Я смотрел в иллюминатор, наблюдая, как облака проплывают мимо, словно густые клочья ваты. Боинг-747 мерно гудел, прокладывая путь сквозь воздушные потоки. Мысленно я уже был дома, в своём уютном кресле, почёсывая за ушком Мурку — мою верную пушистую компаньонку. Чёрт возьми, зачем я только согласился на эту поездку?
«Профессор Иван Викторович Соколов, приглашаем вас на вручение Нобелевской премии по физике…» — вспомнил я строчки из письма. Шестьдесят лет жизни, потраченные на науку, и вот он — апофеоз карьеры. А мне хотелось только одного: остаться дома с кошкой и чашкой горячего чая.
Внезапно самолёт тряхнуло. Я вцепился в подлокотники.
— Зона турбулентности, пожалуйста, пристегните ремни, — раздался спокойный голос стюардессы. Но что-то подсказывало мне: всё гораздо серьёзнее.
Новый толчок, на этот раз сильнее. Закричала женщина, где-то заплакал ребёнок. Кислородные маски выпали из своих отсеков, болтаясь перед глазами. Мой сосед, бледный как полотно, трясущимися руками пытался её надеть.
Спокойствие, только спокойствие. Абсурд ситуации вдруг ударил меня: человек, разгадавший тайны квантовой гравитации, сейчас беспомощен перед лицом банальной земной гравитации.
Самолёт начал резко терять высоту. Рёв двигателей смешался с криками пассажиров. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то приятном. Мурка. Дом. Книги. Недописанные на доске студентов формулы, складывались в уравнения.
И вдруг меня как громом поразило. Все мои неопубликованные исследования, все те открытия, которые я держал в тайне, считая человечество не готовым к ним. Боже мой, сколько еще я мог сделать! Сколько тайн вселенной раскрыть! Ты идиот, Иван! Твоя глупая убежденность в том, что знать это людям еще рано… А теперь? Теперь мои знания, опережающие время на столетия, умрут вместе со мной!
Теория струн, квантовые флуктуации, многомерные пространства — все это теперь казалось таким далеким и одновременно таким важным. Я мог бы изменить мир, толкнуть человечество вперед, к звездам. А вместо этого…
— Мы все умрё-ё-ём! — донёсся до меня крик соседа, вырывая из водоворота горьких мыслей. И одновременно озвучивая их.
Я открыл глаза и посмотрел на него. Молодой парень, лет тридцати, не больше. Вся жизнь впереди… была.
— Знаете, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и даже немного иронично, — вам лучше успокоится, паника и крики в данной ситуации не помогут. В конце концов, смерть — это всего лишь переход из одного состояния в другое. Физика…
Парень на секунду уставился прямо на меня, но тут же продолжил неистово орать. Я раздраженно зажмурился. Ну что ж, Вань, ты прожил достойную жизнь. Открыл пару законов физики, написал несколько книг. Жаль я так и не связал свою жизнь с любящей женщиной, все свое время, всего себя посвятил науке. Сколько всего осталось несделанным, нераскрытым…
Сквозь закрытые веки я увидел яркую вспышку, словно вспыхнула сверхновая. На мгновение всё замерло: крики, рёв двигателей, даже мои мысли. Время растянулось, как в релятивистской теории, и я почти физически ощутил, как пространство искривляется вокруг меня.
А потом наступила темнота. Абсолютная, всепоглощающая. В этой темноте не было ни верха, ни низа, ни прошлого, ни будущего. Только бесконечное «сейчас».
Тишина.
А затем…
***
Сознание вернулось резко, словно кто-то дёрнул рубильник. Я почувствовал толчок в плечо и услышал грубоватый мужской голос:
— Эй, не спи, работай!
Глаза открылись, и мир вокруг меня взорвался калейдоскопом серого бетона и красных знамён. Я стоял, опершись на швабру, в длинном, широком коридоре. Огромные мраморные плиты под ногами, высокие потолки, массивные люстры из стали и стекла — м-да, всё кричит о мощи и непоколебимости советской архитектуры.
Стены, украшенные мозаиками рабочих и колхозниц. Огромные окна. Где-то вдалеке виднелась монументальная скульптура, изображающая торжество науки и прогресса.
