На склоне лет рабби И. М. Тукачинский создал притчу, которая подводит итог всему, что мы обсуждали до сих пор, и предвосхи щает проблемы, которыми мы еще будем заниматься в этой книге.
Вообразите близнецов, мирно растущих в теплом чреве. Их жизнь течет спокойно. Весь их мир - это внутренность чрева. Можно ли представить себе что-либо больше, лучше, удобнее?
Они ощущают движение и начинают рассуждать: мы спуска емся все ниже и ниже. Если так пойдет дальше, нам когда-нибудь придется покинуть все это. Что тогда?
Один из младенцев верующий, наследник религиозной тради ции, которая говорит ему, что после этого теплого и влажного существования во чреве начнется "новая жизнь". Странная вера, на взгляд лишенная оснований, но из таких, от которых не отсту пают. Она утешает. Второй младенец совершенный скептик.
Всякие россказни его не убеждают. Тому, чего нет в опыте, нет места в воображении.
Верующий брат говорит: "После нашей "смерти" здесь мы окажемся в новом, огромном мире невероятной красоты, где нас ждут необыкновенные впечатления. Мы будем есть ртом! Мы смо жем увидеть то, что далеко, сможем услышать музыку и голоса благодаря ушам, что расположены у нас по сторонам головы".
Скептик отвечает: "Ерунда. Ты хочешь найти что-то, что заглушило бы твой страх смерти. Существует только этот мир. Другого мира, где мы могли бы очутиться, нет. Наш мир рухнет, а мы будем преданы забвению. Может быть, это неутешительная мысль, но она вполне логична".
Внезапно воды чрева вскипают. Чрево содрогается. Развер зается ад. Все кругом удары и боль. Страшные конвульсии. Кру жение. Толчки один за другим. Верующий брат сломя голову спе шит навстречу новому опыту и исчезает в темном туннеле. Вы бравшись из чрева, он оказывается снаружи. Он существует. Другой брат пронзительно визжит и пытается удержаться. Он по трясен случившимся. Он скорбит и оплакивает трагедию. Вдруг он слышит леденящий душу вопль, а затем множество криков из темноты, затем наступает тишина. "Вот ужасный конец! - воскли цает он.- Все, как я и предвидел!"
"Оплакиваемый скептиком "умерший" брат,- пишет рабби Тукачинский,- родился в новом мире. Крик - это знак здоровья и силы, а шум - это хор радостных восклицаний семьи, при ветствующей рождение здорового младенца".
Человек появляется из тьмы "еще не" и следует во тьму "боль ше не". Если нам трудно вообразить "еще не", то представить себе "больше не" гораздо сложнее. Мысль о смерти в большей степени, чем рождение, оказывает глубокое воздействие на нашу жизнь. Люди, выжившие после клинической смерти, обнаруживают, что этот опыт в огромной мере изменил их жизнь. Действительно, какое бы ни было соприкосновение со смертью, для человека это не пройдет бесследно. Такова магия смерти.
Ученые сходятся на том, что если бы слово "смерть" отсут ствовало в нашем словаре, то не были бы написаны великие книги не были бы построены пирамиды и соборы, не были бы созданы замечательные произведения искусства, поскольку любое искус ство уходит корнями в религию или магию. Неизбывность смерти придает жизни значение и значительность. "Смерть - источник наших побуждений, стремлений и свершений" - признал один психолог. Согласно Фрейду и Юнгу, днем или ночью, спим мы или бодрствуем, нет ни минуты, чтобы в нашем подсознании не было бы мысли о смерти. Часто эти мысли прорываются на поверхность, несмотря на то что мы изо всех сил боремся с ними.
\лан Уоттс говорит: "Нет ничего более притягательного, чем мысль о смерти. Поскольку человеку известно, что он умрет, он создал искусство, науку, философию и религию. Нет ничего, что так побуждало бы мыслить, как мысль о том, что и мыслям придет
конец".
