долины Нигера, «троглодитах», уже описанных Геродотом. В 70 г. н. э. путь гарамантов был снова пройден, на сей раз
Септимием Флакком, который, по словам некоторых авторов, достиг Бильмы. Птолемей сообщает, что в 86 г. н. э. Юлий Матерн по повелению императора Домициана пересек вместе с гарамантами пустыню и дошел до Агисимбы, области, «где собираются носороги». Агисимбу обычно отождествляли с оазисом Аир (республика Нигер).
В поисках истоков Нила, а главное, в погоне за золотом, снаряжались экспедиции и в Восточный Судан. По поьелению императора Нерона в 70 г. две центурии поднялись вверх по течению Нила, миновали государство Мероэ и достигли заболоченной местности на берегах Белого Нила и у Бахр-эль-Газаля с «огромным лабиринтом болот, покрытых трясиной, где не может пройти лодка» (Сенека, VI, 8). Так была достигнута граница древнейшей и древней Африки.
Некоторую помощь в деле восстановления истории народов Африки оказывают археологические и этнографические исследования. Для истории Судана большое значение имеют местные исторические хроники, написанные уроженцами Тимбукту и Масины на арабском языке, местные хроники на языках хауса, фуль и канури и «Описание Африки», составленное уроженцем Магриба Аль-Хасаном бен-Мохаммедом, известным под именем Льва Африканского. Для истории стран Хауса важны хроники отдельных городов. Среди них наибольшее значение имеет хроника города Кано, написанная на языках арабского и хауса. Важные сведения по истории народов восточного берега Африки содержат хроники арабских султанов, а среди'них — хроника города Кильва.
Историю стран Западного Судана — государств Гана, Сонгаи, а позднее Мали — можно восстановить на основании вышеупомянутых исторических хроник, а также местных исторических преданий. Для изучения нынешней Южной Нигерии, где в прошлом существовала весьма развитая культура йоруба, мы располагаем пока лишь местными преданиями.
Наиболее развитыми к этому времени были народы Судана, которые жили в бассейнах рек Сенегала и Нигера. Высокого уровня развития достигли также народы гвинейского побережья. Под воздействием культуры Египта долгое время жили народы Восточного Судана. Они занимали территорию среднего течения Нила, ниже слияния Белого и Голубого Нила. Здесь существовали христианские царства Нуба, Му-курра и Алоа еще задолго до появления арабов.
К югу от Судана обитали пигмейские племена, которые составляли аборигенное население Центральной Африки. Позднее пигмеи были оттеснены в районы тропических лесов Конго и Камеруна. Они занимались охотой и собирательством, знали в совершенстве повадки животных и употребляли на охоте всевозможные ловушки и капканы. Жили они небольшими группами кровных родственников. Жильем для них служили временные шалаши из веток, покрытых листьями. Основным оружием пигмеев были маленький лук и тонкие стрелы с оперением из листьев. Острый конец стрел обжигался на огне и намазывался ядом.
Из северных районов Камеруна или из Убанги продвинулась к югу одна из групп племен банту. Другая группа этого племени проникла с запада и постепенно заселила район тропического леса. Время этого переселения неизвестно. Этническое единство банту подтверждается близостью их языков. Продвигающиеся племена банту оттеснили встретившиеся им племена бушменов (самоназвание сан) , и готтентотов (самоназвание коикоин) — к югу в районы Южной и Юго-Западной Африки. Культура бушменов во многом сходна с культурой пигмеев. Они были также охотниками и собирателями. Изготовляли свои орудия из камня и дерева. Основным их оружием были луки и стрелы, однако отличие было в том, что стрелы были с костяными или каменными наконечниками. Бушмены не имели постоянных жилищ и пользовались временными шалашами или навесами.
По своему культурному развитию племена банту, заселившие южную половину Африки, стояли значительно выше, так как были давно знакомы с обра-
боткой железа и могли выплавлять его из руды. Восточные и западные банту были знакомы с земледелием. Ими были ввеДены в культуру некоторые виды африканского проса и масличной пальмы. Основными орудиями земледелия были мотыги и различной формы ножи. В Западной Африке господствующей формой общественных отношений был Материнский род. У восточных и юго-восточных банту был распространен отцовский род. '
В верховьях Нила сложилась своеобразная куль-тУра нилотов. О продолжительной изолированности этой группы населения Африки свидетельствует особый антропологический тип нилотов. Они жили родовым строем, занимались скотоводством и земледелй-eNl- Большое значение имело у них рыболовство.
- С народами западной группы банту во многом сходны народы побережья Верхней Гвинеи. Это ^ьясняется сходством географической среды. Одна-° народы йоруба и эдо по своему общественному
развитию достигли более высокого уровня. Археологические исследования в Нигерии (а именно эту территорию занимали названные племена) обнаружили в районе древних оловянных рудников в долине Нок терракотовые скульптуры прекрасной работы, датируемые I тысячелетием до н. э. Здесь также найдены бронзовые фигуры сидящего писца, страуса, головы и статуй царей. В Бенине обнаружены бронзовые рельефы, покрывавшие стены дворцов и изображения голов царей и цариц, сделанные из бронзы и ставившиеся на алтари.
К северу от народов, живших на побережье, обитали племена, которые в культурном отношении намного отставали от своих соседей. Они жили родовым строем и занимались примитивным земледелием. Говорили эти племена на языках атлантической группы и группы гур, которые также сходны с языками банту. К северу от них уже в середине I тысячелетия возникли государства Гана, Мали, Сонгай, Борну и другие.
ГОСУДАРСТВО ГАНА
Между верховьями рек Сенегала и Нигера находились страны, населенные народами, говорящими на языках группы манде, а именно: сонинке, малинке, бамбара и другие. В этой части Африки сложились государства Гана и Мали. Государство Гана под названием «Страна золота» с VIII века фигурирует в арабских источниках.
Завоевав страны Северной Африки, арабы через местных жителей, ведших торговлю с народами Юга, вскоре узнали, что там имеются сказочные страны, богдтые золотом. Внимание арабов привлекли сведения-о стране золота Ат-Тибр и о стране Гана. Сведения об этих странах у многих арабских географов имеют подчас фантастический характер. Так, например, Абу Бекр Ахмад аль-Хамадани рассказывает, что «в стране Гана золото растет, как морковь, и его собирают на восходе солнца». Аль-Харрани рассказывает, что Гана была самой большой из стран Судана и торговля в ней была очень развита. Жители Ганы по его словам имеют большие корабли, на которых плавают по реке. Почва этой страны содержит золото. Царь Ганы могуществен, имеет большую армию и управляет множеством царств, владыки которых подвластны ему.
Ибн Хаукал, совершивший путешествие по Западной Африке, заметил в 977 г., имея в виду запасы золота: «Гана же — богатейший из царей земли». (Здесь «Гана» — титул правителя. В данном случае мы встречаемся с довольно типичным для арабской географической литературы превращением титула
правителя в топоним). Нет сомнения, что в письменных свидетельствах современников, начиная с VIII в., упоминается именно Гана.
Возможно указание традиционной историографии на правление «белых властителей» (свидетельство су данской хроники «Тарих ас-Судан» о 790 г.) говорят
о влиянии ливийско- берберских племен и их аристократии в этом районе. Некоторые историки считают, что для дальнейшего развития решающее значение имели политические события III и IV веков в римской провинции Северной Африки, когда после поражения. крупных восстаний берберов многочисленные племена были вынуждены откатиться на юг.
Время образования государства Гана в точности неизвестно. В конце VIII в. власть-в стране перешла к правителям Сисе Тункара, династия которых прави ла страной в течение нескольких веков. Владения Ганы в то время достигали верховьев Нигера, Сенегала и доходили до Бауле. Таким образом во владениях царей Ганы находилась значительная часть Западного Судана, и в том числе районы, богатые, золотом. Подчинение таких огромных территорий носило подчас чисто номинальный характер, ибо выражалось только в нерегулярной выплате дани и в личных связях.
Долгое время невозможно бьшо установить, где находился торговый и административный центр древней Ганы. После неоднократно проводившихся раскопок столицу Ганы, о которой писали арабские путешественники, удалось локализовать в Мавритании, в 330 км к северу от современного Бамако на месте городища Кумби-Сале. На площади свыше 2,5 кв. км выявили остатки множества жилых домов, мечети и двух дворцов, что предполагает многочисленное население — очевидно, около 30 тысяч человек. Среди находок отсутствуют золотые и серебряные вещи, но большое число железных предметов — ножей, наконечников стрел, гвоздей, ножниц, а также сельскохозяйственных орудий — свидетельствует о высоком развитии сельской и городской культуры. Найденные в изобилии черепки керамических изделий, каменные осколки с остатками росписи, несомненно происходящие из Марокко и других областей Северной Африки, говорят о том, что Кумби-Сале был важным центром торговли.
Самое полное описание Ганы принадлежит перу арабского географа XI в. ал-Бакри. Он, скорее всего, никогда не был в Африке, но использовал надежные сообщения, доходившие до испано-мавританской Кордовы. Ал-Бакри описывает город с каменными домами, производящими внушительное впечатление. В одном его квартале с прекрасными садами и 12 мечетями жили мусульманские купцы, преимущественно арабы и ученые.
В каждой мечети был свой имам, свой муэдзин и чтец на жалованье. В городе жили законоведы и другие образованные люди. «А город царя расположен в 6 милях от этого; называется он ал-Габа. Между обоими городами — непрерывные жилые кварталы, постройки сделаны из камня и дерева акации. У царя есть дворец и купольная беседка, все это окружено стеноподобной оградой». Арабский автор -описывает далее роскошь царского двора, богатство правителя, его семьи и свиты, а также знати. Он отмечает, что наследование царской власти передавалось по женской линии, переходя от дяди к племяннику (сыну сестры).
