Меня вели по коридорам института, крепко держа за локти. Сотрудники КГБ не церемонились, их хватка была железной. Я чувствовал себя преступником, которого ведут на эшафот. В голове крутились мысли о том, как я мог так глупо попасться. Надо было быть осторожнее, не выпендриваться…
Внезапно впереди послышался гул голосов и топот ног. Из-за поворота показалась внушительная делегация. Мужчины в строгих костюмах, с красными папками под мышкой, уверенно шагали по коридору. Их лица излучали важность и серьёзность. Я сразу понял — члены ЦК КПСС собственной персоной.
Увидев нашу странную процессию, делегация остановилась. Я почувствовал, как конвоиры напряглись.
— Это что за цирк? — громко спросил высокий мужчина с орлиным носом и пронзительным взглядом. Его голос был полон властности и раздражения.
— Товарищ Суслов, — начал один из моих конвоиров, заметно нервничая, — это задержанный. Подозревается в шпионаже.
— Шпионаж? — переспросил Суслов, сощурив глаза. — И кто же этот… шпион?
— Это один из избранных пришельцами, товарищ Суслов, — ответил второй конвоир. — Он решил задачу, которую не мог решить. Мы подозреваем, что ему передали готовое решение пока он сидел тут всю ночь.
В этот момент из толпы делегатов вышел невысокий полный мужчина. Его круглое лицо с добрыми глазами казалось неуместным среди суровых лиц партийных боссов.
— Погодите-ка, товарищи, — сказал он, и в его голосе прозвучали нотки веселья. — Вы хотите сказать, что этот молодой человек решил сложную задачу, и вместо того, чтобы наградить его, вы ведёте его… куда? В Лефортово?
Конвоиры переглянулись, явно не зная, что ответить.
— Товарищ Микоян, — начал было Суслов, но Микоян (а это был именно он, я узнал его по фотографиям из учебников истории) только отмахнулся.
— Нет-нет, Михаил Андреевич, давайте разберёмся, — сказал Микоян и вдруг громко рассмеялся. Его смех эхом разнёсся по коридору. — Так может, его нужно наградить? Шпион, говорите? Меньше паранойи, товарищи!
Он повернулся к моим конвоирам, и его взгляд стал острым, как лезвие:
— Если ему передали решение, пока он был в институте всю ночь, то в Лефортово нужно отвести вас и — пуф! — расстрелять за невыполнение своих обязанностей по охране секретного объекта.
Я увидел, как один из конвоиров побледнел, а потом позеленел. Казалось, он вот-вот упадёт в обморок.
Микоян тем временем продолжал:
— Так ведите его в зал, где состоится собрание! СССР как никогда нужен светлый ум, каждый алмаз, пускай и неограненный!
Он подошёл ко мне и положил руку мне на плечо.
— Как тебя зовут, сынок? — спросил он.
— Алексей Новиков, товарищ Микоян, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.
— Ну вот что, Алексей, — сказал Микоян, улыбаясь, — пойдём-ка с нами.
Я не мог поверить своей удаче. Только что я был на волосок от ареста, а теперь иду на важное собрание в компании членов Политбюро!
Мы двинулись по коридору. Я шёл рядом с Микояном, чувствуя на себе удивлённые взгляды сотрудников института. Вокруг нас шумела делегация — кто-то обсуждал последние новости, кто-то спорил о каких-то постановлениях.
— Знаешь, Алексей, — сказал вдруг Микоян, понизив голос, — я ведь тоже когда-то был молодым и горячим. Тоже хотел перевернуть мир. И знаешь что? Иногда это получалось!
Он хитро подмигнул мне и продолжил:
— Но запомни, сынок: в нашей стране важно не только быть умным, но и уметь этот ум правильно применять. Понимаешь, о чём я?
Я кивнул, хотя на самом деле не совсем понимал, к чему он клонит. Микоян, казалось, прочитал мои мысли:
— Ты сейчас думаешь: «Что этот старик несёт?» Но поверь, я знаю, о чём говорю. Ты решил какую-то сложную задачку и уже готов был загреметь в лагеря. А всё почему? Потому что не подумал о последствиях.
Мы подошли к большим двустворчатым дверям. Два охранника вытянулись по струнке и открыли двери перед нами.
— Добро пожаловать в святая святых советской науки, товарищ Новиков, — торжественно произнёс Микоян.