По мнению психолога Энтони Старра, человек - единственное создание, которое может предвидеть свою собственную смерть. Животные, как мы знаем, обладают рефлексами и врожденной реакцией на опасность, что уберегает их от преждевременного конца, но мы не можем поверить, что животные, подобно людям, видят неизбежность будущей смерти. Наше осознание собственной неизбежной смерти, возможно, наиболее значительное отличие человека от всех других живых организмов.
Наблюдения показывают, что дети осознают смерть примерно лет с пяти. Это возраст, когда ребенок начинает ясно отделять себя от окружения и от других людей; его эго достигает такой степени развития, что он видит себя как обособленное существо, и как только эго утверждает себя, оно тут же начинает видеть воз можность собственной кончины. В зависимости от того, как ребе нок воспитывается, он может считать смерть пугающим, конечным, уничтожающим опытом или при более религиозном подходе высшим продолжением личности.
До пятилетнего возраста дети имеют обыкновение разговари вать с умершими родственниками (или отсутствующими в комна те членами семьи), как если бы те были рядом. Эндру Грили, директор Центра по изучению общественного мнения Чикагского университета, выяснил, что 31 процент опрошенных подростков дали ответ, что находились в контакте с умершим. К сожалению, никто не проводил исследования среди маленьких детей относи тельно контактов с умершими. Об этом ходит множество расска зов, но строгое исследование могло бы показать, что многие дети не фантазируют, когда уверяют, что разговаривали с умершими родственниками. Не осознавая так называемой межи между жизнью и смертью, они могут легко перейти ее. Дети видят связь между вещами, совершенно непохожую на "взаимосвязанность", отмечаемую современными докторами. Изучение детей из Китая, Венгрии, Швеции, Швейцарии и Соединенных Штатов показало, что дети в возрасте до шести лет видят жизнь как непрерывность всего существующего. Психиатры не относятся к этому всерьез. Должны ли мы рассматривать эту мысль как глупую, "детскую", или в ней скрыта глубочайшая правда?
Пятилетняя девочка, которую вернули к жизни после того, как она тонула, рассказывала о своем ОВТ врачу и родителям как о чем-то совершенно естественном, наподобие прогулки. Ей не казалось странным, что ее тело лежало на берегу, окруженное
людьми, а она сама плыла по воздуху: она не умерла, это было просто приключение, объяснила она. Может ли замечание ребенка отражать некую врожденную способность человека к ОВТ и глу бинное знание о жизни после смерти?
Психолог М. Эйсслер приводит три причины, по которым уче ные в течение десятилетий избегали изучения смерти. 1. Прагма тизм: поскольку смерть - явление необратимое и всеобщее, что мы можем почерпнуть из ее изучения; это ситуация, которой мы не владеем. 2. Объективность: нас слишком затрагивает в эмоцио нальном отношении тема смерти, чтобы мы могли принять необ ходимость объективного научного исследования. 3. Гедонизм: в нашей культуре энергия тратится ради все больших удобств и удовольствий; может ли исследование такой ужасной темы, как смерть, служить этой цели? Теперь мы видим, что первая и третья причины утратили свою значимость,- то, что мы уз нали о смерти за последние несколько лет от людей, возвра щенных к жизни, служит лучшим свидетельством о жизни после смерти.
Другие исследования смерти помогают лучше понять жизнь. Доктор Лизл Марбург Гудман, психолог Джерси-Сити стейт кол леджа в Нью-Дж^рси, провела 623 интервью с людьми, занимаю щимися творческой деятельностью, и обнаружила, что творчество и страх смерти связаны между собою более тесно, чем предпола гали ученые. Наиболее творческие люди могли откровенно и сво бодно говорить о своей смерти, не ощущая по этому поводу особого беспокойства. Но при дальнейших исследованиях доктор Гудман обнаружила множество противоречий. Прекрасным примером может служить случай с молодым физиком.
Пользующийся большим авторитетом в своей области, К. М. утверждал, что много лет назад принял мысль о смерти и с тех пор "больше никогда не думал об этом". Нет, сказал он, мысль об умирании не угнетает его, как и разговор о смерти, но, разумеется, мысли о смерти не служат побудительной причиной его действий и не влияют на него даже на подсознательном уровне. В этот момент ему задали вопрос: "Если вы отдаете себе в этом отчет, когда вы бы предпочли умереть-утром, днем, вечером или ночью?"