В это время — в середине XI века — царская фамилия еще не приняла ислам, но царь брал себе переводчиков и многих других дворцовых чиновников из среды мусульман.
Ал-Бакри перечисляет главные доходы царя Ганы. Царь взимал дань с многочисленных племен, находившихся в отношениях неустойчивой вассальной зависимости. Кроме того, он получал золотой динар за ввоз одного ослиного вьюка и два динара — за выроз. За вьюк меди ему платили пять мискалей, за вьюк Другого товара — десять. Мискаль содержал около 3,125 грамма золота. «Все куски самородного золота, найденные в рудниках государства, принадлежат ца-рю. Он разрешает народу только промывку, золотого песка, иначе золото стало бы столь обильно, что почти не имело бы цены». Таможенные сборы, обусловленные монопольным положением в посреднической торговле, несомненно являлись важным источником богатства правящей династии. Кроме того, правители
* аны пытались установить контроль над месторождениями золота и присвоить себе его добычу.
Ал-Бакри сообщает, что «лучшее золото в стране — то, которое находится в городе Гайарава. Между этим городом и столицей царя 18 дней пути по стране, населенной племенами черных, с непрерывными селе-. ниями. Когда на любой из россыпей страны этого царя находят золотой самородок, царь его забирает. И, говорят, будто у царя есть самородок, подобный огромному камню».
Одной из главных функций этого древнего государства Западной Африки было обеспечение внутри-африканской торговли и транссахарских связей, особенно регулярного обмена золота и рабов на соль и изделия североафриканских ремесленников, строительство и поддержание в хорошем состоянии торговых путей и рынков, а также установление монопольного контроля над ними со стороны правящей аристократии. Сборы за счет торговой монополии составляли основу налогообложения в древней Гане. Внешняя торговля, сосредоточенная преимущественно в руках иноэтнических купцов (арабов, берберов и евреев), еще не оказывала влияние на экономическую и социальную обстановку внутри страны.
Вероятно, к началу XI в. относится проникновение ислама в Судан. Вместе с исламом в Судане распространилась письменность, возникли школы. Города средневекового Судана стали центрами культуры. В начале VIII в. был основан город Дженне, который в XIII в., наряду с Уалатой, становится одним из главных торговых центров Западного Судана, откуда шли золото и слоновая кость. Вплоть до открытия Америки Западный Судан остается главным поставщиком золота в страны Средиземноморья.
Начиная с IX в. Гана была вынуждена бороться с кочевавшими у ее северных границ берберскими племенами, в том числе лемтуна и санхаджа, которые контролировали залежи соли и старались прибрать к рукам транссахарский торговый путь Марокко — Аудагост — Гана.
Однако значительно более серьезную опасность представляло для Ганы движение за обновление ислама во главе с Алморавидами. Участвовавшая в нем военная знать родовой аристократии берберского племени геззула в 1-й половине XI в. под предводительством проповедника-реформатора Ибн Ясина из Кай-руана повела наступление на побережье Мавритании
и захватила большую часть Марокко, а затем и Испанию. После того, как к движению примкнула верхушка берберского племени лемтуна, реформаторы в 1054 г. овладели торговым центром Аудагост. Отсюда они при поддержке принявших ислам вассаллов и соседей Ганы, например, Текрура на реке Сенегал, двинулись на Гану.
Десять лет Гана сопротивлялась, но в 1076 г. Ал-моравиды взяли столицу, разграбили ее и предали огню. В правление Абу Бакра население было вынуждено платить дань Алморавидам, государство лишилось самых богатых провинций, и правители Ганы, исповедовавшие прежнюю анимистическую религию, приняли ислам, еще раньше распространившийся среди купцов й некоторой части знати.
Непосредственное господство Алморавидов продолжалось всего 11 лет. Вскоре Гана вновь приобрела независимость, но она так уже и не достигла прежнего блеска.
Завоевание государства Алморавидами усилило соперничество между различными племенами и династиями и их стремление к автономии. В результате многие провинции отделились. В начале XIII в. некогда независимое племя coco завоевало столицу Ганы. Многочисленные купцы, жившие в городе, покинули его и в 1224 г. обосновались на 150 км дальше к северу, в селении Уалата (Биру). В последующие годы Гану завоевал и сделал провинцией своей империи легендарный правитель Мали Сундьята.
ГОСУДАРСТВО МАЛИ (МЕЛЕ)
Традиция формирования ранних государств Западной Африки не угасла после упадка Ганы. Ее преемником стало Мали, которое наряду с более молодым Сонгай относится к числу самых значительных государств Западного Судана.
Их история известна намного лучше, чем история Ганы. О них наиболее важные и ценные сведения сообщают арабские историки, географы Северной Африки, купцы и путешественники из стран Магриба, Посещавшие эти районы. Особый интерес представляют сообщения, содержащиеся в трудах Ибн Баттуты и Льва Африканского. Ибн Баттута, родившийся в 1304 г. в Танжере в берберской семье, объездил весь мусульманский мир и даже восточные окраины Азии. В 1352—1354 гг., выехав из Феса, он посетил области, принадлежавшие государству Мали.
Ал-Хасан ибн Мухаммед ал-Ваззан аз-Зайяти ал-Фаси из Марокко, получивший при крещении имя Лев Африканский, в 1526 г., находясь на службе Ватикана, написал книгу «Об описании Африки и о примечательных вещах, какие там есть». В основе этого труда лежат богатые материалы, собранные географом в его путешествиях по Западному и Центральному Судану.
Кроме того, сохранились ценные исторические хроники также на арабском языке, составленные мусульманскими учеными Судана. Их было бы значительно больше, если бы не войны и другие катаклизмы. Многие исторические источники стали жертвами колониальных войн, происходивших много веков спустя.
Особенно большое значение имеют суданские хроники, происходящие из Томбуку, такие, как «Тарих ас-Судан», принадлежащая перу Абд ар-Рахмана ас-Сади (1655), и «Тарих ал-фатташ», начатая Махмудом Кати и его внуком, а затем доведенная неизвестным автором до 1660 года. Обе книги написаны на основе личных наблюдений и содержат подробные описания культурных достижений народов Судана.
Этническую основу государства Мали составляли мали, или малинке. Еще в XI в. между реками Нигер и Бакой существовало небольшое родоплеменное княжество Мали, временами подпадавшее под власть Ганы. Правившая им аристократия и купцы уже поклонялись Аллаху. Сильная военная знать Мали в непрестанных войнах с соседями закрепила этнические и политические основы своей власти, расширила свои владения и упрочила государственную организацию.
Важная роль в укреплении государства принадлежала легендарному основателю собственно государства Мали — Сундьяте (1230—1255), который в 1235 г. в битве при селении Крина к северу от современного города Куликоро разбил вождя coco и верховного правителя Ганы, разрушил его столицу Гану и воздвиг новую резиденцию дальше к югу, там, где ныне на реке Санкарани стоит деревня Ниани.
Сундьяту, подобно героям эпосов раннего средневековья, бесчисленные сказания, песни и легенды по сей день прославляют как могущественного воителя сверхъестественной силы и «отца мандинго». Он сумел объединить царства, превосходившие размерами древнюю Гану.
На западе граница его завоеваний проходила по нижнему течению Гамбии, на юге — по предгорьям Фута-Джаллона (Гвинея), на востоке земли Сундь-яты по Нигеру доходили до района города Дженне, а на севере простирались до Валаты (Мавритания), крупного перевалочного пункта караванной торговли в Западном Судане.
Важнее всего, что новое государство включало известные золотые россыпи «Вангара», а именно Га-лам и Бамбук в междуречье Фалиме и Сенегала, а также Буре, новый золотоносный район в самой глубине страны мандинго, где добыча золота быстро увеличивалась.
При Сундьяте улучшилась внутренняя организация государства, система налогов и поборов стала более совершенной. Хронисты сообщают, что по велению Сундьяты корчевали лес, расширяли посевы, вводили новые методы земледелия и неизвестные дотоле культуры, в частности, хлопчатник. Царь уделял большое внимание и ремеслам.
Его преемники, например Сакура (1285—1300), -бывший раб царского семейства, продолжали вести завоевательную политику. Сакуре удалось занять Масину и отбить у своего соперника, правителя Диа-ры, захваченный им было Текрур.
Однако наибольшую славу стяжал манса (царь) Канку Муса, правивший с 1307 по 1332 г. При нем государство Мали имело наибольшие размеры, чрезвычайно усилилось и достигло вершйны своего культурного развития. Мы знаем о’ мансе Мусе со слов современных ему арабских шЛателей XIV и XV веков, описывающих его пышное паломничество в Мекку к гробу пророка в 1324 г., которое произвело неизгладимое впечатление на весь тогдашний мусульманский мир.
Правителя, ехавшего верхом на коне, сопровождали огромная свита и множество рабов. Полтысячи рабов несли невиданное количество золотых слитков. Шествие Мусы через Каир, караваны верблюдов и вереницы рабов, расточительность царя и окружавшая его роскошь многие годы служили неистощимой темой разговоров. Манса Муса со свитой будто бы раздали в Каире столько золота, что его цена сильно упала и в течение многих лет впоследствии не возвращалась к прежнему уровню. Паломничество Мусы укрепило политические и торговые связи Мали с его восточными соседями вплоть до Египта, что естественно повлекло за собой усиленный приток мусульманских купцов и ученых в Западный Судан.
Позднее транссахарская торговля явно переместилась на восток и осуществлялась по срединной и восточной дорогам, ведшим в Триполитанию и Египет.