Зал заседаний поражал своим масштабом. Огромное помещение с высокими потолками, украшенными лепниной. Стены были увешаны портретами великих советских ученых и государственных деятелей. В центре стоял массивный стол красного дерева, вокруг которого уже собрались десятки людей.
Я увидел знакомые лица: вот Нинель, она выглядела встревоженной и удивлённой, увидев меня в такой компании. Рядом с ней стоял Колесников, его лицо выражало смесь злости и страха.
— Товарищи! — громко объявил Суслов, его голос эхом разнесся по залу. — Давайте занимать места. Надеюсь, никто не опоздает, и мы решим задачу, которая перед нами стоит. Выберем то, что будем создавать, чтобы как можно быстрее приступить к выполнению…
Не успел он закончить фразу, как Нинель вскочила со своего места. Ее каблуки звонко застучали по паркету, когда она быстрым шагом направилась ко мне. Схватив меня за руку, она потянула меня к сцене.
— Пойдем, тебе нужно быть в центре событий, — прошептала она, и я заметил, как ее глаза блестели от волнения.
Мы поднялись по небольшой лестнице на сцену. Нинель уверенно вела меня между рядами стульев, пока мы не оказались в самом центре. Она села и потянула меня за собой. Я плюхнулся рядом, чувствуя на себе десятки взглядов.
Краем глаза я заметил Игоря Колесникова. Он сидел чуть поодаль, и его взгляд, направленный на нас с Нинель, был полон плохо скрываемой ревности и раздражения. Я едва сдержал усмешку — похоже, у нашего бравого офицера были свои планы на Нинель.
Тем временем зал продолжал заполняться. Двери то и дело открывались, пропуская новых участников собрания. Я узнал Волкова из НИИ-00. За ним следовал генерал Железнов, его массивная фигура, казалось, заполнила весь дверной проем.
Ученые в потертых пиджаках, преподаватели с задумчивыми лицами, историки с толстыми папками под мышкой — казалось, здесь собрался весь цвет советской науки и партийной элиты. Воздух гудел от приглушенных разговоров и шороха бумаг.
Наконец, когда все расселись, на сцену вышла женщина. Ее прическа напоминала архитектурное сооружение и, казалось, жила своей собственной жизнью.
— С докладом выступит Игорь Колесников, ученый и офицер военно-воздушных сил Советского Союза, — объявила она, и ее голос, усиленный микрофоном, заставил всех затихнуть.
Игорь встал и прочистил горло. Его военная выправка и уверенный взгляд говорили о том, что он привык выступать перед аудиторией.
— Товарищи, — начал он, обводя зал внимательным взглядом, — перед нами стоит сложный выбор. Что из предложенного пришельцами нам создать? Сразу возникают вопросы… А что создадут наши соперники? Может, лекарство от всех болезней? Или… то, что будет управлять погодой? Или ОРУЖИЕ?! — Его голос повысился на последнем слове. — И что создать нам, чтобы остаться в выигрыше?
В зале повисла напряженная тишина. Я чувствовал, как Нинель рядом со мной затаила дыхание.
Внезапно с места поднялся пожилой мужчина. Его седая борода и добрые глаза за толстыми стеклами очков придавали ему вид Хоттабыча.
— Я думаю, — начал он тихим, но уверенным голосом, — что нам нужно послушать голос разума и совести. — Он обвел взглядом притихший зал. — Я профессор Сидоров, специалист по психологии, и я убежден: пришельцы наверняка проверяют нас на человечность. Мы должны создать то, что поможет планете и всему человечеству. Только так мы докажем, что достойны.
Не успел профессор закончить, как с места вскочил коренастый мужчина в военной форме с множеством наград на груди.
— Вы что, с ума сошли?! — прогремел его голос. — Пока мы будем создавать бирюльки, США создаст мощное оружие! Мы окажемся беззащитными перед лицом империалистической угрозы!
Зал взорвался криками и возгласами. Кто-то поддерживал военного, кто-то яростно спорил, размахивая руками. Я видел, как Суслов пытается восстановить порядок, но его голос тонул в общем гвалте.
— Нужно думать о будущем планеты! — кричал кто-то слева.
— А кто будет думать о безопасности Советского Союза?! — доносилось справа.
Я сидел, ошеломленный этим хаосом. Вот оно, сердце принятия решений в СССР — эмоции, амбиции, страхи и надежды, все смешалось в один бурлящий котел.