Это место словно остановилось во времени, застыло в эпохе моей молодости — суровой, но полной грандиозных амбиций.
На автомате я начал водить шваброй по полу, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Где я, чёрт побери?
Коридор был заполнен людьми, снующими туда-сюда. Мужчины в строгих костюмах, женщины в платьях и юбках строгого кроя. Повсюду слышалась русская речь и это радует, но то тут, то там долетали обрывки фраз на других языках. Воздух был пропитан запахом табачного дыма и духов по типу «Красная Москва» и «Ландыш серебристый».
Я оглянулся по сторонам. На стенах висели портреты хорошо знакомых суровых мужчин в военной форме и строгих костюмах. Красные флаги с серпом и молотом украшали каждый угол. СССР? Но как…
Бросив швабру, я подошёл к огромному зеркалу у подножия мраморной лестницы. Из отражения на меня смотрел молодой парень лет восемнадцати. Густые тёмные волосы, зелёные глаза, острые скулы. На груди поблёскивала табличка: «Алексей Новиков».
Одежда на мне была типичной для советского студента: потёртые брюки тёмно-синего цвета, заправленная в них клетчатая рубашка, видавшая лучшие времена. Поверх рубашки — серый свитер с растянутым воротом, а ногах — чёрные туфли, начищенные до блеска, но с заметными следами долгой носки.
Я машинально похлопал себя по карманам и нащупал что-то в левом кармане брюк. Достав находку, я обнаружил несколько мятых листков, исписанных мелким почерком. Шпаргалки! Развернув один из листков, я увидел:
«Марксизм-ленинизм:
1. Базис и надстройка
2. Диктатура пролетариата
3. Отчуждение труда (зачеркнуто, сверху написано «НЕ ПОМНЮ!»)
Другой листок содержал формулы по физике, но половина из них была перечеркнута, а рядом стояли вопросительные знаки.
Ндамс, подумал я, разглядывая эти каракули. Явно учеба давалась нелегко. Шпаргалки были исписаны неровным почерком, с кучей сокращений и исправлений. Некоторые формулы были откровенно неверными, а определения — путаными и неточными.
Эта находка добавила ещё больше сюрреализма в мою ситуацию. Я — профессор физики из будущего, застрявший в теле советского студента, который, судя по всему, не особо преуспевал в учёбе. Что ж, это добавляет ещё один уровень сложности в мою и без того непростую ситуацию. Интересно, как бы я сдавал экзамен по марксизму-ленинизму с моими знаниями из будущего? И что бы сказал преподаватель, услышав о развале СССР?
Ну и как это понимать? Перемещение сознания? Квантовая телепортация? Разрыв в пространственно-временном континууме? Я пытался применить все свои знания квантовой физики, чтобы объяснить происходящее, но реальность упорно не желала укладываться в рамки известных мне теорий.
Внезапно к зеркалу подбежала женщина. Её каштановые волосы, уложенные в строгую причёску, слегка растрепались, видимо, от быстрой ходьбы, что придавало ей особый шарм. Серое платье-футляр облегало её фигуру, подчёркивая изящные изгибы и стройные ноги. Тонкие чулки с едва заметной стрелкой делали её образ ещё более притягательным.
Я невольно залюбовался грациозностью её движений, когда она поправила выбившуюся прядь волос дрожащей рукой. Она нервно оглянулась, и я заметил, как часто вздымается её грудь от учащённого дыхания. Её пальцы теребили край юбки, а каблуки нетерпеливо постукивали по полу.
— Вот ты где! Быстрей! — выпалила она, хватая меня за руку. — Там в главном зале стошнило представителя Америки! Бери ведро, швабру и за мной! Вечно когда нужно, вас нигде не найти!
Я машинально схватил инвентарь и побежал за ней, пытаясь осмыслить ситуацию. Представитель Америки? Главный зал? Где я оказался? Что это за место, где собрались представители разных стран?
Мы неслись по коридорам, наши шаги эхом отдавались от мраморных стен. Вокруг царила суматоха: люди в костюмах и военной форме спешили по своим делам, обмениваясь короткими репликами на разных языках.