Мали поддерживало дружеские отношения с правителями Египта и Аравийского полуострова, а также с султаном Феса. Вести о богатстве и могуществе царей Мали достигли даже Европы. На портуланах — географических картах XIV в.— часто фигурируют владения «короля Мели». На карте Судана в каталанском атласе короля Франции Карла V изображена фигура царя, восседающего на троне. В одной руке он держит скипетр, в другой — слиток золота, который протягивает всаднику под покрывалом — туарегу. Сверху надпись: «Имя этого негритянского князя Муса Мали, правитель негров Гвинеи». До XVI в. государство Мали изображалось на многих европейских картах.
При мансе Мусе или даже еще при его предшественнике Мали обложило данью город Гао в излучине Нигера, местопребывание сонгайской аристократии. В конце XIV в. Муса II наконец присоединил давний предмет вожделений малийских правителей — медные копи Такедда в Аире, и государство Мали достигло своих наибольших размеров.
Особенно много интересных сведений сообщает Ибн Баттута, который в 1352—1353 гг. побывал в главных провинциях Мали и описал царившие в них порядок, безопасность, благосостояние и гостеприимство. При мансе Мусе города Гао, Тимбукту и Дженне стали не только центрами торговли и ремесел, но и средоточением мусульманской учености. Наезжавшие купцы жили в отдельных кварталах. Существовали и специальные кварталы ремесленников, что говорит о процветании ремесел. Аристократы строили для себя роскошные дворцы, появились новые красивые мечети. Большая мечеть в Гао и пышно украшенный дворец в Тимбукту считались творениями андалузского архитектора эс-Сахили, с которым манса Муса познакомился во время паломничества в Мекку. Оба здания могли быть возведены и позднее, в царствование одного из правителей Сонгай, но не вызывает сомнений, что при мансе Мусе, когда государство Мали достигло наибольшего расцвета, благодаря расширению торговых связей бурно развивались города, а следовательно и градостроительство.
При мансе МУсе наступил и новый период усиленной исламизации, сопряженной с укреплением высшей государственной власти и образованием важных центров культуры.
Несмотря на все это, государство Мали клонилось к упадку. Бесконечные династические распри ослабляли его. Участились набеги соседних племен. В 1433 г. туареги Сахары захватили даже такие крупные города, как Тимбукту, Араван и Уалату. В 1463 г. на восточные провинции государства напали сонгаи. С юга усилился натиск племен моей. Однако посетивший в начале XVI в. город Мали берберский путешественник Лев Африканский, говорит еще о процветании страны. В столице государства, по его словам, были в изобилии зерно и скот. В городе насчитывалось около 6 тысяч очагов. Очень развиты были ремесла, причем ткани из хлопка изготовлялись не только для потребностей населения, но и на вывоз в Дженне и в Тимбукту.
В начале XIV в. у Мали появился новый грозный противник — племена текрур. Они опустошили в 1530—1535 гг. всю страну южнее Сенегала. Положение в стране становилось все более тяжелым. С конца
XV в. Мали пришлось вести тяжелую борьбу с войсками сонгаев, захвативших провинцию Вагана. Одно время победа сонгайцев казалась близкой, но появившиеся в 1591 г. в Судане марокканские войска разгромили армию царей Сонгай. После этого весь Западный Судан был ввергнут в анархию. В 1630 г. племена фульбе и бамбара восстали и осадили Мали.
Последний из царей Мали — Маган оставил столицу. С этого времени всякие упоминания о Мали исчезают.
ГОСУДАРСТВО СОНГАИ
Третье из больших государств средневекового Судана — Сонгаи находилось восточнее первых двух. Родиной своей сонгаи считают страну Денди, северо-западнее впадения реки Гульбин-Ка в Нигер, несколько выше водопадов Буса. Первоначально сонгаи состояли из трех групп племен: рыболовов сорко, земледельцев габиби и охотников гоу. Позднее сорко двинулись вверх по долине реки Нигер и достигли Тимбукту и озера Дебо. Сонгаи составляли население среднего течения Нигера. Основным занятием их было рыболовство и разведение риса. Численность сон-гаев была невелика и они во многих областях своего государства составляли меньшинство среди других народов Западного Судана. Язык сонгаев резко отличается от языков других племен Западного Судана и стоит изолированно среди всех языков Африки. До сих пор не установлены его связи ни с одной из языковых групп.
Сохранившиеся в суданских хрониках предания
о древнейшем периоде истории Сонгаи фантастичны. Несомненно, однако, что предки сонгаев двинулись на запад вверх по течению Нигера и достигли Тимбукту. Предания сонгаев отражают их борьбу с хауса, берберами и манде. Уже в 890 г. встречаются упоминания о главном городе сонгаев — Гао. Более точные сведения об истории сонгаев начинаются с XIV в.
Трудно установить, когда именно началось образование первых форм государственной организации. При легендарном вожде по имени Фаран Бер, о котором по сей день повествуют многочисленные сказания, сонгаям покорилась вся долина Нигера до окрестностей Тимбукту.
Государство Сонгаи уже вполне сложилось в начале XV в. В период правления сонни (титул правителя) Али и аскии Мухаммеда I оно достигло наивысшего развития. Еще в XIV в. Сонгаи было вассалом Мали, но к концу этого столетия обрело независимость. Сонни Али по прозвищу Великий, правивший с 1464 по 1492 гг., в 1468 г. захватил Тимбукту и успешно отразил вторжения туарегов и моей.
Он завоевал и важный центр торговли Дженне, нанеся этим еще один сокрушительный удар государству Мали. В эти ходы происходила ожесточенная борьба за малийское наследство, и правителям Сон-гаи приходилось утверждать свою власть в непрерывных войнах. Сонни Али был очень одаренным полководцем. Умело использовав все внутренние ресурсы военных дружин сонгаев и крестьянских ополчений, он в конце концов создал могущественную империю, простиравшуюся на западе до Мопти и Валаты, а на востоке — до местностей, населенных хауса. При нем упорядочилось также внутреннее управление, усилилась централизация. С захватом Дженне правители Сонгай получили доступ к золотым россыпям Биту (Берег Слоновой Кости, Верхняя Вольта, современная Гана) и установил свой контроль над ними.
Одновременно с передвижением важнейших государственных центров с территории Ганы дальше на восток, в Сонгай, переместились и центры добычи золота, а также некоторые торговые пути. Помимо золотых приисков в Галаме и Бамбуке, разрабатывавшихся еще древней Ганой, и в Буре, на территории Мали, золото добывалось теперь на золотоносных участках в государстве Сонгай, на севере гвинейского побережья.
В Сонгай процесс внутренней консолидации государства происходил в основном при аскии Мухаммеде Type I, правившем с 1493 по 1528 гг. Он стремился создать хорошо действующее центральное управление. Выходец из племени сонинке, в течение многих лет бывший сановником и военачальником сонни Али, Мухаммед Type I положил начало новой мусульманской династии аскиев. В XVI в., когда она достигла наибольшего могущества, государство Сонгай продвинулось на западе до Сегу и важного оазиса и опорного пункта на границе с Сахарой — Аира, принадлежавшего прежде туарегам, а на северо-востоке — до западного предела Борну. С тех пор правители Сон-гаи владели богатыми соляными и медными разработками в Тегаззе и Тауденни. В этих отдаленных местностях стояли сонгаиские гарнизоны. Войска
Сонгаи неизменно отражали непрекращавшиеся набеги моей и почти без труда покорили города хауса Замфару, Кацину и Зарию, но Кано долго оказывал им сопротивление.
Военным успехам Сонгаи немало способствовало то обстоятельство, что аския Мухаммед I наборы контингента знати и вассалов, а также свободных крестьян в народное ополчение заменил постоянным войском из рабов и профессиональных солдат. По всей территории были разбросаны сильные гарнизоны, закладывались и возводились все новые пограничные укрепления. Войско выполняло и полицейские функции внутри страны.
Подобно некоторым правителям Мали, Мухаммед
I прославился пышными паломничествами в Мекку. Самое знаменитое его путешествие продолжалось с 1495 по 1497 г., и в нем участвовали полторы тысячи рабов — 500 конников и 1000 пеших. В пути Мухаммед I также истратил огромную сумму денег и задолжал египетским купцам 150 тысяч дукатов. Аббасид-ский халиф ал-Мутаваккил пожаловал ему титул Амир ал-Муслимин — «Государь верующих в странах Судана».
Великая заслуга аскии Мухаммеда I в том, что он всячески поощрял в своей империи культурное творчество. Он приглашал арабских врачей, ученых, архитекторов и благодаря им в городах развивалась культура. Он вернул из Валаты ученых, которых в свое время изгнал сонни Али. Исламские школы в Тимбукту и Дженне переживали новый расцвет. В высшем учебном заведении Санкоре в Тимбукту — его можно сравнить с университетом ал-Азхар в Каире — наряду с Кораном и другими теологическими дисциплинами изучали литературу, историю, географию, математику и астрономию (семь свободных искусств). В биографиях выдающихся ученых Тимбукту, написанных местным автором, ученым Ахмедом Баба, названо более 100 поэтов, законоведов, математиков, которые в XVI в. определяли духовный климат Тимбукту. При этом собственно западносуданская культура и здесь создавалась вокруг центров мусульманского образования. К этому периоду относятся многочисленные научные труды, исторические хроники и рукописи на различные темы.
Муххамед I, как и многие другие правители, всемерно поддерживал мусульманское духовенство и использовал ислам для укрепления государственности. Так, с 1502 г. при дворе аскии подвизался известный знаток всех тонкостей мусульманской религии ал-Магили из Тлемсена (Алжир), живший прежде в Кано, крупном хаусанском городе. Его перу принадлежит знаменитый трактат о 12 обязанностях правителя, в котором рассматриваются основные проблемы централизованного мусульманского государства.