Нинель наклонилась ко мне и прошептала:
— Ну, и что ты думаешь? Что нам стоит выбрать?
Я посмотрел на нее, на ее взволнованное лицо, и вдруг понял: вот он, момент истины. То, что я скажу сейчас, может изменить ход истории. Но что выбрать? Оружие, чтобы защитить страну? Технологию, которая спасет планету? Или нечто совершенно иное, что никому даже в голову не пришло?
Глубоко вздохнув, я поднялся со своего места. Пришло время высказаться.
— Товарищи, я всегда восхищался ученым Николой Тесла. Его гений намного опередил свое время. Но знаете ли вы, что многие его разработки были настолько революционными и потенциально опасными, что он решил уничтожить свои труды?
По залу пронесся удивленный шепот. Я сделал глубокий вдох и продолжил, чувствуя, как каждое мое слово электризует атмосферу в зале:
— Товарищи, Тесла был не просто ученым — он был провидцем, человеком, заглянувшим за грань известного нам мира. Он работал над технологией, способной перевернуть наше понимание энергии и материи. Представьте себе мир, где электричество передается без проводов на любые расстояния, где энергия доступна везде и всегда, словно воздух, которым мы дышим.
Я сделал паузу, глядя в широко раскрытые глаза слушателей.
— Но это лишь верхушка айсберга. Тесла изучал свойства эфира — субстанции, существование которой отрицает современная наука. Он считал, что эфир — это ключ к неиссякаемому источнику энергии, к тайнам гравитации и даже… времени. Если вы скажете что нас не должны вдохновлять зарубежные деятели науки… то я вам отвечу что наш с вами соотечественник…. Михаил Ломоносов! Задавался вопросом, а что такое, этот ваш эфир и писал работы по этой теме.
По залу пронесся удивленный шепот. Я продолжил, чувствуя, как растет напряжение:
— Вы даже не можете представить, что такое эфир! Это не просто среда для распространения энергии. Это фундаментальная основа вселенной, пронизывающая все сущее. Тесла верил, что, научившись манипулировать эфиром, мы сможем создавать и разрушать материю, управлять гравитацией, путешествовать во времени!
Но Тесла также понимал чудовищную опасность своих открытий. В неправильных руках эта технология могла стать оружием невообразимой разрушительной силы.
Зал затих, пораженный масштабом описанных возможностей.
— Я уверен, что нечто подобное есть в списках, предоставленных нам пришельцами. Это технология, балансирующая на грани науки и магии, способная стать величайшим благом или ужасающим проклятием для человечества. Я бы мог предложить что-то конкретное, но, к сожалению, у меня нет доступа к этим спискам.
Мои последние слова, как я и ожидал, вызвали бурю возмущения в зале. Особенно у военых… Крики негодования смешались с требованиями немедленно предоставить мне доступ к секретным материалам.
Я едва сдержал улыбку. Именно такой реакции я и добивался. Теперь они не просто хотят дать мне доступ — они требуют этого. Ведь я посеял в их умах семена величайших возможностей.
Краем глаза я заметил, как Колесников побледнел, а Нинель смотрела на меня с смесью восхищения. Что ж, игра началась, и первый ход остался за мной.
— Почему у избранного нет доступа к спискам? — раздался чей-то громкий голос.
— Это возмутительно! — поддержал другой. — Не зря же его выбрали!
Суслов поднял руку, призывая к тишине.
— Товарищ Колесников, объяснитесь, — потребовал он.
Игорь встал, бросив на меня испепеляющий взгляд.
— Товарищи, Новикову нельзя доверять. Он бывший уборщик и неуспевающий студент. Мы не можем рисковать государственными секретами, предполагая что он внезапно стал гением.
Его слова вызвали новую волну споров. Кто-то кричал о несправедливости, кто-то поддерживал Колесникова.
Внезапно слово взял Волков из НИИ-00. Его тихий голос, как ни странно, заставил всех замолчать.
— Товарищи, в нашем институте мы изучаем явления, которые многим кажутся невозможными. Парапсихология, НЛО — все это реально. Мы не раз сталкивались со случаями, когда у обычных людей внезапно появлялись необычайные способности. Например, после удара молнии.
В зале повисла тишина. Затем кто-то выкрикнул:
— Да это не заседание, а палата психушки! Как в это можно верить?