Внезапно мы оказались возле группы людей, столпившихся вокруг мужчины средних лет. Он сидел на полу, прислонившись к стене, его лицо было бледным, а глаза широко раскрыты от шока. Кто-то пытался напоить его водой.
— I wasn’t ready to see them! (Я был не готов увидеть их!) — повторял он на английском, его голос дрожал.
Проходя мимо, я уловил неприятный запах и понял, что именно этот человек и стал причиной моего срочного вызова. Моя спутница лишь покачала головой, не сбавляя темпа.
Воспользовавшись моментом, я решил рискнуть задать вопрос:
— Простите, а какой сейчас год? И где мы вообще находимся?
Женщина на секунду замедлила шаг и бросила на меня удивленный взгляд. Ее голубые глаза сузились, словно пытаясь разгадать, шучу я или действительно не в себе. Затем ее лицо озарила усмешка:
— Что, Алексей, экзамены? — она хмыкнула. — Вид у тебя, словно ты не спал несколько дней!
Ох, красавица, если бы вы только знали… Я умер! Она резко остановилась и внимательно посмотрела на меня.
— Послушай, парень, — тихо сказала она, оглядываясь по сторонам, — Сейчас не время для шуток. Мы находимся в эпицентре событий, которые изменят ход истории. Соберись!
Она глубоко вздохнула и продолжила уже более мягким тоном:
— Сейчас 1965 год. Мы в здании Президиума Академии наук СССР в Москве. Здесь проходит… скажем так, очень важная международная встреча.
Так, ладно, давай-ка разберёмся, что тут у нас. 1965 год, значит. Гонка вооружений, США и СССР как два бульдога, рычат друг на друга, у кого ракета длиннее. Во Вьетнаме заварушка. А в космосе? Наш Леонов только что первым в открытый космос вышел, американцы, небось, локти кусают.
И вот я тут, посреди всего этого бардака. Слушай, а ведь я же могу реально на что-то повлиять! Стоп, стоп, стоп. А имею ли я право? Вдруг я тут пару слов не так скажу, и бац — Карибский кризис номер два? Или что еще похуже…
А что, если это вообще не моё прошлое? Вспомни-ка теорию струн, умник! Мультивселенные. Может, меня занесло в какую-нибудь параллельную реальность? Там же этих вселенных, как грязи — на любой вкус и цвет. Так, если верить этой теории, то существует бесконечное количество вселенных. И в каждой — своя история, свои события. Может, я сейчас в той вселенной, где СССР и США вот-вот подпишут договор о вечной дружбе и совместном освоении Марса? Хотя, судя по напряжённым лицам вокруг, не похоже…
Стоп, хорош заумничать! Ты сейчас кто? Правильно, студент, который подрабатывает уборщиком. Твоё дело — пол мыть…
Наконец мы подошли к массивным дверям, украшенным золотым гербом СССР. Перед тем как войти, Нинель повернулась ко мне и тяжело выдохнула. Я успел прочитать надпись на ее бейджике: «Младший научный сотрудник Нинель Петрова, НИИ-4 Министерства обороны СССР».
— Готов? — спросила она, глядя мне прямо в глаза.
Я кивнул, хотя внутри все сжималось от неизвестности и волнения. Что ждет меня за этими дверями? И как я, человек из будущего, застрявший в теле восемнадцатилетнего уборщика, могу повлиять на ход истории?
Нинель положила руку на дверную ручку и на мгновение замерла.
— И запомни, Алексей, — прошептала она, — что бы ты ни увидел там, сохраняй спокойствие. Они пришли с миром… и мы не можем позволить себе еще один… инцидент. И смотри вниз, не глазей…
С этими словами она открыла дверь, и мы шагнули в неизвестность.
Они! Кто такие — ОНИ? Какой вниз! После этих слов я буду смотреть только вперед и оглядываться по сторонам! Кого она имели в виду?
Зал поражал своими масштабами. Огромное круглое помещение с высоким куполообразным потолком, расписанным сценами великих достижений человечества. По периметру располагались места для делегатов, каждое обозначено флажком соответствующей страны. Я узнал флаги СССР, США, Великобритании, Франции, Китая и многих других государств.