Духовенство (имамы, алкали, модибо, маламы) — во многих районах его функции наследовались в пределах нескольких семей — в экономическом отношении, как правило, зависело от религиозных подношений и даров, ибо в Африке были неизвестны вакф (земельное пожалование в пользу религиозного или благотворительного учреждения) и передача по наследству права собственности на землю и другую недвижимость. Подобные институты сложились только в государстве Сонгай и некоторых городах-государствах хауса, где «альфа» (духовенство) играло важную роль в экономике и политике. Аския Мухаммед I одаривал главные мечети Тимбукту и Дженне землями, рабами и крупными денежными суммами, которые шли на уплату жалованья церковным служащим и обучение духовных лиц.
Административное управление осуществлялось по территориальному принципу. Аския Мухаммед I ввел регулярное налогообложение, прежде всего в своих коренных владениях. Государство Сонгаи состояло из четырех крупных провинций, подчиненных обычно власти родственников царя, и ряда более мелких княжеств и областей, плативших царю дань. Центральная власть прежде всего в интересах купцов ввела единую систему мер и весов, поощряла торговлю и ремесла предоставлением особых привилегий, внедряла новые сельскохозяйственные культуры и методы земледелия (ирригационные каналы на Нигере, переселение еврейских огородников из оазиса Туат, эксплуатация соляных залежей Тегаззы). Наряду с налогообложением свободного населения, входившего в деревенские общины, основой общественного строя был труд рабов, живших в специальных селениях на земт лях царской фамилии, чиновников, духовенства и придворных.
Рабы в Сонгаи играли большую роль в общественном производстве. По-видимому, основным источником поступления рабов были военные набеги. В хрониках неоднократно встречаются упоминания вроде следующего: «Аския сделал набег на жителей Уага-лу, убил их вождя, а детей побежденных, все их стада и их рабов захватил и увел в Гао».
Рабский труд применялся главным образом в земледелии. По словам одной хроники: «Под начальством некоторых надсмотрщиков находилось 100 рабов, обрабатывавших землю. Другие имели 60, 50, 40 и 20 рабов». Цари Сонгаи раздавали духовным лицам и своим приближенным земли вместе с рабами. Так, например, один из высших представителей мусульманского духовенства, некий Альфа Кати, обратился с просьбой о помощи, и царь «дал ему поместье Дьян-галья в области Юнфа с тринадцатью рабами, которые должны были работать на него, а также надсмотрщика и 40 мер зерна для посева». Другой приближенный получил три поместья по 200 рабов в каждом.
Дскии Сонгаи переселяли захваченных ими рабов с одного конца государства в другой, чтобы воспрепятствовать их побегу.
Рабы, посаженные на землю, должны были выплачивать ренту натурой, и положение их не отличалось от положения крепостных. Согласно обычаям, существовавшим в Судане, потомки рабов, хотя и продол жали считаться рабами, все же во втором, третьем и далее поколениях приобретали известные права. Эти рабы уже не могли быть проданы. За каждым сос ловием в Сонгаи определялось особое. юридическое место. Таким же сословием были и рабы, посаженные на землю. Их положение оформлялось особым образом. Издавались указы, запрещающие браки свободных с рабами. По одному из указов рабы объединялись в группы по 100 мужчин и женщин, каждой такой группе было отведено по 200 локтей земли, а собранный ими урожай поступал для содержания армии. Если продуктов оказывалось недостаточно, рабов наказывали.
Кроме занятия земледелием, посаженные на землю рабы должны были выполнять какой-либо определенный вид работы. Например, рабы джинджакета. т. е. косари, должны были заготовлять корм для лошадей. Другие поставляли сушеную рыбу. Третьи обязаны были предоставлять гребцов и лОдки для переправы. Четвертые были кузнецами, обязанными поставлять по 100 копий и по 100 стрел с каждой семьи ежегодно.
Несмотря на то, что сельское население составляло основную часть жителей страны, в Сонгаи были довольно крупные по тому времени города — Гао, Тимбукту, Дженне, Мали и другие. В городе Гао имелось 7626 домов, и общая численность населения составляла приблизительно 75 тысяч человек. Именно в городах и были сосредоточены ремесла, основным из которых было ткачество. В Тимбукту в домах, гДе работали портные, находилось от 50 до 100 учеников. Производство рассчитывалось на сбыт.
Постоянной потенциальной угрозой власти являлись дъогорани — крепостные, потомки бывших рабов, посаженных на землю. Восставшие дъогорани в октябре 1591 г. пытались овладеть Тимбукту. Эти восстания имели место в течение длительного времени, и упоминания о них встречаются вплоть до 1652 г.
В результате походов на запад владения аскиев достигли низовьев Синегала, и в состав государства была включена страна Текрур. На востоке их владения достигали стран Хауса. В 1512—1513 гг. почти все города Хауса — Зария (Зегзег), Кацина, Занфа-ра, Гобер и Кано — были взяты войсками аскии и обложены данью. В 1515 г. войска аскии достигли Аира и захватили Агадес. Однако все эти успехи были непродолжительны. В 1517 г. Канта, царь Кебби, в восточной части страны, восстал против аскии. Одновременно с ним восстали сыновья аскии — Муса, Дауд и Измаил. В результате междоусобной борьбы Мухаммед I был захвачен, ослеплен и сослан на один из островов на Нигере. Начался период междоусобных войн. Один за другим сыновья аскии захватывали трон, причем во всех этих распрях главную роль играло войско, которое фактически назначало царей.
Из этих войн государство Сонгай вышло очень ослабленным. Этому немало способствовало и то обстоятельство, что в конце XVI в. сонгаям угрожал султан Марокко Мулай Ахмед ал-Мансур. Марокканских султанов давно привлекала выгодная транссахарская торговля. Они мечтали наложить руку на месторождения золота в Судане. В 1584 г. марокканцам удалось захватить рудники Тегаззы, а летом 1591 г. армия под командованием паши Джудара достигла левого берега Нигера и захватила Тимбукту. Аския Исхак быстро мобилизовал 18 тысяч конников и 9700 пехотинцев, но они уступали по своей боевой мощи марокканцам, имевшим огнестрельное оружие. Города Тимбукту, Дженне и Гао пали и были разграблены..
Предпринимая захват Судана, марокканские султаны рассчитывали захватить в свои руки всю торговлю золотом. После захвата Сонгай султан Марокко получил 4,5 миллиона фунтов золота, которое он обратил на украшение своих дворцов и мечетей. Современники дали ему прозвание Аль-Мансур Аз-Захаби, т. е. Аль-Мансур Золотой.
Однако цели своей марокканские султаны не добились. Их войска оказались бессильны справиться с Сонгай. Убедившись в том, что в открытой битве марокканцы, имевшие огнестрельное оружие, одержали верх, сонгаиские военачальники стали производить внезапные нападения на марокканские лагеря, заманивая в засады, окружая и уничтожая отдельные отряды противника. Марокканцы оказались в трудном положении. Их попытки вступить в переговоры окончились неудачей. Оплата наемных войск поглощала все доходы марокканцев. Во время одной из стычек командующий марокканской армии был убит. Марокканские отряды удалились в города Тимбукту и Гао. С 1618 г. марокканский султан Мулай Зидан окончательно прекратил помощь находившимся в Су- _ дане марокканским войскам.
Пора могущества государства Сонгаи миновала безвозвратно. И без того непрочные связи многочисленных вассальных племен и государственных объединений с государством Сонгаи порвались окончательно. Народ бамбара в Сегу отделился и нападал на Дженне и Тимбукту. Участились набеги туарегов и некоторых кочевых племен фульби с севера. В 1680 г. столицу государства — Гао захватили туареги. К этому времени сказалось влияние европейских колониальных захватов, распространявшихся сначала только на побережье. Оно проявилось прежде всего в перемещении традиционных торговых путей, что положило конёц первому периоду расцвета африканских государственных образований в Судане.
ГОСУДАРСТВА МОСИ, ХАУСА И БОРНУ
Южнее Сонгаи жили моей — воинственный народ, отстоявший свою независимость и от царей Мали, и от Сонгаи. Уже в XI в. существовали по-видимому два небольших государства моей: Уагадугу и Ятенга. Государства эти могли гордиться сравнительно высоко организованной системой администрации, но во многих других областях общественной жизни они оставались на поздней стадии дифференцированного первобытнообщинного строя. Торговля не получила у них существенного развития и занимались ею купцы из сараколе и мандинго. Ислам не смог здесь потеснить родовые и племенные религии и культы правителей.
Ятенга играла большую роль в истории Судана.
Насеге, вождь племен моей Ятенга, в 1330 г. захватил Тимбукту. Около 1400 г. моей произвели набег на богатый город Дженне. В 1477 и 1480 гг. моей совершали набеги на страны Багана и Уалата- Чтобы воспрепятствовать набегам, аския Мухаммед I предпринял поход в страну моей — в Ятенга, а позднее против воинственных моей. Однако эти походы были неудачными. С XV в. имя народа моей становится известным в Европе. Цо причине неправильного отождествления Моей с именем Моисея европейские географы принимали это государство за христианское царство пресвитера Иоанна, которое по преданиям находилось где-то на востоке.
На северо-западе современной Нигерии и в значительной мере на территории республики Нигер начиная с X века развивались города-государства хауса. В некоторых местных хрониках, составленных иногда на арабском языке, но чаще на языке хауса, излагается история отдельных городов. Эти хроники упоминают о богатых городах Кано, Гобере, Кацине и других. Некоторые из этих городов, в частности Кано, по размерам своим не уступали Гао, столице государства Сонгай.