Начался настоящий хаос. Люди кричали, спорили, размахивали руками. Казалось, собрание вот-вот выйдет из-под контроля.
И тут встал товарищ Микоян. Его спокойный, но властный голос мгновенно привлек внимание всех присутствующих.
— Товарищи, — начал он, обводя зал внимательным взглядом, — давайте не будем забывать, зачем мы здесь собрались. Мы стоим на пороге величайшего вызова в истории человечества. И сейчас не время для мелочных споров и недоверия.
Он повернулся ко мне:
— Молодой человек, ваше предложение заслуживает внимания. Технология, которая может быть и благом, и как вы выразились «проклятием» — именно то, что может впечатлить наших… гостей.
Затем Микоян обратился к Колесникову:
— А вы, товарищ, должны немедленно предоставить товарищу Новикову доступ ко всем материалам. Он избранный, и мы должны использовать его потенциал на полную мощность.
Колесников побледнел, но кивнул.
— И давайте не будем сбрасывать со счетов исследования товарища Волкова, — продолжил Микоян. — Мы живем в удивительное время, когда невозможное становится возможным. Кто знает, может быть, именно сочетание науки и того, что мы пока не понимаем, приведет нас к победе.
Зал затих, обдумывая его слова. Микоян улыбнулся:
— А теперь, товарищи, давайте вернемся к обсуждению. У нас есть работа, которую нужно выполнить. И помните: мы делаем это не только для СССР, но для всего человечества. Также товарищи, я вижу, что нам нужно время на подготовку. Совещание переносится на неделю. За это время оба избранных должны как следует подготовиться. ОБА! И учтите, на следующем собрании не будет и трети присутствующих сейчас. Устроили тут балаган!
Игорь Колесников вскочил со своего места, его лицо покраснело от возмущения:
— Но товарищ Микоян, я уже готов! У меня есть презентация, я выбрал наиболее подходящий вариант…
Микоян резко оборвал его:
— Возражения не принимаются. Вы знаете, кто наделил меня правом решения! — в его голосе прозвучал недвусмысленный намек на главу государства.
Я не смог сдержать торжествующую улыбку. Однако радость моя была недолгой.
— Но, как говорится, доверяй, но проверяй, — продолжил Микоян, и его взгляд остановился на мне. — Кто из агентов готов стать тенью для нашего гениального уборщ…
Он не успел договорить. С места вскочила молодая женщина, и зал словно замер.
— Я! Я готова! — выкрикнула она звонким голосом.
Все взгляды обратились к ней, и я понял почему. Это была настоящая красавица, словно сошедшая с обложки зарубежного журнала, только в советском исполнении. Высокая блондинка с фигурой, от которой захватывало дух, была одета в строгий костюм, который, впрочем, не мог скрыть ее выдающихся форм. Темно-синяя юбка плотно облегала бедра, а белая блузка, казалось, вот-вот не выдержит напора пышной груди. Верхняя пуговица отчаянно сопротивлялась, грозя в любой момент отлететь и попасть кому-нибудь из зевак в глаз. Ее большие голубые глаза сверкали решимостью, а легкая улыбка придавала лицу загадочное выражение.
В зале повисла тишина. Мужчины, не скрывая, разглядывали девушку, женщины бросали на нее завистливые взгляды. Даже Микоян на мгновение потерял дар речи.
Опомнившись, он повернулся к генералу Железнову. Тот, не отрывая взгляда от девушки, медленно кивнул.
— Ну что ж… — Микоян откашлялся, пытаясь скрыть смущение. — Вот эта девушка теперь следует за вами по пятам!
Он повернулся ко мне, и в его глазах я увидел лукавый блеск.
— Надеюсь, у вас найдется раскладушка… жить она будет с вами!
Микоян подмигнул мне, явно довольный своей шуткой.
Я почувствовал, как краснею. Ситуация была абсурдной — я, престарелый профессор (пусть и в душе мне всегда восемнадцать) в теле молодого парня, теперь должен жить под одной крышей с этой… Венерой советского разлива?
Но, несмотря на всю нелепость ситуации, я не мог не ощутить прилив адреналина. Скоро, совсем скоро в моих руках будут немыслимые знания. Знания, способные изменить ход истории.
Я бросил быстрый взгляд на свою новую «тень». Она смотрела на меня с любопытством и каким-то хищным интересом.