В центре зала, прямо под огромной хрустальной люстрой, стояла группа людей, выстроившихся в шеренгу. Они были повернуты спиной ко мне, лицом к тем, кого я пока не мог разглядеть. Я видел лишь их затылки и напряженные плечи под тканью костюмов.
Я направился к делегации США, намереваясь начать уборку, но там уже работала пожилая женщина. Нинель, заметив мое замешательство, взяла меня за руку и отвела к стене. Мы протиснулись через толпу, благо я теперь мужчина выше среднего и все было видно.
— Теперь стой тут, — прошептала она. — Не стоит шуметь и наводить суету.
Я послушно встал у стены, пытаясь разглядеть, что происходит за спинами людей в шеренге. В зале царило напряжение. Все молчали, и тишина давила на уши.
Внезапно произошло какое-то движение. Все взгляды устремились к центру зала. И тут представители Германии неожиданно разразились сдержанными аплодисментами. Один из стоявших в шеренге слегка наклонил голову и сделал шаг вперед.
— Они выбрали немца! — зашушукались рядом со мной. — Нашли кого выбрать…
Процесс продолжился. Следующим был выбран представитель США — невысокий человек с прямой спиной. Затем настала очередь Японии — их делегат женщина с собранными в пучок волосами, уверенно шагнула вперед.
— Женщина! — прошептал кто-то.
Вскоре еще трое были выбраны: представители России, Китая и Индии. Каждый раз, когда кто-то выходил вперед, по залу проносился шепот, полный догадок и предположений. Остальных отпустили, и они, понуро опустив головы покинули центр зала. Когда ряды значительно поредели, я наконец увидел ИХ.
Мое сердце, кажется, пропустило удар. За столом сидели существа, которых можно было описать только как «инопланетяне». Они были похожи на классических «серых пришельцев» из фильмов: большие лысые головы с огромными миндалевидными глазами, тонкие шеи, хрупкие тела. Кожа их была серебристо-серой, гладкой и словно светящейся изнутри.
Вокруг меня люди ликовали, аплодировали. Выбранные представители разных стран пожимали друг другу руки, обменивались улыбками и взглядами. А я стоял, застыв на месте, чувствуя, как реальность ускользает сквозь пальцы.
Нинель пихнула меня в бок, возвращая к действительности. Я медленно начал хлопать в ладоши, механически повторяя движения окружающих. В голове крутилась одна мысль… если это не параллельная вселенная, то СССР и другие страны чертовски хорошо скрыли контакт с пришельцами. Как такое вообще возможно?
И тут один из инопланетян поднял руки. Зал мгновенно погрузился в тишину. Рядом с пришельцем стояла молодая девушка-переводчик. Ее лицо было сосредоточенным, глаза слегка прикрыты. Казалось, она прислушивается к чему-то, что слышит только она.
— Еще один! — вдруг произнесла девушка, и ее голос эхом разнесся по залу. — Мы чувствуем среди вас еще одного достойнейшего.
Пришелец медленно поднял руку и указал пальцем в толпу. Люди вокруг начали озираться, некоторые даже показывали на себя пальцем.
— Нет! Нет! — продолжала озвучивать девушка-переводчик. — Нет!
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Рука инопланетянина указывала в нашу с Нинель сторону, где за толпой у стеночки робко стояли мы. Не может быть, это какая-то ошибка. Я же просто уборщик. Студент. Человек не из этого времени! Просто с мозгами гения…
Но рука продолжала указывать в одну точку, а переводчица твердила одно и то же слово «нет», наконец люди передо мной расступились как вода перед Моисеем… и все поняли, что она указывала прямо на меня. В зале воцарилась мертвая тишина. Я чувствовал на себе взгляды сотен людей, и от этого ощущения хотелось провалиться сквозь землю.
— Ты, — сказала переводчица. — будешь одним из них.
Не успел я опомниться, как оказался в ряду «избранных». Оглядевшись, я заметил, что это вызвало не самую теплую реакцию. Лица других выбранных «мозгов» выражали явное недовольство, даже мой соотечественник смотрел на меня с плохо скрываемым раздражением. Похоже, он рассчитывал быть особенным, единственным представителем от СССР. Но увы и ах!