После своего объявления майор Соколов еще некоторое время ходил по лаборатории с видом генерала, инспектирующего войска перед решающим сражением. Внезапно он остановился возле Натальи.
— Товарищ Наталья, — его голос был тих, но разборчив, — я заметил, что вы не очень-то и компетентны в ваших прямых обязанностях. Это недопустимо в нашей ситуации. А ведь я сомневался в вашем назначении и видимо был прав.
Наталья вспыхнула, ее щеки покрылись румянцем. Я невольно залюбовался игрой света на ее лице. Черт возьми, Леха, соберись!
— Товарищ майор, — начала оправдываться Наталья, — я просто…
— Никаких оправданий! — отрезал Соколов. — Работайте усерднее, товарищ. За вами будут пристально следить.
С этими словами он развернулся на каблуках и вышел из лаборатории, оставив после себя гнетущую тишину.
— Вот же хмырь усатый, — пробормотал Толя, когда звук шагов майора стих в коридоре.
— Тихо ты! — шикнула на него Нинель. — У стен есть уши!
Я оглядел наш маленький отряд: уставшие, взъерошенные, но полные решимости.
— Так, товарищи, — я попытался придать своему голосу уверенности, — нам нужно подготовить Игоря к завтрашнему выступлению. Он должен убедить партию, что «Хронос» — это именно то, что нужно нашей великой стране.
Игорь нервно поправил очки:
— Но как я объясню им, что длительная перезарядка — это преимущество, а не недостаток?
— А ты представь, что рассказываешь о «Хроносе» своей бабушке, — неожиданно предложила Наталья. Мы все уставились на нее. — Ну, знаете, как будто объясняешь ей, почему нельзя есть много пирожков на ночь. Это вредно. А контролировать свой ночной жор, полезно для фигуры!
Мы расхохотались, и напряжение немного спало. Следующие несколько часов мы провели, оттачивая речь Игоря. Я наблюдал, как Наталья помогает ему с интонациями.
Нинель, как всегда практичная, занялась организацией нашего скромного быта. Она запрягла Толю в работу, и они перетащили мешающую ночлегу мебель.
Ближе к полуночи речь Игоря была отточена до блеска. Мы прогоняли ее снова и снова, подправляя в уязвимых местах, добавляя убедительности там, где это было необходимо.
— Товарищи! — вещал Игорь, расхаживая по лаборатории. — «Хронос» — это не просто машина времени. Это инструмент контроля!
— Браво! — воскликнула Наталья, хлопая в ладоши. — Вот это я понимаю, зажег!
Наконец, измученные, но довольные результатом, мы решили немного поспать. Все, кроме Игоря. Он продолжал бубнить свою речь, расхаживая по лаборатории как заведенный.
— Игорь, может, ты уже ляжешь? — предложила Нинель, зевая. — Тебе нужно отдохнуть перед важным днем.
— Нет-нет, я должен быть готов на все сто! — отмахнулся он. — Вы спите, а я еще поработаю.
Мы расположились кто где. Бубнение Игоря, повторяющего свою речь, странным образом действовало успокаивающе. Его монотонный голос работал как колыбельная. Глаза слипались сами собой, и вскоре я провалился в глубокий сон без сновидений. Казалось, я только закрыл глаза, как уже открыл их снова.
Резкий скрип открывающейся двери и громкий голос вырвали нас из объятий Морфея:
— Ученые! Просыпайтесь! Принимайте корпус и запчасти!
Мы недовольно заворочались, с трудом возвращаясь в реальность. Сознание еще плавало где-то между сном и явью, а тело отказывалось подчиняться. Игорь, который, казалось, вообще не ложился, первым вскочил на ноги, взъерошенный, но полный энтузиазма.
— Вставайте, лежебоки! — воскликнул он, хлопая в ладоши. — Уже утро. Наш «Хронос» прибыл! Пора вдохнуть в него жизнь!
Тоже мне доктор Франкенштейн! Постепенно лаборатория наполнилась звуками пробуждения: зевки, потягивания, шорох одежды. Кто-то из нас, наиболее проснувшийся, отправился на проходную встречать груз. Девушки, перешептываясь и хихикая, скрылись в направлении уборной, чтобы привести себя в порядок.
— Леша, ты как в воду опущенный, — заметила Наталья, проходя мимо меня. — Может, умоешься? А то страшно смотреть.
Я кивнул, благодарный за заботу, и поплелся к умывальнику. Холодная вода немного привела меня в чувство, и когда я вернулся в лабораторию, там уже кипела работа.
Коридор перед лабораторией превратился в настоящий муравейник. Рабочие в синих комбинезонах сновали туда-сюда, таская коробки разных размеров. Мы, стояли с бумагами, сверяя каждую поступающую деталь с длинными списками.