Согласно летописной традиции, сложившейся, по-видимому, в XVI в., в стране существовали «Семь Хауса», т. е. семь городов-государств — Гобер, Дау-ра, Бирам, Кацина, Зария, Кано и Рано. Два из них — Кацина и Даура — считались «царями рынка», т. е. вели торговлю. Кано и Рано считались «царями индиго», т. е. занимались изготовлением и окраской тканей на сбыт. Гобер считался «царем войск», т. е. защищал .всех остальных. Зария был «царем рабов» и снабжал все города Хауса рабами. Кроме того, существовало, очевидно, еще семь населенных родственными племенами и народами «незаконных» владений (Кебби, Замфара, Илорин, Нуле, Гвари и другие), где хауса находились в меньшинстве.
Обнесенные толстыми крепостными стенами, города с их пригородами представляли собой самостоятельные округа со своей администрацией и своим правителем. Глубокая экономическая и социальная дифференциация привела к выделению в них хорошо организованных государственных органов власти, наследственной знати и устойчивых династий. Об этом
свидетельствуют многочисленные городские хроники, в основном восстановленные лишь в XIX веке на основе устных преданий, рассказы Ибн Баттуты, относящиеся к середине XIV века, и Льва Африканского, жившего в XVI веке. Хроника Кано сообщает, что при правителе Нагуджа (1194—1247) уже взимались постоянные налоги. Они составляли !/в часть урожая, собиравшегося деревенскими общинами крестьян в подвластных Кано областях.
Описывая свое пребывание в некоторых государствах хауса, Лев Африканский сообщает в 1507 г. о ольшом количестве богатых купцов, ведших широкую караванную торговлю через Аир и медные копи Аакедды с Северной Африкой. Среди товаров выше
всего ценилась медь, из которой ремесленники делали предметы искусства и маски умерших, особенно на юге, в среднем течении Нигера, где жили нупе и йору-ба. Предметами вывоза из городов хауса служили в первую очередь изготовленные в местных ремесленных мастерских металлические и кожаные предметы и прекрасные хлопчатобумажные ткани цвета индиго. Они и по сей день составляют славу этих мест. В больших ткацких мастерских и красильнях, обнесенных стенами, трудились в основном рабы.
Ислам распространялся, по-видимому, медленно и только в XIV веке достиг заметных успехов. Царь Кано Румфа (1463—1493) сделал ислам государственной религией.
XVI век был важным этапом в истории государств хауса. В начале XVI в. Кано, Кацина, Зариа и Зам-фара были покорены аскией Мухаммедом I и стали данниками государства Сонгай. Кацина, а впоследствии и остальные хаусанские города вновь получили независимость в 1554 г. после победы при Карфате.
В XVII — XVIII вв. то одно, то другое государство хауса выдвигалось как узловой пункт караванной торговли, а следовательно, и как важный политический центр. После того, как из-за распада государства Сонгай изменились маршруты караванов в Центральном Судане, в наиболее выгодном положении оказалась Кацина, процветающий центр торговли и мусульманской науки, но и ей пришлось отстаивать свои позиции в ожесточенной борьбе с Кано за контроль над транссахарской торговлей. В XVIII в. выдвинулся и стал ведущей политической силой среди городов-государств хауса Гобир. Но единства между ними по-прежнему не было, и то и дело возникали конфликты.
Иной характер носила история страны Борну (Ка-нем-Борну). Государство Канем с центром и столицей в Нджими находилось к востоку и северо-востоку от озера Чад.
В первые столетия после воцарения правящая династия Сефува укрепила свое положение, проводя политику экспансии и централизации власти. Основой ее могущества был контроль над торговлей с другими государствами и над караванными путями, ведшими на север через Феццан (Ливия), а на восток через оазисы Дарфура к Нилу и далее до Сомали.
Извлекавшиеся прибыли давали царской фамилии и знати значительные экономические преимущества. Во второй половине XI в. правитель Канем Хуме (1085—1097) принял ислам и тем укрепил внутреннее устройство своего государства. Он призвал ко двору многих мусульманских ученых. Его сын Дунама (1097—1150) дважды предпринимал паломничество в Мекку. Во время третьего путешествия в священный город он погиб перед высадкой на Аравийский полуостров. Ему приписывают введение конного войска, состоявшего первоначально из арабских воинов, а впоследствии из рабов.
Наибольших размеров древнее государство Канем достигло при май (с XII в.— титул правителя) Дунама Диббалами, правившем с 1221 по 1259 г. Чтобы подчинить себе движение караванов по великому транссахарскому пути, соединявшему озеро Чад с Триполи, правитель Канем вел нескончаемые войны за расширение сферы своего влияния. Располагая конным войском в 30 тысяч человек, царь раздвинул границы своих владений на севере до Феццана, на юге — до современного Дикоа (область расселения сао), на востоке — до Вадаи, на западе — до границ государств хауса. В это время существовали оживленные экономические и политические связи с Северной Африкой и Египтом. В 1257 г. царь послал подарки правителю Туниса, в том числе жирафу,— «от царя Канем и господина Борну», Посольство из Канем произвело в Тунисе большое впечатление.
В начале XIII в. это государство приобрело необычайно большое значение. В уже упоминавшемся каталанском атласе на карте Судана, наряду с царем Меле или Мали, изображен только правитель Канем.
Во внутреннем социальном и политическом строе Канем много сходства с другими западносуданскими государствами. Правители главных провинций, часть которых передавала свой титул по наследству, на первых порах были в основном членами царской фамилии, т. е. царского рода. Трон передавался по Умсской линии, хотя еще были живучи пережитки атеринского права. Царский совет (ногена) имел У ШаК)Щее слово в вопросах законодательства и Равления. Рабский труд применялся в патриархальной форме — в домашнем хозяйстве, а также в специальных поселениях.
Уже при май Диббалами распри и сепаратизм аристократии, особенно же членов царского дома, подрывали внутреннее единство государства. Этому способствовали и восстания некоторых племен теда и була-ла. Именно булала вынудили правящую династию (в XIV в. один за другим были убиты четыре царя) покинуть в конце XIV в. собственно Канем, находящийся к северо-востоку от озера Чад и обосноваться к западу от озера, в Каго. Теперь центром государства стало Борну, населенное в основном канури. Булала правили Канемом до конца XV в. Только Идрису II (1504—1526) удалось вернуть Канем и вновь включить в свои владения столицу Нджими.
Но на этом, втором этапе возвышения государства Канем-Борну, резиденцией царей династии Сафува остался Борну. При Идрисе Алома (1571—1603) были восстановлены прежние границы государства, т. е. оно расширилось. Был покорен Аир. Во временную зависимость попал хаусанский город Кано. Войска Канема-Борну заняли оазис Кавар на пути к Фецца-ну, имевший немаловажное значение благодаря богатым залежам соли и соды.
Хроника и другие исторические источники изобилуют сообщениями о непрекращающихся восстаниях тубу и булала. Май Идрис и его преемники пытались подавить волнения, переселяя целые племена и принимая другие решительные меры.
В XVII в. царю Борну платило дань и Багирми, хотя в это же время Дарфур в правление мусульманской династии Кейта добился независимости. В последующие столетия государство Канем-Борну, как и многие его соседи, переживало упадок, отмеченный внутрифеодальными междоусобицами.
БЕНИН
Побережье Верхней Гвинеи, от Берега Слоновой Кости до устья Нигера населяли народы кру, эве, акан, йоруба, ибо, очень близкие друг к другу по языку и этническим особенностям.
Государство Бенин основал, очевидно, в середине
XII в. правитель Эвека, выходец из Ифе, религиозного центра йоруба. Территория Бенина соответствовала области расселения группы племен эдо, которых устные предания называют близкими родичами йоруба.
В более или менее самостоятельной роли Бенин выступает начиная с XII в., когда он выделился из союза городов-государств йоруба, но этому, несомненно, предшествовала борьба за власть между членами царских фамилий. Образование в Бенине государственных институтов повлекло за собой появление сложной системы титулов. В первой половине XIII в. Эведо ввел культ новых правителей, построил тюрьму, учредил много новых придворных должностей и упрочил свою власть по отношению к государственному совету. Его преемнику традиция приписывает строительство в XIII в. укрепленных стен вокруг Бенина и введение бронзового литья. Некоторые правители Бенина своими военными походами против соседних племен заслужили занесения в хроники. Так, к моменту появления на земле Бенина в конце XV в. первого португальского посла, оба (титул правителя) Озуола уже много лет воевал против эгба и заставил их платить дань. Над покоренными областями он ставил вождями и правителями своих сыновей.
Государственное устройство и все социально-экономические условия в Бенине свидетельствуют о наличии важных черт племенного строя. Это была, скорее, система управления свободными крестьянскими общинами в сельских местностях, сохранявшая почти без изменений многие элементы древней сельской организации (роль старост и совета старейшин, формы коллективного и индивидуального культа предков). Деревенская община как коллектив также осталась неприкосновенной. Каждый городской округ в союзе норуба имел своего отдельного вождя, т. е. правителя. Как и в случае с городами-государствами хауса, легенды устанавливают династическую связь между всеми государственными образованиями йоруба.
^ Начиная с XI в. Ойо (Старый Ойо, или Катунга,
* западу от Джеббы) считался политической столицей Резиденцией алафина, являвшегося общепризнан-Ь1М верховным правителем. Напротив, они из Ифе
выступал лишь как религиозный глава и хранитель священного меча. Он короновал алафина. Ислам только в XIX в. распространился в некоторых северных областях. До этого времени он не мог поколебать влияния древней традиционной религии йоруба — культа предков с поразительно богатым пантеоном. Правители, однако, были объектами истового религиозного поклонения. Города-государства йоруба очень часто враждовали между собой и подчиняли одно другому. Примером могут служить Эгба и Ифе.