"Это не имеет значения",- быстро ответил К. М. "Какое время года вы выбрали бы для смерти: весну,, лето, осень или зиму?" "Никакой разницы".
Несколько раздосадованный, К. М. поинтересовался, зачем эти бесполезные вопросы. Когда доктор Гудман спросила, считает ли К. М. смерть важным событием в своей жизни, он ответил: "Да, возможно самым важным". Он согласился, что для других
значительных событий своей жизни предпочитает определенное время и место, но никогда не думал об этом относительно смерти. Дальнейшие расспросы были ему малоприятны, и на вопрос, хо телось бы ему знать в полном объеме обстоятельства своей смерти, он ответил категорически: "Не хочу!"
"Настроение К. М. коренным образом изменилось,- говорит доктор Гудман.- Он стал неразговорчив, его прежний энтузиазм исчез совершенно, и он признался, что ощущает подавленность". В конце концов он понял, что его прежнее утверждение - что он давно примирился со смертью и больше о ней не думает - было не совсем верным. Он осознал, что на деле никогда не принимал мысли о смерти и годами был угнетен, думая о ней. Смерть часто снилась ему, и теперь он понял, что на подсознательном уровне у него всегда присутствовала мысль о смерти. Он признался, что всегда остро ощущал, как быстро бежит время, но до сих пор не связывал этого впрямую с подавляемыми мыслями о собствен ной смерти.
Доктор Гудман смело продолжает тему: "Я полагаю, что все то, что отличает нас от низших животных,- прямое следствие ответа на вызов смерти. Сама сущность человека основана на знании о собственной смерти. От постройки постоянных жилищ и изобретения средств передвижения, чтобы достигать отдаленных мест все быстрее и быстрее, до концепций и создания высочайших произведений искусства - все основано на нашем знании о смер ти. Если бы мы не знали, что наше будущее ограничено, нас ждала бы только борьба за сиюминутные потребности и удобства, мы остались бы на уровне животных.
Смерть не только служит побудительной причиной для творче ства, тема смерти занимает центральное место во всех формах художественного творчества: драма, танец, музыка, изобразитель ные искусства. В самом деле, при внимательном рассмотрении истории искусств мы приходим к выводу, что апогея творчество художника достигает в периоды наиболее явного противостояния собственной смерти. "Эта закономерность,- говорит доктор Гуд ман,- действует во времена, подобные нашему, когда отрицание смерти становится основным защитным механизмом. Даже средне вековье не противоречит этому принципу, средневековье, когда творческие стремления не заходили слишком далеко, поскольку смерть была так могущественна, что у людей не было сил про тивиться мысли о ней. Чем больше смертей кругом, тем больше потребность отрицать смерть". Доктор Гудман не одинока в своем убеждении, что, если мы заставим себя осознать неизбежность собственной смерти, это может дать возможность осуществиться нашим невыявленным способностям и сделать каждый момент оставшейся нам жизни более ценным.
Люди, перенесшие клиническую смерть, естественно, осознают свою смерть более глубоко. Она уже оказала сильное воздействие на их жизнь, и неудивительно, что самое большое впечатление осталось у тех, кто убежден, что, пребывая вне тела, встретился со своим создателем. Часть этих рассказов исполнена глубокого религиозного чувства. Мы рассмотрим три из них..
В феврале 1970 г. домохозяйка из Калифорнии Кэтрин Хейу ард узнала от врачей, что у нее болезнь Ходжкина - как правило, ведущее к смерти разрастание и воспаление лимфатических желез и селезенки. После недолгой ремиссии болезнь вернулась в марте 1974 г. Кэтрин чувствовала, что непременно умрет: "Я знала, что это всего лишь вопрос времени. Детей я отослала пожить к отцу. Было 30 июня 1974 г., десять часов вечера. Я набра ла номер Энн, своей ближайшей подруги".