— Так, блок питания, модель ТП-7, серийный номер 28374… Есть! — бормотал я, ставя галочку в своем листе.
— Эй, осторожнее с этим ящиком! — крикнула Нинель рабочему, который слишком резво повернулся с коробкой, помеченной как «Хрупкое». — Там оптические линзы!
Но настоящее представление началось, когда прибыл основной корпус «Хроноса». Огромный каркас, медленно спускали с грузовика на толстых тросах. Игорь метался вокруг, как наседка вокруг единственного цыпленка.
— Осторожно! Чуть правее! Нет, теперь левее! — командовал он, размахивая руками. Его лицо покрылось испариной, а очки сползли на кончик носа. Казалось, случись что с этим металлическим монстром, у Игоря тут же случится инфаркт.
Когда каркас благополучно опустили на землю, Игорь лично взялся за ручки специальной тележки, чтобы ввезти его в здание.
— Пустите, я сам! — отмахнулся он от предложивших помощь рабочих. — Это дело требует особой деликатности!
Медленно, словно участвуя в каком-то священном ритуале, Игорь покатил тележку с каркасом по коридорам академии. Мы шли следом, как свита за монархом. Наконец, драгоценный груз был доставлен в лабораторию и установлен на специально подготовленном месте.
Игорь отошел на пару шагов, любуясь своим детищем. Его глаза блестели, как у ребенка, получившего долгожданный подарок на Новый год.
— Ну что, приступим? — спросил он, потирая руки.
Мы окружили каркас, разглядывая хитросплетения металлических конструкций и проводов. Девушки, Наталья и Нинель, стояли чуть в стороне, наблюдая за нашим энтузиазмом с смесью веселья и снисходительности.
— Мужчины! — хихикнула Наталья, толкая локтем Нинель. — Дай им конструктор, и им девушки не будут нужны!
— Точно, — поддакнула Нинель, но в ее голосе слышалось скорее одобрение, чем насмешка. — Хотя, знаешь, в этом что-то есть.
Я оторвался от изучения какого-то особенно заковыристого соединения и взглянул на часы. До собрания оставалось еще почти два часа.
— Так, товарищи ученые, — объявил я, выпрямляясь. — У нас есть время немного поковыряться с деталями. Но не увлекайтесь! Нам еще речь Игоря прогонять.
— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался Игорь, уже погрузившийся в изучение схем.
Следующий час пролетел незаметно. Мы разбирали коробки, раскладывали детали, спорили. Наконец, Нинель хлопнула в ладоши, привлекая наше внимание:
— Так, мальчики и девочки! Пора закругляться с игрушками. Нам нужно подготовиться к собранию. Игорь, ты готов?
Игорь оторвался от изучения какой-то микросхемы, моргнул несколько раз, словно возвращаясь из другого мира, и кивнул:
— Да, конечно. Сейчас, только… — он посмотрел на деталь в своих руках с таким сожалением, словно расставался с любимой женщиной.
— Никаких «только»! — строго сказала Наталья, подходя к нему и мягко, но решительно забирая микросхему. — Пора репетировать твою речь.
Мы собрались вокруг Игоря, готовые в последний раз прослушать и отточить его выступление.
Но только Игорь открыл рот, как дверь лаборатории распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. На пороге стояла взволнованная секретарша, тяжело дыша, словно только что пробежала марафон.
— Приехала, делегация приехала! — выпалила она, захлопнув за собой дверь и прислонившись к ней спиной.
Я машинально взглянул на наручные часы и нахмурился.
— Раньше прибыли! — констатировал я.
Мы молча переглянулись, понимая друг друга без слов. В воздухе повисло ощущение неотвратимости происходящего. Быстро поправив халаты и приглаживая волосы, мы гурьбой направились к выходу.
В коридоре нас встретил молодой референт с папкой подмышкой.
— Товарищи ученые, прошу за мной, — проговорил он, нервно поправляя галстук. — Собрание будет проходить в малом зале. В этот раз представителей меньше, но… — он понизил голос до шепота, — это люди, от которых зависит многое.
Мы шли по коридорам академии. Наши шаги гулко отдавались в тишине, нарушаемой лишь приглушенным шепотом Игоря, который все еще бормотал ключевые моменты своей речи.
Наконец, мы подошли к дверям малого зала. Референт остановился, глубоко вздохнул и, повернувшись к нам, произнес:
— Удачи вам, товарищи. Она вам понадобится.
С этими словами референт распахнул двери, и мы вошли внутрь малого зала. Несмотря на название, помещение оказалось довольно просторным, с высокими потолками и массивными шторами на окнах.
В центре зала располагался внушительный овальный стол из темного дерева, вокруг которого стояли кожаные кресла. Пять человек уже сидели за столом, и когда мы вошли, их взгляды мгновенно устремились на нас.