Власть алафина или отдельных оба была ограничена. советом сановников. Эта служилая знать поддерживала тесный контакт с родовой аристократией через тайное религиозное общество. В то же время, правители Бенина и всех других государств йоруба жаловали своим приближенным, но без права передачи по наследству, титулы, привилегии и статьи дохода, пополняя таким образом правящую верхушку. Теоретически доступ к иерархической лестнице был открыт для всех и это надолго задержало образование широкого слоя наследственной знати. Доходы правящей верхушки состояли преимущественно из податей и трудовых повинностей свободных крестьян и таможенных сборов и налогов с внутренней и внешней торговли и ремесел.
В 1486 г. Аффонсу ’Авейру по приказу португальского короля предпринял торговую и исследовательскую экспедицию ко двору правителя Бенина — обы. Первые португальские путешественники описывали большие корабли, вмещавшие около 100 человек. Европейские купцы, которых манила торговля у побережий, с удивлением рассказывали о величине и красоте города, о богатстве его жителей, о впечатляющем придворном церемониале, о высоком развитии ремесел и искусства.
Анонимный автор 2-й половины XVI века, подписавшийся инициалами Д. Р., в своем «Описании королевства Бенин» дает представление об этом центре западноафриканской культуры: «Дома в этом городе стоят в большом порядке и построены один возле другого так же, как дома в Голландии. В домах, в которых живут важные люди, знать и другие, надо подниматься на две7три ступени. Они имеют спереди галерею, где можно укрыться в дождь. Каждое утро галерею подметают рабы».
Прославили Бенин на весь мир ценнейшие памятники искусства. Во дворце они в Ифе выявили большие коллекции и отдельные предметы из бронзы и латуни, а также прекрасные резные работы из слоновой кости. Стены дворца были украшены бронзовыми изображениями и рельефами знатных людей, военачальников, священнослужителей, богов и священных животных. Прекрасные бронзовые фигуры и головы членов царской фамилии, стилизованные изображения животных, в том числе змеи и петуха, выполненные из высококачественного литья, служили культовыми предметами и украшали так называемый алтарь предков во дворце правителя.
Придворное искусство синтезировалось в культе предков с творчеством деревенских мастеров, которые в сельских общинах объединялись в касты резчиков и литейщиков. Деревенские мастера работали чаще всего с деревом, глиной, терракотой т. е. с быстро разрушающимися материалами, тогда как при дворе по приказанию обы и его чиновников создавали изделия в основном из бронзы и слоновой кости. Высококвалифицированные придворные резчики и литейщики владели искусством особого литья методом потерянного воска и достигали в нем высокого мастерства. Бенин заимствовал технику бронзового литья у Ифе.
Необходимые для бронзового литья металлы, в том^числе медь, ввозили из очень отдаленных местностей, благо торговля с ними велась с глубокой древности. Добывали их, скорее всего, в копях Северной Африки, в Южной Сахаре и в Дарфуре. Выявленные к настоящему времени предметы искусства из Ифе и Бенина, особенно бронзовые по совершенству технического выполнения не только превосходят соответствующие произведения самого Судана, но и не уступают по тщательности художественной обработки и качеству литья произведениям мастеров европейского
Первые шаги к колониальному захвату Африки сделала Португалия, самая развитая морская держава XV века. Начало ее колониальной экспании в Африке обычно связывают с принцем Энрике, который вошел в историю под именем Генрих Мореплаватель. Уже В-Л415 г. португальские войска взяли штурмом Сеуту, напротив Гибралтара. Флот из 200 судов вышел из устья реки Тежу и высадил на территории Африки 45 тысяч человек. Португальцы оказались в стране, которая издавна вела торговлю с южными странами и получала оттуда золото, слоновую кость и рабов.
Многочисленные арабские и магрибские купцы регулярно посещали Судан, привозя оттуда редкие товары. От сеутских купцов, ведших широкую торговлю даже с Индией и долиной Нигера, Генрих Мореплаватель получил сведения о других крупных торговых городах по ту сторону великой пустыни. Открытие западноафриканского побережья усилило бы позиции Португалии в Северной Африке, где она постоянно соперничала с Испанией.
Редкие товары, главным образом золото, поступали в Европу, причем торговля давала купцам, занимающимся продажей этих товаров, громадные прибыли. Естественно, что захватив Сеуту, португальцы вознамерились взять в свои руки всю торговлю с. Суданом. Находившийся на португальской службе уроженец Чехии Валентин Фернандеш, хорошо знавший побережье Западной Африки от Сеуты до Сенегала, писал
0 причинах, побудивших Генриха Мореплавателя заняться поисками морского пути вдоль берегов Африки: «Инфант дон Энрико, сын короля дон Жуана
1 после завоевания Сеуты решил сразу же открыть этот берег, потому что он узнал, что мавры отправляются на поиски золота со стороны этой западной области Африки. Вот почему он многократно посылал людей, имевших большой опыт в этих делах».
Продвижение португальцев в Северной Африке очень быстро застопорилось, но они добились значительных успехов в Атлантике и на Гвинейском побережье. После нескольких неудачных попыток они захватили Азорские и Канарские острова, а с 1433 по
1460 г. по инициативе Генриха Мореплавателя исследовали все западноафриканское побережье и основали там опорные пункты для снабжения судов и их команд, а также торговые фактории.
На острове Арген, что к югу от Кап-Блана, португальцы построили свой первый форт. Отсюда они вели оживленную торговлю с мавританцами, а также с купцами, приехавшими из Западного Судана, обменивая ткани и металлические изделия на золото, меха, иногда и на рабов. В 1444—1447 гг. португальские суда достигли устья Сенегала. В сферу португальского влияния попали также низовья Гамбии, располо-
женный близ ее устья архипелаг Рио-Гранде и часть области Казаманс/ послужившей «началом» позднейшей Португальской Гвинеи.
Несомненно, золото было одной из наиболее важных причин, побуждавших португальцев энергично Действовать в Африке. Уже в 1441 г. в Португалию пришел из Африки первый караван судов с золотом а рабами. К этому времени слава о богатствах далекой Африки стала распространяться в Европе. С португальскими мореплавателями начали соперничать кастильцы. Тогда Португалия добилась от папы Николая V издания буллы от 8 января 1455 г., предоставлявшей Португалии все провинции, острова, гавани и т. д. от мыса Бохадор и Нан. Новый папа, Калликст III, 13 марта 1456 г. издал новую буллу, предоставившую все права на новые открытия в Африке ордену Иисуса, главой которого был Генрих Мореплаватель, что давало в руки португальцам могущественные средства борьбы против конкурентов. Так, например, один из капитанов, некий де Прад, задержанный португальскими кораблями в водах Африки с богатой добычей, был привезен в Португалию и сожжен как еретик, осмелившийся ослушаться папского эдикта.
Дальнейшим завоеваниям в Западной Африке, очевидно, помешала смерть Генриха Мореплавателя в 1460 г. и война за престолонаследие с кастильским королем. Лишь в 1479 г. после заключения мирного договора с Кастилией Португалия добилась монополии на «гвинейскую торговлю» к югу от Канарских островов. Теперь Испании оставалось искать пути в Индию только в западном направлении.
Португальские короли, не желая предпринимать дорогостоящей экспедиции в Африку, ввели практику сдачи на откуп прав на торговлю в Африке. В конце XV в. этими правами пользовалась богатая семья лиссабонских купцов Гомеш. Диего Гомеш, а позднее Фернандо Гомеш в течение нескольких десятилетий ' были неограниченными владыками'африканского побережья. Взамен они обязывались в течение пяти лет обследовать, кроме Гвинейского побережья, еще 100 миль приморской зоны Западной Африки. Так были открыты районы Гвинейского залива.
Король Жуан II (1481—1495), удовлетворяя все увеличивающиеся запросы португальской короны, купечества и части дворянства, поощрял продолжение колонизации Западной Африки и поисков легендарных залежей золота и морского пути в Индию. В 1482 г. он повелел построить крепость Сан-Жоржи-да-Мина (Эльмина в Гане), а впоследствии — еще несколько фортов на Золотом Береге.
Португальцы широко использовали опыт арабских мореплавателей Северной Африки, усовершенствовали карты и навигационные инструменты. Ознакомились они и с научными достижениями еврейских ученых и купцов острова Мальорки, хорошо знавших оазисы Сахары, через которые шла торговля золотом между Суданом и Европой.
Португальцы вывозили из Африки главным образом золото, перец и рабов. Золото вывозилось главным образом из Сао Иорге да Мина на Золотом Береге, который именно поэтому и получил от европейцев такое название. Устье Сенегала и Гамбии также считались богатым местом и отсюда вывозили большое количество золота. Перец вывозили из районов Сьер-ра-Леоне и Либерии. И поэтому на старинных картах этот берег назывался «Перечный берег». Этот перец по своему качеству намного уступал бенинскому и индийскому, и вскоре торговля им прекратилась. В 1484 г. португальцы проникли в государство Бенин и основали там, в устье Нигера, торговую факторию.
Особое значение в XVI — XVII вв. приобрела торговля рабами. Начался вывоз рабов сначала в Вест-Индию, затем в Южную Америку, потом во Флориду и Луизиану.
ГОСУДАРСТВО КОНГО
Историю государства Конго можно проследить начиная с XIV в., но особенно хорошо известен период после проникновения на его территорию португальцев, т. е. после XVI в. Это относится и к лежащим дальше на юго-восток царствам народов луба и лунда в верхнем течении Касаи.
Когда португальский мореплаватель Диего Као, первый европеец в этих места?:, в 1484 г. открыл устье Реки Конго, в этой стране уже давно существовало государство. Португальские корабли были встречены послами местного правителя, сообщившими о появлении кораблей в столицу государства Мбанна — Конго.