Энн приехала, и какое-то время Кэтрин без страха говорила о близкой смерти. Энн заметила, что ее подруга теряет силы, и настояла на том, чтобы отвезти ее в больницу. Кэтрин продол жает:
"Последнее, что я помню, после того как мы покинули дом, это то, как я шла сквозь больничные двери в отделение неотложной помощи. Я очнулась в реанимации. Рядом была Энн. Я была опу тана проводами и трубочками. Мне стало страшно. Я услышала звонок и увидела, как к моей кровати торопится медсестра".
Сердце Кэтрин остановилось, она пережила ОВТ. Некоторые пациенты не знают точно, чей голос они слышат, Кэтрин знала:
"Я увидела Его - я знала, что это Бог. Я приблизилась к Не му - и наконец почувствовала себя в полной безопасности. Я ус лыхала Его слова: "Ты должна вернуться",- хотя Его губы не шевелились. Его правая рука двигалась в воздухе, подобно цветку, колеблемому ветром. .Его левая рука касалась меня. Слова зву чали неумолимо.
Когда я вспоминаю, мне становится смешно, как я отвечала, я вела себя как обиженный ребенок: "Я не хочу возвращаться. Я хочу остаться здесь, с Тобой". Он ответил: "Твоя душа всегда была обращена ко мне; теперь тебе надо научиться быть ребенком. Этого ты еще не испытала. Пора принять то, что ты должна. Я го ворю тебе: это будет счастливая жизнь - ты узнаешь любовь, и я не покину тебя, потому что ты принадлежишь мне".
Кэтрин очнулась от мучительной боли: мешали введенные в легкие трубки, по которым поступал кислород. Через два дня ее переместили в палату, но она была слишком подавлена и слишком рассержена, чтобы есть или разговаривать с кем-либо. К вечеру второго дня ее вернули в отделение реанимации.
"Я вновь оказалась вне тела - и Он был здесь. Посмотрев Ему в глаза, я смутилась, не знаю точно почему. Во всяком случае
я добилась, чего хотела - быть рядом с Ним. Он печально посмот рел на меня и сказал: "Мое сострадание привело тебя ко мне вновь. Я знаю, что ты хочешь быть рядом со мной. Если ты посту пишь, как я прошу, ты потом придешь ко мне, и я не оставлю тебя". Я кивнула головой в знак согласия. Он улыбнулся - отвернулся и исчез. После этого я опять начала дышать. Дышать было легко, боли не было. Я знала, что это начало новой жизни. Силы стали возвращаться ко мне".
Вскоре Кэтрин вышла из больницы, и сейчас это здоровая, деятельная женщина, ставшая еще более религиозной и сострада тельной благодаря пережитому. Таинственным образом все симп томы ее болезни исчезли, и она посвятила себя работе с умираю щими пациентами в нескольких больницах. Врач, лечившая ее, сказала: "Я много работала с людьми, чтобы помочь им принять смерть, но впервые мне пришлось помогать пациенту принять жизнь".
Многих ученых приводят в замешательство религиозные мо менты встреч со смертью, некоторые вообще отметают их. Они хотят, жаждут услышать рассказы о туннелях, свете, музыке и тому подобном - безобидных, "символических" вещах, но не довольны или попросту не принимают во внимание свидетельств о том, что человек видел Бога или разговаривал с Ним. Мы бесе довали с одним исследователем о встрече его пациентки со смертью. Он сказал: "Ее рассказ вызывал бы гораздо больше доверия, если бы не эта невнятица о Боге и религии". Другой ученый сказал: "Я верю в опыт смерти, пока там не появляется религия". Такое отношение слишком хорошо известно. Но рели гиозные аспекты не могут и не должны быть оставлены без внима ния, это довольно важная часть встреч со смертью.
Мы обнаруживаем, что иногда человек вступает в договор с Бо гом, и договор имеет силу. Доктор Норман Санд, кардиолог, попал в автомобильную катастрофу и был доставлен в отделение реанимации городской больницы в Портленде, штат Орегон. Около двух часов следующего дня во время хирургической опера ции его сочли мертвым. Он пережил ОВТ и при сияющем свете и разлитой в воздухе тихой музыке он вступил в спор с вселенской силой.