Я быстро окинул взглядом присутствующих, пытаясь оценить ситуацию и запомнить каждую деталь. Справа сидел Генерал-полковник Железнов. Я уже был знаком с ним и невольно выпрямил спину под его пронизывающим взглядом.
Рядом с Железновым расположился представитель ЦК партии — худощавый мужчина средних лет с зачесанными назад седеющими волосами. Его острый, словно лезвие бритвы, взгляд медленно скользил по нашим лицам.
Дальше сидел немолодой мужчина в штатском — коренастый. Они переглянулись с Натали. Хм, это что, представитель КГБ?
С другой стороны стола я заметил человека в очках с тонкой оправой и аккуратно подстриженной седой бородкой. Его добродушное лицо выделялось на фоне остальных присутствующих. Судя по нагрудному знаку, это был представитель Академии наук.
И наконец, с краю сидел молодой мужчина лет тридцати пяти, одетый в дорогой костюм. Его холеное лицо украшала неприятная ухмылка, а в глазах читалось высокомерие. Я не мог определить, кого он представляет, но что-то в нем сразу вызвало у меня антипатию.
Генерал-полковник Железнов поднялся со своего места.
— Добро пожаловать, товарищи ученые, — произнес он глубоким, хриплым голосом. — Прошу, присаживайтесь.
Мы заняли свободные места за столом. Я оказался напротив молодого человека с неприятной ухмылкой.
Железнов продолжил:
— Позвольте представить присутствующих. Слева от меня — товарищ Климов, представитель ЦК партии.
Климов кивнул, его взгляд на мгновение задержался на каждом из нас.
Далее — товарищ Кукушкин из Комитета государственной безопасности, — продолжил Железнов.
Представитель КГБ слегка наклонил голову, не меняя выражения лица.
— С другой стороны стола — академик Волков из Академии наук, — Железнов указал на человека в очках, который приветливо улыбнулся нам.
— И наконец, товарищ Стрельцов, начальник специального отдела ГРУ, — закончил генерал-полковник, кивнув в сторону молодого человека.
Стрельцов окинул нас оценивающим взглядом, его ухмылка стала еще шире. В его глазах читалась смесь высокомерия и острого интеллекта, характерная для человека, привыкшего иметь дело с самыми секретными и опасными проектами страны. Его присутствие здесь явно означало, что наш проект привлек внимание самых высоких кругов военной разведки.
— А теперь, — сказал Железнов, садясь обратно в свое кресло, когда мы все познакомились, давайте перейдем к главному вопросу нашей встречи. Мы хотим услышать о вашем проекте и о том, почему именно он должен стать нашим выбором в этой… скажем так, космической гонке. Ситуация критическая. Американцы наступают нам на пятки. Нам нужен прорыв, и нужен сейчас.
Молодой человек с неприятной ухмылкой подался вперед.
— Ну же, товарищи ученые, — произнес он, — расскажите нам, какой проект вы выбрали для защиты нашей великой Родины. Надеюсь, это что-то действительно… впечатляющее?
Игорь сделал глубокий вдох, расправил плечи и начал свою речь:
— Товарищи, после тщательного анализа и долгих обсуждений, мы пришли к выводу, что наилучшим выбором для нашей страны будет проект «Хронос» — машина времени.
По залу пронесся удивленный шепот. Молодой человек скептически приподнял бровь, но Игорь, не обращая внимания на реакцию, продолжил:
— Я понимаю, это может звучать неожиданно, но позвольте мне объяснить. «Хронос» — это не просто устройство для путешествий во времени. Это инструмент стратегического превосходства, который даст нам беспрецедентные возможности.
Он сделал паузу, окидывая взглядом присутствующих, и продолжил:
— Во-первых, «Хронос» позволит нам предвидеть действия наших противников. Мы сможем заглядывать в будущее, анализировать потенциальные угрозы и предотвращать их еще до их возникновения. Это даст нам неоспоримое преимущество в любом конфликте.
Генерал-полковник Железнов заинтересованно подался вперед, но молодой человек все еще выглядел неубежденным.
— Во-вторых, — продолжал Игорь, — мы сможем исправлять стратегические ошибки прошлого, оптимизировать наши ресурсы и технологии. Представьте, что мы можем отправить в прошлое информацию о современных технологиях, ускорив наше развитие на десятилетия!
— А как насчет прямого военного применения? — перебил молодой человек. — Американцы разрабатывают «Вавилон», как они его назвали — «Звездные врата», китайцы — искусственное солнце. Это оружие! Японцы «Нептун». Это оружие! А вы предлагаем нам… машину для путешествий?