Во время второго плавания в 1485 г. три каравеллы Диего Као вошли по Конго в глубь страны. Немецкий астроном из Нюрнберга Мартин Бехайм сообщает в надписи на созданном им глобусе, что он Участвовал в этой экспедиции. Она же достигла и Тех приморских областей Анголы, которые впоследствии стали португальскими владениями: первое постоянное поселение было основано в Сан-Паулу-ди-Луанда только в 1576 г. Португальский король Жуан
II приказал своим мореплавателям устанавливать ^в ключевых пунктах африканского побережья каменные столбы с надписями. Надпись на колонне высотой 2,16 метра, воздвигнутой на мысе Агостиньо, гласит: «Года 6681-го от сотворения мира, года 1482-го от Рождества Господа нашего Иисуса Христа вельми благородный, вельми славный и могущественный государь Жуан II, король Португалии, повелел рыцарю своего дома Диего Као найти сию землю и установить сей столб».
Вскоре после второго путешествия Као португальцы посетили столицу. Диего Као удалось попасть ко дворцу маниконго (царю). Правитель восседал на богато украшенном троне из слоновой кости, его голову венчал головной убор, сплетенный из пальмовых листьев, через плечо висел отделанный серебром лошадиный хвост — символ царской власти, левую руку украшал браслет из слоновой кости. За первыми контактами последовали очень оживленные отношения в ближайшие несколько лет.
С 1489 г. происходил регулярный обмен посольствами между Португалией и двором маниконго. Король Португалии направлял в Конго не только миссионеров, но и ремесленников. В декабре 1490 г. из Лиссабона вышло несколько кораблей с плотниками, каменщиками и разным строительным оборудованием- Прибывшие строители превратили столицу Мбан-за (на севере современной Анголы) в город, состоявший из больших зданий. Были возведены церкви, и вслед за вождем приморской области Соньо маниконго и тысячи его подданных, совершив пышный ритуал, приняли католичество.
Вскоре состоялось торжественное крещение местного царя Нзинга Мбемба, принявшего имя Дон Альфонсо I. Быстрому принятию им христианства способствовало то обстоятельство, что в это время государство Конго подвергалось нападением племен мундек-вета, борьба с которыми велась в течение долгих лет. В этих условиях правители Конго охотно приняли предложение португальцев, так как крещение было одним из условий получения помощи.
При правителе Альфонсо I (1507—1543) миссионерам был открыт свободный доступ в столицу государства Конго, которая стала называться Сан-Сальвадор. Придворный этикет маниконго был перестроен по португальскому образцу. Управление государством реформировано по принципу португальских кодексов права. Место вождей и правителей заняли герцоги и маркизы, одевавшиеся по португальской моде. Благодаря этому мероприятию были не только учреждены новые служилые должности, но и укреплено внутреннее управление государством по территориальному принципу.
Сыновья конголезской знати обучались в Португалии. Сын Альфонсо I Энрике, долго живший в Португалии, был принят папой Римским и рукоположен в сан епископа Утики. В архивах Португалии хранятся относящиеся к этому периоду 22 письма Альфонса I королю Португалии Мануэлу, написанные различными секретарями на превосходном португальском языке. В них отразились мысли и действия правителя Конго, человека в известном смысле необычайно образованного для своего времени. Из писем видно, как он искал у европейских пришельцев помощи и поддержки в борьбе против сепаратизма отдельных княжеств, прежде всего своего южного соперника — Нголы из княжества Ндонго. Альфонсо I признавал военное и навигационное превосходство португальцев и пытался с помощью их огнестрельного оружия победить своих врагов.
Действительно, в начале XVI в. с помощью португальцев Альфонсо I победил многие племена, угрожавшие с нескольких сторон, в частности северные племена амбунду.
Около 1530 г. португальцы положили начало чрезвычайно выгодной работорговле, которую в XVII и XVIII вв. довели до апогея их могущественные соперники — голландцы, французы и англичане. Уже на первые свои суда, возвращавшиеся из Африки в Лиссабон, португальцы грузили рабов. Их перепродавали в другие европейские страны или же исполь-°вали для домашних услуг либо в качестве крестных на полевых работах, g Государство Конго и все побережье Анголы осо-енно привлекали работорговцев. На побережье и на дорогах, которые вели к государству Конго, были возведены окруженные толстыми стенами фактории, где торговые агенты «хранили» захваченных невольников до прибытия грузовых судов. В работорговлю были втянуты вассальные правители и племенная аристократия прибрежной полосы. Их превращало в послушные орудия работорговцев стремление любой ценой получить огнестрельное оружие и с его помощью добиться назависимости от центральной власти маниконго. Они сами доставляли чужеземным купцам своих соплеменников, являвшихся членами многочисленных деревенских общин и участвовали в их продаже.
Целые районы обезлюдели. Во многих местностях прекратилась традиционная африканская торговля. Социальные основы общества были подорваны. Децентрализация возрастала день ото дня. Государство Конго близилось к распаду. Поняв, что погубная политика работорговцев несет стране гибель, маниконго и часть аристократии попытались оказать ей сопротивление. В конце своего царствования король Альфонсо I запретил вывоз рабов, но ему не удалось воспрепятствовать ввозу в Конго европейских товаров и тем самым закрыть источник нелегальной работорговли. Он находился в плену иллюзий о равноправии с португальским королем, которому достаточно слово сказать, чтобы прекратить разбойничьи происки работорговцев.
В письме к Жуану III Альфонсо I жалуется на «чрезмерную свободу, которую предоставляют Ваши чиновники и агенты тем людям и купцам, которые получают разрешение являться в это королевство и здесь открывать торговлю товарами и многими вещами, которые нами запрещены. Мы не в состоянии измерить, сколь велик наносимый ими ущерб, ибо названные выше купцы каждый день захватывают наших подданных. Они берут их в плен, а затем продают. Испорченность и разнузданность купцов столь велики, что наша страна близка к тому, чтобы сильно обезлюдеть».
В заключение Альфонсо обратился к Жуану III с просьбой: «А потому мы просим Ваше Величество помочь нам в этих обстоятельствах и оказать нам поддержку тем, что Вы прикажете Вашим агентам не посылать сюда купцов и товары, ибо мы желаем, чтобы в этих королевствах (в Конго) ни работорговли, ни рынка рабов больше не было». «Королевский брат», разумеется, вовсе не был склонен выполнить эту просьбу.
Во второй половине XVI и начале XVII века участились набеги племень яга на восточные границы государства. В 1542 г. яга разрушили столицу Конго, но в 1546 г. их удалось изгнать. В 1565 г. в результате нового нападения племен яга король Конго потерпел поражение, но в 1574 г. он с помощью португальцев разбил захватчиков. С конца XVII в. имя яга исчезает.
Хотя государство Конго формально оставалось независимым, правящая династия и аристократия все больше запутывались в тенетах колониальной политики Португалии. Этому способствовала угроза военного нападения хорошо организованных племенных объединений с востока. На смену яга появляется новый враг с севера — цари Соньо. Так же, как и цари Конго, они старались получить помощь португальцев и в этих целях приняли христианство. В 1631 г. они захватили северные провинции Конго — Каконго и Нгойо. В 1636 и 1641 гг. они разбили войска царей Конго. Тогда царь Конго Антонио I, решив отказаться от помощи португальцев, издал в 1665 г. манифест об освобождении страны от португальцев, отказался от католичества и вновь обратился к религии предков.
Португальцы, опираясь на помощь местных князьков, боровшихся с царями Конго, собрали войско, состоявшее из 6 тысяч местных воинов и 400 португальцев, при которых было два орудия. 1 января 1666 г Антонио I потерпел поражение и был убит. Однако португальцам не удалось восстановить свою власть. Они вынуждены были покинуть страну.
В период расцвета Конго его границы доходили на востоке до реки Кванго, на юге до реки Кваза, на западе до океана, а на севере простирались севернее реки Конго. Вся эта территория была подвластна одному великому правителю — маниконго. Ко времени появления португальцев этот племенной союз, только вступавший в стадию государственности, занимал внушительную площадь и объединял ряд бунтуя-зычных племен. Согласно устной традиции, впервые преобладания над другими вождями добился в XIV в. вождь маленького племени Ньими-а-Лукени. Выдавая себя за высшего жреца и представителя круга предков на земле, он установил систему данничества и зависимости, которая обеспечивала привилегии ма-кинго и племенной аристократии народности баконго.
Государство было разделено на 6 провинций, которые в свою очередь делились на округа. Из сообщений, относящихся к более позднему периоду, следует, что в Конго совершался торжественный церемониал введения сановников и придворных во власть над провинциями и районами, с которых они взимали налоги. Права эти могли быть в любой момент отменены и вначале далеко не всегда передавались по наследству.
Все провинции были населены племенами баконго, родственными им басунди, майомбе и другими. Государственным языком был язык кишиконго. Основную часть населения составляли общинники. Знать носила название мфуму. Рабы составляли особую группу, это были главным образом военнопленные, но существовало и долговое рабство.
Основу экономики составляло земледелие. На долю женщин приходилась главная работа по возделыванию полей. Мужчины выполняли тяжелые работы по расчистке леею, полей и постройке хижин, а также специализировались на изготовлении циновок, сетей, корзин, на гончарстве и обработке железа. Кузнецы составляли особую группу. Они обрабатывали не только железо, но добывали и обрабатывали также золото и медь. На золотых и медных рудниках, находившихся в ведении царя, работали преимущественно рабы.
Был очень развит обмен. Существовали особые базарные дни, определенные единицы обмена, а именно: раковины каури и макута (ткань определенной длины), а также медные слитки особой фЬрмы, называемые ханда. В глубь страны шла соль, а вывозились слоновая кость, шкуры и плетеные изделия. С появлением европейцев главное значение приобрели рабы и слоновая кость.
В обязанности деревенских старост входило наблюдение за дорогами, по которым проходили караваны носильщиков. Они должны были строить хижины для путников, сооружать мосты из лиан и держать наготове лодки. Они также наблюдали за поступлением податей и обязаны были содержать царских послов.