"Я бы определил это именно как вселенскую силу. Думаю, что, если бы существовало какое-то ее физическое выражение, я назвал бы эту силу Богом, но какое бы то ни было выражение ее отсутство вало. Можно было бы сказать - сознание, жизненная сила, уни версальное сознание. Мы обменялись репликами, вступили в спор по поводу того, пора или не пора мне умереть.
Кое-что я помню. Но ощущения, которые я испытывал, сильнее слов. Много силы было истрачено на решение, останусь ли я в живых или умру. Мне было тогда шестнадцать лет, и я помню, что разговор шел именно о том, что у меня не было возможности что-либо реально совершить в жизни, и я отстаивал свои права, уверяя, что, если мне будет позволено жить, я постараюсь сде лать жизнь лучше и помочь моим ближним.
Мы заключили договор, что я останусь жить, делая то, что обещал, и что я вернусь, то есть умру, когда мне исполнится пять десят. В шестнадцать лет пятьдесят кажутся невероятно далеким сроком. Сейчас я уже немного беспокоюсь, что произойдет через несколько лет, когда мне будет пятьдесят. Я не собираюсь видеть в этом непременно исполняющееся пророчество, но мне в самом деле интересно, что произойдет на моем пятидесятом дне рож дения".
Доктор Санд вспоминает, как он видел, что врачи собирались поместить его тело "в зеленый пластиковый мешок", считая, что он мертв и не может быть реанимирован. Вдруг он начал дышать самостоятельно. Он оставался без сознания, но, как он вспоми нает, осознавал, что время от времени врачи входят в его палату и, укалывая его чем-то вроде кнопки на конце карандаша, ждали реакции. Он утверждает, что ему потребовалось огромное коли чество энергии, чтобы вернуться к жизни, и, очевидно, его родите ли тоже истратили на это массу сил. Доктор Санд выполнил обе щанное, он посвятил жизнь тому, чтобы помогать другим. Посмот рим, зачтется ли ему это при исполнении приговора.
Мы беседовали с другим врачом, психиатром, у которого тоже была встреча со смертью, когда он видел Творца, и он убежден, что ему было дано увидеть загробное существование. Доктору Джорджу Ритчи сейчас пятьдесят лет, он работает психиатром в Шарлотсвилле, Виргиния. Его рассказ производит впечатление. Это случилось в 1943 г., и он вскоре записал все подробно, пример но недели за три до того, как танатологи начали собирать подобные случаи. Однако рассказ доктора Ритчи содержит фактически все значимые элементы опыта клинической смерти, записанные раз личными учеными, и именно опыт доктора Ритчи побудил Рей монда Моуди начать исследования. Клиническая смерть докто ра Ритчи засвидетельствована в архивах военного госпиталя. Его опыт имеет глубоко религиозную окраску, чТо оказало воз действие на его жизнь и на жизнь людей, которым он читал свои лекции.
В начале декабря 1943 г. в военном госпитале в Кемп Баркли, Техас, Джордж Ритчи выздоравливал после серьезного легочного заболевания. Он горел желанием поскорее выйти из госпиталя, чтобы иметь возможность посещать медицинский факультет в
Ричмонде, Виргиния, в качестве военно-медицинского стажера. Рано утром 20 декабря у него внезапно подскочила температура, он стал бредить и потерял сознание.
"Открыв глаза, я увидел, что лежу в небольшом помещении, где никогда раньше не был. Горела тусклая лампочка. Какое-то время я лежал, пытаясь понять, где нахожусь. Внезапно я просто подскочил. Поезд! Я опоздал на поезд в Ричмонд!
Я вскочил с постели и огляделся, ища одежду. На спинке кро вати ничего не было. Я остановился, посмотрел кругом. На крова ти, с которой я только что встал, кто-то лежал. В слабом свете я подошел ближе. Это был мертвец. Отвисшая челюсть, жуткая серая кожа. И тут я увидал кольцо, кольцо общества Фи-Гамма Дельта, которое я носил уже два года".