Игорь кивнул, словно ожидал этого вопроса:
— Я понимаю ваше беспокойство, товарищ. Но позвольте мне объяснить, почему «Хронос» превосходит эти проекты. Да, «Звездные врата» и искусственное солнце звучат впечатляюще, но они несут в себе огромные риски. Неконтролируемый доступ к другим измерениям или неограниченный источник энергии могут привести к катастрофическим последствиям не только для отдельных стран, но и для всей планеты. А мы, в случае чего, сможем предотвратить апокалипсис.
Он сделал паузу, давая присутствующим осмыслить сказанное, и продолжил:
— «Хронос», имеет встроенные механизмы безопасности. Один из них — система перезарядки. После каждого использования устройству требуется время для восстановления, что предотвращает злоупотребление и дает нам возможность тщательно планировать каждое вмешательство в ход времени.
— Но разве это не недостаток? — спросил представитель Академии наук.
— Нет, товарищ, — уверенно ответил Игорь. — Это преимущество. Оно заставляет нас быть осмотрительными и стратегически мыслить. Каждое использование «Хроноса» будет тщательно спланировано и максимально эффективно.
Он обвел взглядом присутствующих и добавил:
— Кроме того, работа над проектом уже началась. Базовый каркас «Хроноса» уже установлен в нашей лаборатории, и мы готовы приступить к следующему этапу разработки немедленно. Товарищи, мы должны думать о будущем! Проекты над которыми уже работают наши конкуренты могут уничтожить планету… нашу планету!
Молодой человек с недовольным видом откинулся на спинку стула:
— Все это звучит красиво, благородно, но я все еще не вижу, как это поможет нам в реальном противостоянии. Нам нужно оружие!
В комнате воцарилась тишина. Члены комиссии начали переглядываться, обмениваясь многозначительными взглядами. Наконец, генерал-полковник Железнов прочистил горло и заговорил:
— Товарищи, я предлагаю провести голосование по проекту «Хронос». Кто за то, чтобы одобрить его в качестве нашего основного направления?
Один за другим, члены комиссии стали поднимать руки. Я с замиранием сердца следил за процессом. Представитель ЦК партии, человек из КГБ, академик — все они подняли руки. Только молодой человек, Андрей Викторович Стрельцов, сидел неподвижно, скрестив руки на груди.
— Большинством голосов проект «Хронос» утвержден, — объявил Железнов. — Теперь перейдем к другим вопросам повестки дня.
Он повернулся к Стрельцову:
— Андрей Викторович, у вас есть информация по недавним… инцидентам?
Стрельцов кивнул и достал из своего портфеля папку.
— Да, товарищ генерал-полковник. Ситуация крайне напряженная. Как вы знаете, у нас пропал «Эфир». Теперь выясняется, что аналогичный проект исчез и у китайцев.
По комнате пронесся удивленный шепот. Стрельцов продолжил:
— Китайцы в бешенстве. Американцы выдвинули против нас обвинения в попытке диверсии. Они утверждают, что мы пытались саботировать их проект с использованием, цитирую, «инопланетных технологий».
Железнов нахмурился:
— Что за чушь?
— Именно, — кивнул Стрельцов. — Но ситуация еще более запутанная. Во Франции был задержан человек, пытавшийся проникнуть в здание, где предположительно хранились их секретные разработки. И вот что интересно…
Стрельцов медленно достал из папки несколько листов бумаги. Каждое его движение, казалось, растягивало время, превращая секунды в вечность
— Это фоторобот подозреваемого, составлен по описанию наших французских коллег, — произнес он, начиная раздавать листы присутствующим.
Когда лист оказался в моих руках, я почувствовал, как реальность вокруг меня начинает плыть. С изображения на меня смотрело молодое лицо… мое собственное лицо. Лицо Ивана Викторовича.
Время словно остановилось. Кровь отхлынула от лица, внутренности сковало ледяным ужасом. В голове вихрем пронеслись мысли: как это возможно? Другая версия меня из будущего? Сколько же нас теперь в этом времени? Я осознал, что в этот момент в СССР существовало три версии меня: совсем юный Иван, заканчивающий школу с красным дипломом; я сам из далекого будущего, попавший в тело Лёхи, и, судя по всему, еще одна моя версия, пойманная французскими спецслужбами.
Подняв глаза, я встретился взглядом с Толей. По его лицу было видно, что он уже прочитал мои мысли. Он даже что-то прошептал и это что-то я прочитал по губам, но повторить не могу… воспитание не позволяет! Но в его глазах читался неприкрытый ужас и осознание всей сложности ситуации.
— Что скажете, товарищи? — голос Стрельцова, острый как лезвие, прорезал тишину, вырывая меня из оцепенения. — Кто-нибудь узнает этого человека? Алексей… у Вас лицо словно вы его узнали, — добавил он, прищурившись.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Каждая секунда молчания увеличивала подозрения. Нужно было что-то ответить, и быстро.
— Н-нет! Никак нет! — выпалил я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Но дрожь в нем выдавала мое волнение.