Часть общинных земель выделялась старостам, и эти участки обрабатывались всеми общинниками. В общественном производстве рабы не играли особой роли. Они жили в семье хозяина, их называли мва-на — сыновьями и нередко женили на девушках из семьи хозяина. Однако за убийство раба наказания не полагалось.
ГОСУДАРСТВА АНГОЛА И МОНОМОТАПА
К югу от государства Конго в XVI в. существовало государство Ангола, которое одно время составляло часть южных провинций Конго. В 1565 г. после нашествия племен яга Ангола стала самостоятельным государством, но вскоре португальцы завоевали ее и объявили владением Португалии (1589).
На побережье Анголы купцов и агентов Португалии ожидали серебряные рудники и благоприятные условия для работорговли, а потребность в рабах с каждым годом возрастала. На побережье Анголы португальцы построили новые креностй и опорные пункты, например в 1576 г.— Сан-Паулу-ди-Луанда (Луанда), а в 1617- г.— Бенгелу, и отстояли их от посягательств голландцев. Эти береговые опорные пункты на территории Анголы начиная с XVII в. превратились в огромное хранилище рабов, откуда их переправляли в Бразилию. Первоначально районы побережья служили своего рода пожалованием португальским дворянам.
Пришельцы из Португалии непрестанно стремились использовать желание верховного вождя Ндонго избавиться от власти его северного соседа — государства Конго. Португальцы поддерживали в военных столкновениях то маниконго, то Нголу из Ндонго и ослабляли обоих. Они провозгласили свою власть над внутренними областями Анголы, но в то время это была лишь пустая формальность, ибо фактически они Прочно удерживали в своих руках только прибрежные Районы и изменить это положение не могли даже миссионеры, непрерывно наезжавшие ко двору правителя Ндонго. Точно так же португальцы были не в состоянии сломить сопротивление различных слоев населения Конго и Анголы. Африканцы нападали на иностранные фактории и миссионерские пункты, разрушали и сжигали их, перегораживали реки свайными сооружениями, чтобы не дать пройти купеческим судам.
В государстве Конго образовались центры сопротивления иностранным колонизатором. Такая борьба принймала различные формы: наряду с открытыми восстаниями, охватывавшими порой целые племена, и стихийными нападениями на опорные пункты работорговцев, освободительная борьба часто принимала религиозные формы и перерастала в протест против засилья иностранных миссий.
В конце XVI в. вспыхнуло восстание, которым руководил человек из знатного рода — Мбула Мата-ди. Оно было направлено против распространявшегося миссиями христианства и призывало возвратиться к традиционным религиозным верованиям.
В середине XVII в. под руководством энергичной правительницы по имени Анны Зинга-Мбанди-Нгела владычество португальцев было свергнуто. При ней же удалось нанести поражение племенам яга. В 1658
г. она расширила свои владения за счет южных районов Конго. Однако период расцвета этого государства был непродолжителен. Уже в 1671 г. португальцы вновь завладели Анголой.
К востоку от Анголы в долине реки Замбези находилось другое государство, известное по португальским источникам под названием Мономотапа. Сведения о богатстве его владык привлекали португальцев, которые пытались проникнуть в страну, но попытки их не увенчались успехом.
Многие португальские экспедиции в поисках залежей золота и руд во владениях легендарного правителя Мономотапы проникали в глубь страны. Явились португальцы и ко двору мвене мутапы. В 1552 г. миссионер Гонсалу да Силвейра попытался обратить его в христианство, но поплатился за это жизнью. Влияние португальцев на правителя возросло лишь после того, как они продвинулись по Замбези в глубь страны и воздвигли в Сене и Тете сильные военные и торговые опорные пункты. Это оказалось губительным для местной посреднической торговли.
Всего несколько дневных переходов отделяли Сену и Тете от столицы Мономотапы, которая в конце XV в. была перенесена дальше на север. Опасаясь, что португальцы могут окружить его владения и стремясь обезопасить себя от нападения с юга правившей в Зимбабве династии Чангамире, мвене мутапа за ничтожное вознаграждение предоставил свободный доступ в подвластные ему области португальским торговцам и эмиссарам. Но португальцев по-прежнему влекло в себе «африканское Эльдорадо» — золотые копи и железные рудники. В 1570 г. португальская экспедиция направилась из Сены на Замбези, к рудникам.
С начала XVII в. отношения между португальцами и государством Мономотапа обострялись. Гатси Русере (1596—1627), вынужденный все чаще прибегать к военной помощи португальцев в борьбе против враждебной династии Чангамире, в 1607-т. отдал поД власть португальцев все рудники, где добывались золото, медь и железная руда.
Зависимость правителя Мономотапы от португальцев возрастала. Мвене мутапа, воспользовавшись тем, что португальцы прекратили выплату какой бы то ни было компенсации, предпринял карательную экспедицию против колонистов. Однако сводная армия португальцев — к ней присоединились многие африканцы, недовольные мвене мутапой — разбила его войска. Правитель Мономотапы полностью лишился своей власти. Независимые вожди и провинции окончательно вышли из его подчинения. Государство распалось.
Центром португальских владений на восточном берегу Африки долгое время оставался Лоренцо-Маркес, основанный в 1545 г.
арабские султанаты восточного побережья
АФРИКИ
Наиболее крупным поселением на восточном берегу Африки был город Кильва Кисивани, т. е. «Кильва на острове». Здесь еще в конце X в. поселились выходцы из Шираза, прибывшие сюда с Али бен-Хаса-ном. В XII в. Кильва стала центром всех арабских поселений на восточном берегу Африки и султаны Кильвы владели Занзибаром, Мафией, Пембой, Момбасой, Аму и Пате. В 1500 и 1501 гг. португальцы Кабрал и Хуан де Нова высаживались в Кильве и вели переговоры с султаном. В 1502 г. во время своего второго путешествия Васко да Гама подчинил шейхов, правивших отдельными городами. Кильва стала столицей португальских владений и находилась в ведении вице-королей Индии. С 1505 г. столица была перенесена в Софалу.
Португальцам не сразу удалось подчинить все эти арабские поселения. Постоянные восстания отмечены на протяжении XVI — XVII вв. Весьма характерна история Юсуфа бен-Ахмеда, который, приняв крещение в Гоа, получил имя Иеронима и был назначен шейхом Момбасы. Войдя в доверие к португальцам, он в 1630 г. возглавил восстание. Захватил укрепленный монастырь и форт Жезу Момбасы и перебил португальцев.
Восстание 1631 года вошло в анналы истории Мо-басы. Подробное сообщение о нем оставил анонимный автор итальянской рукописи «Рассказ о восстании Иеронима Чингулия, короля Момбасы». Иероним в детстве воспитывался у священников и монахов Авгу-стинского ордена, и король Португалии поставил его над Момбасой.
Неизвестный автор так описывает события: «Во время визита к коменданту крепости король напал на него и завладел всеми ключами. После этогЪ свита короля сняла португальских часовых. Со стен крепости король подал сигнал к восстанию. Когда португальцы увидели, что лишились своего военного оплота — крепости, они с чадами и домочадцами, захватив все свои драгоценности, • продукты и оружие, бросились искать прибежища в августинском монастыре св. Антония».
Повстанцы арестовали всех португальцев, сожгли их дома и убили монахов-августинцев. Только тем, кто, подобно королю Момбасы, принял ислам, удалось сохранить жизнь и имущество. Обитель августинцев была подвергнута орудийному обстрелу и лишь немногим португальским священникам и купцам посчастливилось спастись на острове Пате, откуда они сообщили о случившемся вице-королю в Гоа.
Тот немедленно отправил карательную экспедицию — португальскую эскадру под командованием генерала де Мора. Она прибыла к Момбасе в янва-ре1632 г., но была встречена сильным артиллерийским огнем и не смогла высадить десант. Начинался период муссонов, путь в Индию был для португальцев закрыт, и они отступили к Занзибару. Три коробля остались в Пате, чтобы держать Момбасу под контролем. Когда год спустя португальские суда снова подошли к Момбасе, они обнаружили, что Форт Жезу, да и весь город полностью уничтожены. Правитель Момбасы с огромной дружиной, все население со своим имуществом отступили в глубь страны и увели туда артиллерию. Отсюда повелитель Момбасы до 1637 г. предпринимал набеги на португальцев. Помощь и поддержку он нашел на севере — у турок. В 1634 г. португальцы снова возвели дорогостоящие оборонительные сооружения. Фундамент новой португальской крепости закладывали колонисты Пате и Занзибара.
Несмотря на репрессии и разрушения, города восточноафриканского побережья в XVI—XVII вв. оставались центрами развития суахилийской культуры. С середины XVII в. они обратились к поискам нового военного союзника, который вскоре появился, но отнюдь не принес им долгожданной независимости. Это был имам Маската-Омана. С 1652 по 1698 г. имам Султан ибн Сайф покорил все города к северу от Мозамбика и поставил над ними своих наместников.
На восточном побережье Африки у португальцев появился новый соперник. С этого времени начинаются бесконечные войны, приведшие к изгнанию португальцев в первой трети XVIII века.
Берега Восточной Африки еще до появления португальцев неоднократно посещали наряду с арабами и персами индийские и китайские корабли. В китайских источниках уже в 1060 г. упоминается о городе Ma-Лин (нынешний Малинди) на восточном берегу Африки. В начале XIII в. упоминается Занаибар. Монеты Сунской династии были найдены в Занаибаре и Могадишо. В надписи, датированной 1431—1432 гг., упоминается о посещении китайскими кораблями в начале XV в. многих городов восточного берега Африки. В китайских источниках встречается также описание Могадишо, из которых мы узнает, что купцы этого города вели морскую торговлю с далекими странами.
ГЛАВА 3